Читать книгу Танец жертвы - Оксана Мазина - Страница 2

В этот обычный, ничем не примечательный день я пошла в школу как обычно. Погода была отличная, светило яркое весеннее солнце, весело щебетали птицы. Май полностью вступил в свои права. Впереди нас ждали выпускные экзамены, но даже это не могло омрачить такой замечательный день. Мы отправились на уроки.

С Галкой мы дружили с начальных классов. Мы были просто не разлей вода. Если в компании я находилась одна, то все очень удивлялись и постоянно спрашивали, когда же придет Галка, и наоборот: если Галина приходила одна, то все изводили ее расспросами обо мне. Мы не представляли жизни порознь, доверяя друг другу самое сокровенное. В девятом классе у меня случился роман с мальчиком из одиннадцатого, но продлился он всего пару месяцев. Он нашел себе другую, из десятого класса, которая ходила на взрослые дискотеки, пробовала спиртное и сигареты. Видимо, для него это выглядело круто, с ней он ощущал себя более взрослым. Я очень болезненно переживала то время. Это ужасно, когда чувствуешь себя никчемным, никому не нужным человеком, когда кажется, что все вокруг против тебя и никому нет дела до твоих душевных переживаний. Я очень страдала. Моя успеваемость упала, в дневнике стали часто мелькать тройки. Отношения с родителями накалились до предела. Я даже испортила отношения с классной руководительницей, хотя она была для меня второй мамой. В то время Галка показала мне, что такое настоящая дружба. Она носилась со мной как с маленьким ребенком, успокаивала, утешала. Она отговорила меня, когда я собиралась оттаскать ту девочку за волосы, мотивируя это тем, что я буду выглядеть посмешищем перед всей школой, и скандала будет не избежать. И объяснила, что настоящая любовь ждет меня впереди, а этот мальчик – лишь незначительный эпизод в моей жизни. Я успокоилась, жизнь стала потихоньку налаживаться, исправились отношения с окружающими. Сейчас я вспоминаю то время и благодарю Галину за то, что она не дала мне наделать глупостей, что поддержала меня и вообще находилась рядом. С тех пор наша дружба стала еще крепче – ее не смогла бы разрушить даже природная стихия.

Первый урок закончился очень быстро. Мы вышли на улицу. Во дворе школы толкалось Много народу, всем хотелось солнца, все ленились сидеть в душных классах. Наша школа утопала в зелени. Когда-то давно директор ввел новое правило: каждый ученик должен посадить дерево, которое по прошествии времени будет напоминать ему о чудесной школьной поре. Теперь двор школы представлял собой скорее сад, где росли разные деревья, начиная от обычной березы и заканчивая канадским дубом. Под всем этим великолепием стояли скамеечки, где могли отдыхать ученики.

Сама школа представляла собой пятиэтажное здание. Когда-то там находилась городская мэрия, но она получила новое место, а это отдали под нашу школу. Теперь мы не нуждались в дополнительных помещениях. Начальные классы забрали себе весь второй этаж, старшие находились на третьем. На четвертом этаже располагались аудитории для подготовки и сдачи экзаменов. На пятом находилась вся дирекция, включая учительскую. Конечно же, в школе имелся лифт. Но пользовались им редко, по мере необходимости.

Прозвенел звонок. Ученики стали нехотя расходиться по классам. Солнце припекало, и тело отказывалось подчиняться разуму. Галина предложила мне воды, откупорив маленькую бутылочку. Я не отказалась.

– Как же надоело учиться! Когда же этот кошмар закончится! – Галя медленно побрела в сторону школы.

– Галчонок, потерпи! Вот сдадим экзамены, и можно будет расслабиться! Вот тогда начнется настоящая жизнь, свобода и…

Я не успела договорить, потому что из школы раздался истошный крик, от которого мурашки побежали по телу. Ученики толпой бросились внутрь. Мы с Галиной поспешили за всеми.

Протиснувшись в толпу, мы увидели, что на полу лежит девочка лет семи. Голова ее была неестественно запрокинута, а под головой растекалась лужа крови.

– Вызовите скорую! Быстрее! – учитель математики начал проверять пульс.

