Читать книгу Вкус власти - Олег Александрович Волков - Страница 6

Саян прямо на ходу помахивает окровавленным топором, символом войны, словно заурядной палочкой. В том же порядке, в каком они вышли, процессия вернулась обратно в крепость. Едва створки ворот остались позади, как Ягис схватил за рукав.

– Саян, – Ягис зашипел, словно тысяча рассерженных змей, – тебе придётся много чего объяснить.

– Объясню. Всё объясню, – Саян покосился на рассерженного друга, – но только не здесь и не сейчас. Ансив, если не возражаешь, давай встретимся у тебя через пару часов. Завари ещё чайку. А то мне, понимаешь, народ собирать, войну объявлять.

– Договорились, – Ансив хмурый, как грозовая туча, – но учти: ты останешься без мёда.

Окровавленный топор в руках Сахема разглядели многие жители Тивницы. А кто не видел, поверил на слово тем, кто видел. С кем началась война и по какой причине, объяснять не нужно. Войны с менгами и стычки с другими племенами – обычное явление. Разница лишь в том, что врагом Тивницы впервые стало племя Звёздной Птицы. Именно в его недрах почти сто лет назад Саян создал род Медной Совы. многие десятилетия Тивницы считалась естественным союзником Птицы. А так каждый подданный прекрасно и сам знает, что делать и как готовиться: вода, еда, дрова и прочие припасы в максимально возможном количестве.

Не через два часа, а через три Саян появился в уютной затенённой беседке в глубине ухоженного садика возле дома Ансива. Сам Ансив на пару с Ягисом сидит за столом хмурый и недовольный, словно после дикого похмелья.

– Надеюсь, вы понимаете: наш разговор будет строго конфиденциальным, – Саян сам налил себе чашку изрядно остывшего чая.

– Это ещё почему? – пробурчал Ансив.

– То, что вы услышите, предназначено только для ваших ушей, – Саян опустил золотую ложечку в вазочку с мёдом. – К тому же только вы способны понять меня.

Выражение «строго конфиденциально» означает разговор на русском языке. За сотню с лишним лет друзья много чего забыли из первых лет жизни на Миреме, но родная речь почему-то крепко-накрепко засела в памяти. В любой момент, любой из них, хоть посреди ночи, хоть после недельного запоя, может заговорить на русском языке без запинки и даже без акцента. Саян и так и эдак ломал голову над этим странным феноменом, пока просто не махнул на него рукой и не поставил в один ряд с долголетием, с тёмно-синими Дарами Создателя и со способностью к чужим языкам.

– И так, господа, что вас интересует в первую очередь? – Сергей пригубил божественный напиток.

– Хватит ли у тебя смелости признать, что предстоящая война твоих и только твоих рук дело? – с вызовом спросил Ян.

– Что именно ты спровоцировал её, – Андрей особенно выделил слово «ты».

– Смелости? Хватит. Даже с избытком, – Сергей качнул наполовину полной чашкой. Да, Андрей, да, Ян: предстоящую войну целиком и полностью спровоцировал я.

От порезанного ломтика хлеба Сергей отломил кусочек.

– Я прекрасно осознаю, что охотники смиренно не проглотят ни монополию на медь, ни посягательство на кусок своей территории. Причём, прошу заметить, самой ценной территории. Не будь прежний Вождь Птицы столь упорно миролюбивым, война началась бы ещё в прошлом году. Зачем, по-вашему, я третий год подряд запрещаю трогать обширный луг перед Западными воротами? Хотя ещё ранней весной его следовало бы распахать и засеять рожью.

– Поле боя, – хмуро бросил Андрей.

– Оно самое, – Сергей кивнул. – Я очень надеюсь, что охотникам не хватит ума вытоптать наши поля южнее Тивницы. Но! – Сергей пожал плечами. – Риск есть риск.

– Но… Зачем? Сергей, зачем тебе нужна эта война? – голос Яна звенит от напряжения. – Нам-то что, воскреснем. А простым смертным как? Они же, того, навсегда умирают.

Сергей наклонил пузатый чайник, но, увы, из носика вылилась лишь тонкая тёмно-коричневая струйка. Да и та пролилась прямо на полированную столешницу.

– Ян, ты меня удивляешь, – Сергей поставил чайник прямо. – Ведь ты у нас самый лучший воин. Действительно лучший. С твоим-то колоссальным опытом. Мало кто из смертных может сравниться с тобой во владении топором, копьём. Про катану я уже молчу.

Ладно бы, если столь эмоционально выступил бы Андрей. И он, и я как были, так и остались гражданскими людьми. Да, нам тоже время от времени приходится размахивать тёмно-синими катанами, но мы всё равно в первую очередь гражданские чиновники. Невероятно, Ян: даже спустя сто десять лет в тебе по-прежнему сидит пацифист конца двадцатого века.

