Читать книгу Секреты сокровищ - Олег Анатольевич Казаков - Страница 2

Кража

– Ну вот, – произнесла мама в полголоса, глядя на холодный ноябрьский сумрак за окном. В мутных полосах дождя, кажется, мелькали уже призрачно-белые штришки мокрого снега, – недаром в городе поговорка: кончились белые ночи, теперь наступают «черные дни». Вон еще четырех нет, а уже почти темно…

– Так ноябрь же начался, – резонно заметил Сергей, не отрывая глаз от монитора: он чего-то искал в Интернете. – Ты лучше спой что-нибудь, я ведь люблю, когда ты поёшь, попросил он, – почувствовав вдруг, что маме отчего-то грустно. И снова уткнулся в экран.

Мама запела. У нее был несильный, но очень приятный грудной голос. От своей матери и от бабушки она знала множество старых песен и романсов и пела очень красиво, хотя и не училась этому.

– «…Парус я твой найду над волной морскою…» – переливчато зазвучало в просторной комнате. – «…О, голубка моя…». И тут призывно и требовательно закурлыкала мамина «трубка». Мама подошла к высокому круглому столику, взяла мобильник…

– Да, Зоинька, здравствуй! – Мама радостно улыбнулась. Но в следующее же мгновение её лицо стало серьезным, и она быстро прошла в свою комнату.

Сергей немного встрепенулся: Зоя, его любимая старшая двоюродная сестра, которая столько возилась с ним в детстве, его замечательный друг!

– Не может быть! – донёсся до него встревоженный голос мамы, которая, видимо, неплотно затворила дверь. – Он прислушался. – Как же это произошло?! … Может быть, ты всё-таки приедешь, и расскажешь всё подробно?… После службы? Да, да, конечно, хорошо, буду ждать.

Из всего услышанного Сергей уяснил две вещи: Первая – у Зои что-то стряслось, вторая – Зоя завтра придет, и это очень хорошо, ещё и потому, что завтра воскресенье, и в школу идти не надо. Однако любопытство всерьёз одолело его, и он торопливо раздумывал, как бы так «технично» выведать у мамы, что же у Зои произошло? Довольно скоро мама позвала его на кухню пить чай.

К чаю были любимые горячие бутерброды (мама их делала маленькие, почти квадратной формы), «пражское печенье». В середине стола красовалась крупная гроздь винограда. Телевизор был включён, и как раз только начался сериал про полицейскую собаку-ищейку. Конечно хозяином собаки был крутой и благородный оперативник. Однако, лицо у мамы было взволнованное.

Сергей, не придумав никакого дипломатического хода, спросил напрямик:

– Что у Зои-то стряслось?

– С чего ты взял?!

– Да ты с ней поговорила, а мне ничего не рассказываешь… – Сергей, несмотря на любопытство и даже некоторую тревогу, с большим увлечением ел бутерброды и с интересом поглядывал в телевизор.

– Ничего особенного… Что-то на работе. – (Зоя работала психологом в какой-то клинике). – Я так толком и не поняла. Приедет завтра, расскажет.

Мама незаметно перевела разговор на школу, тем более, что тут у Сергея действительно были некоторые проблемы. Особенно с русским. Потом внимание перешло на телевизор, где действие стремительно развивалось. Преступник охотился за жертвой, но и за преступником охотился элегантный и бесстрашный полицейский с умнейшей собакой.

– Ты никуда сегодня не собираешься?

– Да нет, куда в такую погоду?! – Сергей отщипнул несколько виноградинок.

– А мне вот придется через час-полтора съездить к Людмиле Александровне по делу, кое-какие вопросы по новому заказу решить…

Людмила Александровна – близкая подруга и сотрудница мамы. Они вместе работают в Рекламном агентстве.

– Так сегодня же у вас выходной, суббота. Какие еще заказы?!

– Ну, срочно требуют, надо определить, с чего в понедельник начинать будем. Заказ очень важный и большой, его надо как следует продумать. – Мама всегда разговаривала с Сергеем, как со взрослым человеком…

Вышколенный, выдрессированный полицейский пёс на телевизионном экране сделал мощный, красивый прыжок и схватил могучими челюстями запястье преступника. Преступник выронил револьвер, который уже был наведён на жертву…

– Что ж ты мне только сейчас говоришь?

