Читать книгу Избранное - Олег Аркадьевич Белоусов - Страница 13

С утра вновь начали звонить кредиторы. Звонки на двух мобильных телефонах Сергея Николаевича Зарубина были обеззвучены и переведены исключительно на вибрацию, что позволяло не слышать жене в соседней комнате беспрерывные и нудные мелодии его телефонов. Уже месяц Зарубин не спал вместе со своей второй женой, с которой прожил уже более пятнадцати лет. Работа из-за ссоры с начальником в офисе оказалась брошенной вместе с трудовой книжкой и денег на платежи неоткуда было взять. Сергей Николаевич босой сидел на лоджии в старых хлопчатобумажных шортах, в дырявой на груди и на спине белой футболке, не зная, что предпринять. Вернее сказать, ему уже ничего не хотелось делать для своего спасения – он словно начал уставать от жизни. Второй раз за время проживания со второй женой Сергей Николаевич столкнулся с тем, что не может возвращать занятые деньги. Первый раз, одиннадцать лет назад, в кризис из-за американских ипотечных бумаг, который коснулся и России, Зарубин потерял работу и не смог оплачивать кредиты, но тогда с него нечего было взять, и через три года судебные приставы отказали банкам во взыскании с него долга, так как Сергей Николаевич не имел не только никаких накоплений, он не имел никакого движимого имущества и какой-либо недвижимости. Тогда Сергей Николаевич задолжал банкам более семисот тысяч рублей и не уплата такой большой суммы в итоге сошла ему с рук. Сейчас же Сергей Николаевич мог одалживать только в микрофинансовых организациях, так как банки ему денег не давали, но микрофинансовые организации предоставляли дорогие займы, и четыре займа на пятьдесят тысяч быстро превратились в девять займов, примерно, на сто пятьдесят тысяч рублей. Теперь Сергея Николаевича беспокоило то, что он пенсионер, и судебные приставы могли располовинить его пенсию. Единственное, что вселяло маленькую надежду на сохранение пенсии – это её размер. Зарубин получал из пенсионного фонда на карту Сбербанка ежемесячно чуть более девяти тысяч рублей, а эта сумма равнялась прожиточному минимуму в регионе, где он жил. Тревожило то, что приставы могли, не вникая в детали, наложить арест на половину пенсии, и чтобы это оспорить Сергею Николаевичу потребовалось бы ходить по судам, и краснеть, как старому неудачнику, у которого пятнадцать лет назад, до ухода от первой жены с двумя взрослыми дочерьми, имелось все – квартира, автомобиль, бизнес и достаток.

Увидев в стене лоджии никелированный крюк для сеток с продуктами, Зарубин невольно подумал о самоубийстве. Повесится на крюке представилось ему лёгким делом. Однако сколько господь ему ещё позволит прожить от сегодняшних шестидесяти пяти лет он не знал, а повеситься в таком возрасте, значит, самоуверенно преувеличивать остаток жизни. Стоит ли накладывать на себя руки сегодня, если завтра смерть может прийти сама в результате инфаркта, инсульта или чего-либо ещё? Зарубин знал, что люди в более удручающем положении никогда и помыслить не смеют о сведении счетов с жизнью. Однако сейчас его особенно огорчало то, что это, как наказание, уже повторяется дважды, с тех пор, как он ушёл из первой семьи. Сегодня ему казалось, что уход от первой жены особенно обидной ошибкой из-за непоправимости положения. В первой семье он мог не думать о срочной добыче денег на проживание, чего не мог себе позволить со второй женой, которая обоснованно требовала оплачивать квартиру и хотя бы своё пропитание.

