Читать книгу Огненный змей - Оксана Озкан - Страница 4

– Куда это ты, милочек, собрался? – Елена догнала Илью, покинувшего университет раньше всех остальных студентов. Он почти добрался до автобусной остановки.

– Какая тебе разница? – раздраженно ответил парень, уставший от преследований назойливой девушки.

– У–у–у, какой грозный! Лучше бы ты так в постели себя проявлял!

– Слушай, Лен, – Илья остановился посреди улицы, утопающей в летней густой зелени ароматных тополей, и крепко сжал своими крупными ладонями хрупкие плечи Елены, – перестань меня преследовать и липнуть ко мне! Ты хочешь, чтоб я рассказал твоему мужу о том, что ты вытворяешь?

– Но тогда тебе придётся рассказать моему мужу, что ты сам вытворял со мной, любимый? Я залетела от тебя, козёл, сделала аборт, справка имеется. Мне её мужу показать? – хищная улыбка закралась в уголки губ молодой женщины, чьё лицо приобрело вдруг страшное, свирепое выражение.

– Чего ты от меня хочешь, что? Денег? Ты ведь проходу мне не даёшь! Это ты меня втянула в это дерьмо! Это ты меня обманула! Это ты меня подставила! Я поверил тебе и влюбился как идиот! А оказалось, что ты давно уже замужем, и прекрасно себе поживаешь довольной, сытой семейной жизнью. Ты убила меня! Ты убила нас обоих, Лена… Что ты ещё хочешь? Найди, наконец, в себе силы похоронить мой труп и бросить последнюю горсть могильной земли на мой гроб, чёрт возьми! Я для тебя умер, ты для меня умерла! Поняла?

– Что ты несёшь, придурок! – Елена испуганно посмотрела на Илью и ударила его кулаком в плечо.

– Забудь! Всё кончено, слышишь? – молодой человек тряхнул девушку за плечи и отпрянул от неё, продолжив свой путь, не слушая проклятий, летящих ему вслед от Елены, которая от охватившего её отчаяния едва держалась на высоких каблуках. Слёзы грязным ручьём текли по её щекам, делая её миловидное лицо до отвращения некрасивым. Когда Илья исчез из вида, она села на газон и согнула ноги в коленях, обняв их обеими руками.

Четверокурсник Илья Решетников был единственным студентом –мужчиной филологического факультета, потому пользовался своим положением и наслаждался не только учёбой, но и женским вниманием. Он тесно общался со студентками разных курсов филфака: на девушек с других факультетов не хватало времени. Однажды Илье вздумалось приударить за Инной с физико-математического, как какой-то бугай с того же факультета пригрозил любвеобильному филологу кулачным боем и поломанным носом. Илья не имел привычки ссориться и славился умением обходить острые углы. Обладал лёгким и весёлым нравом, невероятной харизмой, красивым голосом, высоким ростом, густыми чёрными волосами и статной фигурой. Он тщательно сбривал щетину на щеках и подбородке и оставлял пуговицы своих рубашек расстёгнутыми так, чтобы все могли наблюдать густую растительность на его груди. Илья знал, как общаться с одногруппниками, преподавателями, ладил даже с вредной секретаршей в деканате. От его умного взгляда глубоко посаженных серых глаз многим становилось неловко. Он не провалил ни одного экзамена, ни разу не опоздал ни на одну лекцию несмотря на то, что вёл активную жизнь за пределами университета. Он участвовал во всех студенческих мероприятиях, являлся резидентом молодёжного клуба и считался мечтой многих девушек. В целом положительный, Илья имел недостаток – был вспыльчив и не прощал тех, кто обманул его или усомнился в нём. Он легко расставался с теми, кого больше не считал частью своей жизненной истории.

С Еленой Илья познакомился год назад, когда увидел её хорошенькую, точёную фигурку, расположившуюся на высоком парапете. Девушка на тот момент только что поступила в университет и уже познакомилась с одногруппницами. Будучи на несколько лет старше других студенток, она смотрела на них свысока, не скрывала своего пренебрежения, предпочитая находиться в одиночестве и читать что-нибудь в свободное от лекций время.

– Интересная книга? – Илья сразу обратил внимание на хорошенькую новенькую и сделал вид, что ему интересны её литературные предпочтения.

– Очень, – Елена взглянула на симпатичного парня, и её зеленые глаза, казалось, стали ещё зеленее.

– У тебя окно? Не хочешь мне компанию составить?

– А куда мы пойдём? – Елена улыбнулась и взяла парня за руку.