– Да знаешь, забыла как-то, извини.

– Вернёшься поздно?

– Я постараюсь пораньше… Позвоню.

***

После чая Сергей вновь уселся за компьютер и «нырнул» в Интернет, а мама прошла к себе и затворила дверь. Просторная комната, где сидел Сергей, когда-то была папиным кабинетом, мамина комната была родительской спальней, а комната Сергея так и была – комнатой Сергея. В торжественных случаях кабинет папы превращался в парадную залу. А для «своих» гостей была всеми любимая кухня – просторная, уютная и опрятная. К тому же, в квартире совсем недавно закончился косметический ремонт и она стала нарядной и светлой.

Папа погиб в авиакатастрофе чуть более трех лет назад. Его послали в командировку на север (он был журналистом). И он летел там на каком-то стареньком самолёте на дальний нефтепромысел, и самолет потерпел аварию, вернее, как говорили, взорвался в воздухе. Долго потом и мама, и папины друзья говорили, что авария была странная, но Сергей не мог толком понять этих разговоров, а потом они как-то сами собой иссякли. Да вроде и доказано было, что взрыв произошёл из-за неисправности.

– Ну и что, как я выгляжу? – Если Сергей бывал дома, а мама куда-нибудь уходила, она почти каждый раз задавала ему этот вопрос.

Сергей обернулся. Мама была в коричневом джинсовом костюме из вельвета, бледно-голубой блузке и светло-рыжего цвета полуботинках – стройная, молодая и красивая.

Красивая-прекрасивая! – Отозвался Сергей и встал, чтобы проводить маму в прихожую.

Хотя мама и улыбалась, однако, когда надевала куртку, Сергей подумал, что она отчего-то волнуется. Но вопросов задавать не стал: «Все равно отшутится…».

Они расцеловались, и дверь за мамой захлопнулась.

Лифтом Тамара Андреевна не пользовалась. Она сбежала со своего третьего этажа по довольно широкой лестнице и вышла на улицу. Холодный ветер с дождем встретил её в темноте, сразу же заставил поднять воротник. Она свернула в подворотню, вошла в тёмный пустынный двор и нажала кнопку брелка. Пыхнула светом и коротко взвизгнула сигналом её не новая машина. Тамара Александровна вывела машину со двора, остановилась у тротуара и вытащила «мобильник».

– Зоя! Я всё-таки еду к тебе. Ты меня очень встревожила. Почему ты в милицию не заявила о краже?

– Я не знаю, надо ли это делать, это ведь большая тайна нашего рода. И это ведь имеет и к Церкви отношение…

– Ты перепугалась и перестраховываешься!

– Я просто не могу в себя прийти. Может, лучше не стоит тебе сейчас беспокоиться и сюда ехать, я ведь завтра приеду сама…

– И тем не менее – я уже еду, жди. – Тамара Андреевна выжала сцепление и включила передачу…

Минут через тридцать (на счастье удалось избежать пробок) Тамара Андреевна уже подрулила к двенадцатиэтажному дому на Гражданке. Хотя она и упрекнула Зою в перестраховке, но, тем не менее, выйдя из машины, внимательно осмотрелась. И только убедившись, что никого и ничего подозрительного нет, вошла в подъезд, вызвала лифт, поднялась на восьмой этаж и позвонила в дверь Зои.

За дверью послышались шаги. Потом, наверное, уже заглянув в «глазок», Зоя сказала:

– Тамара, я сейчас открою, но ты заходи быстро.

Дверь приоткрылась, и гостья поспешно вошла в квартиру. Квартира у Зои однокомнатная ,очень уютная, всегда чисто прибранная. В переднем углу комнаты – иконы, горящая лампадка. На стенах – три небольших репродукции старинных картин в рамах. На одной – пышный яркий букет цветов в глиняном кувшине, на другой – какой-то человек (кажется, голландец), идущий по дороге, третья картина изображала морской берег с вытащенной лодкой; на горизонте виднелся белый блик дальнего паруса.

– Может, чаю… – предложила Зоя.

– Ой, не до чаю сейчас. Хотя кто-то сказал, что русские пьют чай во всех случаях жизни. В общем, чаю не надо, рассказывай, что и как произошло.