Уход из первой семьи начался с того, что у младшей дочери обнаружили какое-то заболевание мозга, а на лечение по рекомендации врачей требовались какие-то дорогие швейцарские лекарства, которые необходимо было принимать регулярно в течение длительного времени. Все бизнес предприятия Зарубина к тому времени уже были закрыты в связи с убыточностью из-за притеснений проверяющих органов. Две пиццерии принудили закрыть санитарные службы города и пожарные, которые ходили с проверками каждую неделю и всегда находили что-то новое, не соответствующее их требованиям, хотя никогда не называли заранее все недочёты. Японский ресторанчик Зарубин был вынужден закрыть из-за того, что милицейские органы накладывали на него разорительные штрафы за закупку спиртных напитков не на специальной базе, как того требовало какое-то предписание, а в лицензированном винном магазине через дорогу от его ресторанчика, что легко проверялось отсутствием штампов специальной винной базы на этикетках сливового вина. Наверное, Сергей Николаевич мог бы предложением взяток урегулировать все претензии контролирующих органов, как это делают почти все представители малого бизнеса, но тогда наивному Зарубину не хотелось этого делать из-за того, что это могло оскорбить порядочного человека, который вполне возможно мог оказаться проверяющим. Одним словом, оставался единственный выход из затруднительного положения – это продать большую квартиру, а купить квартиру поменьше и подешевле, разницу же использовать на покупку дорогих лекарств для дочери. Квартиру продали и переехали временно на съёмное жилье. Однако вместо того, чтобы незамедлительно купить квартиру подешевле, Сергей Николаевич уговорил жену дать согласие на размещение вырученных денег от продажи квартиры на фондовой бирже и попытаться заработать не только на лекарство дочери, но и купить квартиру не хуже, чем прежняя. Примерно, через полгода, из-за неопытности, от ста тысяч долларов, вырученных от продажи квартиры, осталось пятнадцать процентов. В такой ситуации человек от отчаяния начинает совершать более рискованные сделки, чтобы как-то компенсировать убытки, но это только ухудшило положение. Вдобавок, из-за потерь на бирже у Зарубина начались пьянки с загулами, и однажды утром жена не пустила его домой, а в случае попытки проникнуть в квартиру силой от неё последовала угроза вызова милиции. Это был конец супружеству после двадцати четырёх лет. В течение месяца Зарубин нашёл через интернет разведённую женщину и, схватив сумку с личными вещами, – сбежал к ней. На прощание Сергей Николаевич услышал от взрослых дочерей, что в случае ухода они перестанут считать его отцом, но сила обиды на жену оказалась такой огромной, что даже дочери не смогли заставить Зарубина отказаться от принятого решения. Сергея Николаевича успокаивало только то, что жена и дочери могли работать и оплачивать съёмное жилье самостоятельно. Так оно и случилось. То, что из-за него первая семья потеряла своё жилье, осталось тяжким грузом на совести Зарубина, и в течение всех пятнадцати лет жизни со второй женой он не переставал думать об этом. Он не мог быть счастливым во втором неофициальном браке, потому что грех разорения своих дочерей не давал ему покоя. Не бывало дня, чтобы он не думал о том, как бы помочь первой семье приобрести хоть маленькую, но свою квартиру. Однако господь словно наказывал его за безалаберность, пьянство и распутство, и все его попытки заработать деньги – ни к чему не приводили.

Теперь повторная критическая ситуация в жизни Зарубина возникла в течение пятнадцать лет совместной жизни и со второй женой. Зарубин сидел сейчас на лоджии и вспоминал прожитую жизнь до сегодняшнего дня. Зарубин полагал, что, наверное, мог бы устроится куда-нибудь работать, но ему уже ничего не хотелось делать такого, что являлось повторением и не давало возможности быстро заработать на квартиру дочерям и первой жене. То, что уже было в его жизни, сейчас казалось ему не очень интересным. Ни любовь, ни достаток, ни работа, ничто теперь не могло поднять Зарубина с места, да и первая семья уже особенно не нуждалась в его помощи и начала о нем понемногу забывать. Видимо, к каждому человеку когда-нибудь приходит усталость от жизни. Зарубин представил, что если бы сейчас на него свалились огромные деньги от какого-нибудь невероятного выигрыша в лотерею, то он бы не испытал эйфории, потому что всё то, ради чего большинство людей сейчас ходят на работу, занимаются бизнесом или даже совершают корыстные преступления ему теперь казалось не очень интересным – будь то дорогие дома, красивые женщины, дорогие автомобили, дорогая и красивая одежда, собирательство чего-либо или путешествия. Все это, кроме квартиры для дочерей, сейчас Зарубину казалось пустым и ложным стимулом продолжать жизнь. Было бы понятно его равнодушие к прелестям и соблазнам жизни, если бы он сейчас болел какой-нибудь смертельной болезнью, но этого, слава богу, не наблюдалось. Зарубин не потерял окончательно интерес к жизни и вполне мог бы третий раз жениться на относительно молодой женщине и даже родить ребёнка с ней. Однако все это в его жизни уже бывало и повторять это вновь казалось ему безумием. Зарубин гадал мысленно: есть ли ещё в жизни какие-либо дела, что он не знал, и которые сейчас сорвали бы его с места, и заставили суетиться, как молодого? Ничего не приходило на ум. Даже при его маленькой пенсии ему можно просто лежать на диване и ничего не делать ещё раз из того, что уже когда-то приходилось делать. Пять тысяч рублей он может отдавать второй жене за квартиру, а четыре тысячи с небольшим ему вполне хватит на здоровое пропитание в течение месяца.

