Читать книгу Времени нет - Олег Бажанов - Страница 4

– Ты что здесь делаешь, Хокимару? – громкий удивленный возглас оторвал ученого от воспоминаний. В пяти метрах от кучи снега, в которой прятался Хокимару, стоял бывший начальник лаборатории исследования космических энергий Каттава, который всегда завидовал своему коллеге и сослуживцу. Особенно после того, как его понизили в должности из-за скандала, связанного с открытием Хокимару. Каттава открыто возненавидел своего успешного коллегу.

– Ну ты и напился! – на довольном лице Каттавы сияла улыбка во весь рот. – Эй, все, идите сюда! Тут Хокимару пьяный в грязи валяется!

Учёный боялся пошевелиться, но, поняв, что Каттава сейчас приведет людей, не догадывающихся об угрожающей им опасности, он махнул рукой.

– Уходи! Уходи отсюда! – стараясь не кричать, прохрипел Хокимару.

– Нет, вы только посмотрите на него! – во весь голос засмеялся Каттава. – Он даже говорить не может! А ну, вылезай оттуда, алкоголик!

Заслышав приближение шагов множества людей, Хокимару позабыл об опасности, угрожающей ему, и закричал:

– Не подходите! Бегите отсюда все! Оно взорвётся!..

Каттава еще продолжал громко смеяться, когда его накрыла нестерпимо яркая вспышка света… Таким его и запомнил Хокимару перед тем, как зажмурить глаза. Взрыва или какого-либо режущего слух звука не последовало. Огненный жар перехватил дыхание. Вжимаясь изо всех сил лицом в землю, Хокимару слышал только шипение испаряющегося снега и чувствовал, как на одежду проливным дождем льется кипящая вода и проникает за ворот куртки. Свечение продолжалось секунды, но Хокимару они показались вечностью…

Ошива прилетел из столицы на военном самолёте в тот же день. С собой он привез специалистов. Прямо с аэродрома он и сопровождающие врачи направились в медицинскую часть Агентства, где в изоляторе лежал обожженный Хокимару. Остальных пострадавших с ожогами тела и глаз отправили на машинах «скорой помощи» в городскую больницу. Сильно обожженных было семь человек.

Войдя в палату в сопровождении врача и медсестры, Ошива увидел одного единственного пациента, лежащего на белой больничной кровати с перебинтованными кистями рук. Широкая повязка белым шарфом укутывала и шею пострадавшего.

– Вы можете говорить? – спросил Ошива, опуская слова приветствия.

– Могу, – услышал он в ответ и тут же попросил всех выйти.

Оставшись наедине с Хокимару, Ошива присел на край соседней пустующей койки и посмотрел на ученого. Тот молчал, ожидая начала разговора.

– Как вы? – спросил Ошива.

– В порядке. Небольшие ожоги, – ответил Хокимару, глядя на гостя. – Пройдут.

– Похоже, «они» вас предупредили.

– Предупредили? – ученый понимал все без лишних слов.

– Если бы захотели убить, то сделали бы это.

– Вам виднее… – не стал спорить ученый. Шок от увиденного на аэродроме два часа назад еще не прошёл, но успокаивающая инъекция уже делала свое дело. Хотелось спать.

– Что с Каттавой? – поинтересовался Хокимару, хотя догадывался о том, что могло с тем произойти.

– Испарился, – произнес Ошива, оглядывая помещение. – Еще пятеро сотрудников получили сильные ожоги глаз и двое – средней тяжести. У всех в дальнейшем будут проблемы со зрением. Если бы вы не закричали и не предупредили, пострадавших могло быть намного больше, а возможно, и погибших…

– Вы не представляете, как страшно… – Хокимару закрыл глаза.

– Догадываюсь, уважаемый, – вздохнул Ошива.

– Не догадываетесь… Будто ядерный взрыв… Лежать в полном бессилии, боясь пошевелиться, и ожидать, что вот-вот… И все! Конец… Понимаете?!

– Понимаю.

– А вы уверены, что это «Они»? – Хокимару почти наверняка знал ответ, но этот вопрос должен был прозвучать.

– Разбираемся… – чиновник из столицы старался не смотреть ученому в глаза. Но, видимо, вспомнив о чем то важном, взглянул на Хокимару:

– У вас на пальто мы обнаружили странный предмет. Что-то вроде булавки с небольшой головкой. Вы раньше видели нечто подобное? – Ошива держал в пальцах тонкую иголку из светлого металла с шариком на конце.

– Это было у меня на пальто? – удивился учёный. – Не припомню, чтобы я когда-нибудь что то подобное цеплял на одежду. Может, спросить у жены?

– Не так просто, коллега, – задумчиво произнёс Ошива, глядя в стену перед собой. – Эксперты сделали предварительное заключение: эта булавка – вроде автономного радиомаяка. Видимо, объекты убийцы шли на его сигнал.

– Радиомаяк? – Хокимару даже привстал на кровати.

– Не хотелось бы подозревать кого-то из своих, но факты… Попрошу вас, Хокимару, вспомнить подробно весь свой день, начиная с самого утра: куда заходили, с кем контактировали?.. Уже работает группа, а за дверью ожидает следователь по особо важным делам. После моего ухода вы должны все рассказать ему.

– Может, это подстроили русские?..

– Будем разбираться.

– Уверен, что разберетесь, – хмуро улыбнулся Хокимару.

– Ладно, – Ошива поднялся. – Рад был повидать. Улетаю спокойно – вижу, что с вами все будет в порядке. Вы, как закончите со следователем, – отдыхайте, а завтра, если позволят врачи, мы с вами побеседуем подольше. И еще: сегодня вас осмотрит профессор из столицы. Он будет находиться подле вас, пока не поставит на ноги. Таков наш с ним уговор. До завтра!

Хокимару не ответил, его мучили нехорошие предчувствия, и в душе остался неприятный осадок. Неужели всё это подстроил кто-то из своих?

Ошива вышел из палаты, пригласив туда ожидающего за дверью следователя.

На следующий день Хокимару чувствовал себя лучше. Но доктора настоятельно рекомендовали еще полежать и не отказываться от наблюдения. Профессор из столицы, осмотрев ученого, согласился с мнением местного лечащего врача.

Ошива появился в палате перед обедом. Справившись о самочувствии, он достал из чёрного кожаного дипломата темно синюю папку для бумаг и протянул лежащему на кровати ученому:

– Я привез вам для ознакомления перевод копии интересного документа из России. Материал, я думаю, напрямую связан с нашими исследованиями. Во всяком случае, почитайте и решите сами. Тем более что временем пока располагаете.

– А о чем все-таки материал, в двух словах? – Хокимару понимал, что столичный чиновник такой величины не стал бы загружать его какими-то пустяками, но хотел понять отношение к предлагаемой информации самого Ошивы.

Тот открыл папку и посмотрел на стопку стандартных листов в ней:

– В России несколько лет назад их Служба безопасности вела одно странное дело. Журналиста, за которым было установлено наблюдение, и его жену почти удалось арестовать где то на Алтае, но они там бесследно исчезли. Этот материал расследования, попавший к нам, содержит часть изъятой спецслужбами рукописи исчезнувшей семьи. Очень занятная информация, я вам скажу, проливающая свет на то, чем мы с вами сейчас занимаемся.

– Параллельный мир? – высказал догадку Хокимару.

– Именно!

– А как эти документы оказались в ваших руках? – с нескрываемым недоверием поинтересовался ученый.

– В том, что это не фальшивка, я не сомневаюсь, – чуть понизив голос, произнес Ошива. – Его передал мне мой русский друг, которому я верю.

– Верите?

– Да. Он сам побывал, можно сказать, на том свете. Посудите сами: успешный бизнесмен, прикоснувшись к этому материалу, вдруг чувствует возросший интерес к себе и к своему бизнесу со стороны спецслужб. Затем переживает покушение, чуть не лишившее его жизни. При взрыве автомобиля у него на глазах погибают жена и дочь. На него заводят уголовное дело по обвинению в убийстве близких людей. Чудом ему удается избежать тюрьмы и приехать к нам. Человек очень интересный, любящий и Россию, и Японию, уважающий наши традиции. Вы скоро с ним познакомитесь. А материал я сам для вас подготовил. Он в этой папке. Почитайте на досуге. Перевод там же.

Ошива положил папку на тумбочку перед кроватью.

– Сегодня почитаю, – пообещал ученый, лишь мельком взглянув на документы. Ошива, кивнув головой, направился к выходу.

– Да, теперь у вас есть персональная охрана, – задержался он в дверях. – Двое профессионалов при вас будут находиться круглосуточно. Ребята кое–чему обучены. Вот, познакомьтесь.

Приоткрыв дверь, чиновник жестом позвал охранников, и в палату вошли два рослых крепыша в одинаковых костюмах при галстуках. Учтиво поприветствовав больного лёгким поклоном, они холодными, ничего не выражающими, глазами уставились на своего подопечного.

