Читать книгу По твоим следам - Оксана Сергеевна Головина - Страница 10

Северный город

Лифт поднимал её к небу. Через его прозрачные панели Виктория могла наблюдать за тем, как там, в вышине, зажигаясь друг за другом, вспыхивали огни бесконечных зданий Северного города. Из окон её дома также лился тёплый свет. Это было довольно странно, если учесть сегодняшнюю дату. Отчего матери так поступать? Что-то случилось?

Девушка прокашлялась, чувствуя, что в горле всё пересохло. Пожалуй, от воды предложенной капитаном не стоило так категорично отказываться. Она не пила целый день. Вспомнив южанина, Виктория снова задумалась. Нужно непременно договориться с ним о встрече.

– Как же это получше провернуть? – она несчастно поморщилась от одной мысли, что придётся просить Видаля.

Что же такое сегодня произошло в машине? Как могла так не сдержаться, да ещё и в присутствии чужаков? Схватила за грудки, как одного из драчливых сокурсников? Виктория застонала, пытаясь отогнать воспоминания. Наверное, точно перегрелась на солнце. Никак иначе это не объяснить.

– Всё не так драматично, как может казаться на первый взгляд… – послышался тихий мужской голос, неожиданно врываясь в её мысли и заставляя очнуться.

– Профессор? – Виктория превратилась в сам слух.

Голоса за дверью звучали довольно отчётливо, чем немало удивили её. Мало того, что сегодня мать принимала гостей, они ещё так громко разговорились.

– Это не должно продолжаться, Альберт, – отозвалась мать, – данные провокации могут значительно навредить в…

Виктория нарочито громко открыла дверь, входя в прихожую, чтобы говорившие люди могли при надобности прервать свой разговор. Мать, стоя в просторном зале, действительно умолкла, не договаривая.

Женщина была вполне свежа этим вечером. Длинное вязаное платье элегантно подчёркивало фигуру Софии. Аккуратное каре русых волос обрамляло озабоченное лицо.

Глава Вереск нахмурилась, отчего тонкие морщинки в уголках серых глаз стали ещё заметнее. Она всё-таки устала, но была, как всегда сдержана и холодна. Тонкие губы, покрытые слоем безупречного тона помады, изогнулись, изображая дежурную улыбку. София элегантно сложила руки на груди, поигрывая от нетерпения тонкими пальцами.

– Вечер добрый, – Виктория устало прошла по светлому, вышитому цветами ковру и потянулась к графину с водой, намереваясь утолить жажду.

Выходить потом из своей комнаты не хотелось.

– Здравствуй, Виктория, – профессор отодвинул графин в сторону, наливая ей воду в высокий синий стакан, и повернулся к девушке, – у тебя выдался трудный день?

Альберт Ссон всегда выглядел абсолютно спокойно и невозмутимо, что бы он при этом ни говорил. Сейчас беловолосый мужчина глядел на Викторию своим привычным взглядом, который они с Зои тайно называли «воспитательным гипнозом».

– Один из многих, такой же, как все остальные, – девушка заставила себя принять предложенный стакан, выпивая его почти залпом. Вода чудесным образом освежила горло, спасая её.

Что Ссон делал у них дома сегодня и так поздно вечером? Сквозь поток мыслей до неё донёсся вопрос, который, наверняка, задавался уже не впервые.

– Ты снова пропустила занятия. Я ждал тебя, Виктория, – проговорил профессор, – что за оправдание ты приготовила для меня на этот раз?

Девушка краем глаз видела, что мать, не сводя с неё взгляда, также ожидала ответ дочери. Никогда в жизни эта женщина не интересовалась тем, как её дела, но всегда ожидала «рапорта» о каждой неудаче или проступке. Сначала это расстраивало, потом пришло равнодушие. Поскольку как ни старалась, все попытки что-либо изменить в отношениях с матерью были провальными.

София Вереск блестяще играла роль любящей матери перед камерами и своими подчинёнными. Но в собственном доме не было нужды притворяться. Она рассматривалась Главой как один из мелких подчинённых, не имеющий ровным счётом никакой ценности. Они были чужими друг другу.

– Я проспала, – Виктория устало повела ноющими плечами.

Профессор почему-то вздохнул. Девушка глянула на него исподлобья.

– Я ожидал чего-то более существенного, – подвёл Ссон итог, вовсе не нужный ей сейчас, – ты меня разочаровала.

Виктория хотела что-то сказать, но слова почему-то не шли. Разочаровала? Она разочаровала окружающих в тот день, когда появилась на свет. Об этом ей усердно твердили с самого детства. Ничего нового. Как ни старайся.