«Неужели так рано можно потерять интерес ко всему и ничего невозможно придумать, ради чего стоит сейчас куда-то бежать сломя голову? – повторно спрашивал себя мысленно Зарубин и не находил ответа. – Видимо, после шестидесяти пяти лет все люди заняты рутиной или исполняют долг и просто покорно доживают до немощи… Что же можно придумать человеку на время дожития, чтобы всё казалось интересным и не терзаться выбором до самой могилы, если ты не болен?..»

Через несколько минут Зарубин вновь посмотрел на никелированный крюк на лоджии. Но несмотря на безвыходность положения, Сергей Николаевич никак не мог реально решиться на лишение себя жизни при полном здравии своего ещё крепкого и прекрасного тела и вовсе не потому, что это грех по Богу, а потому что не верилось, что невозможно найти для здорового тела и души новое, достойное дело, которое будет приносить радость или хотя бы удовлетворение. Зарубин предположил, что, возможно, осталось прожить лет пятнадцать, а в лучшем случае и чуточку больше, то из этих лет нужно отнять время на физиологию, а это половина от оставшегося времени. «Чем можно занять себя для удовлетворения души, примерно, на полных десять лет жизни, чтобы уйти в небытие с короткой по времени печалью, которую совсем избежать старому человеку никогда, видимо, не удаётся?.. А может, заняться каким-нибудь творчеством, которое не требует значительных затрат?.. Но что я умею?.. Рисовать?.. Нет! Лепить?.. Нет! А может, писать стихи?.. Тоже нет! Да и время стихов – в прошлом… А может, попробовать писать прозу?.. Тоже, наверное, нет! Раз уж Лев Толстой свои большие романы называл „многословной дребеденью“ в письме Афонасию Фету, то есть ли смысл что-либо писать мне бесталанному после таких откровений писателя номер один по творческой одарённости?..» – рассуждал Зарубин и вновь, который уже раз, посмотрел на никелированный крюк на лоджии. Поднявшись с низкого табурета, Сергей Николаевич протянул руку и ухватился за провокационный крюк, пытаясь определить для себя, крепко ли крюк сидит в стене лоджии. Крюк казался неподвижным, как бы сильно Зарубин не старался его расшатать. Сергей Николаевич вспомнил, как в детстве в пионерском лагере с друзьями дурачился, пытаясь чуточку придушить какого-нибудь смелого мальчика. Бралось влажное вафельное полотенце и обматывалось вокруг шеи, затем смельчака душили двое, растягивая концы полотенца в разные стороны, придавливая жертве сонные артерии у горла до тех пор, пока у мальчишки не начинала кружиться голова, а некоторые ребята даже теряли сознание и падали на пол. Таких быстро приводили в чувство и спрашивали подробно об ощущениях. Испытуемые ребята рассказывали, что почти ничего не чувствовали и даже говорили о пьянящем головокружении при возвращении сознания и постоянно улыбались, рассказывая о своих приятных чувствах после удушения. Они находились на грани жизни и смерти, но если бы во время потери сознания кто-нибудь продолжил их удушение полотенцем ещё хотя бы полминуты, то возврат к жизни был бы вряд ли возможен без последствий. Зарубин вспомнил это потому, что не мог принять смерть с болью, если вместо повешения выпрыгнуть сейчас с лоджии на восьмом этаже или отравиться каким-нибудь ядом. Кроме удушения себя, другие безболезненные способы самоубийства Сергею Николаевичу были не ведомы.

Послышались тихие шаги Татьяны Федоровны, второй жены Зарубина, и отворилась межкомнатная дверь.

