Читать книгу Сказки из мешка Деда Мороза - Оксана Сергеевна Царькова, Александра Хоменок - Страница 2

Серая свинцовая туча плюнула в иллюминатор кусок льда. Я в страхе отшатнулась от звякнувшего с треском стекла. Хорошо хоть Ким не видел, как я труханула.

Дирижабль у нас в Верхнекарском интернате медленный. А в Карске, в областном центре, давно уже на седьмых быстрых моделях ребят возят.

Нам в наш интернат «Снежный» тоже на столетний юбилей Октябрьской революции в 2017 году обещали новый дирижабль. Мы даже на общем собрании пионерской дружины ему название придумали – «ВЕКТОР» – ВерхнеКарским Творцам – Октябрьская Революция.

Но… За победу в межинтернатском соревновании нам дали только вымпел и обещание, что в следующем году обязательно выдадут новенький дирижабль.

Вообще-то в нашей Арктической Советской Социалистической Республике всегда всё самое передовое оборудование. Это потому, что мы находимся на «Переднем Крае Всемирной Революционной Борьбы». Так в нашей газете «Красная Арктика» пишут. Это потому, что у нас погода суровая. И жить в Арктике могут только герои.

Давно, в 1960 году, когда образовалась наша АркССР, только в Карске стоял Первый Купол, в котором и жили первопроходцы – Арксовцы.

Сколько было научных открытий совершено под этим Куполом – не сосчитать. Прогресс тогда шагнул далеко в глубины вечного холода. И начали по всей Арктике расти Купола городов и посёлков.

Наш Верхнекарск находится на леднике. Под нами толщи льда, а подо льдом – Северный Ледовитый океан. А в этом океане столько всего полезного для нашей Родины. Вот и бурят льды, и добычу ведут, и сады разводят, и всё это руками нас – Арксовцев.

А чтобы каждый житель под арктическими Куполами максимально выкладывался на работе и не тратил время на ерунду, все взрослые живут в общежитиях, где есть столовые, клубы, спортивные залы. А все дети живут отдельно от родителей в интернатах. Я, например, живу в интернате «Снежный» в Верхнекарске. А моя двоюродная сестра Инка – в интернате «Знамя», который в Карске.

Ой! Я забыла вам рассказать – кто же я.

Меня зовут Мира Смирнова. Мира – это от слов Мировой Интернационал Рабочих. Вот моего друга зовут Ким – это Коммунистический Интернационал Молодёжи.

У нас у всех, детей, рождённых в Арктике, такие громкие имена. Потому что наша жизнь – это сплошной подвиг. Начнут про нас и нашу героическую работу скоро в газетах писать, и имена наши громко и гордо зазвучат.

А пока мне только 12 лет. Обучение по специальности наш класс уже закончил. Теперь полгода практики, и можно на работу выходить. Ох и почётная у меня будет работа! Я буду… спасателем. Да не простым, а снежным спасателем. В Верхнекарском спасотряде. В отделе «Снежных Псов». И у меня будет своя собственная собака.

* * *

В АркССР при каждом городе или селе имеются станции «ДирижабльФлота». Можно купить билет, сесть в пассажирскую гондолу, что находится внизу, под носом у баллона, и долететь куда хочешь, ну, если погода лётная.

А у каждого учреждения или интерната есть свой дирижабль, в котором все летают по работе, или, вот как сейчас, мы выпускным классом летим в Карск. Там будет у наших одноклассников практика перед работой.

А вот мы с Кимом вместе в «Снежные Псы» в Верхнекарске отбор прошли, так у нас ещё и скоро будут свои собаки, что дожидаются нас в питомнике в Карске. Мы и имена их знаем. Мою собаку зовут Искра, а Кимкину – Буран.

Все наши останутся в Карске, а мы с Кимкой и с нашими собаками обратно этим же дирижаблем в Верхнекарск улетим.

* * *

У моих родителей тоже были собаки – Заря и Смелый. Были… Были у меня родители, и у них были собаки. Вчетвером они работали в «Снежных Псах», но только в Карске.

А потом… Потом их перебросили в Верхнекарск, чтобы они поделились своим опытом с местными спасателями.

А потом была буря, которая разрушила Пятое тепличное хозяйство в селе Зелёном. Спасотряд многих людей выручил из снежного плена, да не всех. И моих маму и папу и их собак Зарю со Смелым… тогда не нашли.

Я ещё совсем маленькая была, когда меня в Верхнекарский интернат приняли, а спасатели «Снежные Псы» взяли надо мной шефство.