От того и перестала, давно смиряясь с участью неугодного «разочарования». Ей захотелось куда-нибудь сбежать, лишь бы избежать расспросов, или получить своё наказание, в виде дополнительных часов в выходные. Ссон словно почувствовал её настроение и произнёс спасительные слова:

– Ступай отдыхать, мы обсудим твоё поведение позже.

– Вы мне не отец, – сухо напомнила Виктория, – так что не распоряжайтесь в этом доме. Что касается пропусков, то это будет обсуждаться только в стенах академии.

– Виктория! – София гневно попыталась прервать её.

Но дочь, снимая куртку, перекинула её через плечо и уже не слушала никого. Девушка захлопнула дверь своей комнаты и немного успокоившись, упала на кровать. Мокрая майка, из-за прошедшего недавно дождя, холодила грудь и живот, ещё больше остывая под врывающимся из открытого окна ночным ветром. Виктория потянулась к карману штанов и достала свой коммуникатор. Набрав привычный номер, она слушала бесконечный сигнал ожидания.

– Отвечай, Левин. Вы же починили её, – девушка сняла с себя мокрую одежду и снова попыталась связаться с куратором.

Возвращаясь головой на одеяло, Виктория наконец услышала голос друга.

– Ты в порядке, Левин?

– А ты сомневаешься? – потянул Дмитрий.

Виктория чувствовала в его голосе улыбку и от того ещё сильнее хотелось, чтобы друг немедленно оказался здесь, перед ней.

– Ты должен быть осторожен, – велела она.

– Я всегда осторожен, – напомнил лейтенант.

– Сначала стреляй, потом думай!

– Это твой удел, Вик, – усмехнулся Левин, – тут мне тебя не переплюнуть. Как ты провела день? Ты говорила с матерью?

– Я свяжусь с тобой позже… – Виктория быстро отключила прибор, закинув его под подушку.

Он в порядке и это главное. Рассуждать о том, как она провела день, никак нельзя. Единственное правильное решение – сбежать от разговора.

– Это становится нестерпимым… – голос матери снова донёсся до Виктории.

– Это тот момент, когда достигнуто так много. Ты же понимаешь? – успокаивающие слова Ссона звучали ещё настойчивей.

– Это тот момент, когда мне хочется сказать – довольно! – возмутилась София, – ты никогда не был на моём месте! Не боялся заснуть по ночам, зная, насколько «оно» близко…

– Почему они говорят так громко? Ночь на дворе, – Виктория тихо вздохнула, чувствуя, что настроение вконец портилось.

Следом за стеной полился нескончаемый поток жалоб и упрёков от матери, хоть она и сидела в своей комнатушке бледной тенью. Так же неожиданно разговор прервался тихим всхлипыванием. Видимо профессору удалось угомонить Главу города. Девушка горько усмехнулась – это Ссону всегда удавалось. Виктория поднялась с постели и подошла к открытому окну.

Её же София постоянно сторонилась, инстинктивно держа на расстоянии. Мать всегда смотрела на неё, но словно не видела. А после того, как отослала в академию, они и вовсе потеряли друг друга. Виктории стоило признаться, что за всю жизнь её гладили по голове лишь единожды.

Этот священный момент проявления нежности и заботы она бережно хранила в памяти. И в этом воспоминании не было женщины, звавшей себя её матерью. Это была рука, большая и тяжёлая. Рука человека, назвавшегося её курирующим офицером. Добряк Левин стал её лучшим другом, братом, пусть и не родным по крови. Но разве это имело значение? Конечно же, нет.

Раздавшееся бормотание прервало грустные размышления девушки. Виктория инстинктивно оглянулась, но комната, конечно же, была пуста. Откуда эти голоса? Это не из их квартиры. Голоса были ей не знакомы. Двое неизвестных мужчин спорили, обсуждая пошлые подробности из своей жизни.

– Да вы издеваетесь? – Виктория высунула голову в окно, подставляя её дождю, и поняла, что говорят люди на улице.

Учитывая направление ветра, шумевший дождь и высоту, на которой она находилась, всё происходившее было слишком странным. Она просто не могла их расслышать, будучи на таком расстоянии.

– Они в «предателя» впаяли и антенну, что ли?.. – растерянно пробормотала Виктория.

Это новая модификация от исследовательских лабораторий? Но почему Зои ничего не сказала? Негодованию Виктории не было предела. Сколько ещё экспериментов они будут проводить на них, словно на подопытных щенках? Затем на другом конце улицы протяжно завыла собака.

– Теперь точно не засну. Хотя, в любом случае не засну. Завтра нужно быть одновременно в нескольких местах!

Девушка упала на постель, раскинув руки и ноги, болтая босыми ступнями, свисавшими с кровати.

– Нет, я должна с ним связаться. Точно!