– Поищи работу в компьютере, может, найдёшь что-нибудь интересное, – сказала робко Татьяна Федоровна и прошла к расправленной тахте Сергея Николаевича, чтобы поправить одеяло, которое не полностью закрывало простыню на спальном месте мужа.

– Что я могу найти в своём возрасте?! Охранником, таксистом или дворником я не пойду!

– А на что ты будешь жить?!

– На пенсию…

– Ты ноги протянешь на свои 9100!

– Не протяну. Пять тысяч буду отдавать тебе за комнату, а четыре тысячи мне хватит на питание, – высказал Зарубин сожительнице свою задумку. Татьяна Федоровна с досадой посмотрела на мужа и вышла из комнаты. Татьяна Федоровна несомненно дорожила Сергеем Николаевичем с первого дня их знакомства и, можно сказать, что любила его, несмотря на всё то тяжёлое, что случалось в их совместной жизни по его вине. Слушая удаляющиеся шаги жены, Зарубин вспомнил, как именно познакомился с ней почти шестнадцать лет назад. Когда он принял решение уйти из первой семьи, то незамедлительно дал в объявление о поиске женщины для создания семьи. Ему было в ту пору сорок девять лет и через два дня ему написала его сегодняшняя жена Татьяна Федоровна. Не откладывая, Сергей Николаевич назначил женщине свидание. Татьяна Федоровна оказалось моложе Зарубина на три года. В обусловленное место на свидание Сергей Николаевич пришёл загодя, чтобы разглядеть женщину из далека, а в случае, если её внешность его не устроит, уйти незаметно дворами, тем самым избегая встречи вовсе с неинтересной женщиной. Сергей Николаевич никогда бы не смог сказать пришедшей к нему на свидание женщине, что она ему не нравится. Однако, когда Татьяна Федоровна подошла к назначенному месту в назначенное время, Зарубин понял, что женщина, пришедшая на свидание, ничем не хуже его первой жены, и когда он к ней подошёл и представился, то ему показалось, что на лице новой знакомой присутствовала лёгкая усталость, к тому же на улице в начале апреля было ветрено, а голова у неё была не покрыта, и её короткие рыжие волосы трепал ветер. Позже Зарубин узнал, что на свидание Татьяне Федоровне пришлось идти в неподходящее для неё время, а за двадцать лет одиночества ей приходилось много раз ходить на подобные свидания, но все прежние знакомства ничем хорошим для неё не заканчивались. Вот и тогда она шла на свидание с Сергеем Николаевичем и не верила, что из этого что-то получится, что и отражалось лёгкой усталостью на её лице. К тому же, она уходила в самое неудобное время из офиса, где работала директором своей фирмы, которая занималась строительством, и ради свидания Татьяне Федоровне пришлось отсрочить встречу с важным заказчиком. Зарубин предложил посидеть в ближайшем кафе. Сначала Зарубин заказал чаю с пирожным, чтобы согреться, но спустя полчаса предложил новой знакомой красного вина, и она согласилась. Из разговора в кафе Зарубин многое узнал о Татьяне Федоровне, а именно: она живёт с дочерью в двухкомнатной квартире, дочь заканчивала последний курс в педагогическом институте. Отец дочери и первый муж Татьяны Федоровны был знаком с ней ещё по общеобразовательной школе. После института они поженились, однако, родив дочь, Татьяна Федоровна ушла от мужа, потому что он начал чрезмерно выпивать. С дочерью она переехала к своим родителям, но сейчас у неё уже давно своя квартира, и в общей сложности, за исключением коротких периодов, она двадцатый год живёт только с дочерью. За двадцать лет в её жизни было несколько мужчин, но жизнь с ними не сложилась. Зарубин же утаил на том первом свидании с Татьяной Федоровной, что по его вине первая семья лишилась квартиры, и теперь он хочет сбежать от ненавистной жены к любой женщине, которая его приютит. У Зарубина с собой имелось только одна тысяча рублей, и он уверенно полагал, что этих денег ему хватит рассчитаться за кафе. Однако, когда вино было выпито, и Татьяна Федоровна заглянула в меню, чтобы заказать ещё вина, то Зарубин откровенно сказал, что у него с собой, к сожалению, только одна тысяча рублей, на что Татьяна Федоровна ответила, что это пустяки и на свои деньги заказала официанту коньяка для себя и для Зарубина. Другой мужчина на месте Сергея Николаевича, наверное, готов бы был от стыда сквозь землю провалиться в подобной ситуации, но только не Зарубин. Он нисколько не стеснялся Татьяны Федоровны, потому что с первых минут знакомства не очень