Через пятнадцать минут после разговора Елена наблюдала живописный берег широкой и мощной реки Волги из огромного окна знаменитой городской гостиницы, попивая шампанское из тонкого изящного фужера.

– За знакомство! – Илья налил пенящийся напиток в свой бокал и сразу же опустошил его, едва коснувшись бокала новой знакомой. – Волнуешься?

– Нет, с чего бы? Мы же оба понимаем, зачем пришли сюда, так? – Елена колдовским взглядом обняла молодого, привлекательного мужчину, и начала расстёгивать одну за другой пуговицы на своей розовой блузке.

Спустя ещё полчаса довольные собой молодые люди спешили на последнюю пару. Илью ждала лекция по теории литературы, а Елену – практикум по старославянскому языку, к которому она почти не готовилась. После окончания занятий они снова пересеклись в фойе университета, ласково переглянулись и отправились каждый в свою сторону.

Будучи уже дома, Елена не переставала думать об Илье, однако готовила ужин для своего законного супруга. Девушка рано вступила в брак, сбежав к будущему мужу от строгой матери, которая не желала признавать, что её дочь давно повзрослела.

– Я ушла из дома, мне некуда идти, – семнадцатилетняя Елена, захлёбывась от плача, холодным осенним вечером звонила из телефонной будки своему новому знакомому, с которым познакомилась в ночном клубе.

– Опа! Ну и дела. Ладно, слушай, где ты? Я сейчас за тобой приеду, а там разберёмся.

Молодой человек подъехал на своей семерке.

– Слава Богу, ты быстро приехал. У меня руки от холода онемели, – сверкая пьяными от холода глазами быстро проговорила Елена.

– Что случилось, могу я узнать? Хотя нет, не здесь. Пойдём-ка в кафе, тут недалеко. За чашкой горячего чая ты всё мне расскажешь.

Немного отогревшись и успокоившись, Елена рассказала своему новому знакомому все детские обиды, что отложились в её памяти.

– Помню, как в моём далёком детстве она не хотела покупать мне купальник. В декабре мне исполнилось девять, а ближе к лету начала расти грудь. Я чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы носить купальник. Ну, сам подумай, я уже была тогда вполне себе деваха с двумя мандаринами. Просила маму купить мне бикини: стеснялась купаться в одних трусиках. На свою просьбу я услышала удивлённый смех: «Да что тебе там прятать-то, дурёха». Мне хотелось от стыда провалиться сквозь землю! Я сутулилась, скрещивала на груди руки, на меня пялились мальчишки, а девчонки гнусно хихикали за моей спиной. Но слово мамы – закон. Правда, вскоре походы на пляж с мамой прекратились, вместо них начались подростковые протесты, обиды, слёзы, непонимание. Вот, теперь я здесь, пью чай и грею свои руки.

– Понял. Я матери сейчас позвоню, предупрежу, что не приеду. По дороге купим поесть чего-нибудь.

– Куда мы едем?

– В военный городок. Мы там с семьей жили раньше, отец – военный. Сейчас дом пустует. Мать купила квартиру, на её долю наследство перепало. Семьёй теперь в квартире живём, а в военный городок, как на дачу, – только летом. Отец на днях там огород перекапывал. В общем, там всё есть, как положено: постель, туалет, кухонные принадлежности.

Молодой человек позвонил домой, объяснив матери, что ночевать не приедет. Елена находилась рядом и по разговору поняла, что родные приедут утром следующего дня, чтобы познакомиться с подругой любимого и единственного сына.

– Что-то страшно мне, Игорь, – Лена сложила ладони и подула на них горячим дыханием, опустив глаза.

– Ну, подруга, тебе деваться некуда, – ответил молодой человек, грубо обняв хрупкую девушку за плечи.

Он улыбнулся, сжал в своей руке ладонь Елены и, загадочно подмигнув, предложил зайти в магазин. Молодые люди сделали необходимые покупки, девушка обратила внимание на то, как тщательно её друг выбирает продукты: читает их состав, срок годности, достаёт их с дальних полок. Купив небольшой кусочек сыра, копченой индейки, хлеб, пакет молока, фрукты и бутылку вина, молодые люди покинули магазин, и парень снова завёл машину.

– Будем жить там вместе, присмотримся, а потом, может, поженимся.

Его предложение звучало, как шутка, но в голове Елены проскользнула мысль, что выйти замуж и стать независимой от матери – это единственный способ почувствовать себя свободной и счастливой.