– Ну, идите, работайте, – распорядился Ошива, и крепыши послушно вышли за дверь.

После ухода Ошивы с Хокимару больше часа беседовал следователь из столицы, которого интересовали даже самые незначительные подробности нескольких последних дней жизни ученого. На вопрос, подозревает ли кого из коллег и сослуживцев сам пострадавший, Хокимару ответил отрицательно. Он не мог до конца поверить в то, о чём говорил Ошива.

Лишь после ухода следователя Хокимару позволил себе немного полежать с закрытыми глазами. Потом взглянул на часы: до прихода жены еще оставалось время. Ученый протянул руку и достал с тумбочки документы. В легкой из композитного материала папке оказалось одно отделение с пачкой вложенных в него стандартных ровных белых стандартных листов с печатным текстом.

Бегло просмотрев несколько десятков листов, Хокимару начал читать с самого начала. Похоже, это был дневник русского журналиста, о котором рассказывал Ошива.

«…В почтовом ящике я обнаружил телеграмму со странным содержанием. В ней сообщалось, что мой армейский товарищ Андрей, с которым мы не виделись уже десять лет, умер. Внизу стояла дата похорон. Подписал телеграмму настоятель мужского монастыря. И все.

Странно. Почти десять лет назад я потерял своего друга из виду. Знал только, что он развёлся с женой, оставив ей квартиру, и завербовался куда-то на Север. С тех пор больше я о нем не слышал. Братьев и сестер у него не было, отца он не знал, а мать к тому времени уже давно покоилась в земле.

После отъезда Андрея письма от него на мой адрес не приходили. И вдруг – эта телеграмма. Да ещё из монастыря!

Весь вечер меня терзала мысль: ехать на похороны или нет? Жена отговаривала: стояла зима, а неблизкий путь лежал на Север. Да еще завтра мне было необходимо показаться на работе. Но если не выехать утренним поездом, то я опаздывал к дате похорон. Ночью я не спал – взвешивал все «за» и «против». Утром принял твердое решение – ехать, точнее, лететь самолетом.

Днем я выпросил у шефа короткий отпуск, взяв несколько дней за свой счет, купил билет Аэрофлота на следующий день прямо до места.

Вечер ушел на сборы. В городе, где находился монастырь, мне предстояло побывать впервые.

Всю следующую ночь я думал о друге. С самого детства мы были с ним неразлучны. Вместе росли, вместе окончили школу. Вместе попали в армию в один мотострелковый взвод. Вместе прошли Афганистан. Повезло – вернулись тоже вместе. Потом гражданская жизнь разбросала нас по разным городам. Но мы продолжали иногда встречаться, частенько перезванивались.

Он приехал ко мне на свадьбу, потом на рождение сына. Мы вместе с женой ездили на его бракосочетание.

Семейная жизнь у Андрея как то сразу не заладилась. В тот сложный для него период он часто звонил, советовался насчет вербовки в газодобывающую компанию в северно-восточной Сибири. Потом пропал: ни писем, ни звонков. Но при чем тут монастырь? И он, и я никогда не относились к числу, мягко говоря, очень верующих. Может, в его жизни произошло что то особенное, из ряда вон выходящее? Хотя мой товарищ был из тех, кто никогда не давал себя в обиду, но и зря на рожон тоже не лез. Что же могло произойти? Этот вопрос мучил меня всю дорогу до места назначения.

Как и должно было случиться по закону невезения, мой рейс задержался из-за неблагоприятных метеоусловий. На похороны я опоздал.

Несмотря на холодный пронизывающий ветер, один из монахов согласился проводить меня до монастырского погоста. Но нужная нам могила почему-то оказалась на отшибе вне кладбищенской ограды. На мой вопрос сопровождавший меня монах ответил:

– Наш брат совершил святотатство. Руки на себя наложил. Хотели даже не отпевать его. Но настоятель провел обряд.

Не чувствуя ничего кроме холода, пробирающего до костей, я стоял у свеженасыпанного черного земляного холма с безымянным деревянным крестом и не верил, что здесь лежит мой друг детства и боевой товарищ Андрей. Все происходящее очень не вязалось с тем, как он относился к жизни. Может, все-таки ошибка? Я достал из нагрудного кармана пальто фотографию и, повернувшись спиной к ветру, показал стоящему рядом монаху. Тот, щурясь от бьющих в лицо жгучих снежинок, уверенно закивал головой:

– Он. Андрей. В монашестве – Макарий. Только волосы длиннее и худой он был.

Ничего не понимая, я вернулся в монастырь с огромным желанием переговорить с отцом настоятелем. Но оказалось, что там меня ждали совсем другие люди.

Из стоящей у монастырских ворот чёрной «Волги» с милицейскими номерами вышел мужчина в тёмном пальто, пригласил в машину и пояснил:

– Не волнуйтесь, мы только зададим вам несколько интересующих нас вопросов и привезем обратно.

«История становится скверной», – подумал я, вопреки своему желанию усаживаясь на заднее сиденье милицейской «Волги». Ехать не хотелось – ничего хорошего от этой поездки я не мог ожидать.

В старом здании отделения милиции меня провели в кабинет начальника, где другой человек начал расспрашивать меня об Андрее. Я не понимал причины такого интереса к персоне моего умершего друга, но на вопросы старался отвечать подробно, вспоминая каждую мелочь с самого детства. Беседа затянулась на пару часов, разговор записывался на диктофон. Когда я все же спросил, чем вызван такой повышенный интерес со стороны милиции, – мне ответили, что не каждый день монахи вешаются. Последний вопрос, обращенный ко мне, прозвучал так: не передавал ли кто-либо мне что-нибудь от товарища? Письмо? Или какую-нибудь вещь? Книгу?

Я ответил, что мне никто ничего не передавал.

– Тогда у меня к вам просьба, – сказал мужчина с диктофоном, – если кто – то что то вам передаст, обязательно сообщите нам. Договорились?

Он протянул визитку.

– Речь идёт о государственных интересах, – загадочно добавил собеседник.

– Ладно, – пообещал я, пряча блеклую визитку с ярким государственным гербом в карман пиджака.

Наступили сумерки, когда меня повезли обратно. У ворот монастыря «Волга» остановилась, когда уже совсем стемнело. Ветер не стихал. Шел густой мелкий снег. Он больно хлестал по лицу и забивал глаза. Я понял, что ехать в городскую гостиницу уже поздно и придется заночевать в монастыре. Это не очень беспокоило, так как города я все равно не знал, а билет на обратный рейс на завтра уже лежал в моем кармане.

Отец настоятель принял меня сразу же. Из за раритетного большого письменного стола мне навстречу поднялся крепкий, внешне приятный старик в черной рясе с пышной белой бородой. Сквозь тонкую оправу очков он долго и очень внимательно смотрел на меня небольшими умными глазами, потом сказал:

– Я узнал вас по фотографии. Там вы с Андреем в форме и с автоматами.

– Афганская, – припомнил я.

– Да. Она до сих пор стоит в его келье. Он просил её отдать вам.

– Отец, скажите, а что же все-таки произошло?

Как-то странно посмотрев на меня, настоятель нахмурился:

– Всё в руках Господних!

– Расскажите мне, что знаете, – попросил я. – Разъясните, наконец, что случилось с Андреем? Что толкнуло его на этот непонятный шаг?

– Долго надо рассказывать, сын мой, – философски произнес настоятель, приглашая меня жестом в одно из стоявших у стола мягких кресел. Когда мы сели, он приложил палец к губам, затем к уху и показал взглядом на стены. Я понял так: у стен есть уши. И поразился осенившей меня мысли. Ну, конечно же, меня допрашивала не милиция! Здесь дела посерьезнее.

– Видимо, ему не оставили выбора, – тихо вздохнул седой монах.

– Кто? – я хотел знать правду.

– Твой друг исцелял людей, – уходя от ответа, как то виновато произнёс отец-настоятель. – Богом ему была дана удивительная сила, которую он направлял во благо. Мы очень скорбим о понесенной утрате. Она невосполнима для монастыря.

– Но почему он наложил на себя руки? – вернулся я к интересующей меня теме. – В милиции мне сказали, что он повесился.

– Даст Бог, и ты все поймешь сам, – произнес настоятель, показывая глазами на стены. – Но такой силой исцеления, которой он обладал при жизни, владеют только святые. Я думаю, что это ему зачтется на том свете. День и ночь братья молятся о спасении его души. Мы все любили Макария.

Настоятель перекрестился на образа.

– Отец, где я могу забрать фотографию?

– Да, – засуетился он, будто вспомнив о чем то важном. – В келье, сын мой. Забирай ее. Он так хотел.

– А можно мне переночевать в его келье? – Не знаю, почему возникло у меня такое желание.

Настоятель, не глядя в мою сторону, нахмурил густые брови, затем произнёс:

– Не страшно будет? Там свершилось это.

– Он был моим другом.

– Разрешаю, только одну ночь, – будто через силу, тихо произнёс монах.

