Читать книгу Беглянки - Оксана Якубович - Страница 6

Сгущались сумерки, когда Симка и изрядно ошалевший Гвоздецкий вывалились из стеклянных дверей сокровищницы артефактов. Надпись «Ауропег. Путь в астрал» над входом переливалась всеми цветами радуги, и кажется, хихикала.

– Что-то ты темнишь, мать, – Гвоздецкий задумчиво посмотрел на Симку, – Вопросы дурацкие задаешь, два часа сортируешь эзотерическое барахло… все ради одной рекламной статьи? В такой бред только Грибушкин поверит. Может, расскажешь, что происходит, мы ведь, вроде бы, друзья? Если мне не изменяет память, конечно.

Симка, не выдержав укоризненного взгляда, отвернулась.

– Извини, Кашка. Я правда, собиралась сразу рассказать, но все чего – то мешало, мешало… ну я и подумала – а может, и правильно? Когда никак не получается, может, не надо этого делать?

– Да чего не надо-то, не понял?

– Ну…говорить не надо.

– Вот теперь понял! – Гвоздецкий расправил плечи, – Дешевый литературный прием, от которого за версту разит детективчиками! Причем – не Кристи или Стаутом, все-таки мэтры, а кем – то пожиже, вроде Леру! Благородная героиня до последнего хранит страшную тайну от потенциального спасителя и добивается – таки, что ее в финале уконтрапупливают! Злодей торжествует, читатели рыдают… Тьфу!

Аркашу несло. Он напал на любимую, вернее, на нелюбимую тему, о которой так просто, без повода, не поговоришь, зато при наличии повода можно говорить долго, уверенно и красиво. Он бы и говорил – уверенно, долго, и красиво, но Симка вдруг спросила:

– Ты считаешь, меня действительно могут уконтрапу… убить?

Веснушки на носу у нее побелели и сделались совсем не видны. Гвоздецкий как – будто с разбега в забор врубился.

– Мать, ты что? Я ж просто так ляпнул, не всерьез, Симка!

Она улыбнулась игрушечной, совершенно несимкиной улыбкой.

– Вообще-то, они ведь уже и пытались. В больнице. Им Гелия не позволила.

Симка тихонько вздохнула.

– Ладно. Наверное, ты прав, надо объяснить. Только давай лучше к тебе пойдем, не хочу на улице говорить. Мне мерещится, что меня кто-то постоянно высматривает.

Аркаша открыл было рот – и промолчал.

У себя в кухне он первым делом бухнул на огонь чайник, сгреб со стола в мойку немытую с вечера посуду, отыскал пару чистых стаканов. Вспомнил, что Симка боится наблюдения и потянулся задернуть занавески.

– Не надо, оставь так. – сказала Симка.

Сдернула через голову свитер, швырнула не глядя на пол. Из под ворота рубашки вытянула красно-зеленый квадратик на шнурке. Еще один амулет, в компанию к грибушкинским?

– Ножницы у тебя есть? – спросила Симка.

Аркаша молча отправился в комнату. Он решил ничему не удивляться и ничего не спрашивать. С Симкой творится неладное. Она совершенно пристукнутая, и началось это еще в больнице. Что должен делать в такой ситуации верный друг? Меньше говорить и больше слушать.

Ножницы обнаружились почти сразу, воткнутые закладкой между страниц второго тома «Властелина Колец». Аркаша принес их на кухню и смотрел, как Симка, прикусив губу, осторожно вспарывает лоскутный амулет. Потом вывернула, как мешочек.

На стол упал осколок желтоватого стекла – так показалось Аркаше. Он протянул руку.

– Подожди. – остановила Симка, – Так не поймешь. Сейчас я попробую… словом, я попробую тебе показать. Если получится, увидишь сам. Если нет…тогда тебе придется мне просто поверить. В общем… вот.

Она шагнула к окну и, зажмурясь, прижала осколок к стеклу. С полминуты ничего не происходило. Только сердце колотилось так, что в груди сделалось больно, стук болезненно отдавался даже в кончиках пальцев, и оконное стекло вздрагивало.

За спиной сдавленно ахнул Кашка, и до Симки с запозданием дошло, что стучит вовсе не сердце.

На окне пульсировал, наливаясь золотым светом, осколок медальона. Он словно растекался по поверхности стекла, даже если и захотела бы, Симка уже не могла оторвать его. А за окном творилось….