Да я со всеми собаками в спасотряде передружилась. Мы с ними даже вместе на снегу ночевали. Здорово было. Хоть это и учебный полигон был, и почти весна, но мы вместе валялись большой меховой кучей, а потом вырыли нору в снегу и дрыхли в ней без задних ног.

* * *

– Ким, знаешь, я так хочу свою собственную собаку, что по ночам сны вижу, как мы с ней по снегу бежим, а она белая-белая. Даже белее снега. – Это я Кимке свою мечту только что выболтала, вот я дурында. Но Ким сидит на сиденье такой тихий, задумчивый. Он и не понял, наверное, что я сокровенное сболтнула.

– Мира, а ты знаешь, почему название у всех спасотрядов с собаками «Снежный Пёс»? – Ким водит пальцем по подёрнутому изморозью иллюминатору и рисует собачью морду.

– Ну конечно знаю! – Я пододвигаюсь поближе к Киму. – Ну, это же детская сказка. Мне её мама в детстве рассказывала, ещё в Карске. – Мой нос почему-то предательски хлюпнул.

– Мне тоже в детстве кто-то из ребят рассказывал, – Ким закончил портрет собаки на стекле и подписал «Буран», – а я, ты знаешь, хочу от тебя услышать, Мирка. Какая твоя история? У всех ребят разная, ты представляешь?!

И Ким приготовился слушать мою сказку. У него всегда так. Он сдвигает брови, складывает руки на груди и подбородок низко опускает. Значит, Ким будет вас слушать и никогда не перебьёт.

Вот какой у меня друг. Замечательный.

* * *

Ух ты! А я и не думала, что сказка про Снежного Пса у всех разная.

Я думала, что она одна. Такая, какую мне мама рассказала. А нос у меня засопливел от того…

В тот вечер мама и папа забрали меня маленькую к себе в общежитие на целый день и целую ночь. Они собирались в Верхнекарск, и мы не должны были увидеться после этого долго-предолго. А как оказалось, не увидимся мы никогда…

А тогда… Мама и папа много шутили, играли со мной в разные игры, закармливали меня мороженым и мандаринами. А вечером, погасив свет, мама забралась с ногами ко мне на кровать, мы свернулись на белом пушистом покрывале калачиками, как собаки на снегу. И мама рассказала мне сказку про Снежного Пса.

* * *

Однажды… Карское море замёрзло.

И с Большой земли по льду в Арктику перебежал Снежный Пёс.

Он был белый-белый. Его шерсть искрилась и была светлее самого чистого арктического снега. А ещё его шерсть была такая длинная, что если он замрёт, то его можно было перепутать с сугробом.

Снежный Пёс был огромен. Если он стоял на всех своих больших четырёх лапах, то мог смотреть глаза в глаза очень высокому человеку. Глаза у Снежного Пса были голубые и прозрачные, как арктический лёд.

Когда в Арктике вырос Первый Купол, Снежный Пёс прибежал посмотреть на суровых и героических Арксовцев, боровшихся с суровыми арктическими ветрами и морозами. Арксовцы не заметили Снежного Пса, а приняли его за большой сугроб и продолжали побеждать арктические просторы.

И вот уже Второй Купол взмыл надо льдами, а дальше и Третий. Отважные жители Арктической Республики строили новую жизнь в ледяной безжизненной пустыне. И в Карске родились первые дети Арктической Республики.

И однажды для этих детей в Первый Купол привезли настоящую новогоднюю ель. Как же радовались дети! Они мастерили игрушки для своей красавицы елки. Учили стихи и песни и подготовили праздничный концерт для взрослых. Новый год пришёл в Карск, и было очень весело и празднично.

Только два мальчишки, Вел и Ром, поспорили: кто из них самый храбрый? Вел (это от ВЕликий Ленин) хвастался перед Ромом (Революция, Октябрь, Мир – вот какое имя громкое!), что сумел однажды перебежать по льду из Первого купола в Седьмой, в тот самый, где теплицы с самыми вкусными на свете красными помидорами. И что он там помидоров тех наелся от пуза. А бежал он тогда в лёгком комбинезоне по морозу минус пятнадцать, да ещё и с ветром. Вот какой он храбрый парень Вел!

И обоим тогда было по десять лет, и они, как и любые мальчишки, любили и приврать, и прихвастнуть.

Вел действительно выбегал из-под Первого купола в комбезе, но на две минуты. И потом был бит за это безобразие его отцом прямо по попе веником. Но Велка об этом промолчал, не сказал другу.