– Ну и пусть сидит, – Ян набычился.

– К тому же, – Сергей слегка наклонился над столом, – несмотря на всю нашу бессмертность, нам всё равно тяжело расставаться с жизнью. Или забыл, как лет двадцать назад на зимней охоте тебя медведь-шатун подрал? Неделю тебя искали, еле нашли. И всё это время ты упорно лез по лесу, грыз шишки, жевал снег и всё равно упорно отказывался сдохнуть. Хотя что могло бы быть проще, чем лечь на снег, закрыть глаза и умереть.

От неприятных воспоминаний Ян недовольно поморщился:

– Ты, это, от темы не отвлекайся.

За напускной грубостью Ян пытается скрыть собственное смущение. Двадцать лет назад все жители Тивницы не понимали, да и не могли понять, столь странное упорство бессмертного правителя.

– Да, действительно, отвлёкся я, – Сергей кивнул. – Тогда лучше начну с самого начала.

Холодные остатки крепкого чая ухнули в желудок. Сергей закусил хлебной корочкой и крякнул от удовольствия.

– На этом самом месте, где мы только что выпили этот восхитительный чай, – Сергей показал пальцем на пузатый чайник, – девяносто шесть лет назад наш маленький свежеиспечённый род Мудрой Совы построил первое стойбище. И кем мы тогда были? – Сергей в упор уставился на Яна. – Тем, чем до сих пор являются наши соседи: что поймали, то и съели; что нашли, тем и закусили.

Первобытнообщинный строй не может, экономически не может, быть основой для настоящего государства. Первое, что я начал делать – создавать новую экономическую базу. То есть переделывать охотников и собирателей в крестьян и ремесленников. Учил их пахать землю, строить дома, плавить и ковать медь. Много чего мы позаимствовали у менгов. Ты же сам, Ян, командовал первыми пятью экспедициями на юг. Это именно ты привёз в Тивницу самую первую курицу с петухом, а потом, позже, самую первую корову и быка. В общем, своего я добился.

Сергей, словно желая обнять уютную беседку, садик, дом Андрея и всю Тивницу в целом, широко развёл руки.

– Друзья мои, – воскликнул Сергей, – хотя бы сейчас вы понимаете, какое невозможное, нереальное дело мы провернули? В иных условиях, на этом самом мете, никакого государства людей не было бы и в помине. Здесь нет ни лёгкой для вспашки земли; ни диких злаков, чтобы засеять эту землю; ни годных для одомашнивания животных. Вообще ничего нет. И всё, что вы сейчас видите вокруг себя, всё, что только растёт и мычит за пределами этих стен, всё это появилось благодаря нам, нам и только нам.

Не будь нас, то первое государство людей появилось бы здесь на сотни, а то и на тысячи, лет позже. Когда менги, колонизаторы с юга, построили бы на Великом Столбе свою крепость. Именно они самым наглядным образом, мечом и огнем, объяснили бы людям преимущества государственного строя.

– А заодно ты свернул первобытную демократию, – Андрей плеснул ложку дегтя.

– А заодно свернул первобытную вседозволенность и укрепил вертикаль власти, – в тон другу поправил Сергей. – И вы, прошу заметить, сидите на самом верху этой вертикали.

Сергей перевёл дух. Ещё бы чайку попить или хотя бы просто воды.

– Как бы то ни было, – Сергей сглотнул слюну, – столь долгий подготовительный период наконец-то закончился прошлой весной. Я лично уложил последний кирпич в нашу Тивницу, в нашу крепость, в наш град.

– Теперь понятно, почему ты с такой помпой и обжираловкой отметил конец строительства, – усмехнулся Ян.

– В точку, – Сергей ткнул в Яна пальцем. – Пора переходить к следующему пункту нашей программы – к внешней экспансии.

На миг в тенистой беседке посреди густых кустов черноплодной рябины повисла тишина. Ян удивлённо глянул на Андрея. В ответ Андрей пожал плечами.

– Ну ты и хапнул, – протянул Ян. – Губа не треснет?

– Зачем? – Андрей чуть подался вперёд всем телом.

Сергей широко улыбнулся. Как глубоко и давно Ян и Андрей превратились в Ягиса и Ансива.

– На данный момент все мирные средства воздействия на охотников исчерпаны, – начал Сергей. – Они переняли кое-что, но, к сожалению, гораздо меньше, чем я надеялся. Вместо засек они начали окружать свои стойбища деревянными частоколами. Некое подобие грядок с чесноком и луком всё же можно найти возле их полуземлянок. Но, увы, к полноценному сельскому хозяйству они и не думают переходить. Единственное, что они приняли на ура, так это собак. Но даже их специально не дрессируют для охраны стойбищ. Так это, стаи полудиких друзей человека бродят между полуземлянок и поднимают лай на любого незнакомого человека или зверя. На этом и без того короткий список заканчивается.