Обложенный тучами кусок неба над домами светлел, стремительно набирал глубокую, как звон колокола, синеву, и Симка уже ждала, что крыша пятиэтажки напротив вспучится, прорастет лесом стрельчатых шпилей. Но крыша вместо этого раскололась и сгорбилась, ушла далеко вниз цепью пологих холмов. Синий провал воздуха распахнулся в полной, космической пустоте, лишь вдалеке, за тысячу миль, нестерпимо горела огненно – золотая точка.

Симка сморгнула, и точка вдруг выросла до исполинских размеров. Плеснули громадные крылья; Симка с воплем попыталась отшатнуться, но врезалась спиной в остолбеневшего Аркашу. Красно – золотой пылающий зверь с седоком на спине летел им в лоб. Мелькнуло лицо всадника, как маска гнева в гриве рыжих волос, со скрежетом проехались по стеклу когти. Жалобно звякнув, вырубилась лампочка в люстре, кривая трещина расколола окно пополам….

Отброшенный на пол Аркаша сумел встать первым. В кухне пахло жженой проводкой. Симка лежала бледная и неподвижная. Трясущимися руками он набрал стакан воды и побрызгал ей в лицо.

– Кашка? Это ты? А где …тот? Он улетел?

– Не знаю, – честно ответил Аркаша.

Они дружно взглянули на окно. Абсолютно целое стекло было на месте. В пятиэтажке напротив мирно светились желтые квадратики окон, серый вечер перетекал в чернильные сумерки, и слышно было, как внизу во дворе с шумом проезжает по лужам машина.

Может, и не было ничего? Может, привиделось?

Аркаша храбро подошел к стеклу. Поднял руку, потрогал.

– Симка… посмотри скорей! – голос у него сорвался. На стекле, в том месте, где был приложен осколок, осталось небольшой вспучивание. Крохотный стеклянный нарывчик, и вверх-вниз от него – легкая трещинка. Нарывчик-то чуть – чуть не прорвался! Дела!

Симка зачем – то ползала по полу, шарила руками.

– Что ты подбираешь?

– Медальон ищу! Он, наверное, отскочил, куда – нибудь закатился. Тетеря я, уронила!

– Не думаю, – Аркаша еще раз, задумчиво провел пальцем по трещине, – не думаю. Судя по всему, он просто … растворился. Или аннигилировал. Не знаю, как сказать правильно. Словом, отдал наличные запасы магии…. Слушай, мать, стукни меня вон той кастрюлей! Я, кажется, брежу.

– Нет, Кашка, не бредишь. К сожалению. А может быть, к счастью.

Симка поднялась, отряхнула коленки.

– Как ты думаешь, если бы этот …ну, что верхом, к нам прорвался? Он бы нас того? Уконтрапупил?

– Не… не знаю. – Аркаша вспомнил бешеные глаза всадника. А ведь и впрямь мог того… уконтрапупить. – Разве ему есть, за что?

– Это зависит от того, откуда он прилетел. Если из Кеста, то…

– Постой, что ты сказала? – Гвоздецкий застыл посреди кухни. Медленно поднял руки и вцепился себе в волосы, дернул раз, еще раз. – Ах я… ворона гоблинская… кретин…ведь я же его уже видел. Этого рыжего…ну да, точно, как же я сразу не узнал. Фейё! Нет, погоди, этого не может быть… Мать, стукни меня вон той кастрюлей…

– Ты это уже говорил, не повторяйся. Что ты сейчас сказал? Фейё?! Но о нем ведь Гелия говорила!

С минуту оба смотрели друг на друга, вытаращив глаза. Гвоздецкий опомнился первым. Осторожно потряс головой – вроде мозги в норме. В ушах не шумит, зеленые человечки перед носом не прыгают. Остается предположить, что все происходящее – не галлюцинация, а самая реальная реальность. И мэтр Фейё из выдуманного Аркашей самолично пятилунного мира действительно прилетал. Только что.

Гвоздецкий схватил Симку за руку и потащил в комнату.

– Сейчас я тебе тоже кое-что покажу! Моя очередь. А после, как прочтешь – сверим впечатления. Ох, мать, ну и историю мы с тобой замутили!