Ну а Ромка… Ох уж этот Ром. Он был страшным спорщиком. Мог спорить со всеми и обо всём. Ему говорили, что снег белый, а он спорил, что снег синий. Вот такой упрямый был Ромка.

…Мира улыбнулась, вспомнив, что мама тогда назвала Ромку старинным и смешным словом «поперёшина»…

Ромка заупрямился и сказал Велу, что он не только добежит по морозу до Седьмого, но ещё и вернётся обратно. А чтобы Вел ему поверил, он принесёт с собой помидорный лист. Свежий и зелёный.

Поэтому, дождавшись, когда все взрослые разбредутся по своим делам от новогодней ели… Ромка оделся в лёгкий комбинезон, который всегда надевают под верхний, тяжёлый.

Конечно, в лёгком комбезе можно на морозе минут десять продержаться, он же сделан из самых передовых материалов «Арксона» и «Карона», которые наши Арксовцы изобрели, но до Седьмого Купола полчаса на лыжах бежать, не меньше. А если ветер встречный, то и за час не добежать. Но упрямый Ромка решил, что ветер поутих, а он же всех быстрей в интернате на лыжах бегает…

…Через пять минут Ром сбился с пути, потому что началась метель. Да такая сильная… Белые столбы снега встали вокруг мальчишки. Одну лыжу он потерял, а вторую сломал.

Но это же был Арксовский пионер, рождённый в Арктике, он с детства знал, как вести себя в снежную бурю. Ромка обломком лыжи выкопал себе углубление, включил спасфонарь, свернулся ничком и приготовился к тому, что его укроет снег и согреет…

И всё же Ром был просто мальчишкой. И он начал замерзать в сугробе.

Вдруг ему стало очень тепло, и он решил уснуть.

– А-а-а! – закричал Ромка, потому что его больно боднул кто-то в бок.

– У-у-у-у! – испугался Ромка, когда раскрыл глаза и увидел…

Прямо перед собой он увидел сугроб, смотрящий на него глазами-льдинами. Сугроб шевельнулся, встряхнулся и оказался огромным и очень мохнатым псом. И этот самый пёс бережно схватил Ромку зубами за шкирку и закинул себе на спину. Мальчик из последних сил вцепился в неожиданно мягкую и тёплую шерсть чудесного Снежного Пса и уснул.

Во сне ему снилось, что он сквозь снежные бури скачет верхом на спине Пса и спасает людей, которых замело в Арктике. И что он, Ромка, поёт песню-заклинание, которой можно вызвать его, Рома-Спасателя, и его тёплого Снежного Пса.

Очнулся Ром в больнице. Вокруг него столпилось много взрослых. Кто-то смотрел на него суровым взглядом, а кто-то просто счастливым.

Влетело Ромке по первое число, когда его из больницы выписали. Его даже хотели на Большую Землю отправить из Арктики и из пионеров исключить. Но Ром поклялся, что больше никогда таких глупостей делать не будет и ещё всем-всем расскажет, что так делать нельзя. И его простили.

А потом Ром придумал спасательный отряд, в котором будут служить Арксовцы с собаками. И называться этот отряд будет «Снежные Псы». Вот и вся сказка.

Хотя нет…

Ром тогда проболтался своему другу Велу, как ему удалось спастись. И про Снежного Пса, и про стих-заклинание. И ещё он сказал тогда:

– Если очень верить в Снежного Пса, то он обязательно придёт к тебе на помощь. Надо только очень в него верить. Очень. От всего сердца, Вел. Так верить, что через все снега и бури Арктики Снежный Пёс придёт к тебе и спасёт тебя. Обязательно.

* * *

– Знаешь, Мирка, твоя сказка сильно отличается от всех, что я слышал про Снежного Пса, – немного помолчав, сказал Ким, – во всех других историях совсем не было имён у мальчиков. Были только Новый год и Снежный Пёс. А вот заклинание такое же. Слово в слово.

Я же из-за этой сказки в «Снежные Псы» решил идти работать. Потому… потому что всем сердцем верю я в того самого Снежного Пса, спасшего… Ромку. И хочу его увидеть. Не Ромку, а Пса Снежного. И погладить его.

И Ким отвернулся от девочки, засопел. Он тоже высказал сегодня ей своё самое сокровенное желание.

Мира помолчала и по-дружески ткнула кулаком Кима в плечо.

– Ким, сегодня станем почти всамделишными «спасовцами», – девочка радостно захлопала в ладоши, завидев в иллюминаторе голубые Купола Карска, – нам собак наших служебных отдадут. А потом… и людей спасать доверят. Может, и удастся тебе настоящего Снежного Пса в Арктике увидеть. Раз ты в него так веришь.