Почему охотники руками и зубами держатся за старый образ жизни я, честно говоря, не понимаю. Они сознательно отказываются от более сытой, здоровой и, чёрт побери, комфортной жизни. Они по-прежнему ютятся в полуземлянках и зависят от малейшего чиха дикой природы. Олени откочевали чуть в сторону и всё – племя на гране голода.

– А тебе не приходило в голову, что больше всего на свете они дорожат своей первобытной вседозволенностью и что крепкая вертикаль власти им на хрен не нужна? – голос Яна аж сочится ядовитым сарказмом.

– Не приходило, – Сергей улыбнулся. – Что бы вы там про меня ни думали, внешняя экспансия нужна нам не только для удовлетворения моих наполеоновских амбиций. Хотя они есть, врать не буду. Гораздо важнее другое.

Тивница, как племя, полностью замкнулось в себе. Тридцать лет назад мы окончательно отделились от Звёздной Птицы. Тогда же последний раз девушка из Лугового Сокола вышла замуж за нашего парня. Через два, три, в лучшем случае через четыре поколения вовсю расцветут последствия близкородственных браков. Меня не прельщает перспектива стать главным врачом самого большого на Миреме дурдома.

После победы я обложу Птицу налогом «кровью». С каждого рода они будут отдавать по одной, две девушки в год. Ну и там ещё кое-что. Пока племена охотников не превратятся в сельскохозяйственные общины и не войдут в состав Тивницы, другой альтернативы у нас нет.

– И ты уже придумал план войны? Без меня? – Ян уперся кулаками в столешницу и глубоко задышал.

Едва разговор свернул к войне, как пацифист в душе Яна тут же превратился в сурового воина.

– Ян, ты только не обижайся, – Сергей выставил ладони перед собой. – План предстоящей войны настолько прост и однозначен, что я и сам прекрасно справился.

В поле перед крепостью охотников встретят ополченцы. Все три пехотные манипулы мы выстроим в линию. За ними, в качестве резерва, встанут Преторианцы. Младшее ополчение засядет на Западных воротах и на прилегающих стенах. Я буду с Преторианцами. Андрей, и не спорь, останешься в крепости. Ну а ты, Ян, выбирай под командование любую манипулу.

Охотники, как обычно, затянут боевую песню и ломанутся в бой всей толпой. Манипулы окажутся в полном окружении, но это не страшно. Скорее всего, в окружении будут и Преторианцы. Ну а дальше начнётся бойня. Чем быстрее охотники признают собственное поражение, тем большее их количество вернётся обратно к родным полуземлянкам. Вот и всё.

– Почему бойня? – в глазах Яна читается недоверие. – Охотников будет в разы больше, не меньше полутора тысяч.

– Да хоть три тысячи, – Сергей махнул рукой. – Дело не в количестве, а в качестве. Воевать строем охотники не умеют. К тому же, Звёздной Птице ещё ни разу не выпадало сомнительное удовольствие биться лбами о монолитный строй щитов. Это Рыба ещё задуматься может. Да у охотников ума не хватит остановиться в полусотне метрах от манипул и тупо засыпать нас стрелами. В бой полезут, в рукопашную, за ратной славой и боевыми трофеями.

– На словах ты уже разбил Птицу в пух и прах. А не рано ли? – в Андрее, как всегда, проснулась осторожность. – Война, знаешь ли, путь обмана. Мало ли что.

– Вот поэтому, из-за всяких «мало ли что», главное сражение развернётся не на поляне возле медного рудника, а возле стен Тивницы, – Сергей ткнул указательным пальцем в столешницу. – Если «мало ли что», мы укроемся в крепости. Я лучше пошлю к Хессану очередной обычай предков и отправлю Яна с его Спецназом громить стойбища Птицы, нежели оставлю крепость и гражданское население без прикрытия. Охотники так и не поняли, что своим окровавленным топором развязали мне руки.

– Чего, собственно, ты и добивался, – ядовито заметил Ян.

– Именно, Ян! Именно, – Сергей энергично кивнул. – Иной исход сражения мне представляется с трудом. Охотники со всей своей демократией и благородством на что-то более низкое и коварное просто не способны. Уверен на все сто: во всей Птице не найдётся ни одного желающего остаться в тылу в качестве резерва. Так ведь и уважения сородичей не сыскать, и без почетных трофеев остаться можно. Какая потеря! – Сергей театрально всплеснул руками. – Все, все без исключения ломанутся в бой. Вот она, первобытная демократия, в действии.

Сергей пошарил глазами по столу, ничего более смочить горло просто нет. Ян и Андрей озабоченно поглядывают друг на друга и на пустые чашки перед собой. В беседке вновь повисла тишина. Пусть подумают, это полезно.