– Уже едет! – ответила биологичка.

– Что же теперь будет!

– Как она могла упасть? Кто все видел? – спросил подбежавший директор.

– Мы поднимались в класс, и Марина вспомнила, что забыла во дворе тетрадь. Она хотела вернуться и забрать ее, но вдруг поскользнулась и упала. Я даже не успела ей помочь, какая-то девочка рыдала взахлеб, пересказывая это страшное происшествие.

– Ее как будто перекинуло через перила, – добавил один старшеклассник. – Мне даже показалось, что кто-то толкнул ее в спину.

Он очень волновался, было заметно, что он переживает и даже боится.

– Все понятно, никто не может внести ясность, – д не находил себе места. – Сейчас приедут скорая и полиция, будем разбираться, а сейчас все расходитесь по классам, уроки никто не отменял.

Ученики, тихо переговариваясь, стали подниматься по лестнице. Мы с Галиной тоже хотели идти в класс, но вдруг я вспомнила про тетрадь, которую так и не забрала Марина.

– Галя, ты же слышала, что рассказал старшеклассник, думаешь, он правду говорит?

– Кать, ну ты-то взрослый человек и прекрасно понимаешь, что мистики не существует! Он просто очень испугался. Марину мог толкнуть только человек, но ведь сейчас никто в этом не признается. Я думаю, это произошло случайно.

– Давай вернемся за тетрадью. Ведь именно из-за нее пострадала девочка. Пусть она пока побудет у нас.

– Ну, если тебе это так необходимо, пойдем, заберем.

Не дойдя до класса, мы пошли обратно к злосчастной лестнице. Не знаю почему, но мне очень хотелось, чтобы эта тетрадь была у меня.

Спустившись на первый этаж, мы хотели незаметно прошмыгнуть мимо директора, но то, что я увидела, повергло меня в шок. На месте Марины лежал мальчишка лет семи. Его голова была также неестественно запрокинута, как у Марины, и под ней также растеклась лужа крови. С трудом удержавшись на ногах, я бросилась к нему, чтобы удостовериться в этом, ведь первая мысль, пришедшая мне в голову, говорила, что я сошла с ума. Сомнений не было, это был маленький мальчик. Я протерла глаза, но видение не исчезало.

Обернувшись, я увидела, что Галя находится на грани обморока. В ее глазах застыл ужас. Я подошла к директору и, путаясь в словах, спросила:

– Павел Аркадьевич, а где Марина? Ее увезли в больницу?

– Какая Марина? Вершинина, иди в класс, не до тебя сейчас!

– Как какая Марина? Которая десять минут назад упала с лестницы и лежала здесь. За ней должна была скорая приехать.

– Вершинина, иди в класс. У нас ЧП, а ты тут Марину какую-то придумала. Не видишь, Максим с лестницы упал, вот за ним сейчас скорая и приедет.

– Но…

– Никаких «но»! Иди в класс, я сказал!

Поняв, что спрашивать его о чем-то бесполезно, я вышла на улицу. Галина вышла следом за мной. На улице все также светило солнце и пели птицы. Все было по-старому, но что-то изменилось. Мой разум отказывался понимать происходящее. Я обернулась к Галине:

– Галя, ты всегда была более рассудительным человеком, чем я. Объясни мне, что происходит.

– Кать, я не знаю. Я сама не могу ничего понять. Мне кажется, что я сошла с ума. Или все сошли с ума, включая директора. Какой может быть Максим, если с лестницы упала Марина! Я же сама все видела. Как она лежала, как плакала ее подружка, и все слышали, что рассказывал тот старшеклассник. А теперь там лежит Максим, и все делают вид, что никакой Марины не было.

– Действительно, все очень странно. Может, это коллективное помешательство? Иначе не назовешь.

– Нет, коллективно сойти с ума нельзя. А давай спросим у других ребят. Может, кто-нибудь сможет это объяснить, кстати, вот и тетрадь Марины, которую она забыла.

– Дай посмотреть, – я открыла тетрадь и не увидела там ничего особенного: обычная, ничем не примечательная. «По русскому языку, Ивановой Марины, второй „А“ класс».