– Спасибо, – поблагодарил я от чистого сердца. Что-то тянуло меня в то место, где жил мой друг. Какая-то загадка скрывалась за его смертью. И мне хотелось ее разгадать.

– Чтобы тебе было чем заняться, если не уснешь, возьми вот эту Библию. Книга мудрая и полезная, – отец-настоятель достал из своего стола и протянул мне толстую церковную книгу с восьмиконечным крестом на черном бархатном переплете. – В этом кладезе ты найдешь истину о мироздании.

– Я вообще-то пробовал читать Библию… – как то неуверенно попытался отказаться я от тяжелой книги. – Не смог. Непонятно написано…

Настоятель на мгновение задумался и произнес:

– Сложно? Иисус сказал: «Вы познаете истину, и истина освободит вас». Истина, заключенная в этой книге, – бесценное сокровище. Она освобождает россиян от суеверий, душевного смятения и гнетущего страха перед неизвестностью. Она даст и тебе надежду и придаст смысл твоему существованию. Возьми ее, Сергей.

Я принял из рук старого монаха тяжелую книгу и поблагодарил.

– Прими, с благословением Господним! – перекрестил меня отец-настоятель. И добавил:

– В книге Иезекииля есть одно интересное место. Когда прочтешь, обрати на него внимание. В синодальном переводе оно звучит так: «Сын человеческий! Обрати лицо твое к Гогу в земле Магог, князю Роса, Мешеха и Фувала… Так говорит Господь: вот Я нашлю на тебя, Гог, князь Роса, Мешеха и Фувала… Гог придет на землю Израилеву…»

– И что это значит? – не понял я.

– Дословно: люди, обратите лицо свое к России! Тебе говорю, Сергей: читай Священное Писание! Дальше все поймёшь сам, – настоятель очень внимательно смотрел мне в глаза, будто хотел сказать что то большее.

Я взял книгу. Но тогда я воспринял слова монаха не более, чем обычное жизненное напутствие священнослужителя.

В узкой келье с овальными каменными сводами и единственным маленьким окном под высоким потолком прямо над застеленной солдатской кроватью тускло горела лампочка. У изголовья стояла обыкновенная казарменная тумбочка. На ней – одна свеча и фотография: именно та, о которой говорил настоятель. Скромно жил мой товарищ. Интересно, о какой такой данной Богом силе говорил монах? Никогда раньше я не замечал за Андреем ничего похожего.

Осмотревшись в пустой комнате, я погасил лампочку и, не раздеваясь, лег на жесткую скрипучую кровать поверх одеяла. Читать сегодня совсем не хотелось, поэтому Библия осталась лежать нераскрытой на тумбочке.

«Как же ты жил здесь, Андрюха?» – будто к живому, мысленно обратился я к товарищу. Ответом было тяжелое безмолвие серых холодных стен. Свечу я зажигать не стал, потому что даже в этой келье, где произошло самоубийство, мне ничего дурного в голову не лезло. Только почему-то вспомнилась фраза седого монаха: «Видимо, ему не оставили выбора…» И еще его немое предупреждение, что у стен есть уши. Странно все это…

Почувствовав пробирающий холод, я, не снимая одежды, залез под одеяло. И, думая о событиях прошедшего дня, не заметил, как заснул…

Мне приснился Андрей. В монашеской рясе и с автоматом. На мне была надета солдатская форма. Мы шли рядом по афганским горам.

– Ты живой, Андрюха? – спросил я его.

– Я теперь всегда живой, – ответил друг.

– Как странно! – вырвалось у меня. – Мне показали твою могилу.

– Ничего странного, – сказал друг. – Некоторые всю жизнь проживают мертвецами. Почему это никого не удивляет?

– Как это? – не понял я.

– Тело есть, а человека в нем нет. Мертва душа.

– А я живой?

– Ты живой! – улыбнулся Андрей.

– А когда я умру?

– Когда отречешься от Любви!

– От Любви? – не понял я.

– Миром правят Любовь и Добро! Это есть истина существования Вселенной! – Произнося слова, Андрей смотрел куда-то вдаль, на пустой горизонт, будто видел там что то.

– Значит, Любовь и Добро? – переспросил я. – Любовь к женщине?

– К женщине. К человеку. К родной земле… Раздавливаемая, униженная, уничтожаемая… Она выстоит, потому что Любовь – это не просто одно из чувств Божественного мира, это есть Живое Поле, это сама сущность каждого человека, ибо человек состоит из любви, и весь мир его должен быть наполнен ее энергией. Тогда Зло во всех его проявлениях разрушается полем Любви.

– А Зло? Оно откуда?

– Второй – темной половиной человека владеет Сатана. Сатана изначально живёт в самом человеке. И если не воспитывать ребенка в любви, не делиться с ним любовью, Сатана овладевает его душой и к зрелому возрасту жизненные силы человека иссякают. На Земле остается не мыслитель и созидатель, а потребляющая особь, уничтожающая и загаживающая все вокруг себя. Это Зло. Даже желание одного человека унизить другого – это уже есть Зло, направленное против него самого и против каждого из живущих на Земле. Любовь есть жизнь. Но один мужчина – еще не человек, да и одна женщина – еще не человек. Только вместе, познав гармонию, они становятся Человеком!

Я смотрел и видел, что рядом со мной идет именно Андрей, Но не узнавал. Ведь никогда раньше я не слышал от него подобных слов. И внешне тоже что то изменилось в нем.

– Я избавился от темной половины, – не дожидаясь моего вопроса, ответил друг. – Теперь передо мной открыта Вселенная!

– А как мне жить дальше? – спросил я.

– Очистись от Сатаны! – прозвучало в ответ, и Андрей приподнялся над землей. Меня же стала давить книзу какая-то необъяснимая сила. Я очень хотел, но не мог оторваться от земли вслед за Андреем. «Очистись от Сатаны!..» – отчетливо услышал я и проснулся от стука в дверь. На пороге стоял молодой монах с подносом. Скромный завтрак, состоящий из одного яйца, пшенной каши и стакана молока, мне принесли прямо в келью.

С аппетитом поглощая принесенное, я размышлял. Странный сон не выходил из головы.

Когда тот же монах вернулся, чтобы забрать грязную посуду, я уже собрал вещи в дорогу.

– Отец настоятель просит прощения за то, что не может проводить вас. Сегодня в городе у него дела, – произнес монах извиняющимся тоном. – Еще отец-настоятель просит принять от него на память эту Библию. – Монах показал на книгу с ярким контрастным тиснением золотого православного креста. В этот момент солнечные лучи через небольшое окно под сводчатым потолком проникли в келью и коснулись лежащей на тумбочке книги. Золотой крест засиял неземным огнем, наполняя комнату мягким неярким свечением. Молодой монах стал креститься и благодарить Господа за проявленную благодать. Я взял в руки Библию, и свет в комнате исчез.

– Она даст вам знание и веру! – тихо напутствовал монах. – Берегите ее.

– Спасибо, – поблагодарил я, положив подарок в сумку поверх вещей, и застегнул замок-молнию. Честно говоря, там уже лежала одна купленная мной вчера в монастырской лавке Библия в новеньком переплете попроще. Я специально приобрел ее для супруги. Но отказываться от подарка отца-настоятеля было неудобно.

В аэропорту перед посадкой в самолет я вынул из сумки подарок старого монаха и переложил в мягкий пакет с ручками, рассчитывая, что полистаю церковную книгу во время полета. Свою большую дорожную сумку с вещами я сдал в багаж. Но после плавного отрыва самолета от взлетной полосы я задремал и проспал до самой посадки. Пакет с толстой книгой весь полет простоял у меня в ногах под креслом.

В багажном отделении аэропорта мне долго не выдавали сумку. Все прилетевшие со мной пассажиры этого рейса давно уехали, а я, потеряв всякое терпение, все еще ждал свои вещи. Уже не надеясь получить обратно большую черную дорожную сумку, я увидел ее в руке направлявшегося ко мне милиционера, который, подойдя ко мне, вежливо извинился и пояснил, что кто-то хотел украсть мои вещи, но стражи порядка вовремя вмешались. Злоумышленников задержать не удалось. Милиционер попросил проверить содержимое. Все как будто было на месте. Все, кроме купленной в монастыре Библии. Но я не очень расстроился, потому как был рад, что мне вообще вернули сумку. Уже дома я не обнаружил и фотографии. Той самой, что стояла в келье друга. Вот это меня по-настоящему огорчило.

Но вскоре я забыл об этих странных происшествиях.

Подаренную Библию я поставил в шкаф на самое видное место под стекло, так ни разу и не удосужившись раскрыть ее.

Месяца через три, когда весна уже готовилась плавно перейти в лето, по случаю дня рождения моей супруги у нас дома собрались немногочисленные гости – наши близкие и друзья. В середине вечера подруге моей жены приглянулась старая книга в черном переплете с тиснением золотого креста. Она попросила разрешения ее полистать. Я торжественно открыл дверки книжного шкафа и достал запылившуюся Библию с верхней полки. Подав ее гостье, я стал рассказывать всем сидящим за столом странную историю появления этого фолианта в нашем доме. Гости слушали с интересом.