Он включил компьютер. Недоуменно пожав плечами, Симка послушалась. Вечно этот Кашка все усложняет – нет бы прямо сказать, откуда про Фейё знает. Но ворчать не решилась. А еще через минуту…

– Ты же гений, Кашка! Ты же Гелию описал, точно-точно, понимаешь! Это она в больнице была, и медальон ее! Она про Пятизерье говорила!

Симка слетела со стула и забегала по комнате.

– Ни фига себе, творческое воображение! Да у тебя способности, как…как у пяти Кашпировских! Грибушкин со своим «Ауропегом» от зависти бы умер! Кашка, ты крут!

Запинаясь об стул, она пару раз едва не упала. Гвоздецкий успевал машинально подставить руку.

– Осторожней.

– Ага.

Она вдруг замолкла и плюхнулась на пол, как сдувшийся воздушный шарик.

В комнате повисло молчание. Аркаша все никак не мог поверить в реальность происходящего. Подумать только! Подумать только, если бы он удачно пришел в больницу, мог запросто увидеть настоящую жительницу настоящего Пятизерья. А Симка с ней разговаривала, подружилась даже. Ох и везучая Симка!

Аркаша не заметил, как повторил последнюю фразу вслух.

– Ты думаешь? – Симка горько усмехнулась, – а стрелу из арбалета едва не получить – это тоже везение?

– Болт. Не стрелу, а болт, – машинально поправил Аркаша.

Она махнула рукой.

– Да без разницы! На самом деле, это вовсе не забавно! Арбалеты, волшебники – в книжках все это здорово. А когда взаправду… знаешь, как страшно? Представь, что за тобой гонится здоровенная тетка, а головы у нее нет.

– Почему нет? – глупо спросил Гвоздецкий.

– Отрубили потому что! Гелия отрубила, мечом. А тетке – хоть бы хны!

Симка шмыгнула носом и совсем тихо договорила.

– Мне кажется, они мне утром звонили. Ну, маги, которые за Гелией охотились. Угрожали. Что делать мне, а, Кашка?

– Постой, мать, – Гвоздецкий постарался собрать мысли в кучку, – для начала тебе… для начала ты выпьешь чаю. С коньяком, у меня есть немного. Лучше бы кофе, но кофе тебе, я знаю, не показан.

– Но…

– Не перебивай старших по званию! Короче – ты выпьешь чай и расскажешь мне все по порядку. Кто, как, и главное – зачем тебя преследует. И мы вместе поищем выход.

Симка с надеждой уставилась на Аркашу, по осунувшемуся лицу скользнуло даже что-то вроде улыбки.

Они просидели на кухне часа два, и говорили, говорили. Аркаша уже с закрытыми глазами мог бы сориентироваться в больничном отделении – тем более, что Симка изобразила, как все происходило, на бумажке.

Выговорившись, она заметно успокоилась, стала почти прежней Симкой. Зато Аркаша чувствовал себя не очень. Он отчетливо понимал – теперь за судьбу Зеркала, да и самой Симки отвечает он, Аркадий Гвоздецкий. Никто не тянул – сам напросился. Но в данный момент, как назло, ничего особенно гениального в голову не приходило. Метались обрывки мыслей – гнолли, маги, драконы, телефонные угрозы. Конечно, это результат эмоционального шока. Надо отдохнуть, придти в себя, и утром, на свежую голову, начинать действовать. Да, это будет самое правильное.

Аркаша сказал:

– Давай, мать, закругляться на сегодня. Народная мудрость права: утро вечера мудренее. Сделаем так – я тебя сейчас провожу, ты телефон отключи и ложись спать. Утром берешь на пару дней отпуск за свой счет – мол, еще не очень хорошо себя чувствуешь. А я к тому времени разработаю план действий. Не тушуйся, Симка, прорвемся!

– Ага. Маги ночью ко мне не вломятся, как считаешь?

Аркаша об этой возможности уже думал и пришел к выводу, что маги вряд ли пойдут на прямое нападение. Во всяком случае, пока.

– Они ведь даже не уверены, у тебя ли Драконье Зеркало. Если Гелия им не сказала, они могут только подозревать.

– Она не скажет!

– Тогда магам логичнее выжидать и действовать тебе на нервы. Иначе, предствать – тебя похищают, а ты – совершенно не в курсе. В больнице ведь Гелия и с другими людьми общалась, теоретически, могла кому-то другому Зеркало доверить. Этот человек сразу насторожится, ляжет на дно, поди вычисли его. Нет, они постараются сперва тебя запугать и получить информацию. Но мы их обставим.