– Как же мы отдадим тетрадь Марине, если ее нет у лестницы? Давай зайдем к ней в класс, убедимся, что с ней все в порядке.

– Давай, и потом сразу на урок. Мне не терпится услышать, что скажут ребята обо всем этом.

Мы направились к школе и увидели, что к ней приближается машина скорой помощи. Когда она остановилась, оттуда выбежали санитары и бегом побежали к школе. Мы последовали за ними. Войдя в холл, мы увидели, что санитары уже укладывают Максима на носилки. Директор судорожно махал руками, объясняя, что произошло. Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Найдя кабинет с нужным номером, я постучала в дверь и, заглянув внутрь, обратилась к учительнице:

– Здравствуйте, извините, что прерываю. Разрешите мне забрать на несколько минут Марину Иванову. Она мне очень нужна.

– Здравствуйте! У нас нет ученицы с таким именем, и никогда не было. Вы ошиблись.

– Как же нет? Мы нашли во дворе школы ее тетрадь. Вот она. Марины Ивановой, второй «А» класс.

Учительница подошла к нам и, взяв тетрадь в руки, с удивлением на нее посмотрела.

– Да, действительно, наш класс. Но у нас никогда не было ученицы с таким именем, – повторила она, – и в других наших классах нет такой. Скорее всего, эта тетрадь из другой школы.

Еще раз извинившись, мы забрали тетрадь, и пошли в свой класс. Урок почти закончился, и наша классная задавала работу на дом. Сев за свою парту, мы достали тетради и вместе со всеми стали записывать домашку.

Прозвенел звонок. Ирина Анатольевна еще раз повторила, что экзамены не за горами, и вышла из класса. Одноклассница Вика, подсев к нам, спросила:

– Вы где пропадали? Вас весь урок не было!

– Мы внизу были, скорую ждали. Надо же было убедиться, что все закончится нормально.

– Да, Максима жаль. Такой молодой – и такая ужасная трагедия, – Вика опустила погрустневшие глаза. – Такой маленький…

Мы с Галиной переглянулись.

– Вика, а ты действительно видела Максима? Никто с лестницы больше не падал?

– Конечно! А почему вы спрашиваете? Ведь вы сами там были, скорую ждали.

– Да просто как-то странно это все…

– Да ничего странного, дети все время бегают, играют, вот Максим и добегался.

Тут Галина неожиданно встала и, обращаясь к классу, спросила:

– Ребята, я хочу кое-что у вас спросить. Я понимаю, что это будет звучать странно, но вы уверены, что именно Максим упал с лестницы? Может быть, кто-нибудь заметил что-нибудь странное? Или упал еще кто-нибудь из детей?

Тут встал Петров, наш двоечник и балагур.

– Да, я заметил очень странную вещь! – все с интересом посмотрели на него. – Зеленцова спятила.

Класс дружно рассмеялся.

– Петров, я спросила не для того, чтобы выслушивать твои тупые шуточки.

– Да ты сама, по ходу, башкой долбанулась, Зеленцова. Вот тебя и глючит, что дети один за другим с лестницы падают.

– Если я об этом спрашиваю, значит, для меня это очень важно. Хотя с кем я разговариваю, ты же ничего умнее своих идиотских шуток сказать не можешь.

Тут поднялась со своего места Соня Вебер, девушка с немецкими корнями. Она появилась в нашем классе четыре года назад. Считавшая себя королевой школы, Соня на самом деле не отличалась особой красотой. Маленькие хитрые глаза, большой нос… Но она умела с помощью косметики сделать свои недостатки незаметными. Посмотрев на Галину, она сказала:

– А что, если это ты столкнула Максима, а теперь пытаешься выяснить, не видел ли этого кто-нибудь? Или Вершинина, например. А может быть, вы обе?

– Что ты мелешь? Ничего умнее придумать не могла?

– А что? Вынюхиваешь что-то, а у самой рыльце в пушку. Это же уголовщиной попахивает, девочки. Поедете в колонию, отдохнете от учебы, и экзамены сдавать не надо, а мы вам сухарей насушим.