– Посмотрите, здесь что то написано! – перебив мой рассказ, неожиданно воскликнула женщина.

– Не удивительно, – со смехом ответил я. – Ты еще посмотри, может, и картинки там найдешь.

– Это не Библия! Здесь совсем другой текст, – отстраняясь от книги, удивлённо произнесла подруга жены.

Меня словно ударило током. Почему то вспомнился сон, увиденный в монастыре, и друг Андрей. Я рванулся к гостье, выхватил из рук растерявшейся женщины раскрытую на середине Библию и увидел, что почти вся она состоит из новеньких вклеенных страниц, исписанных мелким ровным почерком. Только титульные листы принадлежали настоящей старой Библии. «Здесь – истина о мироздании!» – пришли на память слова седого монаха. Захлопнув книгу и все еще не до конца осмыслив произошедшее, я огляделся. На меня в молчании смотрели ничего не понимающие гости. Надо было как то сглаживать возникшую неприятную ситуацию. Собравшись с мыслями, я изобразил на лице само обаяние и с рисованной улыбкой произнес:

– Совсем забыл… конечно, это не Библия. От нее здесь только переплет.

Заметив, что никто ничего не понимает, добавил:

– Хотел скрыть от жены, но раз вы уже узнали, признаюсь: я пробую себя на литературном поприще… пишу роман.

– Молодец! – воскликнули присутствующие. Возникшее было напряжение разрешилось само собой. – Дашь почитать?

– Когда закончу, обязательно, – пообещал я и взглянул на супругу. По ее глазам я понял, что она мне не верит.

– Потом объясню, – тихо шепнул я жене и вышел в другую комнату.

Оставшись наедине с таинственной книгой, я сразу же раскрыл ее. Знакомый почерк друга страницу за страницей заполнял почти весь старый фолиант. Но вчитываться в смысл ровно написанных строк и каких-то формул и графиков сейчас я не мог. Спрятав Библию в бельевом шкафу, я вернулся к гостям. Теперь моим самым большим желанием стало, как бы побыстрее спровадить всех из квартиры, чтобы иметь возможность спокойно почитать.

Но пришлось вначале помочь жене убрать посуду, подмести пол, прежде чем я снова взял в руки книгу и, закрывшись в комнате на ключ, сгорая от нетерпения, открыл первую страницу.

Несомненно, такого мне еще не приходилось видеть раньше. Совсем не подходящая для ведения записей священная церковная книга, манера письма и таинственность, с которой мне вручили ее, тянули скорее на детектив, чем на безвинную случайность. Хотелось разобраться, в чем дело? Я перевернул все триста с лишним исписанных листов и на задней обложке Библии увидел приклеенный к внутренней стороне конверт, подписанный тем же ровным мелким почерком друга: «Дневник». Вскрыв конверт, я убедился, что листков в нем немного. Аккуратно сложенные один к одному, старые тетрадные листочки местами были надорваны, смяты и разглажены. Их оказалось всего двенадцать. Поэтому чтение я решил начать именно с них. Переписываю почти дословно:

«Среда

Начинаю вести дневник, потому что не знаю: кто и откуда я? Боюсь потерять память совсем. Решил, что лучше буду записывать все, что со мной происходит.

Уже несколько дней я провожу в лечебнице, именуемой в народе сумасшедшим домом. Жить здесь можно, если привыкнуть к палате на двадцать мест, вечно грязному белью, дурно пахнущему чужим потом и лекарствами. Кормят в этом заведении сносно: три раза в день хлебом, жидкой кашей без соли и каким то еле теплым отваром, называемым санитарами «чаем», только почему-то совершенно без сахара. На окнах и дверях стоят решетки. К ним тоже можно привыкнуть. Соседи мои – мужики разного возраста – сильно не докучают. Был, правда, один, который, завидев меня, постоянно клянчил: «Отдай Васе ключи!». Вася – так, наверное, звали его самого. Но какие ключи? Этого понять невозможно. Но стоило мне только, по совету бывалого санитара, прикрикнуть на надоедливого соседа, как тот сразу же замолкал и начинал тихо плакать в подушку, как обиженный ребенок. В такие минуты мне было жаль его. К нему я уже почти привык, но его вдруг куда-то забрали. Теперь на его кровати лежит другой человек. Он больше молчит, глядя в потолок, и ни к кому не пристает.

В нашей большой палате не скучно: кто разговаривает сам с собой, кто, наоборот, все время молчит, кто плачет, кто громко смеется. И так целыми днями. И никто ни на кого не обращает внимания. На прогулки нас не выводят. Ко всему этому я постепенно привыкаю. Единственное, что не дает мне покоя, – моя память. Вернее, ее отсутствие. Трудно воспринимать происходящее, когда в твоей жизни одна лишь пустота: до – ничего, только какие то несвязанные между собой отрывки, и после – тоже, наверное, ничего хорошего. Кто ты? Откуда ты? Зачем ты на этой Земле? Я помню только свое имя – Андрей. От жизни я уже ничего не жду. Очень хочется узнать – кто я?

Четверг

Сегодня ко мне приходил человек в форме. Я знаю, что такое милиционер. Но больше ничего вспомнить не могу. Милиционер назвался следователем. Он расспрашивал о каких-то убийствах, называл разные фамилии. Но у меня после разговора с ним только разболелась голова. Я ничего не вспомнил. Тогда он дал мне ручку и сказал, чтобы я расписался в бумаге. Рука сама выводила какую-то подпись под текстом внизу исписанного листа. Но свою фамилию я так и не вспомнил. Потом меня отвели обратно в палату. Болит голова. Хочется есть.

Пятница

Ночью мне долго не спалось. С моего места очень плохо видны звезды, поэтому я часто вставал и подходил к окну, чтобы смотреть на них. Звезды – это свобода. Я это знаю. Но окажись я сейчас на свободе, куда мне идти? И я снова ложился на кровать, пытаясь припомнить хоть что-нибудь. Но напрасно. Не могу вспомнить ничего. Только звезды…

Суббота

Чтобы заставить включиться память, я попросил санитаров принести мне книгу. Как назло, я совсем не помню ни одного названия или автора. Мне дали небольшую рваную и весьма потертую книженцию. В ней написано о любовных страданиях богатой женщины на берегу тропического моря. Полный бред, но мозг нужно чем то загружать и нужно заставлять его работать. Я это понимаю. Поэтому перечитываю книжку во второй раз. Чтобы не сойти с ума, мне необходима память.

Воскресенье

Сегодня опять невкусная еда. Чувство голода не проходит даже во сне. Мне санитары сделали какой то болючий укол. В палате душно. Хочу на свободу! И хочу спать.

Понедельник

Перед ужином к нам в палату два санитара привели высокого старика. При первом взгляде на него сразу бросилось в глаза несоответствие: длинные спутанные седые волосы, спадающие почти до плеч, и полное отсутствие щетины на иссечённом морщинами лице. Моего молчаливого соседа куда-то забрали, и койка рядом уже два дня пустовала. Санитары уложили высокого старика на нее.

Вёл себя новый сосед тихо, все время молчал. Его глубоко запавшие бесцветные глаза всегда неподвижно смотрели в одну точку, и лишь нечастое движение морщинистых век свидетельствовало о том, что старик еще жив. Меня заинтересовала необычная внешность соседа, и я стал все чаще поглядывать на него, рассматривая правильные черты его лица. Потом меня стало беспокоить то, что человек лежит, не вставая, почти целый вечер. Ни ужинать, ни в туалет он так и не поднялся. Мне стало жаль старика. Видимо, ему было очень плохо. Даже хуже, чем мне. Я взял металлическую тарелку с порцией холодной каши, кусок черного хлеба и подошел к нему. Старик лежал на боку и не мигая смотрел в одну точку на полу под моей кроватью.

– Поешьте, – обратился я к нему.

Старик, казалось, не слышал. Я повторил свое предложение и поставил тарелку на стул возле самой кровати соседа. Старик медленно перенес взгляд на еду, потом на меня. Я улыбнулся:

– Вы пока с этим расправьтесь, а я принесу чай.

Ничего не ответив, старик снова перевел взгляд на тарелку с кашей.

Через минуту я принес разовый пластиковый стакан с еле теплым безвкусным больничным чаем.

– Каша тут не очень, – я поставил стакан на стул рядом с нетронутой едой. – Но ведь нужно что то покушать. Иначе вы умрете.

При слове «умрете» старик как то странно посмотрел на меня, и мне показалось, что глаза его ожили – в них мелькнула осмысленность. Затем взгляд снова потух, и старик отвел глаза. Такая неожиданная перемена меня удивила. «Может, он действительно сумасшедший?» – промелькнула мысль. Но я тут же отогнал ее. Меняющиеся глаза, реакция соседа на мои слова говорили об обратном. «Может, он просто не может разговаривать?».