До симкиного дома добираться пришлось долго, по вечернему расписанию троллейбусы ходили не чаще двух экземпляров в час.

Дождь кончился и ночной воздух отчетливо холодел. Дыхание срывалось с губ клубками пара, как бывает зимой, даже вокруг высунувшегося из – за крыш месяца виднелось радужное туманное полукольцо.

Симка зябко передернула плечами, в глубине капюшона Аркаше не видать было ее лица, но он и без того знал – нос у подруги синий. Симка всегда замерзает мгновенно, ей бы где-нибудь в тропиках жить.

– Ух, Кашка, какой у тебя цвет лица …. Неестественный, – заявила в этот момент Симка, словно подслушав его мысли, – это от переживаний. Мы с тобой и впрямь обалдели, ты прав – надо поспать сто часов, и что-нибудь придумается. Есть ведь у нас всякие контактеры, специалисты по аномальным явлениям, не как Грибушкин, а настоящие. У них даже газета выходит, можно туда толкнуться. Да ты ведь, Кашка, наверняка сам про них когда – то писал.

– Ты уверена? – Аркаша попытался припомнить, что, когда и про кого писал, но, как и следовало ожидать, не вспомнил ничего. – Ладно, Сим, я сегодня попытаюсь поискать в блокнотах, вдруг что обнаружится. Но не уверен. Может быть… впрочем, ладно.

– Чего?

– Нет, ничего. Показалось, что мелькнула идейка, но … она куда – то свинтила. Нет, надо элементарно выспаться. Завтра устроим мозговой штурм и начнем поиск!

Симка нырнула в подъезд, Аркаша на всякий случай подождал, пока в окне третьего этажа вспыхнет свет, и побрел к остановке.

Он шел по лужам напрямик и вспоминал огненные крылья косматого зверя, на котором летел рыжий маг. Не дракон, не грифон, даже не не гиппогриф… потрясающее животное!

Аркаше хотелось петь от восторга, хотелось выйти на площадь и громко поделиться своей радостью с прохожими. И что с того, что волшебный мир Пятизерья лично ему, Аркадию Гвоздецкому, в данный момент недоступен? Что с того? Мир оказался реальным, вот что было здесь главным, он, Аркадий Гвоздецкий, силой своего таланта сумел угадать то, что действительно существует во Вселенной! Угадать практически в деталях!

Осталось решить сугубо технический вопрос – как туда попасть?

Но Аркаша был уверен, что дело возможное. В конце концов, мэтр Фейё три часа назад на его глазах едва не проломил границу с земным миром, разбитому амулету чуть – чуть мощности не хватило.

И насчет мелькнувшей мимо идейки Гвоздецкий Симке соврал – идейка никуда не девалась, сейчас он поворачивал ее со всех сторон, и она ему все больше нравилась. Зачем тащиться в газетенку «Уфолов», логово полусумасшедших ловцов летающих тарелок и астральных призраков, как предлагает Симка, когда в их распоряжении могучий артефакт? Настоящий, пятизерский!

Использовать Драконье Зеркало! Конечно, Симка начнет возражать, мол, Гелия оставила вещь на хранение, велела беречь… Но ведь мы его используем не просто для удовольствия – чтобы выручить из плена саму Гелию! Правда, неясно, как это Зеркало работает…

Аркаша торчал на остановке уже минут двадцать, а троллейбус как провалился. До дома было всего три остановки, напрямик дворами уже дошел бы, но нырять в черноту подворотен не хотелось. Вечер и без того выдался богатым на приключения, не хватало до кучи наскочить на компанию пьяных подростков…. Или гноллей, почему нет? Теперь Аркаша уже не был уверен, что тот, первый гнолль ему действительно померещился.

Пока Аркаша размышлял на остановке, Симка совершенно ни о чем не думала. Она отмокала в ванне, долго, минут сорок. Сугробы душистой пены сквозь сощуренные ресницы были, как облака над морем Делибр, горячая вода остывала медленно, и внутри у Симки так же медленно распускался и таял тугой черный клубок. Он поселился там в ночь неудачного побега Гелии.