– Я молюсь мученику Иоанну Воину, он помогает отыскивать украденное.

Тамара Андреевна, очень любила свою племянницу и уважала её веру. И сама, как большинство русских, была крещёной. И все-таки религиозностью особой не отличалась, а в церковь если и ходила, то разве что по очень большим праздникам.

– Зоинька, милая, может быть, мученик Иоанн и поможет. Дай Бог! Но сейчас – я тебя умоляю! – расскажи, как всё получилось.

– Ты понимаешь, я взяла кольцо, как мы и договаривались, и повезла к тебе. Сергей уже был дома, и я думала: приеду, с ним пообщаюсь и тебя дождусь.

– Да уж! Всё-таки тут и моя вина тоже есть. Ну почему я решила тебя попросить его везти?! Ведь могла же сама на машине…

– Ой, тётушка, может, и на машине что-нибудь приключилось бы. Еду я к вам в метро. Сумка у меня не роскошная, ничего особенного, вроде, в ней нет. Народу не много… Не пойму, как это произошло, только вдруг смотрю, сумка у меня приоткрыта. Я в сумку – а там обоих кошельков нет: в одном деньги лежали – ерунда, рублей триста, а в другом маленьком – пакетик с кольцом. Я всю сумку переворошила, да что там говорить… Хорошо хоть документы в кармашке остались. И что этого вора привлекло, на миллионщицу я никак не похожа, сумка самая обыкновенная. Наверное, бес его подтолкнул.

– Давай не будем, пожалуйста, про бесов. А в милицию заявить надо. И лучше поехать сегодня же и прямо сейчас.

– Но ведь тайна…

– Нас никто не обязывает рассказывать о тайнах нашего рода. Мы должны заявить о краже и описать украденный предмет.

– А если…

– Даже если его найдут, там всего лишь одна, только при сильном увеличении заметная, изящная буковка на внутренней стороне, мы о ней могли и не знать. А если кто и разглядит – ничего из этого понять не сможет.

Зоя, кажется, пыталась что-то возразить или хотя бы перенести визит в милицию на завтра, но Тамара Андреевна твёрдо стояла на своём.

Загадочная карта

Мама ушла. Сергей примерно час ещё посидел за компьютером, нашёл там фильм (минут на пятнадцать) о древних парусниках и много изображений. Он увлекался историей мореплавания. Собирался строить парусные корабли. Найденное решено было «скачать». Пока компьютер «перекачивал», Сергей прошёл в свою комнату, сел за стол, включил лампу и наклонил её поближе к столу; вытащил из ящика небольшой пластиковый конверт и извлёк из него коричневатый от старости лист очень плотной бумаги, сложенный втрое. Он развернул его, вытащил лупу и начал разглядывать… Громко закричал петухом мобильник Сергея. Звук оказался таким неожиданным и резким в тихой квартире, что Сергей даже вздрогнул. Трубка лежала рядом с ним на столе. Он взглянул на дисплей. Звонил приятель Миша из его класса.

– Алло, Мишка, привет! Я тебе как раз звонить собирался.

– А чего такое? Я, видишь, тебе звоню сказать, что в понедельник в школу не иду и на день рождения к Ане тоже пойти не смогу.

– Что случилось-то?!

– А мы с сестрой и родителями прямо сегодня вечером в Москву едем, там у деда юбилей, всех просил быть. Сегодня решили и меня взять. Будем мы там до вторника, а в школу я, значит, со среды…

– Ёлки-зеленые, вот невезуха-то.

– Какая?

– Тут у нас дом старый неподалеку переделывают, ну вот я там случайно в какой-то куче нашел какую-то бумагу. Странную. На ней письмена непонятные, и нарисовано что-то – вроде карты. На карте написано на иностранном, только не на английском (я б узнал), а ещё что-то написано отдельно, знаешь, вот теми буквами, которыми церковные книжки пишут.

– По церковно-славянски, что ли?