– Давайте, я покормлю вас? – прозвучало мое следующее предложение.

– Не надо. Я сам, – тихо отозвался старик и медленно сел на кровати. Его голос был низким и хриплым.

Пока сосед неспешно ел, тщательно разжёвывая и всматриваясь в каждую подносимую ко рту ложку с кашей так, будто впервые в жизни пробовал пищу, я наблюдал за ним. Под метр восемьдесят ростом, в молодости он непременно был красавцем. Худоба делала его выше, но даже теперь его фигура сохраняла былую величественную осанку и стать, а в ширине плеч и крепких руках чувствовалась сила. И чем больше я его разглядывал, тем больше меня интересовало все в моем новом соседе.

Поев, старик поднялся во весь свой рост и, не взглянув на меня, сам понес грязную посуду на общий стол. Я продолжал свои наблюдения.

Выйдя из туалета, старик подошел к зарешетчатому окну и стал смотреть на улицу. Смотрел долго. Затем он вернулся на свою кровать. Я сделал вид, что читаю. Вдруг неожиданно услышал низкий тихий голос:

– Спасибо… Андрей…

Я оторвал удивлённый взгляд от книги: «Откуда он знает мое имя? Я ему не представлялся. Может, мы встречались раньше? Не помню». Старик открыто смотрел на меня. На этот раз его глаза определенно жили. Теперь они имели цвет неба в осенний день.

– Спасибо, – повторил он.

– Пожалуйста, – просто ответил я и снова углубился в книгу.

– Что читаешь? – поинтересовался старик.

– Женский роман принесли, – я с грустной улыбкой взглянул на старика. – Тупой, но все равно читать больше нечего.

Старик, казалось, понимающе улыбнулся, и я рассмотрел ряд ровных белых зубов. Снова пришло время удивляться. На вид ему можно было дать не меньше семидесяти пяти – восьмидесяти лет. Таким его делали морщинистая жёлтая кожа и растрепанные седые волосы. «Может, у него вставные зубы? Нет, не похоже», – подумал я и, стараясь не упустить тонкую ниточку налаживающихся отношений, спросил:

– А мы раньше не встречались?

– Не доводилось, – почему-то усмехнулся старик.

– А как вас называть? Мое имя вы знаете, а я ваше – нет.

– Называй меня Алексеем. Можно просто без отчества, – ответил старик.

– А все-таки, как ваше отчество?

– Иванович.

– Какое простое русское имя! – воскликнул я. – Запоминается сразу…

– Простое, – вздохнув, согласился сосед.

– А вообще-то мне больше исторические книги нравятся, – будто извиняясь, произнес я, продолжая разговор и удивляясь, что вспомнил об этом. – Но их тут не дают.

– Увлекаешься историей?

Я кивнул:

– Даже пробовал что-то писать…

Глаза старика потеплели:

– Надо, же… коллега!

– Нет. Я не писатель, – попытался пояснить я, – просто интересовался историей, в экспедиции ездил… А вы писатель?

– Вроде того… – ответил старик. – Хорошо, что ты увлекаешься историей. Человек должен знать, кто он и откуда.

– Зачем?

– Чтобы знать, для чего он живет на этом свете. Прерывание нити времен ведет к забвению истоков своих, – вздохнул старик, – а значит, к непониманию собственной сущности и незнанию своей роли на Земле. К ошибкам в принятии решений.

– История мне интересна, – отложив в сторону ненужную книгу, я был рад продолжению беседы с удивительным человеком. Странное чувство овладевало мной, когда я смотрел в эти теперь уже ясные ничуть не состарившиеся серо-голубые глаза. Смотрел и чувствовал, будто кто-то управлял мною, освобождая мою память от тяжёлого груза забвения, подталкивая и подсказывая, какие слова нужно произносить:

– История – это наука. Но много в ней и «темных» и «белых пятен». А мне всегда нравилось анализировать информацию и иногда приходить к удивительным выводам, не совпадающим с теми, что пишут в научных журналах.

– И какие же это выводы? – старик поудобнее разместился на кровати, подложив под спину подушку, и стал с интересом разглядывать меня.

– А вы критиковать не будете? – почему-то засмущался я своей смелости.

– Андрей, за свою долгую жизнь мне пришлось побывать во многих местах на Земле и кое–что повидать. Поверь, – старик снова вздохнул, – наукой история стала совсем недавно – в веке семнадцатом по новому летоисчислению. А любая наука имеет право на ошибки. Думаю, что я смогу правильно оценить твои аналитические старания, юноша. Обещаю – смеяться не буду.

Я тоже сел на кровати, с благодарностью посмотрел на приготовившегося слушать соседа и не уверенно начал:

– Ну, скажем, Древняя Русь XI–XII веков, она ведь не имела золотоносных и алмазных рудников, они были только в странах Восточной Азии. А купола церквей покрывались золотом только на Руси! А выложенные золотом царские палаты? А вышитые золотом боярские наряды и украшения? А золотые и серебряные кубки и монеты, оружие? Спрашивается, откуда взялось столько золота?

– Очень правильно поставленный вопрос! – чему-то улыбнулся старик. – Ну и к какому ты выводу пришел?

– Золото – от иноземцев.

– Хорошо… А отсюда следует какой вывод?

– Какой? – не понял я.

– Ну, какой вывод можно сделать из всего сказанного тобой? – ободряюще кивнул головой старик и подсказал: – Сильной или слабой была Держава, которой соседи везли столько добра?

– Похоже, что в средние века сильна была Русь, раз иноземцы везли сюда золото и драгоценности!

– Значит?..

– Значит, должно было существовать мощное государство, организующее и охраняющее большую торговлю! – неожиданно сам для себя выпалил я.

– Правильно. А может существовать сильная страна без сильной армии?

– Нет. Сильное государство – это сильная армия!

– И в этом ты прав, – снова улыбнулся старик. – Русь в историческом отрезке XI–XIV веков представляла собой союз городов-княжеств в границах нынешнего Золотого Кольца России до самого Белого озера. Ее населяли скифы и славяне, в общем-то, один и тоже народ, ушедший с Алтая из-за похолодания. Славяне унаследовали от своих предков так называемый скифский язык, религию, культурные и воинские традиции. А скифский с финно-угорским – как раз и есть наш русский язык. А греческий – это упрощённый финикийский, финикийский – упрощённый скифский. Так что никакую «цивилизацию» русским Запад не нес. Кстати, в переводе с тюрского языка «урус» означает «смелый».

– Как все сложно, – насторожился я.

– Если только на первый взгляд… А когда немного вникнешь, все становится на свои места.

– Знаете, Алексей Иванович, у меня в голове как-то не вяжется сильная Русь с оккупацией ее кочевым народом, пришедшим неизвестно откуда и не оставившим после себя никаких следов.

– Правильно, Андрей. Ничего не появляется ниоткуда и не уходит в никуда. Таков закон жизни, – старик качнул головой и тяжело вздохнул. – Ничего, кроме глупости человеческой… С некоторых времен повелось: уж если и есть какой злодей в русской истории, так это обязательно Чингиз-хан или царь Батый!

– А разве не так? – не смог я скрыть удивления.

– По западному, выходит так. Посмотри на карту того времени: получается, что русский народ с юга и востока окружен злейшими врагами – татаро-монголами, бывшими его завоевателями, и только с запада у него находится якобы «друг» – просвещенная Европа. Интересная политика?

– И что тут не сходится?

– А ты подумай, Андрей: войну против России этот «друг» ведет уже давно и успешно. Разумеется, не на полях сражений, где мы его всегда били, а там, где Запад выигрывал и продолжает выигрывать – в информационных войнах. Основная цель – доказать народам нашей страны, что у них нет прошлого и будущего, что нас могут поработить даже дикие кочевники. А ведь с VI по XV века Русь никогда и никем оккупирована не была и ничьи гарнизоны в русских княжествах не стояли. Европейские королевские дома мировую историю уже давно переписали так, как им было выгодно. Западные идеологи до сих пор используют старый как мир метод, описанный еще в Ветхом Завете: принцип – разделяй и властвуй. Помнишь, когда арийский народ почти достроил вавилонскую башню – символ расцвета и могущества своей цивилизации, Бог, якобы испугавшись возможностей людей, расселил их в разные земли и дал им разные языки для того, чтобы единый народ забыл то что знал и, потеряв свою целостность, превратился из добрых соседей во враждебных соперников за ресурсы и богатства. Тебе это ничего не напоминает? Разве Запад не «примерил» на себя роль Бога, столетиями стремясь рассорить потомков единого тюрко-славянского народа, расселившегося на своих огромных территориях, внушая им, что они враги друг другу. Ведь если все россияне и европейцы «вспомнят», как их общие предки «строили вавилонскую башню», осознают какой невероятный энергетический и творческий потенциал запрограммирован в их генах, захотят жить по справедливым законам… Зачем им тогда «лже-бог» под названием Западная демократия. Или ты никогда не задумывался о подобном?