Свет фар обозначил фигуру старого дома с осыпающейся от старости краской. Молодой человек достал связку ключей, спрятанную под крыльцом, и отпер огромный замок, висящий на скрипучей двери. Во дворе пахло прелыми листьями, навозом, грибами и вспаханной землей.

– Опять электричество вырубили! Экономят. Ну ничего, главное, отопление есть. Доставай, что там есть в пакете.

Елена и Игорь стали доставать из пакетов купленную еду. Девушка нашла на столе бокалы, аккуратно расставленные на полотенце вверх донышком.

– Это мама приезжала сюда, порядок наводила. Хозяюшка она у нас! – едва надкусив хлеб, он забросил в рот два ломтика сыра и мясо индейки, запил небольшим количеством молока и уставился на девушку раздевающим взглядом. Елена проголодалась, ей хотелось съесть ещё, но она постеснялась взять добавку в присутствии молодого человека, и оставила свой кусок бутерброда несъеденным.

– Вино я взял для предков, чего ты смотришь? – ухмыльнулся парень. – Здесь мы ляжем. Постель чистая, так что можешь раздеться.

Елена смутилась. Тошнота подкатила к горлу: она встречалась с парнями, но никогда не вступала с ними в интимные отношения.

– Можно я буду спать в одежде?

– Нет. Ты в этих джинсах шаталась по улице, в машине сидела. Кто знает, где ещё тебя носило, а теперь хочешь в чистую постель лечь в этом? Ну ты даёшь…

Полночи руки Игоря не давали девушке покоя и не находили места лучше, чем её талия и грудь. Она пыталась остановить его, но сделала лишь хуже: Игорь грубо набросился, стал прижимать Елену к себе, ловким движением сорвал с неё нижнее бельё, схватил её за шею. Испуганная девушка не успела понять, как случилась близость. Елена не подготовилась к такому развитию событий и к началу отношений с этой ноты: она ещё не успела полюбить или хотя бы привыкнуть. Да и Игорь не любил её: получив желаемое, он отвернулся к стенке и уснул.

Казалось, что ночь никогда не закончится, однако под утро Елену всё-таки сморило. Сон длился недолго: девушка проснулась от возмущенного голоса парня.

– Боже, только не это!

– Что случилось? – испуганно вскочила с постели Елена, протирая глаза.

– Ты всю постель перепачкала! Кто это будет отстирывать? Как ты могла прийти ко мне в таком виде? Жесть!

– Вообще-то я не к тебе шла, а ушла из дома со скандалом, – смутилась девушка, покраснев до ушей.

– Блин, да меня это не волнует, прикройся, иначе меня стошнит.

«Какой кошмар, – думала Елена, – неужели небольшое пятно крови – повод для такого унижения? Я с ним девственности лишилась, а ему испачканная простынь дороже… Да он же моральный урод!».

– Я уйду, если тебе всё это так неприятно, – прошептала  сквозь стыд Елена.

Он молчал. Елена быстро оделась. В эту минуту дверь в спальню отворилась после недолгого предупреждающего стука – приехал отец Игоря.

– Здрасьте, молодые! А вот и я! – улыбаясь, приветствовал гостью и сына приехавший в городок на маршрутке мужчина лет пятидесяти пяти. – Завтрак вот вам тут принёс и чистое бельё! Можете здесь жить, тебе восемнадцать есть уже, красавица?

– Исполнится через два с половиной месяца, – Елена потупила взгляд.

– Ну вот и хорошо! Значит, скоро свадебку сыграем! Мы вчера так поняли, что наш сынок, наконец, встретил девушку своей мечты и собирается жениться. Он так маме сказал. Правда?

– Да. Так и было, – растерянный Игорь, казалось, не ожидал такого раннего приезда отца, он продолжал оставаться в постели.

– Вот и хорошо.

– А где мама? Я хотел с ней поговорить, – взволнованно спросил Игорь.

– Мама осталась дома сегодня, у неё мигрень! – строго взглянув на сына, отец ободряюще и с долей сочувствия посмотрел Елене в её зелёные глаза, – Ну что, молодые, давайте завтракать, чай пить и знакомиться.

Елена поселилась в военном посёлке. В течение двух с половиной месяцев она вместе с Игорем вела хозяйство и работала – сделалась завсегдатаем ночного клуба, где выступал её сожитель. Каждое его выступление по большей части считалось заслугой Елены: она шила костюмы, придумывала сценические образы и делала Игорю эпиляцию. Однако ни Елену, ни Игоря нельзя было назвать счастливыми: они страдали от одиночества, недосказанности, несбыточных желаний и обманутых надежд.