дорожил женщиной, которая внешне напоминала ему первую жену. Мысленно он был готов искать более молодую женщину. Нельзя сказать, что Зарубин специально провоцировал новую знакомую отказаться от встреч с ним в будущем из-за того, что ей пришлось на первом свидании на свои деньги заказывать коньяк в кафе, куда её пригласил кандидат на её сердце. Сергей Николаевич фатально верил, что чему быть – того не миновать, поэтому не боялся разочаровать женщину, которая в течение двадцати лет жила без мужа. Перед Сергеем Николаевичем стояла задача: найти жилье, чтобы уйти от самоуверенной первой жены. За время проведённое в кафе Сергей Николаевич и Татьяна Федоровна настолько сблизились, что им обоим казалось будто они давно знакомы. Провожая новую знакомую до дома после кафе, Зарубин несколько раз останавливался, чтобы, не обращая ни на кого внимания, подолгу целоваться с новой пассией, как это часто делают на улице молодые люди возрастом до двадцати лет. Через день Татьяна Федоровна и Сергей Николаевич, как договорились в кафе, утром вышли на пробежку, благо их дома на удивление оказались на одной улице. На пробежке Зарубин чуть не соблазнил Татьяну Федоровну в каких-то городских зарослях и только неудобное место для интимной близости остановило женщину от опрометчивого поступка. На следующий день Татьяна Федоровна пригласила Зарубина к себе домой. Надев зауженные в носке высокие ботинки из крокодиловой кожи, которые Зарубин купил когда-то за пятьсот долларов для поездки в Германию, – а в то время такая обувь, несомненно, казались шикарной, – он направился к невесте. Татьяна Федоровна пекла оладьи, а взрослая дочь в своей комнате куда-то собиралась идти. Зарубин познакомился с дочерью Татьяны Федоровны и расположился за столом на кухне, куда указала ему хозяйка. От Зарубина не ускользнуло пристальное внимание дочери Татьяны Федоровны к своей персоне. Зарубину налили чаю и поставили перед ним тарелку с горячими, но чуточку подгоревшими оладьями, за что Татьяна Федоровна извинилась перед женихом, едва заметно краснея. Перед уходом дочь позвала мать в прихожую, где они еле слышно о чем-то перекинулись несколькими фразами, и дочь удалилась. Вернувшаяся из прихожей Татьяна Федоровна сказала Зарубину, что он дочке внешне понравился, и что та не станет возражать, если мать захочет жить с этим мужчиной. Зарубин подметил, как будущая падчерица в прихожей с интересом рассматривала его чёрные и стильные из крокодиловой кожи полусапоги с узорчатыми металлическими пряжками. Необычная обувь Зарубина, вполне возможно, сыграла важную роль в одобрении его кандидатуры на роль отчима. Дочь, видимо, хорошо помнила всех претендентов на сердце матери, которых ей довелось видеть. Один из женихов особенно запомнился тем, что из-за своего огромного веса сломал унитаз в туалете. Другой жених запомнился тем, что после его прописки в своей квартире Татьяне Федоровне пришлось его выписывать через суд после расставания, а последний жених занял у несчастной одинокой женщины десять тысяч долларов и пропал. Словом, Зарубин внешне понравился не только Татьяне Федоровне, но и её взрослой дочери, что оказалось немаловажным для одинокой женщины. Как только дочь удалилась, Сергей Николаевич и Татьяна Федоровна тут же ушли в спальню и, словно обезумевшие, любили друг друга в течение нескольких часов, покидая иногда слегка надломленную ими тахту, чтобы сходить в ванную комнату или выпить по чашечке чая на кухне. Такая безудержная любовь продолжалась по нескольку часов в течение нескольких дней. Зарубину показалось, что у Татьяны Федоровны все двадцать лет не было ни единого мужчины. Сергей Николаевич для себя решил, что не перестанет требовать близости, пока сама женщина не скажет ему, что с неё достаточно, что с неё хватит, что она пресытилась любовью в полной мере. Но этого не происходило. Как только он касался женщины, то она тотчас отвечала встречным движением и все опять повторялось до изнеможения. На четвёртый день Татьяна Федоровна сказала Зарубину, что он может перебираться к ней, а для дочери она снимет однокомнатную квартиру, в чем пообещал поучаствовать своими деньгами и Зарубин, но не смог сдержать обещание. На следующий день Сергей Николаевич взял документы, спортивную сумку с личными вещами и перебрался к Татьяне Федоровне, оставив первую семью в шоке и слезах.