Гвоздецкий оказался настоящим другом. Он поверил, и он обещал помочь. Спасти Гелию. Не испугался – а ведь Симка ему все честно рассказала! Про огненный шар, про арбалеты. А грозный всадник, едва не влетевший в кухню? Что бы там Кашка не говорил, намерения у этого Фейё были не самые мирные. Нет, все – таки молодец Кашка.

В квартире было уютно и тихо, в кухне потрескивал холодильник, на старости лет вообразивший себя сверчком (Симке это даже нравилось), где-то за стенкой у соседей болтал телевизор.

Она замоталась в халат, баночки с кремами в шкафчике были почему – то перепутаны, так что Симка едва не намазала нос скрабом для ног. Хорошо, что вовремя заметила.

Но день неприятных случайностей на этом не закончился. На полу кухни обнаружилась довольно солидная лужа.

«Опять ты, Брут!» – сказала Симка холодильнику. У него была такая манера – небрежно закрытая дверца сама собой приоткрывалась самую чуть, так что и не заметишь.

– Надо же, мне казалось – я ее проверила.

Вытерев пол, поскиталась по кухне, но чаю не хотелось, и Симка отправилась в комнату.

Там было холодно и неуютно, наверное, ветер переменился. В окно сильно дуло, а батареи еще не включали. Положения не спасал даже пейзаж над диваном: залитый утренним солнцем городок на берегу озера – репродукция с картины знаменитого француза, Мориса Вламинка. Симке она ужасно нравилась. Было хорошо представлять себе тихую улицу в окружении двухэтажных каменных домиков, совсем еще пустую, потому что городок только просыпается, но где – то уже пахнет свежими булками, это прокатил на велосипеде мальчишка – разносчик со своей корзиной. Иногда Симке даже удавалось почувствовать нежное прикосновение утренних лучей, еще не жарких, а ласково-теплых. Но сегодня вечером воображение не сработало.

Скомканный плед на диване – утром не успела убрать, нахохленный Федя на подоконнике…

– Бедненький, ты же у меня совсем заморозился! – Симка поспешно переставила горшок на полку с телевизором, и это простое действие внезапно вызвало второе за день ощущение повтора событий. Но в редакции дело объяснялось просто – Гвоздецкий написал статью, почти неотличимую от первой. Обычная журналистская халтура. А здесь?

– Надо же, мне казалось, я вчера еще Федю с подоконника убирала. Неужели только подумала? Совсем обалдела от этих встречальщиков, наверное.

Симка ласково провела пальцем по мягким иголочкам на круглой Фединой макушке. Кактус, как и положено, молчал, но Симка знала, что Феде приятно. Как котенку, которому чешут за ухом. Сбоку на колючках зацепился комочек светлого пуха. «Начес с мохера», – машинально отметила Симка.

– Ты чего, Федя, на зиму обрастаешь? – она отцепила комок и в этот момент заметила рядом с горшком на поверхности полки мокрый кружок. Как будто здесь раньше стоял точно такой горшок, и из него натекло.

Ну правильно, вчера постаралась и полила кактус слишком щедро. Но тогда… получается, Федя все – таки стоял на полке? И кто тогда его переставил?

Симка вдруг сообразила, что запутавшийся в колючках пух никак не может быть от ее собственной одежды. Халат у нее синий, джемпер малиновый с черным. Есть еще сочно-оранжевый, а мохерового бежевого – нет. Кто- то из гостей нечаянно зацепил Федю, счикнул на пол и поставил обратно на подоконник?

Симка отчаянно напрягла мозги – нет, не вытанцовывалось. Вчера она жутко виноватилась перед Федей за трехнедельную заброшенность и то и дело подходила его проведать. Падение горшка не могло сойти незамеченным!

Она задумчиво присела, потрогала пол. Ни крупинки земли, ни соринки. Чистый пол. Чистый? Даже слишком, если учесть, что в комнате три недели не убирали, а потом еще полночи ели торт и всякие бутерброды! Впрочем, нет – вон у стола крошки лежат. Ага. Кто – то здесь, у полки, подмел.

Симка даже не особенно удивилась, словно ждала чего подобного. Можно было, конечно, проверить еще, в шкафу, например – если у нее действительно что-то искали, может, там следы обыска обнаружатся. Как в холодильнике – поискали, а что дверца с капризом, не заметили.

Симке даже смешно сделалось, тоже мне, маги, на такой ерунде прокололись. С другой стороны, они ведь не знали, с кем имели дело. Не знали, что холодильник у Симки с характером, а Федя – домашний друг, вроде зеленого котенка.