– Ну, наверно. Вот я и хотел, чтобы ты прочитал. Ты ж в воскресную школу-то ходишь…

– А какие дела, какие проблемы? У тебя вон сестра двоюродная, мы ещё к ней вместе ездили. У неё же церковных книг – полшкафа. Так она и язык знает…

– Да ты понимаешь, я пока не хочу ей говорить… Ну, ни к чему пока, самому интересно понять… Мало ли что там, в этой бумажке! И вообще, пусть пока это секрет будет. Я лучше тебя подожду.

– А иностранный?

– А может, это немецкий. Ты ж в немецкой группе. Вот приедешь, посмотрим, а там видно будет.

– Ну ладно, как хочешь, пока…

– Ну, пока…

Сергей положил трубку на стол и снова, взяв лупу, стал разглядывать бумагу.

Одна треть листа была заполнена церковно-славянскими письменами, причём без интервалов между словами и знаков препинания. Буквы выписаны вычурно, со всякими завитушками – не сразу и разберёшь.

Две другие трети занимал план какого-то… то ли города, то ли посёлка. Во всяком случае, можно было различить несколько улиц, дома, парк. Ни на верху ни внизу листа не было никакого слова, похожего на название. Зато слева внизу был изображён картуш, указывающий стороны света. В правом нижнем углу была стрелка с надписью, указывающая куда-то за край листа. Сколько ни пытался Сергей уяснить хоть что-нибудь – ничего не получалось. Вскоре он оставил свои исследования и, взяв огромную толстенную книгу по истории флота, пошел в большую комнату и влез на диван…

В полиции

В отделении полиции было неуютно и как-то по-особенному – холодновато и душно одновременно.

К дежурному было всего два человека, но беседовали и расспрашивали их очень долго. Наконец наступила очередь Зои и Тамары Андреевны. К столу дежурного они сели вместе.

Зоя довольно сбивчиво объяснила, в чём дело. Дежурный следователь – крепко сложенный, но добродушного вида, человек – спросил, почему не было заявлено сразу в том месте, где обнаружилась пропажа.

– Вы знаете, я так растерялась, что вообще перестала соображать…

– Ну, хорошо, пишите заявление.

Заявление пришлось писать на многостраничном бланке. Продолжалось это долго. Если говорить вкратце, то заявлено было, что украдено кольцо. Приблизительно восемнадцатого размера. Старинной (примерно середина XIX в.) работы. Золотое с большим овальным изумрудом, окруженным четырнадцатью бриллиантами. Дежурный старательно писал протокол.

Он с некоторым удивлением взглянул на потерпевших – выглядели они очень прилично, но никак не походили на обладательниц сокровищ. Тамара Андреевна и Зоя объяснили, что кольцо получено по наследству и является семейной реликвией.

– Может быть, вы всё-таки вспомните, странное поведение кого-нибудь из пассажиров, или вообще что-то не совсем обычное, постарайтесь, пожалуйста, вспомнить – попросил милиционер.

Зоя сдвинула брови и, поразмыслив некоторое время, сказала:

– Всё-таки… что-то такое, кажется, было… В вестибюле станции, где я садилась. Кто-то легонько меня толкнул, судя по всему случайно… А потом вдруг его кто-то толкнул, кто-то подошел и о чём-то спросил, ему стали отвечать и в это время опять кто-то толкнул… и получилась такая легкая кутерьма, меня как-то закружило даже немного, и одно или два лица показались несколько странными – вроде жёсткие какие-то, и в то же время все галдят… Хотя продолжалось это минуту, ну полторы – не больше.

– Вообще-то очень похоже на компанию карманников. А на какой станции это было?

Зоя назвала станцию.

– Может, вы смогли бы хоть приблизительно описать кого-нибудь из них, может, какая-то особенность внешности…

– Разве что какая-то вертлявость… Или… погодите… У одного из тех, с жесткими лицами, зуб золотой блеснул… – Зоя показала на левую сторону рта, – Примерно вот здесь, наверху. Хотя мало ли людей с золотыми коронками…

– Да нет, это уже кое-что. А пропажу вы обнаружили далеко от этого места?

– Через две остановки.

– Понятно. А всё-таки мог знать кто-нибудь, что у вас есть кольцо?

– Это исключено! – В один голос ответили Тамара Андреевна и Зоя.

Пребывание в полиции (по скромным подсчётам) взяло больше часа На улице дождь был ещё сильнее.