– Слушай, тебе скоро восемнадцать. Давай поженимся? Кто знает, может, после свадьбы какая-нибудь романтика начнётся? – предложил однажды Игорь.

– Это какой-то новый тренд что ли? Я знала, что замуж по расчёту выходят, по залёту, по любви, в конце концов. Но чтоб от скуки – это что-то новенькое.

– Не будь дурой, вдруг это судьба? Ты ж не хочешь к матери возвращаться, не так ли?

Так и приняли решение зарегистрировать брак. Назначили дату на четвёртое января, сразу после новогодних праздников и дня рождения Елены.

– Грех-то какой, Господи, помилуй. Это в пост-то? – заголосила миловидная и набожная мать Игоря. – А твоя семья, твои родители дают на это разрешение?

– У меня нет родителей, я сирота, – солгала Елена.

– Да как же такое приключилось-то? Ведь жила же ты где-то?

– Жила, только потом узнала, что мать с отцом заживо сгорели в нашем частном доме, ни полена, ни ведра не осталось, – продолжала лгать Елена, на что её будущая свекровь охала, разводила руками и хваталась за сердце.

Заключив брак, молодые переехали жить в квартиру к семье Игоря. Родители, зная взбалмошный и капризный нрав сына, жалели Елену, относились по-человечески, с пониманием.

– Доченька, не плачь, – после очередной ссоры молодожёнов свекровь успокаивала Елену, – Игорь в отца пошёл: вспылил на пять минут, выговорился, а потом смотришь, и уже ласковый и веселый, как здоровенький поросёнок на выгуле.

– Роза Власовна, он совсем меня не любит. Что мне сделать? Разве я плохая хозяйка? Разве не красива? Разве груба? Всё делаю, как он хочет.

– Может, в том и проблема? Может, рявкнуть на него хорошенько? А то совсем от рук отбился. Знаю его, паразита! Это я виновата – избаловала. Ну, ничего, мы с тобой его в бараний рог скрутим, моя куколка, – чернобровая Роза Власовна обнимала свою сноху, как родную дочь, обвиняя себя в ошибках материнства.

При встрече с очередной незнакомкой, что висла на шее супруга, Елена по-настоящему разозлилась, как и советовала ей свекровь.

– Кто это, чёрт возьми? Мы с тобой меньше года женаты! Неужели я настолько тебе осточертела, что ты при мне флиртуешь с другими бабами?!

– О! У тебя прорезался голос? Какая тебе вообще разница?

– Кто дал тебе право со мной так разговаривать?

– Ты. Припёрлась в мой дом, заселилась, как будто я тебе что-то должен, ешь мой хлеб, сидишь на моей шее. Чего тебе ещё надо? Живи себе и живи, тебя никто не гонит. Но не смей мне капать на мозги! Я буду себя вести так, как считаю нужным.

– Слушай, ты что, на помойке меня подобрал? Если не хочешь жить нормально, то начнёшь биться оленьими рогами об стену, понял?

– Только попробуй. С землей сравняю и тебя, и того, с кем рога мне будешь наставлять! Усекла? Короче, не кипятись. Давай замнём это дело. У меня сегодня выступление, мне нельзя нервничать перед выходом. Эпиляцию мне сделаешь?

– Пошёл ты со своей эпиляцией! – Елена фыркнула так, что слюна брызнула из её рта прямо в лицо Игоря.

– Тебе не идёт роль тигрицы, родная, ты скорее домашняя кошечка, – он вытер лицо рукавом, – забей, всё пучком.

Семейная жизнь не ладилась, повиснув бременем над судьбой молодых людей.

– Это мать моя меня прокляла, – произнесла однажды Елена, задумчиво глядя в розовеющий осенний вечер из кухонного чистого окна, откуда наблюдала своего мужа. Игорь отправлялся в ночной клуб на работу. Он быстро запрыгнул в свою семёрку и, не посмотрев в сторону окна, где его взгляд пыталась поймать нелюбимая супруга, ударил по газам так, что автомобиль взвыл.

– Ты что, Леночка? – Роза Власовна чистила яблоки, собираясь испечь домашний пирог. – Нельзя покойников тревожить.

– Да живая она, мать-то моя. Я вас обманула, Роза Власовна… Вот за это и расплачиваюсь.