Я напряг память:

– Не помню…

– Не помнишь? Ладно, тогда подумай, с чего бы это вдруг многочисленная, храбрая и культурная русская нация на целую четверть тысячелетия попала бы в зависимость от небольшого полудикого народа, каким до сих пор являются монголы? – старик замолчал, выжидательно глядя на меня.

– Тогда почему совсем по-другому написано о татаро-монгольском иге в учебниках?

– Ты хочешь знать ответ? – старик с нескрываемой усмешкой посмотрел на меня.

– Конечно, хочу!

– Слово «иго» с тюркского, как и со старославянского языка переводится как «скрепа», то есть крепление. Отсюда происходит слово «иголка» и имя «Игорь» – крепкий. Но прозападным историкам по душе другой перевод этого слова – «ярмо». С Ордой тоже все не так просто. «Орда» у немцев означает порядок, у казахов – народ. Отсюда происходят такие слова, как «орден», «ордер». Но это тюрки принесли слово «орден» в Европу. Кстати, «власть» на тюркском и на старославянском языках означает «собственность». Это просто для информации. Итак, кто-то создал мощнейшее государство порядка и «скрепил» его законами – Ясой. Чужие гарнизоны в городах не стояли, города платили установленную дань – десятину, то есть налоги, в столицу государства.

– Порядок… Скрепа… – никогда в жизни меня никто не мог поразить сильнее.

– Вижу, что пока с тебя достаточно, – по-доброму усмехнулся старик. – Тайна, скрываемая от людей много веков, не раскрывается так просто. Я постараюсь довести тебя до той черты, за которой ты увидишь этот мир таким, каким он и является на самом деле. И ты изменишься. Но пусть тебя это не пугает, потому что рано или поздно мы все меняемся.

– Память-то ко мне вернется?

– Надеюсь, Андрей, что это произойдет и очень скоро.

– Алексей Иванович, давайте еще поговорим, – попросил я – спать не хотелось. – Ну, предположим, европейские правители преследовали свою конкретную цель, переписывая историю. Но зачем это было нужно Романовым?

– Пришедшей к власти династии Романовых требовалось упрочить свое положение на троне. В то время все еще существовали и другие уцелевшие потомки прежних правителей – ордынских царей. Они по закону могли претендовать на трон. Поэтому Романовым было выгодным представить ханов как исконных врагов Руси. С этой целью и была создана историческая теория о противостоянии Руси и Орды, русских и татар. Это романовские историки окрестили прежнюю царскую ордынскую династию «татарской», тем самым придав совсем иное освещение русской истории. Так появилась татарская концепция «врага», с которым «бедному» русскому народу пришлось триста лет бороться. Только так можно было исказить смысл всего, не меняя по существу исторических фактов. Хочу отметить очень интересную деталь: на Руси о «татаро-монгольском иге» никто ничего не слышал аж до XVII столетия.

Старик немного помолчал и спросил:

– Ты знаешь, почему русские цари постоянно воевали?

– Охраняли границы страны, – почти не думая ответил я.

– Это само собой. Но Дому Романовых не одно столетие пришлось бороться за восстановление России в прежних границах Золотоордынского государства. И надо сказать, делали они это с великим упорством: за триста лет их правления страна не выходила из войн, превратившись из маленькой Московии в огромную Россию. С геополитической точки зрения русское государство всегда базировалось на восстановлении единства территории Великой Монгольской Империи. Только центром объединения стали не Каракорум, Сарай или Казань, а Москва. В дальнейшем, для того чтобы искоренить всякие сомнения в законности права на царский трон, Романовыми была переписана история, да так, что в ней мощное Золотоордынское государство, владеющее территорией в полмира, упоминается как захватчик и оккупант России и в то же время как дикая орда кочевников. Но ошибка и просчет Романовых были именно в разъединении. А ведь только союз народов позволил создать самое большое из известных государств – Монгольскую Империю. И чтобы Россия снова стала сильной и крепкой, необходимо возродить этот союз, выкинув из учебников и умов людей небылицы о татаро-монгольском иге.

– А разве можно так исковеркать историю? – Я уже верил каждому слову Алексея Ивановича.

– Можно на бумаге исказить реальные события, поменять имена и даты, уничтожить неудобные документы, сровнять с землей памятники и могилы. Это самое проделало венценосное семейство Медичи в Европе, а Романовы в России. Ты вот знаешь, например, что император Павел I был прогрессивным царем, хотя и принадлежал к массонам? И, останься он жив, Россия избежала бы войны с Наполеоном? А вот Англии с её массонством не поздоровилось бы.

– А в школе нам говорили, что Павел I был солдафоном и приверженцем прусского короля. И с головой у него было не все в порядке.

– Но убийство Павла запланировала и проплатила Англия. А Англия никогда не желала добра России.

– Зачем ей понадобилась смерть Павла?

– Это уже более близкая история, скрываемая западными бумагомарателями. Англия всегда действовала коварно и жестко – и на политической арене, и в экономике. Как враг России она сменила на этом посту католический Рим, который в свое время стремился поработить и уничтожить Русь. В настоящее время к Англии присоединились Соединенные Штаты Америки. Итак, представь, Англия начала XIX века сильная морская и колониальная держава, основам благосостояния которой реально угрожает Наполеон Бонапарт. Стремясь разрушить наметившийся союз Франции и России, Англия убирает, руками приближенного окружения, императора Павла и возводит на российский престол Александра I, с которым Наполеон как с убийцей собственного отца не желает иметь никаких дел. По сути, Англия стравила две мощнейшие державы – Францию и Россию. А сама поимела с этого немалые дивиденды. Но Романовы спрятали, факты, оклеветав Павла и вознеся Александра. И много чего плохого могло в дальнейшем не произойти в России, знай потомки настоящую историю!

– Например? – я ловил каждое слово старика.

– Не ввяжись Николай II в войну с Германией на стороне Англии, в России не случилась бы революция 1917-го года. Сталин предвидел события 1941-го года, он знал об исторических кознях англичан. И разведка работала… Но они натравили Гитлера на Россию так же, как когда то натравили и Наполеона, создав внутри России мощную антисталинскую оппозицию! Время другое – приемы все те же. И сейчас англичане не жалеют денег на все, что не идет на пользу России.

– Я никогда не думал об англичанах как о врагах, – озадачено произнес я.

– А что вообще знает человечество? Новое поколение молодежи, Андрей, учится по новым учебникам. И нет науки темнее, чем история. Средневековый ученый Скалигер попытался выстроить события в хронологическом порядке. Но как это сделать? Вот, например, в Европе до прихода Батыя разные народы в разных странах и городах вели разные летоисчисления. Каждый город у них считался отдельным королевством и имел свою королевскую династию. И первый год их нового летоисчисления начинался со времени начала правления новой монаршей фамилии, вошедшей на престол. Менялась фамилия – начиналась новая эра. Как тебе такое?

– Бардак какой то! – мне с трудом верилось в подобное. – А порядок?

– Порядок? Когда Батый шел по Европе, то встречал города и поселения только по берегам морей и рек. Даже в больших городах народ жил в нищете! Но в каждом городе сидел свой король, и была своя власть, ходили свои деньги. Европа того времени была малозаселенной территорией. И жители городов и поселков понятия не имели, что делается за пределами городских стен. Для них соседние страны оставались еще большей тайной, чем сегодня космос для землян! Сегодня многие государства все еще придумывают сказочные сюжеты, которых никогда не происходило в их истории. Никто не хочет ощущать себя последним в обозе времени. А ты выйди в донскую степь, Андрюша. Кинь свой взор в сторону Черного моря. Подыши воздухом свободы. Посмотри вокруг на бескрайние поля, на широкие вольные обильные пастбища и назови по имени Отчизну свою, и отовсюду скифская земля ответит тебе: «Это я – твоя Родина! Твоя Россия!».

Старик замолчал, потом посмотрел куда-то сквозь меня.

– Мифологию разных народов, Андрюша, можно запросто найти в книгах по истории Древнего мира. Но в этих книгах нет отдельного раздела о Руси. Почему?

– А почему?

– Любовь к Родине начинается с понимания и уважения традиций народа и его корней. Подумай об этом. А сейчас мы все-таки будем спать…

Вторник.

Ночью я услышал, как сосед поднялся с кровати. Мне не спалось, и я открыл глаза. Старик стоял у окна и смотрел на звезды. Его долговязая фигура с высоко поднятой головой в обрамлении оконной рамы напоминала когда то виденную мной картину о молящемся старце. Старик стоял так очень долго. А я не заметил, как заснул.

…Я почувствовал тяжесть и понял, что на меня кто-то смотрит. Я открыл глаза. Надо мной навис взлохмаченный седой старик. Его синий взгляд был направлен в одну точку на моем лбу возле переносицы. Заметив, что я проснулся, старик отодвинулся на свою кровать. Я попытался сесть. Кровь стучала в висках.

– Соберись, – тихо сказал он. – И постарайся все вспомнить.

– Стараюсь, – ответил я. – Но помню только, как садился с группой в поезд… А дальше – уже только «психушка»…

– Со временем память восстановится.