Жизнь Зарубина с Татьяной Федоровной началась с обмана с его стороны. Так велик был груз вины у Зарубина перед дочерьми и первой женой за потерю по его вине жилья, что Зарубин солгал своей новой женщине, что может хорошо зарабатывать на фондовой бирже из дома на компьютере. После того, как Зарубин проанализировал вероятные причины проигрыша денег от квартиры на бирже, он уверовал, что соблюдая определённые правила, сможет заработать не только прибыль для второй жены, но и своим дочерям сможет заработать на квартиру, благо, что у новой жены из-за прибыльного строительного бизнеса имелись свободные деньги. Татьяна Федоровна, наученная горьким опытом с прежними мужьями, открыла для работы на бирже Зарубину у брокера счёт, но на своё имя. Однако для Зарубина это не имело никакого значения, так как он не намеривался похищать деньги у новой жены. Он с большим желанием надолго засел за компьютер для торговли на бирже от имени Татьяны Федоровны. Зарубин искренне верил, что сможет избежать тех потерь, что выпали на его долю с деньгами его первой семьи. В течение месяца на полтора миллиона рублей, положенных Татьяной Федоровной на счёт брокера, добавилось, примерно, сто тысяч, которые заработал Зарубин, ежедневно покупая безудержно растущие акции нефтяной компании ЮКОС, которая готовилась прикупить к своим активам ещё и нефтяную компанию «Сибнефть» у Романа Абрамовича. На первую прибыль Татьяна Федоровна накупила Зарубину и себе одежды и пребывала в эйфории от того, что ей, наконец-то, достался такой внешне приятный и способный зарабатывать неплохие деньги мужчина. Одним словом, женщина была счастлива несказанно. Она несомненно была влюблена в своего нового мужчину, что явно отражалось на её счастливом лице и все, кто знал её, говорили, что жизнь женщины определённо изменилась в лучшую сторону. Татьяна Федоровна от переполнявшего её счастья впервые за двадцать лет буквально порхала. Улыбка не сходила с её радостного лица. На свои деньги Татьяна Федоровна отметила пятидесятилетний юбилей новому мужу в восточном ресторане с чередой танцев живота перед их столом полуобнажённых танцовщиц. Казалось, что ничто не способно омрачить её радость от новой семейной жизни. У Татьяны Федоровны имелись далеко идущие планы. Она хотела построить загородный дом, купить новый автомобиль, тем более, что Сергей Николаевич имел навыки профессионального водителя и толкового риелтора для подбора загородного участка для строительства дома. И действительно, через короткое время Татьяна Федоровна продала старый автомобиль и купила новый, и с помощью мужа подобрала два сравнительно дешёвых участка для строительства дома в маленькой деревне с часовней, рядом с городом, для себя и для дочери. Все шло как нельзя лучше, что у Зарубина, напротив, вызывало нехорошее предчувствие. Как опытный человек, он не мог не сомневаться в том, что жизнь ни с того ни с сего вдруг может пойти гладко без сучка и без задоринки, после его великого греха перед первой семьёй. Незначительный сигнал о предстоящих трудностях пришёл оттуда, откуда Зарубин его не ждал. Татьяна Федоровна, управляя своим новым автомобилем, попала в аварию. На перекрёстке её протаранил огромный самосвал, который снёс её новому автомобилю всю левую сторону от заднего крыла до переднего, включая обе левые двери. Зарубин мысленно предполагал, что биржа первая даст знать, что очень лёгких денег быть не может там, где он разорил свою первую семью. Его успокаивало только то, что он вознамерился не рисковать всеми доверенными ему для работы на бирже деньгами, как по неопытности поступил с деньгами от продажи квартиры своей первой семьи. Вслед за разбитым новым автомобилем Татьяны Федоровны пришли и плохие новости с фондовой биржи. В Новосибирском аэропорту неожиданно для инвесторов был арестован основной акционер нефтяной компании ЮКОС – Ходорковский, в результате чего акции компании с пятисот рублей за штуку рухнули, примерно, на десять процентов за одну торговую сессию, а то что в конце концов акции компании могут в своей стоимости когда-то опуститься до жалких пятнадцати или десяти рублей за штуку трудно было даже вообразить. Когда Зарубин окончательно понял, что компания ЮКОС не выживет и продал её акции, то от полутора миллионов первоначального депозита у брокера осталось только семьсот тысяч рублей. Это был очередной провал биржевой эпопеи Зарубина. Почти все инвесторы проклинали Путина, а не Ходорковского за потерю денег на бирже, но только не Зарубин. Он хорошо знал, что инвестор на бирже имеет право не только покупать, но и продавать акции, и кто не сделал этого вовремя – может винить только себя. Вся история биржи – это своевременные покупки или продажи, и кто не предчувствует этой самой своевременности, тот должен покупать и продавать ровно столько, сколько внезапный взлёт или падение любого актива позволит безболезненно закрыть позицию или перевернуть её. Зарубин много думал и справедливо не мог поверить в то, что биржа, – на которой в мире не одну сотню лет сидят миллионы инвесторов, – всегда безуспешное дело. Сергей Николаевич мысленно выстраивал предстоящий безрадостный разговор с Татьяной Федоровной. Зарубин разумно предположил, что ему, возможно, потребуется искать новое жилье. Несмотря на влюблённость и кажущуюся наивность Татьяны Федоровны по отношению к Зарубину, у неё всё-таки имелись скрытые цели на их союз, и это не в последнюю очередь сохранило их отношения. Зарубин требовался Татьяне Федоровне не только как желанный мужчина, но и как бесплатный и бесправный помощник в её загородном доме, с которым всегда можно без последствий расстаться, в случае необходимости. А вот Татьяна Федоровна оказалась нужна Зарубину как обеспеченная женщина, которая позволит ему заработать не только для неё, но и для него на квартиру своим брошенным детям в первой семье. По этой причине, когда Зарубин рассказал Татьяне Федоровне о потерянных деньгах на бирже, она восприняла первоначально это будто с пониманием, хотя вспомнив прежних своих мужчин, ненадолго предположила, что Зарубин тоже пришёл к ней, как и прошлые мужчины, чтобы нажиться на ней или просто обмануть. Вспомнив, что Зарубин работал на её именном счёте, откуда он никоим образом не мог снять деньги, Татьяна Федоровна вынуждена была простить новому мужу произошедшую потерю средств, но теперь она сама стала пытаться работать на бирже, отстранив Зарубина от торговли. Это обстоятельство в будущем всегда ставилось Зарубину в вину. Татьяна Федоровна обоснованно говорила, что если бы она не встретила его, то никогда ничего не узнала бы о разорительной бирже.