– Как же так? Куколка моя? Разве можно вот так про живого человека сказать, что он умер? Господи Иисусе… – свекровь Елены всплеснула руками и села на табуретку, уставившись на сноху.

– Простите меня. Я не знала, что творю. Нашло, бес попутал, виновата. Я на маму злилась за многое. Мне иногда хотелось, чтоб она исчезла из моей жизни раз и навсегда, а теперь понимаю, что она лишь уберечь меня хотела от глупостей. Я очень по ней скучаю и хочу увидеть. Простите мне моё враньё, пожалуйста.

– Просить прощения не у меня, а у неё нужно. Тебе бы к маме сходить, рассказать всё! Странно, что она не искала тебя… Нельзя так, кукла моя, к родителям относиться. Страшно! Стыдно! Она тебя рожала, воспитывала, она и благословить должна была. А мне что остаётся? Только любить, принять и молиться. Обо мне не тревожься – я тебя не сужу: кто из нас без греха?

– Вы святая, Роза Власовна.

– Не говори глупостей. Давай лучше пирог печь. Неси тесто.

На следующий день Елена пришла к своей матери в свою давно забытую уютную квартиру. Жильё располагалось на третьем этаже старой хрущёвки6, во дворе которой и зимой, и летом пахло кошачьей мочой. Старый клён уже сбросил свои огненно-жёлтые листья, покрыв узкие каменные дорожки и потускневшие низкие лавочки. Сломанные качели кто-то починил и покрасил: теперь чей-то озорной внук пытался забраться на деревянное сиденье, упираясь маленькими ножками в железную перекладину. Елена нажала на кнопку звонка своей квартиры.

– Открыто, – послышался строгий, усталый, но до боли знакомый, родной голос матери. Елена осторожно повернула дверную ручку, ей на мгновение показалось, что сердце от волнения и страха вырвется из груди.

– Вот те на! – мать Елены, Алиса Федоровна, вышла из кухни с полотенцем в руках. Она взглянула на дочь и на мгновение замерла. – Как ты похорошела. Замужняя жизнь на пользу пошла?

– Откуда ты знаешь, что я замужем?

– Что значит «откуда»? Ты моя дочь! Я подала было в розыск, но люди добрые сообщили, что с тобой всё в порядке, жива, здорова, и даже замуж вышла. Почти год тебя не видела. Как ты? Скучала по матери?

Елена смутилась. Она стояла в коридоре с коричневым, кое-где потёртым линолеумом, и, слушая тиканье часов, которое доносилось из кухни, смотрела на носы своих ботинок. В руках она держала стопку свадебных фотографий, которые принесла с собой, чтобы показать матери. На них красовались женщины в ярких платьях, мужчины в костюмах, чьи-то маленькие дочери, наряженные в принцесс и невест.

– Ну, проходи в гостиную, чего в дверях-то стоишь как сиротка? Давай свои фотки, – Алиса Федоровна выхватила снимки и стала их быстро рассматривать, – столько ненужных людей. А меня нет! Меня, меня, главного человека в твоей жизни, твоей крови, твоей родной матери – нет! Как будто я – пустое место, – мать Елены осуждающе посмотрела на дочь. Покачав головой, она снова вернулась к снимкам. – Я ж со свекровью твоей в одном детском саду работала, и Игоря ещё маленьким помню. Пакостником уже тогда был, сейчас, поди, ещё хуже?

– Ты серьёзно? Не ошибаешься, мам, это точно они? – Елена подняла брови от любопытства.

– Нет, ошибиться сложно. Однажды Роза ворвалась посреди ночи в наш дом. Искала своего гулящего мужа. Я ж матерью-одиночкой тебя растила, вот она и заподозрила во мне его любовницу, пришла разлучницу позорить на весь свет, да обломалась. Впустили мы с тобой её в дом, ты тогда совсем маленькая была, не помнишь. Она все комнаты обежала, даже в шкафы заглянула и под кровать, а потом от стыда раскраснелась и выскочила, как угорелая из бани, даже не извинилась. А ведь она права была: свекор твой ко мне до сих пор похаживает. А фотографии красивые! Одета ты хорошо, и выглядишь упитанной, здоровой, – постаревшая мать Елены взглянула на дочь теперь без осуждения, – я ведь даже внуков не увижу. В тот день, когда ты меня «похоронила», мне диагноз поставили. Со смертью ведь не шутят… Бороться не буду – сил не осталось, быстрее бы уж.

– Как это? Откуда ты…– вопрос Елены повис в воздухе: она догадалась, что отец Игоря всё рассказал Алисе Федоровне.