– Сонечка, – пропела Галина сладким голосом, в котором звучали угрожающие нотки, – а ты не слишком ли много на себя берешь?

– Галиночка, – в тон ей ответила Соня, – а что ты так разозлилась? Правда глаза режет? Или ты со страху так? Да ты не переживай, наш класс тебя не забудет, передачки тебе обеспечены и подружке твоей тоже!

– Послушай, мымра, ты бы рот свой закрыла, когда тебя не спрашивают.

– Ой—ой, как страшно! Зеленцова, ты меня смешишь, ей-богу!

Увидев, что Галина вся трясется от злости, я взяла ее под руку и потащила в коридор.

– Ну что ты на нее внимание обращаешь? Она тебе Кротова простить не может! Видимо, зацепило ее очень.

– Я ей устрою еще, она у меня еще наплачется! Нашлась принцесса! Что она вообще о себе возомнила? Кривоногая дрянь!

– Вот потому и злится, что Кротов не с ней идет на выпускной, а с тобой. Как же, ее, королеву, продинамил, а выбрал тебя. Галочка, хватит злиться, у нас с тобой есть дело поважнее, чем Вебер. Пойдем к старшекласснику, который видел Марину, по-моему, его зовут Сергей.

Подойдя к нужному кабинету, я заглянула в класс. Сергей сидел за партой и что-то писал в тетради.

– Сергей, можно тебя на минутку? – позвала я его. Он с удивлением посмотрел в мою сторону.

– О, у нашего скромника появились поклонницы?! – девушка с длинными волосами пристально посмотрела на Сергея. Ее звали Настей, и о ней ходили нехорошие слухи. Она была на год младше нас, но уже успела заслужить репутацию, которую хорошие девочки посчитали бы концом жизни. Сергей покраснел и направился в нашу сторону.

– Девочки, вы уж там особо его не развращайте. Он же у нас скромняга, – губы Насти скривились в неприятной улыбке. Мне даже показалось, что в ее глазах промелькнула ненависть.

Галина, разозленная Соней, не смогла сдержать эмоций.

– Послушай, дорогая, ты бы за собой лучше следила! Для многих не секрет, что происходит на улице Дзержинского. Или мне всему классу поведать о том, чем ты занимаешься?

Настя покраснела, как спелый помидор. На ее глазах выступили слезы. Она вскочила со своего места и выбежала в коридор. Многие ребята обменялись непонимающими взглядами, но некоторые заулыбались, явно зная, о чем идет речь. Сергей подошел к нам, и мы устроились у окна. Явно не зная, с чего начать разговор, Галина улыбнулась ему и сказала:

– Ты извини за одноклассницу, она сама виновата, много разговаривает. Надо было ее на место поставить.

– Да все нормально. Она и так уже всех достала со своими шутками. Причем шутки у нее глупые. А, кстати, что происходит на улице Дзержинского?

Галина хитро посмотрела на Сергея.

– Ты маловат еще знать такие подробности. И тебе это ни к чему, поверь.

Не успела Галя договорить, как к нам подбежал парень, кажется, его звали Никита, из параллели Сергея. Никитин отец был помощником губернатора области, поэтому ему все прощалось. Он прогуливал уроки, грубил учителям, внаглую лапал понравившихся девчонок, дрался с ребятами помладше, но ему все сходило с рук. Папа после каждого происшествия делал что-нибудь для школы, и на Никиту уже никто не обращал внимания. Учителя делали вид, что ничего не случилось, а он пользовался этим по полной. Постепенно «проделок» Никиты, как их называл его отец, становилось все больше. Самым запоминающимся случаем стал тот, когда девочка, учившаяся на год младше нас, из-за этого наглеца чуть было не покончила с собой. Никита ей давно нравился, но не обращал на нее никакого внимания, а в один прекрасный день сам пригласил ее на вечеринку, которую устроил его друг. Девочка пришла, они провели прекрасный вечер, Никита был очень галантен. К концу вечера ему удалось уговорить ее лечь с ним в постель, и она, конечно же, оказалась девственницей. На следующий день, придя в школу, девочка заметила, что одноклассники, глядя на нее, усмехаются и отводят глаза в сторону, а Никита делает вид, что с ней не знаком. На перемене, увидев его у спортзала, она спросила, что происходит. Никита ответил ей, что со шлюхами не общается. Она попыталась напомнить ему, что он был у нее первым, но он в грубой форме заявил ей и собравшимся рядом с ними ребятам, что она уже давно не девочка, потому что в постели вела себя как опытная шлюшка. А ему, такому порядочному, нужна чистая и невинная.