Шкаф проверять она не стала. Внезапно пришло в голову, что следы обыска оставили, может быть, нарочно, чтоб предупредить. Отдай, мол, Драконье Зеркало, добром отдай, не то… а не то как войдем к тебе этой ночью! Маги мы, без ключей обойдемся! И… и все, пропала глупая Симка, никто даже ничего не узнает, соседи не услышат. Хорошо Кашке теоретически рассуждать, а если он ошибается? Практически?

Ноги подогнулись, пришлось обеими руками вцепиться в подоконник. Меж стен комнаты заметалось бесшумное эхо нездешних голосов. «Отдай, отдай нам Зеркало, девчонка!»

И уже нечем дышать…

Дня через два на работе забеспокоятся, позовут милицию и обнаружат на диване сплющенную, как картофельную чипсу, хозяйку. А окно будет треснуто посередине, и следы страшных когтей на подоконнике, но все подумают, что это просто царапины. Разве только Кашка догадается.

– Кашка! – от этого имени жуть вдруг отступила, словно рассеялась, и Симка увидела, что в комнате по прежнему уютно горит электричество, никого нет, и окно цело, и за ним – обычный вечерний город, много – много желтых квадратиков окон, там люди пьют чай после работы, разговаривают, смотрят телевизор.

Симка облизнула губы и громко проговорила:

– Я думаю, Федя, что в комнате чересчур холодно, поживи пока на кухне. И еще – я забыла купить хлеб, схожу – ка сейчас в магазин. Что? Соскучился тут один торчать? Ну ладно, ладно, не ворчи – возьму и тебя прогуляться. Но ненадолго, а то простудишься!

С Федей в руках она прокралась в прихожую, собралась, как будто и вправду в магазин – бросила в сумку кошелек и документы, даже зубную щетку не стала. Потому – что кто знает, не наблюдают ли Дикие маги за ней сейчас. Но думать в эту сторону нельзя, иначе страх накатит волной, и побежишь, сшибая все по пути, с безумными воплями.

Главное было – думать только на шаг вперед: взять ключи, спуститься по лестнице, повернуть… к остановке? Нет, если ОНИ следят, то могут догадаться.

Симка свернула в темный проулок, фонари во дворах, как водится, не горели, но она и без них знала дорогу. Главное – не думать «в ту сторону», а то начнешь ускоряться, вот уже как – будто чьи – то шаги за спиной… или эхо, и все быстрей, все чаще!

Когда Аркаша Гвоздецкий, дождавшийся таки последнего троллейбуса, вылез на своей остановке и подошел к дому, он от удивления чуть не сел в лужу. Под козырьком подъезда суетилась, отчаянно нажимая кнопки домофона, знакомая фигурка.

– Симка? – ахнул Гвоздецкий, – ты откуда? Постой, это точно ты?

Симкины волосы растрепались вдвое больше обычного, лицо красное, и дышит, как марафонец после забега. Она сердито сверкнула глазами.

– Глупости не говори, ну? Возьми вот, лучше, а то у меня руки уже отмерзли. Перчатки взять не додумалась, вот балда!

Шмыгнула носом, сунула Аркаше объемистый сверток.

– У меня в квартире был кто-то, Кашка. Я следы обнаружила. Понимаешь? Я боюсь, вдруг они опять, ночью придут? Лучше пока у тебя поночую, если ты не против. В принципе, завтра я могу к Нинке Крупиной попроситься, совру, что меня соседи затопили.

– Знаешь, Серафима, была бы ты парнем, честное слово, стукнул бы тебя по носу! При чем тут Крупина, скажи пожалуйста? Друг я тебе или не друг?

– Ну друг.

– Тогда не говори ерунды. Поживешь у меня. А на работе никому ничего говорить не надо, пусть все думают, что ты сама по себе.

Аркаша толкнул дверь подъезда, пропустил Симку, напоследок зорко глянул вокруг. Никого, только метнулись за углом огни фар, машина проехала.

– Ну, добро. Временно мы от них оторвались, – подумал Гвоздецкий, перехватил сверток и охнул, в палец кольнуло. – Что это тут? Кактус? Симка, ты спятила?

– Не кактус, а Федя! Не могла я его там бросить, как ты не понимаешь! Может, я вообще…неизвестно, когда вернусь, – тихо добавила Симка.