– Да знаю я всё про тебя. Твой свекор тоже знает, но молчит, Розку боится.

Вскоре у Елены началась депрессия. Она страдала от чувства вины, от стыда перед свекровью, от непреодолимого желания рассказать ей обо всём. Она впадала в немое отчаяние, потому что не имела ни малейшего желания причинять боль любящей её женщине. Она понимала, что свёкор всё о ней знает. Иногда ловила на себе его взгляд, словно говорящий: «Ты знаешь о моей лжи, но ведь и я о тебе много знаю!». Елена ненавидела свою жизнь, которую она начала со лжи и недостатка супружеского внимания. Вскоре она обнаружила себя в постели брата своей лучшей подруги. Потом – у друга знакомой, через месяц – у первого встречного из ночного клуба. Она меняла любовников без опасения быть пойманной с поличным, заразиться венерическим заболеванием или забеременеть. Она стала выпивать, даже попробовала лёгкие наркотики, словно желала себя уничтожить. Однако Елена пришла в себя и остановилась, узнав о своей незапланированной беременности и о том, что Алиса Фёдоровна умерла. Первая, с кем девушка поделилась этими событиями, стала её мудрая свекровь.

– Знаешь, Леночка, – крепко обняла сноху Роза Власовна, – наша соседка, тётя Маша, сказала мне как-то, что люди – это сгустки энергии. Если кто-то в семье умирает, то непременно в этой же семье кто-то рождается через год или за год до смерти. Кто знает, энергия твоей мамы освободилась и даст начало новой жизни. Ты береги ребёночка. Бог тебе шанс дал прощение вымолить…

Признавшись супругу в своём положении, а также в том, что не знает, от кого ребёнок, Елена получила сначала пощёчину, а затем – сильный удар в живот. Случился выкидыш, после которого девушка пришла в себя и поняла, что нужно взять себя в руки и продолжать жить дальше.

Елена поступила в педагогический университет на факультет филологии. Там она встретила Илью, в которого сразу и без памяти влюбилась.

В день их первой близости Елена не планировала ничего серьёзного. Она по привычке отдалась Илье после нескольких минут знакомства. Однако его трепет и нежность, ласковые горячие руки растопили замерзшую душу.

– Знаешь, со мной никогда ничего подобного ещё не случалось, никогда ещё не было такого чуткого любовника, – лежа в гостиничной постели на выглаженных и дорогих, отдающих свежестью и белизной, простынях, упираясь носом в выбритую щёку Ильи, произнесла Елена.

– Но ведь у тебя ж был кто-нибудь?

– Да, но сейчас я думаю, что у тех, кто появлялся в моей жизни, была цель растоптать меня.

– Хм, а у тебя какая цель в отношении меня, а? – Илья осторожно повернулся лицом к Елене и чмокнул её в тонкие губы.

– Я бы хотела тебя любить. Будить тебя под звук поцелуев и объятий. Вдыхать аромат твоих волос и долго-долго держать его в себе. Согревать кончики твоих пальцев и ресниц своими губами. Я хотела бы намыливать твоё красивое тело, и смазывать массажным маслом все твои трещинки и морщинки. Готовить твои любимые блюда. Петь тебе песни за праздничным столом. Смотреть на тебя, когда ты радуешься и грустишь. Хотела бы убаюкивать наших детей, а потом согревать тебя своими ласками всю ночь… Если бы у меня был выбор, я бы выбрала именно это… – Елена поджала губы, слеза упала с её ресниц на простынь и оставила грязное пятно.

– Эй, ты чего это? Ну, не плачь, слышишь? Я тебя не брошу никогда. У меня самого так впервые. Ещё не встречал таких чувственных и красивых женщин, как ты, – Илья обнял Елену и прижал к себе.

Они встречались в течение года, вместе ездили в экспедицию: именно Илья стал для Елены проводником в мир фольклористики. Всё это время он не знал, что девушка замужем. Но однажды кто-то из его знакомых разболтал ему всё о прошлых похождениях его пассии, а заодно предупредил о возможных неприятных последствиях отношений с замужними дамами. Будучи вне себя от ярости, Илья без сожаления разорвал отношения, как раз тогда, когда девушка собралась с духом сообщить ему обо всём, в том числе и о своей второй беременности. Оставленная парнем Елена избавилась от ребёнка, несмотря на неутешительные предупреждения врача из женской консультации и сакральные мысли о переселении энергий. Самой себе девушка пообещала во что бы то ни стало вернуть возлюбленного.