– Ну вот, теперь хоть какая-то надежда есть. – Сказала Тамара Андреевна.

Когда они сели в машину, Зоя задумчиво проговорила:

– А ведь знают о кольце…

– Кто?! – ошеломленно воскликнула Тамара Андреевна.

– Те, кто и воров на воровство подталкивают… бесы. Я знаю, ты к этому скептически относишься…

Тамара Андреевна помолчала, потом, обогнав тяжелый грузовик, брызгающий слякотью во все стороны, сказала:

– Сдается мне, следователю эта информация работы бы не убавила.

– Кто знает… – всё также задумчиво откликнулась Зоя, глядя в боковое стекло на расплывающиеся огни.

– А с другой стороны, – продолжила Тамара Андреевна, – хоть я и скептик, но если следовать логике: знают бесы, значит, знают и ангелы, а уж тем более Бог. Так ведь?

– Да. Он нам поможет, обязательно поможет. Тамара, я себя чувствую очень виноватой, даже не знаю, как и сказать.

– Ничего говорить и не надо. И не вини себя, даже не думай об этом!

– Я буду молиться, сколько смогу… Мне так хочется, чтобы святыня нашлась, и чтобы Сергей получил наследство!

– До совершеннолетия Сергею… Только потом мы сможем обратиться за наследством, но перед этим надо будет еще найти людей в Германии, которые в это дело посвящены и помогут. И самое главное – найти здесь того человека… Который знает пароль и адрес. Человека знал Павел (так звали покойного мужа Тамары Андреевны)…

– Сейчас самое главное – найти кольцо.

Они приумолкли. Шлёпал и плескался дождь, ровно гудел мотор, плыли за окном светящиеся строчки домов…

Информация от рассказчика

Итак, года за три до событий, о которых здесь идёт речь, в Россию приехал Анатолий Федорович Р. Это был потомок одного из русских офицеров, воевавших в первую мировую войну. Офицер был близким помощником генерала Д., человека знатного рода, весьма богатого. Во время революции и Гражданской войны генералу пришлось эмигрировать за границу. Однако он сумел вывезти свои ценности и остаться обладателем значительного состояния, а редчайшие фамильные драгоценности он хранил в надежном месте в южной Германии. Он делал всё, что было для него возможно, чтобы прославить Россию, великих людей России. Он помогал издавать книги, журналы, снимать фильмы. Он помогал бедным русским эмигрантам и вообще обездоленным людям, невзирая на национальность и происхождение. Всё, что имел, он передал сыну в наследство. Сын к нашему времени стал уже глубоким стариком, но своих детей и внуков у него не было. С помощью верных людей он узнал, что самый ближайший его родственник живет в Санкт-Петербурге. Это был отец Сергея – Павел Кириллович. Анатолий Федорович вначале выяснил всё, что можно о наследнике и сообщил старику, что это вполне достойный, честный и порядочный человек. Затем Павла Кирилловича пригласили в Германию, всё ему рассказали и передали кольцо, которое было для поверенных тайным знаком для передачи наследства после смерти старика. Однако, кроме кольца, требовался ещё пароль, и только предъявив кольцо и назвав пароль, можно было стать обладателем наследства, включая фамильные драгоценности и ещё какие-то тайные документы. И вот какое отношение, как упомянула Зоя, это наследство имело к Церкви. Треть всего наследства завещано было передать Русской Православной Церкви, и, кроме того, завещано было передать и тайно хранившуюся за границей со времен гражданской войны, великую святыню – древний антиминс, еще допетровских времен.

(Антиминс – это особый четырехугольный плат из льняной или шерстяной материи, на котором изображается положение Христа во гроб; по углам помещаются изображения четырех Евангелистов. На верхней стороне вшиваются частицы святых мощей, иногда очень древние. Эта традиция идет от древнейшей Православной Церкви, когда во время гонений службы проходили в Римских катакомбах: на захоронениях пострадавших за веру. Без Антиминса не может совершаться главная служба: Литургия, во время которой хлеб и вино становятся (по молитвам священников и прихожан) Плотью и Кровью Господа Иисуса Христа).