Свет уличных фонарей, попадающий в палату сквозь окно, освещал сидящего на кровати худого старика со спадающими до плеч седыми волосами. Сейчас он мне казался сошедшим с иконы святым.

– У нас мало времени… Слушай и запоминай! – медленно произнес Алексей Иванович. – Что бы тебе ни вспомнилось, для всех стой на том, что у тебя полная потеря памяти. Понял?

– А почему мне нужно это скрывать?

– Потому, что мы с тобой попали сюда не случайно. Я давно занимаюсь историческими исследованиями и нашёл кое-что из того, что кому-то очень хотелось бы скрыть. Меня арестовали несколько лет назад, когда я вернулся в Петербург из поездки в Среднюю Азию. Домой я так и не успел добраться. Моя семья, наверное, думает, что я погиб… а мной занимается одна «уважаемая» организация. Но теперь, видимо, я им стал не интересен. А о тебе я прочитал в газете. Там сообщалось о гибели группы археологов на месте раскопок скифского кургана. Живым остался только один участник экспедиции – ты. Твоя фамилия Селезнев. Андрей Селезнев.

Старик замолчал. А я вдруг вспомнил всё кроме последнего дня. Мы приехали на поезде. На станции нас ждала машина… Дальше – темная пустота.

– Значит, погибли все? – спросил я.

– Написано, что в группе было три женщины и четверо мужчин, – произнес старик.

– Да… Так и было.

– Возле кургана обнаружено шесть тел. А тебя нашли в степи, далеко от места гибели группы археологов.

Эта информация была заблокирована в моём мозге. Ее я не мог разблокировать.

– Спецслужбы достигли высокого уровня в вопросах психологического подчинения неугодных, – очень тихо сказал старик.

– Какие спецслужбы? – Я все еще не мог свести в одно целое многие несоответствия.

– Похоже, вы что-то нашли в том кургане. Что-то такое, что нигде не должно афишироваться – западные правительства и наша научная мафия серого большинства не заинтересованы в том, чтобы люди узнали Истину. В закрытых лабораториях разных стран проводятся опыты над людьми. Эти исследования по изменению сознания и личности человека официально нигде не значатся, и даже среди закрытой информации проходят под грифом «совершенно секретно». И надо сказать, что наука в этом направлении продвинулась далеко… Вот, если бы ты вспомнил, что вы нашли! – Старик с надеждой посмотрел на меня.

– Я постараюсь… Но почему же специалисты, вам подобные, писатели, ученые, не озвучат того, что происходит, не откроют людям настоящую историю?

– Кто нам поверит?

– Конечно, поверят, как сейчас верю я!

– Ошибаетесь, молодой человек. Ты – единственный из тысячи тех, кто может, слушая, слышать. Возьмем, к примеру, наших санитаров. Давай я расскажу им, что тюркский язык лежит в основе всех европейских языков, в том числе и русского. Или скажу, что всем лесам и растущим деревьям в европейской части России сейчас не более 200 лет потому, что наши предки с незапамятных времен не только строили заборы, дома и крепости, жгли дрова в печах, но и варили железо прямо у себя во дворах. Руду добывали на болотах, обжигали прямо в горшках. Причем таким производством жители занимались целыми деревнями. А для выплавки железа необходим древесный уголь. Много древесного угля. Очень много. Раз в 10 больше, чем руды. Посчитай сколько выплавлено за века железа и станет ясно, что предыдущие поколения россиян пустили в огонь целые лесные пущи. Даже сейчас, в современный просвещённый век, задача получения качественного древесного угля является не такой простой, как это кажется на первый взгляд. Наиболее качественный уголь получается только из ограниченного количества пород дерева – из достаточно редких и медленно растущих твердолиственных пород: дуб, граб, бук, береза.

Представь этого действо, развернувшееся в средние века: при раскопках только в Старой Рязани в 16 из 19 жилищ горожан обнаружены следы «домашней» варки железа в горшках в обыкновенной печи. Таким производством на Руси крестьяне занимались с весны до осени между посевной и уборочной добывали на болотах руду, а зимой, когда времени было предостаточно, варили железо. Им, как и частью урожая, и платили княжеский сбор. Скажи, если я сейчас поведаю нашим санитарам все это и расскажу, что в средние века деревенские крестьяне выплавляли железо прямо в домашних печках, санитары поверят мне?

– Нет. Не поверят. – Я осознал всю безнадёжность правоты старика.

– Вот! Только представь, мы с тобой приходим и озвучиваем Истину. Но человечество в массе своей не желает видеть и слышать. Это дано не многим. Хорошо, что мы встретились. Жаль, Андрей, что уже скоро финал моего жизненного пути.

– Что Вы, Алексей Иванович! – попытался возразить я. – Вы еще крепкий…

– Не будем терять времени! – прервал меня старик. – Иногда мне приходит информацию «свыше», я получаю ответы на свои вопросы. Поэтому знаю, что сейчас должен сказать тебе. Я назову место, где спрятаны мои записи. Я их вел много лет. Тетрадок целый чемодан. Именно их все ищут, потому что там информационная «бомба»… Когда тебя выпустят отсюда, ты заберешь их. Потом поедешь в монастырь на севере… Там есть один настоятель, мой хороший друг, он поможет… Будь осторожен… Я провел сравнительный анализ, но не успел проработать и конкретизировать тему. Это должен сделать ты… довести до конца…

Утром старика увели санитары. Но я запомнил все, о чем мне поведал Алексей Иванович ночью…».

* * *

На этом листки заканчивались. Я задумался. Затем открыл толстую книгу и стал читать страницу за страницей, не отрываясь.

Замечу, что текст объемный и его восприятие сложно для неподготовленного человека. Возможно, когда-нибудь мне удастся опубликовать хотя бы тот раздел, в котором приведены исследования Алексея Ивановича касающиеся предыдущей цивилизации нашей планеты. Скажу лишь, что эта информация стоит того, чтобы ее узнать. Я не «заучен» в институтах и аспирантурах, и с историей имел дело только как журналист, но как раз этот «недостаток» и позволил мне ясно рассмотреть все то, что можно назвать словом «удивительное», что обычно сокрыто за тысячами «уводящих» вопросов специалистов, на которые простому человеку никогда не найти ответов. Мне же стало понятным многое в истории человечества и нашей страны. Многие «белые пятна» обрели окраску событий, события «сошлись», загадки разрешились, а вопросы отпали сами собой. Упростив текст и оставив, на мой взгляд, самое важное, я постараюсь сделать его доступным для широкого круга читателей…».

Хокимару перелистал страницы и понял, что основной текст повествования отсутствует. Имелась лишь заключительная часть рукописи:

«…Посмотрим сохранившиеся в российских архивах средневековые документы: слова прописывались без гласных, иногда предложение вмещалось в одно слово на строке без интервалов и знаков препинания. Даты и цифры писались буквами, похожие обозначения несли разный смысл. Сегодня не всякий подготовленный историк в них разберется, а как в «темные» века разбирались монахи-переписчики, если не существовало единой школы правописания? Как, если никогда не существовало единых правил написания подобных текстов? И как читать и оценивать такие летописи сегодня? Порой невозможно совместить два документа, написанных двумя разными авторами, но повествующих об одном и том же событии. Лишь с XVI века имеющиеся сведения начинают приводить к какому-то порядку. Ученый Скалигер проделал большую работу в этом плане. Ему что-то удалось. Но он ошибся, прибавив к возрасту нашей цивилизации несколько лишних веков античности, которых в реальности не было. Да и средние века у него описаны, мягко говоря, не совсем верно.

Европейской цивилизации совсем не много времени. Цивилизация в Европу пришла с востока. Тюрк Аттила в IV веке принес в Европу секрет плавки металла и кузнечного дела. Потому его армия легко прошла весь континент «как нож по маслу», что она была вооружена железными мечами и имела железные доспехи. Разрозненные племена «европейцев» не могли оказать сколько-нибудь организованного сопротивления, имея в качестве оружия дубины и колья.

Следующей ступенью в развитии Европы был поход хана Батыя. Тюрк Батый в XIII веке представлял систему государственности, а такой организации в Европе еще не существовало. Войска Батыя почти во всех битвах оказывались в меньшинстве. Европейские воины имели железное оружие, но они не были так сплочены и организованы, как армии Батыя. И у Батыя были пушки, с помощью которых он брал укрепленные города и замки. Европа проиграла войну. Но взамен узнала о пушках, порохе и институте государственности. А создателем такого института является Чингиз-хан.

Все жители Земли, в том числе и историки, – знают о прошлом человечества только то, что им сказали прежние историки, и ничего другого. Людям навязывается ложная интерпретация, и дальше речь идет только о сказанном. А в своем кругу историки уговаривают друг друга, что очевидцы событий имели в виду не то, что имели в виду, а то, что в виду у них, у историков. Сочиненная средневековыми схоластами «история», приобретшая их стараниями другие даты и имена, превратилась в обожествленную святыню. Поколения историков, ее «жрецов», наработали свою терминологию, сильно приукрасив эту «святыню» собственными догадками, словечками и фантазиями. И трогать эту возведённую искусственную стену чревато последствиями для мыслящих смельчаков, решивших побороться с научной мафией серого большинства. Это болото топит их.