За жаркими разговорами и горячим чаем незаметно наступил вечер. Прекрасная Гепола опустилась к западному горизонту, уютную беседку наполнили холодные предзакатные лучи. В саду тишина и благодать. Сквозь живые стены пышных кустов едва пробиваются звуки большого поселения. Где-то мычит корова, ей вторит недовольный женский голос.

Золотой ложечкой Андрей зачерпнул остатки мёда и попытался размешать его в холодных остатках чая.

– Ладно, – Ян хлопнул ладонью по столу, – придётся расхлёбывать эту кашу по твоему рецепту. Тогда почему, Сергей, и тебе не остаться в крепости? Дай мне поруководить сей славной викторией. Почему ты вечно посылаешь меня за тридевять земель тырить чужое грязное бельё?

– Ян, только без обид, – Сергей было поднял пустую чашу, но тут же опустил её обратно на блюдце, – я бы и сам с превеликим удовольствием остался бы в крепости и наблюдал бы за сражением с вершины Западной башни. Но не могу! Как ни странно. По банальной причине не могу. В бой необходимо послать все наши силы, в том числе и Преторианцев. А без меня, без моего драгоценного тела, делать им на поле боя совершенно нечего. Самая главная задача гвардейцев – меня охранять, – решительно, как отрезал, заявил Сергей.

– Сергей, опомнись! – Ян едва не подпрыгнул на стуле. – От кого охранять? Подданные тебя боготворят. Ты можешь запросто зайти в капище, содрать с идола звезду Создателя и начертать на камне собственный святой лик. Только рады будут, ещё усердней молиться будут.

– Оно и верно, – следом встрепенулся Андрей. – Сергей, на кой хрен тебе личная охрана? В пределах периметра из обожжённых кирпичей бояться тебе совершенно нечего. Да и некого. Мы же бессмертны.

На эмоциональный взрыв Яна и на более спокойный возглас Андрея Сергей лишь хитро улыбнулся.

– Целиком и полностью согласен с вами, друзья мои: меня действительно боготворят и в пределах нашей крепости бояться мне совершенно нечего. Если разобраться, то личная охрана мне совершенно ни к чему. Но! – Сергей поднял указательный палец. – Всё не так просто.

Сейчас у нас три манипулы. Сто лет назад не набралось бы и на половину одной. Ещё лет через сто у нас будет три полноценных легиона. Естественно, нынешние манипулы станут их основой. Та же участь постигнет и Преторианцев. Через сто лет мой нынешний взвод телохранителей разрастётся до полноценного легиона. Но это будет не просто пехотный легион. Нет. Это будет личный легион Великого Сахема.

Это будет самый лучший легион. Лучше всех вооружённый. Лучше всех обученный. Самый преданный. Именно этот легион станет гарнизоном Тивницы и будет оберегать Великого Сахема во всех военных походах. Служить в нём будут только простолюдины, выходцы из сословия преторианцев. Аристократов, дворян и прочей родовитой шушеры в нём не будет. Именно этот легион будет оберегать Великого Сахема от покушений, дворцовых заговоров и переворотов. Традиции легиона Преторианцев закладываются уже сейчас. Если Сахем лично в бой не идёт, значит и Преторианцам делать на поле боя нечего. И точка! – кулак Сергея с треском врезался в столешницу.

Да, мне лично ничто и никто не угрожает. Но! Как знать, Великий Создатель не счёл нужным поделиться с нами своими планами. Когда, на какой стадии, он свернёт свой эксперимент? Может завтра, а, может, через десять тысяч лет. Может, я погибну в бою или, наконец-то, банально умру от старости, а заново так и не воскресну. И тогда первому смертному Сахему очень и даже очень пригодится большой отряд отлично подготовленных, вооружённых, и, главное, преданных воинов.

Едва Сергей умолк, как Ян раздраженно заявил:

– Сергей, ты говоришь, как будто бредишь.

– Может быть, – Сергей равнодушно пожал плечами.

То ли заявление Яна, то ли равнодушный ответ Сергея стали последней каплей.

– Все, хватит на сегодня, – Андрей шумно поднялся из-за стола. – Попрошу вас, уважаемые, убраться вон из моей беседки и моего сада.

У хозяина уютной беседки испортилось настроение. Бывает. Сергей со скрипом отодвинулся от стола. Из-за кустов тут же выскользнула угора Схита. Деревянный поднос бухнулся на стол. Старшая жена принялась быстро и ловко собирать грязную посуду.

Вяло, даже не пожелав друг другу спокойной ночи, друзья попрощались и разошлись по домам. Беседа и так затянулась. На землю опустились сумерки. До начала войны осталось ровно семь дней.