Так вот… Пароль должен был назвать один человек в Петербурге после смерти Игнатия Львовича (так звали старика). Павла Кирилловича познакомили с этим человеком. Вскоре после этого знакомства Павел Кириллович и отправился в командировку, в которой погиб, так и не успев познакомить свою жену с хранителем пароля. При странных обстоятельствах погиб в Швейцарии и Анатолий Федорович, умер Игнатий Львович. У Тамары Андреевны оставалось только кольцо и надежда, что всё как-то выяснится…

Воскресные приключения

Следующий день – воскресение – выдался на удивление ясным и тихим. Такие дни в ноябре бывают редко. Омытый дождём, город сверкал под лучами предзимнего солнца.

Мама сказала Сергею, что у Зои какие-то дела, поэтому она придёт не сразу после службы, а часа в три-четыре. И Сергей после завтрака отпросился у мамы кататься на велосипеде, хотя та приглашала его сходить в кафе и угоститься мороженым. Вытащив велосипед на улицу, он вскочил на него и помчался к тому дому, где и нашёл недавно загадочный лист. Через пять-десять минут он был уже на месте. В заборе – лаз, в который Сергей мог запросто проникнуть вместе с велосипедом. Добравшись между горами мусора к зияющему (без дверей) подъезду он прислонил велосипед к стене, вошёл и стал подниматься на второй этаж. Разрушенная квартира, в которой был найден лист, находилась на втором этаже. У Сергея ещё накануне вечером появилась мысль, что здесь может быть ещё что-нибудь интересное. В одном из таких домов он как-то даже нашел старинный небольшой компас с надписью на задней крышке «Компасъ капитана Адрианова». Конечно, мама бы за такую «археологию» не похвалила. В таких домах в любой момент что-нибудь могло обрушиться, да и люди сюда могли забредать, мягко говоря, невежливые.

Сергей начал разбирать кучу, в которой был обнаружен лист. Ничего интересного не попадалось. Всё какой-то никому не нужный хлам… Он решил поискать на всякий случай ещё минут десять-пятнадцать и как-то так увлёкся, что даже не услышал, когда на разбитой лестнице зазвучали шаги. Идущий старался ступать как можно тише. Но вот фигура показалась уже в дверном проёме, и глуховатый голос произнёс:

– Добрый день, молодой человек, что ищем?

Сергей чуть вздрогнул и поднял голову. Перед ним стоял мужчина лет сорока, в черном кожаном костюме. Длинные светлые волосы собраны в косичку. Голос у него был спокойный даже с немного шутливыми интонациями. Но Сергею все-таки стало не по себе.

– Давно раскопки ведем? – Продолжил пришедший.

– Да нет, я только что…

– Это твой «джип» у парадняка оставлен? Угнать ведь могут…

– Мой… велосипед. Я сейчас поеду.

– Ну, это, когда ты поедешь… А сейчас скажи мне, что ты здесь находил? Видишь ли, тут моя тётушка жила, и, когда съезжала, забыла кое-какие ценности и документы.

– Нет, – Сергей вдруг почему-то понял, что посвящать этого человека в свои дела не надо. – Нет, я тут вообще в первый раз.

– Так уж и в первый… Живешь ты, небось, неподалеку, так что и вовсе не в первый… Так ведь?

– Живу неподалеку, а здесь – в первый раз, просто полазать захотелось, интересно…

– И всё-таки, послушай, если ты нашел здесь какую-нибудь бумагу, похожую на документ, отдай её мне. Я в долгу не останусь. А тебе такая бумага всё равно ни к чему.

– Конечно ни к чему, – ответил Сергей, настораживаясь и понимая почему-то, что речь идёт именно о его находке, которая преспокойно осталась дома. – А какие хоть это бумаги могут быть, чего на них? Паспорт что ли?

– Нет, там что-то типа чертежа, или карты. Старая такая бумага, и непонятно написано. Не видел?

– Да нет. Мне бумаги-то вообще не нужны. – У Сергея промелькнула мысль, что, в случае чего, до улицы отсюда близко, и крик услышат. – Фу-у… домой пора, – с нарочитой досадой произнес Сергей и медленно двинулся к дверному проёму, в котором всё также стоял «гость».