Пока ещё не всю храбрость растеряла… Виктория села на постели и, подняв пульт, запустила систему на передней панели комнаты, свободной от мебели. Большой экран засветился. Выбирая нужное меню, девушка ввела данные для поиска. Она надеялась, что застанет вредного южанина дома. Только бы принял вызов.

– Наверное, лежит на золотом диване, с бокалом в руке…

Ожидая ответа Хавьера, Виктория опустила на постель пульт, а увидев, что сигнал принят, от волнения не глядя подтвердила авторизацию. Нажав вместо одной кнопки несколько, она не заметила, что подтвердила двойную голоконференцию. Стена растворилась, и вместо неё появилось изображение. Девушка замерла на кровати, глядя, как капитан стоит посреди собственной комнаты с пультом в руках.

– Золотого дивана нет, – Виктория удивлённо оглядела почти аскетическое убранство его жилища.

Сам же Видаль неожиданно оказался простым взъерошенным парнем в старом бежевом свитере и домашних штанах, босой. И куда подевался великолепный аристократ, который доставил столько неудобств? Влажные пряди волос в беспорядке падали к карим глазам Хавьера, отчего-то широко распахнутым. Молодой человек замер.

– У тебя есть то, что мне нужно, капитан. Поскольку это принадлежит мне, то верни! – выпалила Виктория, с последних сил веля себе быть твёрдой и настойчивой.

Хавьер не ответил, продолжая изумлённо глядеть на неё. Да что такое? Связи нет? Он её не слышит?

– Ты слышишь меня? – Виктория встала на пол, подойдя к голограмме вплотную.

Хавьер неожиданно усмехнулся, глядя на её растерянность.

– Я прекрасно слышу вас, сеньорита, – он глядел прямо на неё, словно мог видеть.

Ну, конечно же, ведь аппаратура передавала её голос и его направление.

– Где и когда мы встретимся? – глухо спросила Виктория, теряя терпение.

– Ваше желание настолько велико?

Хавьер чарующе улыбнулся, проследив взглядом за хрустальными каплями, взметнувшимися с её мокрых волос, которые девушка перекинула за спину. Воспроизведение было таким реалистичным, что капитан инстинктивно отклонился, не давая влаге упасть на одежду. Что она ответила, Видаль не услышал. Теперь его взгляд был прикован к открывшейся восхитительной панораме.

Длинные волосы больше не скрывали Викторию. Вода, стекавшая по шее девушки прямо за край бюстгальтера, заставила кровь стучать в висках капитана. Он отступил вглубь своей комнаты, титаническими усилиями заставляя себя отвести взгляд от груди северянки.

Видаль заприметил мерцающий пульт на расстеленной постели у Виктории за спиной. Глядя на его панель, Хавьер понял: она наивно и не догадывалась о своей ошибке. Чёртики заплясали в его глазах. Капитан присел в плетёное кресло. Прихватив со стола один из фруктов, он принялся с удовольствием жевать кусок яблока.

Виктория же мерила комнату нервными шагами, продолжая лить на Хавьера гневный поток своих праведных речей. Жарко жестикулируя, девушка наконец остановилась, сжимая ладони в кулаки. Видаль моментально услышал, как быстрее забилось её сердце. Дыхание опасно участилось. Кажется, он заигрался. Пора заканчивать.

– Завтра я скажу вам время встречи, – пояснил молодой человек, – надеюсь, вы отдохнёте и разъясните проблему ещё раз. Ибо пока я не понял и слова из сказанного.

– Что значит, не понял? – Виктория нечаянно коснулась ладонью цветного изображения.

Радужная волна разошлась по всему экрану и тут она поняла. Он ВИДЕЛ. Хавьер видел помехи, а значит… Девушка бросила взгляд на себя и поняла, что через мгновение сгорит ярким пламенем. Негодяй по ту сторону изображения снова ткнул пальцем за её спину. Виктория с пылающим лицом обернулась, увидела пульт и светившиеся на нём кнопки.

– Прикройте окно, Виктория, – участливо предложил Видаль, – не хочу, чтобы вы простудились.

– Чёрт…

– Доброй ночи, – Хавьер помахал ей рукой, отключая панель.

Он успел заметить, как в стену полетел пульт. Похоже, связи у северянки некоторое время не будет. Видаль усмехнулся, а вспоминая недавнее зрелище, оттянул ворот свитера, словно тот мешал ему дышать. Девчушка была очень мила, даже с таким беспокойным характером. Но это Хавьер счёл незначительным, поскольку прекрасно был осведомлён и о характере госпожи Вереск. Как Виктория вообще в таких условиях дожила до своего возраста? Но, сейчас стоило вернуться к другому главному вопросу.

– О какой вещи ты говорила?

Первым делом он должен распорядиться обыскать машину, в которой они возвращались с пустоши.

– Или ты обронила своё сокровище у скал?