* * *

Моя собака Искра оказалась такой большой и мудрой, что я даже заробела перед ней. Она была мохнатая, такого рыже-бурого цвета, будто медведь. Она и мордой на медведя похожа. Уши у неё были почти круглые, а глазки маленькие, карие и очень внимательные. Инструктор сказал, что она помесь мастифа и самоеда. Она спокойно сидела на своей толстой попе, пока я радостно, с визгом и вскриками скакала вокруг неё.

А вот Буран у Кимки, хоть и огромный хаски, а такой весельчак и озорник. Он смотрел на Кимку своими прозрачно-голубыми глазами, обведёнными чёрными очками, и всё будто звал его побегать или улыбаться. Буран умел улыбаться так хорошо, так искренне. Если вы видели, как собаки улыбаются, то вы меня поймёте.

* * *

Наш дирижабль взял курс на Верхнекарск. Народу в гондоле было мало, и нам с собаками разрешили сесть на носу.

Глядя вперёд сквозь треугольные смотровые стёкла, мы вчетвером летели сквозь снежное крошево к своему светлому будущему.

* * *

Полетели будни нашей трудовой практики. Мы с Кимом и собаками день и ночь постигали трудную науку спасения жизни в арктических льдах. Не скрою, порой я тихо плакала, пристроившись на широкой груди моей Искры. А она терпеливо слизывала своим шершавым языком мои горькие слёзы.

У Кимки с Бураном было не лучше. Иногда мы вчетвером настолько уставали на учебном полигоне, что сваливались в кучу и спали прямо на снегу. Хорошо, что в Куполе нет ветра, а только морозец в минус пять градусов и лёд с пушистыми сугробами.

Выпускные экзамены мы с Кимом сдали на отметку «хорошо». Все ребята в нашем спасотряде «Снежные Псы» сердечно поздравляли нас, угощали вкусным мороженым. А нашим собакам на кухне выделили по большой сахарной кости.

Начались для нас трудовые будни. Иногда нам было легко и просто. И мы быстро вызволяли из ледовых передряг зазевавшихся селян. А были и тяжёлые дежурства, когда собаки дотягивали до дежурки нас на одном только своём упрямстве.

* * *

По традиции на Новый год в Главный Купол Верхнекарска привезли пушистую ель. Какая она была ароматная и зелёная! Наши Арксовцы научились выращивать такие ели под Куполами по совершенно уникальной технологии.

Этой ёлке всего десять лет от роду, а она уже высотой пять метров вымахала. И в обхвате по нижним веткам – метров пять. Такая красавица. Её прямо в большой кадке привезли, в которой и вырастили. Потом, после праздников, её обратно на ферму отвезут до следующего года.

Искра и Буран, которые впервые были приглашены на праздник, вели себя достойно. Интернатская малышня беспрестанно дергала их за хвост-лапы-уши и лезла целоваться-обниматься. Кто-то напялил Бурану на голову смешной картонный колпачок, и он стал похож на учёного-волшебника в больших чёрных очках.

Вышли поздравлять ребят Дед Мороз со Снегурочкой. Они у нас в Арктике особенные. Дед Мороз одет в красный защитный комбинезон спасотряда, а Снегурочка щеголяет в белом маскхалате ветслужбы.

И замигали красные огоньки. Много-много. Пришлось Деду Морозу срочно отдать мешок с подарками Снегурочке и скомандовать спасотряду собраться в дежурке.

– Ребята, с Большой земли к нам летел дирижабль. В нём были подарки на праздник, новое оборудование. Но главное – там были юные пионеры-отличники, которые хотят работать у нас в Арктике. Эта поездка была им подарком от государства. Их там 20 человек. Началась слепая буря, которую никто не мог спрогнозировать, и дирижабль разбился в пяти километрах от Верхнекарска.

Все притихли. Пять километров в слепую бурю… это очень сложно и очень страшно. Мои папа и мама тогда тоже сражались со слепой бурей – это когда и ветер, и снег, и лёд сыплют, дуют, рвут отовсюду сразу, – и не вернулись…

Кимка сжал мою руку своей до хруста и одними губами прошептал:

– Снежный Пёс, приди скорей…

* * *

Искра, моя огромная и сильная собака, металась между сугробами. Она выбилась из сил, но пробивалась к заметённым людям, рычала им в лица, ругалась, заставляла схватить её за ошейник. Рядом с ней всегда был Буран. Он вытаскивал тех, кто заснул, замерзая в снегу.