***

Зоя приехала раньше, чем предполагалось. Тамара Андреевна обрадовалась и сразу же повела её на кухню пить чай. Только-только были изжарены котлеты и приготовлен гарнир из риса и цветной капусты. Однако от котлет Зоя отказалась наотрез, решив дождаться Сергея с велосипедной прогулки. Поэтому ограничились бутербродами и печеньем. Хозяйка разлила чай, пододвинула чашку Зое, и сама присев к столу, поднесла свою чашку к губам. Зоя перекрестилась, перекрестила стол и только тогда принялась за чаепитие. Но, сделав два-три глотка, поставила чашку.

– Тамара, я была там, оттуда и еду.

– Где?!

– Там, на станции метро, где видела эту компанию. Ну, помнишь, я вчера следователю рассказывала?!

– Видела их?

– Кажется, одного всё-таки видела.

– Послушай, дорогой мой Шерлок Холмс, может, ты всё-таки оставишь для полиции хоть крошечку славы?

– Погоди. И вот, я всё-таки решила немного последить за ним. Он стоял у автомата для оплаты карт, и мне показалось, что он кого-то ждёт…

– Так всё-таки, ты уверена, что это он самый? И вообще ведь пока нет уверенности, что именно та компания тебя обокрала.

– Нет.., но я решила понаблюдать и остановилась поодаль, чтобы он никак не мог заметить меня. И вот минут через пять к нему подходит женщина в тёмном плаще, в шапочке. Вот кстати на шапочку я обратила внимание – вроде кожаной тюбетейки и впереди какой-то красный значок, то ли приколот, то ли напечатан. И они вышли из метро. Я пошла за ними.

– Зоя!

– Погоди. Так вот, они отошли всего на несколько шагов за угол и там быстро обменялись какими-то небольшими пакетами. И тут же расстались – она направилась к троллейбусной остановке, а он в другую сторону. Я, было, за ним, но он вдруг очень заторопился, почти подбежал к какой-то машине и уехал. Я ни номера, ни марки разглядеть не успела…

– Теперь ты погоди. Давай-ка я тебе еще чайку подолью, ведь вкусный же?

– Вкусный, но…

– Послушай меня. Я все-таки отвечаю за тебя перед твоими родителями. Благо они ещё живы, хотя и живут далеко. И потом я вообще, и Сергей… Мы очень тебя любим. И вот так рисковать ты не должна. А вдруг это действительно он, и он заметил бы твою слежку… Ты бы сделалась их врагом, и они сами могли бы выследить тебя… Я вот что ещё вчера ночью твердо решила и хочу тебе сказать. Что пропало – то пропало. Это ещё далеко не настоящая потеря и не настоящее горе. Выбрось из головы все мысли о своей «провинности». Никакие пропажи вещей не могут влиять на наши отношения… Пусть этим занимается полиция. Зоя! Я тебя прошу, очень прошу – оставь.

– Да, тётя, хорошо. Но мне кажется, что надо сказать следователю (которого нам назначат), что я видела этого человека. Понимаешь, я в этом не разбираюсь, но у него такое лицо…

– Ладно, скажи об этом следователю, но прекрати, пожалуйста, свой «частный сыск».

– А что, если они знают, что это за кольцо?

– Пусть всё пропадет, но я не желаю терять ни тебя, ни сына. Не знали мы об этом наследстве и знать не будем. Ну, вспомни свои же любимые слова: «На все воля Божия»!

– Хорошо, тётя милая, хорошо, я согласна с тобой, но если получится, по той же воле, так, что мне придётся что-то сделать, как-то поступить, я против совести поступать не буду.

– Давай пока на этом и остановимся, только сама ничего не затевай. Смотри какой день сегодня замечательный, пойдем погуляем немного, а к приходу Сергея вернемся.

На улице было солнечно, ярко, чисто, просторно. Лужи были ярко-синими, сияющими, небо лазурным, а дома и деревья умытыми. Тамара Андреевна и Зоя пошли в сквер. Лёгкий ветер перекатывал по дорожкам остатки палой листвы. И было так хорошо, что и не верилось ни во что плохое.

***

– Уж больно ты заторопился, – сказал «гость», становясь так, чтобы совсем загородить выход, и голос его стал жёстче – может, всё-таки что-нибудь нашёл и унести торопишься?

Сердце у Сергея ухнуло вниз.