В общем, девушка в тот же вечер вскрыла себе вены, оставив записку о том, что любила только Никиту и была невинной, а он не оценил ее чувств. Ее удалось спасти, благо родители что-то заподозрили и, когда не смогли достучаться до нее, вскрыли дверь в ее комнату. Папа Никиты был очень зол на сына, когда узнал о происшествии, но заплатил много денег пострадавшей семье, и та забрала заявление из полиции. С тех пор Никита немного успокоился, но ненадолго.

Так вот, Никита подбежал к нам, когда мы стояли у окна, и, даже не поздоровавшись, спросил, глядя на Галину:

– Что ты про Настьку говорила? Что ты о ней знаешь?

– А тебе не проще у нее спросить? Или девочка скрывает от тебя подробности?

– Послушай, давай рассказывай, что ты знаешь!

– Ты знаешь, Никита, сплетни – это не мое. Поэтому извини!

– Этот разговор затеяла ты. Настька плачет. Поэтому рассказывай, иначе мне придется выбить из тебя правду!

– Ты мне угрожаешь? Между прочим, за это статья есть в Уголовном кодексе.

– Да кто ты такая, чтобы мне это говорить? Мне ничего не будет, НИ-ЧЕ-ГО, а вот ты получишь по полной программе.

– Никита, шел бы ты отсюда, – Сергей решил заступиться за Галину.

– А чего это ты за нее так переживаешь? – вставила я свои пять копеек. – Или влюбился?

– Короче, детки, если вы сейчас не расскажете, что вы знаете о Настьке, я вас по очереди буду вылавливать и…

– Послушай, мальчик, иди и сам со своей разбирайся. И запомни, нам тебя бояться нечего. Можешь не утруждаться и не угрожать.

В этот момент зазвенел звонок. Ученики стали расходиться по классам. Никита, что-то пробурчав себе под нос, тоже удалился. Мы же, решив, что сегодня какой-то ужасный и непонятный день, решили не ходить на урок, а спокойно побеседовать за школой.

– Так о чем вы хотели поговорить? – Сергею не терпелось узнать, зачем мы позвали его.

– Видишь ли, Сережа, – деликатно начала Галина, – ребенок, упавший с лестницы, никак не дает нам покоя.

Она специально сказала «ребенок», чтобы услышать, какое имя назовет Сергей.

– Да, мне тоже жаль Максима, но будем надеяться, что с ним все будет хорошо.

– Сереж, не сочти нас за ненормальных, но ты уверен, что под лестницей был Максим? Может быть, там был кто-то еще?

– Вы о чем? Все же видели, что, кроме Максима, слава богу, там никого не было.

– А имя «Марина» тебе ни о чем не говорит? – мы пристально посмотрели на Сергея.

Он на секунду застыл, в его глазах мы увидели страх.

– А о чем мне должно сказать это имя? Почему вы спрашиваете об этом? Мне это имя не говорит ни о чем.

– Подумай! Это очень важно, Сергей. Ты же сам говорил на лестнице, что видел, как упала Марина… Что ее как будто что-то подтолкнуло…

– Послушайте, вы ненормальные, я не говорил ни о какой Марине, я говорил, что видел, как с лестницы упал Максим! И давайте на этом закроем тему, мне пора на урок, да и вам тоже.

Сказав это, Сергей чуть ли не бегом направился в класс. В каждом его движении сквозила нервозность. Мы смотрели ему вслед и молчали. Каждый думал о своем.

Мы не могли понять, что происходит. Но мы обе чувствовали: что-то произошло, и это «что-то» скоро опустится на нас, на школу, а может быть, и на весь город.