После потери Сергеем Николаевичем денег на бирже, Татьяна Федоровна настолько была потрясена огорчением, что после обследования врача у неё обнаружили в груди уплотнение. После рентгена предположение врача подтвердилось – в правой груди у неё образовалась раковая опухоль. Через неделю Татьяну Федоровну прооперировали и удалили правую грудь! Несчастная женщина теперь была подавлена не столько потерей денег, сколько в большей степени тем, что полноценная жизнь её закончилась, и она перестанет вызывать интерес у мужчин в свои сорок шесть лет. Она уже не верила, что и муж согласится продолжать совместную жизнь с ней. Да и Зарубину казалось невероятным, что можно испытывать сексуальный влечение к женщине с одной грудью. Он пытался мысленно представить близость с Татьяной Федоровной в постели и закрывал глаза при этом, чтобы случайно не увидеть жену с обрезанной грудью. Зарубину очень хотелось разубедить Татьяну Федоровну в том, что она теперь ему не интересна как женщина. Ему очень хотелось успокоить её, потому что, возможно, по его вине она лишилась одной груди на почве расстройства из-за потери денег. Примерно, через месяц наступил тот день, когда он ночью решился вступить с женой в связь. Она поняла его позыв и расположилась на нём сверху. Зарубин опять почему-то закрыл глаза в тёмной комнате и на ощупь осторожно под ночной рубашкой жены накрыл ладонью единственную её грудь. Сергей Николаевич нежно ласкал сосок на груди жены и боялся хоть чуточку сместить руку в сторону отсутствующей груди. Эта первая связь супругов после страшной операции закончилась успешно для них, и они оба почувствовала это. От этого благополучного соития они оба испытали невероятное счастье – жена потому, что её полноценная жизнь продолжается, а муж оттого, что смог убедить жену в этом. В эту ночь они после получения удовольствия обнялись, всплакнули от охватившей их радости и счастливые заснули…