Спасательный красный Купол принимал мальчишек и девчонок. Врачи боролись за их жизни. Восемнадцать, девятнадцать…

Искра побежала куда-то, запинаясь и падая, я еле успела за ней. Ффух… мы скользим вниз по большой снежной линзе. Темно. Как хорошо с мамой и папой лежать на кровати, свернувшись калачиком, как псы на снегу. И просто молчать. Тепло и темно.

– тихо поёт мама и гладит меня по голове…

Нет. Это Искра тычет мне в голову заиндевевшим носом. Я встаю на четвереньки и зову собаку к себе. Но она не может встать и тихо рычит на меня. Я включаю спасфонарь.

О-о-о-о-о-ой. Мама! Линза превратилась в расселину, и почти на самом краю лежит моя Искра, лежит тихо, потому…

Потому что на боку у неё лежит маленькая девочка. Она бледная, но дышит. А снег медленно, вместе с нами тремя, в расселину стекает.

Я стреляю в воздух из ракетницы. Две маленькие красные точки слизало белым языком слепой бури. Но я же «Снежный Пёс». Я никогда не сдамся. Я пытаюсь закрепиться на снегу всеми способами, которые мы проходили в школе.

Снег утекает… утекает… утекает…

* * *

Я верю в тебя, Снежный Пёс.

Нет, не так.

Я верила в тебя, Снежный Пёс, когда мама рассказала про тебя. Я сразу в тебя поверила.

И как же я верила в тебя, когда из спасэкспедиции не вернулись мои мама и папа. Я каждую минуту просила тебя найти их. Целый месяц я твердила слова призыва, я ждала, что ты найдешь моих родных и выручишь из снежного плена.

А потом я перестала их ждать.

А потом я перестала в тебя верить, Снежный Пёс.

А сейчас, когда мы втроём медленно утекаем со снегом в пропасть…

Я верю в тебя, Снежный Пёс!

Я зову тебя, спаси нас, спаси, ну хотя бы Искру и ту маленькую девочку.

Приди, Снежный Пёс!!!

* * *

И ничего не произошло. Я отстреляла все спасракеты в воздух. Фонарик светил белым глазом в бок моей Искры. Над нами бушевала вьюга.

Слева от луча фонаря зашевелился сугроб. Вот и всё. Сейчас мы свалимся в расселину.

Сугроб… распахнул два голубых глаза. И внимательно посмотрел на меня. Искра зарычала. А я громко и чётко сказала этим глазам:

– Верю. Я верю в тебя, Снежный Пёс. И больше никогда не предам.

* * *

Какой же он тёплый и пушистый, мой Снежный Пёс.

Вот и всё, что я смогла подумать, прежде чем провалиться в чёрную мглу, состоявшую из ничего.

Снежный Пёс летел по-над снежной бурей, унося на своей огромной спине меня, Искру и неизвестную маленькую девочку.

Так мы и проснулись в санбоксе. Втроём. И у каждой из нас была своя спаскапсула. Даже у Искры. А маленькую девочку звали Маша. Совсем не героическое у неё имя. Но она сказала, что обязательно будет подавать заявку в наш Верхнекарский спасотряд. И только в «Снежные Псы».

* * *

Сколько народа перебывало у нас за этот месяц, пока мы болели… Наверное, весь Верхнекарск. А Ким и Буран так вообще поселились под нашей дверью.

Мы с Машей, как смогли, рассказали им про Снежного Пса. А они, как смогли, поведали нам чудесную историю нашего спасения.

Ходили слухи, будто бы Искра принесла нас на спине к Главному Куполу. Но некоторые утверждали, что Искра сама лежала с нами на спине чужой собаки.

Столько историй крутилось вокруг нас. А потом… Пришёл прямо к нам в бокс начальник спасслужбы всей АркССР Роман Григорьевич Николаев. И как его врачи пропустили?!

Он сел на стул у стены, потрепал по голове мою Искру и сказал:

– Ром. Девочки, это я – Ром из вашей сказки. Вот и вас, как и меня давным-давно, спас Снежный Пёс. И про вас будут слагать сказки, как и про меня. Но мы-то с вами знаем, что это совсем не сказки. И Снежный Пёс всегда придёт на помощь к тем, кто в него верит.

А потом мы все вместе пили чай с самыми вкусными в Арктике конфетами. А Искре Ром принёс сахарную косточку.

* * *

А потом у Искры родились щенки. Семь штук. Три больших и коричневых, как сама Искра, три чёрно-белых в чёрных очках, совсем как Буран. А самый большой щенок был белее снега, с длинной пушистой шерстью и огромными льдисто-голубыми глазами…