Татьяна Федоровна продолжала руководить строительной компанией, которая в сезон давала ей заработок от одного до двух миллионов рублей. Позже Татьяна Федоровна прежнюю квартиру отдала дочери и в течение пяти лет построила свой кирпичный загородный двухэтажный коттедж с бассейном, где Зарубин бесплатно, а точнее, за кусок хлеба и жилье проработал десять лет. Ежедневная уборка снега зимой, стрижка и полив газона летом каждую неделю, полив огорода и плодовых деревьев, а также все мужские работы, что требовал большой загородный дом, – все покорно делалось Сергеем Николаевичем. Но Зарубин видел, что жизнь с Татьяной Федоровной не только не приближала его к заветной цели – к покупке квартиры дочерям, но его даже боялись временно прописать в загородном доме, и ему подолгу приходилось жить без регистрации по месту проживания. Много раз Зарубин хотел было уйти от Татьяны Федоровны и уходил раза три в сердцах, но она всегда догоняла его на автомобиле и слёзно уговаривала вернуться, и он возвращался, но из-за того, что виноват перед ней. После таких ссор с побегами из деревни его временно регистрировали в коттедже и даже иногда постоянно, но ненадолго. Татьяна Федоровна не была твёрдо уверена в Зарубине, в его намерении до конца жизни остаться с ней при любых обстоятельствах, поэтому не решалась регистрировать его в своём доме постоянно, чтобы потом опять не ходить по судам, для выписки его из своего жилья, в случае развода. Зарубин понимал, что оставить Татьяну Федоровну одну в огромном доме в деревне, значит, подтолкнуть её к невыгодной продаже дома. Однако жалость к Татьяне Федоровне ничего Зарубину не давала. Его лишили возможности зарабатывать деньги на бирже, и он настоял, чтобы Татьяна Федоровна всё-таки выставила коттедж на продажу, ибо он когда-нибудь все равно сбежит из деревни.

В конце концов покупатель на загородный дом Татьяны Федоровны нашёлся, но дом был продан не за двадцать миллионов рублей, что первоначально надеялась получить Татьяна Федоровна, а только за тринадцать. Раздав накопившиеся долги за время строительства дома, у Татьяны Федоровны осталось десять миллионов рублей. К тому времени она сама уже втянулась в спекуляции на бирже, как наркоман втягивается в потребление морфия.

Вместо того, чтобы купить квартиру, Татьяна Федоровна, как когда-то Зарубин в своей первой семье, арендовала квартиру для них, пока на нефтяных фьючерсах не спустила все десять миллионов рублей вырученных от продажи загородного коттеджа. Когда Зарубин об этом узнал, то его охватила паника. Несомненно, Татьяна Федоровна будет до последнего дня считать его виновным в потере на бирже больших денег, так как он показал, а значит, привил Татьяне Федоровне «заразу» биржевой игры, хотя Татьяна Федоровна из-за своей жадности, что свойственно почти всем новичкам, тайком от всех открывала огромные позиции и поэтому быстро потеряла все деньги. Плохое финансовое положение Татьяны Федоровны усугубляло ещё и то, что она больше не занималась строительными работами и давно закрыла свою фирму. После всего того, что случилось с деньгами Татьяны Федоровны, она ещё терпела Зарубина у себя дома и не выгоняла его на улицу. Зарубин не одну ночь думал о том, почему господь наказал эту несчастную женщину потерей такой большой суммы денег? Ладно он, человек грешный, потому что оставил первую семью без квартиры и трусливо сбежал, но за что пострадала Татьяна Федоровна, которая приняла его? Почему он приносит людям, с которыми он сталкивается в жизни, одни несчастья? Все эти вопросы вновь заставили Зарубина вспомнить о самоубийстве и о том, что в России среди мужчин самое большое количество самоубийств в мире.