В XVII веке началось переписывание европейской истории. История Европы и России была переделана в интересах Ватикана и правящих романо-германских элит. Официальная версия истории русского народа была окончательно оформлена в XIX веке и писалась в строгом соответствии с библейской картиной мира. Романовы переделывали историю Руси под себя, привлекая немцев-переписчиков, чтобы исключить явные противоречия в трактовках новоевропейской и новорусской истории. Интересно, что только в конце XVII века началось написание придуманной истории Китая. Видимо, не укладывался настоящий Китай в рамки этой «новой европейской истории». Если кто-то думает, что «письменные подтверждения мировой истории» не сочиняются сегодня, тот очень ошибается. Все еще производятся и создаются «артефакты» «истории древнего мира». Работают целые институты, во многих странах имеются такие мастера, и они всегда были востребованы.

Вот один пример, распространение оловянной бронзы в Европе ставит перед учеными немало проблем. Месторождения олова по сравнению с другими металлами редки.

В Европе медного века фактически не было – изделия из меди встречаются редко, однако изделия из бронзы появляются здесь внезапно и распространяются везде. Это никак не объясняется классической историей, как и то, что даже найденные первые бронзовые изделия показывают высокое мастерство их создателей, возникшее без предварительных этапов. И в Юго-Восточной Азии искусство отливки появляется внезапно, словно занесенное извне. Снова тюрки-скифы? Возможно, ведь это скифы принесли секрет производства и выделки металлов в Европу. А если «артефакты» подделка?

В пользу этой версии говорит и поразительное сходство различных предметов, оружия из бронзы, обнаруженных археологами на территории Европы. Изделия до такой степени похожи друг на друга, что закрадывается подозрение, будто все они изготовлены в одной мастерской.

А зачем? Ответ на этот вопрос до удивления прост. Но именно этот ответ и является той самой главной тайной за семью печатями всех высших обществ Люминатов и Массонов, самой сокровенной тайной всех известных королевских дворов и мировых правительств, за которую многие века люди, узнавшие ее, расплачиваются жизнями. Хранящие эту тайну зовутся «Просвещенными». Я не давал никаких клятв и поэтому могу открыть вам эту тайну. Думаю, что настало время.

Жители Земли, в реальности никогда не существовало Римской империи с ее легионами и демократией, не было Античной Греции с дворцами, как не было легендарного короля Артура и Александра Македонского, и не было многих веков цивилизации до нашей эры. У Европы все это существует только на бумаге. А что было в реальности? После природного катаклизма заселение Европы шло с Алтая и из Африки. Люди нашей (возможно даже не второй по счету) цивилизации на планете Земля пришли на оставленные нам в наследство территории с уже построенными городами, замками, мощенными дорогами и мостами, выкопанными каналами, египетскими пирамидами и китайской стеной, оставленными нам ушедшими хозяевами планеты – предыдущим человечеством.

Много тысяч лет на планете правили те, кого мы называем Атлантами. Они были высокого роста и огромной физической силы. Их интеллект во много раз превышал наш. Они строили города, мосты, дороги, дома и жили в то время, когда все было большим: деревья, животные и люди.

В своей истории наше человечество лишь восстанавливало все, оставшееся нам в наследство, а мы пришли на чужое, как дикари-кочевники, и пришли сравнительно недавно, нам только надо было суметь все это сохранить. Во многом из «подаренного» нам мы не можем разобраться до сих пор. Мы прикоснулись к чужим знаниям, технологии и к чужой архитектуре. Только хозяев в тот момент на Земле уже почти не осталось. Немногие выжившие после глобальной катастрофы (сдвиг полюсов, изменение давления и климата, эпидемии болезней) стали для нас проводниками в неизведанное. Мы называли их Богами. Но Программа Творца была доведена до конца и последние из живущих Атлантов исчезли. Так что Атлантида – это не остров или континент. Это имя предыдущей цивилизации Земли.

Наше оставшееся без хозяев сообщество разделилось по иерархии, как делится семья, род, любой коллектив. Отцы-Атланты ушли в небытие. Но в землях Египта остались обученные ими Жрецы – люди, допущенные к Знаниям, ведающие о настоящем положении дел. А мы, простой тёмный народ, почти ничего не знаем об этом. Мы – не Атланты. Атланты не убивали друг друга, не обманывали, не предавали, не богатели за счет несчастий близких. Мы ленивы, слабы, завистливы и алчны. Поэтому мы и не Боги. Путь от среднего обывателя до уровня бомжа нам пройти гораздо проще и быстрее, чем одолеть путь к культуре и к знаниям, – нам нужно долго учиться и расти над собой, чтобы стать профессионалами в какой-то специальности или просто культурными людьми. Мы пришли дикарями в этот мир и до сих пор, несмотря на открытия и достижения, ими же и остаемся. Мы хуже хищных зверей. Нам всегда всего мало. Мы не умеем радоваться счастью других, и поэтому не можем сами быть счастливыми. Мы хотим подчинять себе других людей и жить лучше их за их же счет. И этим мы тоже слабы. Мы жадны и завистливы, а значит, трусливы и ничтожны.

Жрецы поступили мудро, они заняли место Хозяев, спрятали Знания от большинства, превратив людей – ремесленников и обывателей – в своих рабов. Они решили, что народ нужно учить постепенно, давая знания по капле, иначе оно превратится в яд, убивающий человечество. И они были правы – человек неподготовленный, читая сейчас эти строчки, может крутить пальцем у своего виска… Представьте, как можно было выплеснуть гигабайты информации неподготовленным людям? Вместе со Знанием Жрецы получили власть. Власть, значит – собственность. Они сделали Знание своей собственностью. А потом не захотели ею делиться. Разделяй и властвуй – это стало их лозунгом. Жрецы разделили народ, дав ему вместо единого, несколько придуманных языков. Они написали священные книги для придуманных ими религий, заставив народы поверить в придуманных богов, закрыв людям путь к настоящему Творцу, к познанию своих сил и возможностей. Но они не учли силу дикой кочующей толпы. Под натиском арабских племен Жрецы были вынуждены покинуть теплый Египет. Часть из них добралась до Британских островов и обосновалась там, назвав свой новый дом Великой Британией, часть осталась в Европе, образовав новые королевские дома. А потом они придумали историю, которой у человечества никогда не было. Настоящие письменные свидетельства или уничтожены, или хранятся в строгой секретности под усиленной охраной в нескольких центрах на Земле, там, где правят Жрецы. Знание ими передается по наследству. Чтобы обезопасить свою власть и оставаться безнаказанными за вседозволенность, Жрецы окружили себя армией и секретными службами. Они провозгласили правило: власть держится на незнании народа! И строго придерживаются этого правила – отупляй и властвуй! Оно – основа их благосостояния. Внимательно посмотрите на то, что происходит вокруг и вспомните, что о важности открытия можно судить по тому, сколько усилий власти прилагают к его сокрытию. То, о чем я пишу здесь, сокрыто от людей уже много веков.

Анализ сохраненных письменных источников лишь порождает бесчисленные вопросы. Никаких оригиналов рукописей, написанных на еврейском и греческом языках или латыни ранее XV века, не существует. Все, что есть у историков из «древних» документов, – это средневековые копии! Почему? Потому что группой первых историков несколько столетий назад была выстроена хронологическая цепочка определенных исторических событий. Эта хронология была принята за основу, и с тех пор все исторические документы жестко привязываются к ней. Те документы и свидетельства, что вступают с ней в противоречие, объявлялись и объявляются ложными и в дальнейшем не рассматриваются. Судьба их, как правило, печальна: они либо уничтожаются, либо лежат невостребованными в каких-либо секретных хранилищах. А сколько гуляет по свету различных трудов «древних авторов», написанных в XVII и XX веках! А над фальшивками до сих пор трудятся целые институты в самых экономически развитых странах.

Подобный пример наглядно демонстрирует нам «древняя история» Китая.

Вера в превосходство китайцев над всем миром по части древности своей истории ведется от маньчжур. Маньчжуры провозгласили принцип, что их хан-император является верховным правителем по отношению ко всем остальным государям мира. А базой такого утверждения должно было стать наличие древнейшей истории, что и было сделано по величайшему повелению. Выдавленные Московией из Сибири чингизиды, назвавшиеся впоследствии маньчжурами, пришли в Китай со своими сказами и легендами о Великом Чингиз-хане. Так Чингиз по страницам истории дошел до Китая и до Японии, в которых никогда не бывал.

В действительности древней китайской истории не существовало, и под Китаем в китайских хрониках часто следует понимать Византию и Хорезм. А под северным Китаем – Кавказ.

Дошедшие до нас китайские хроники не что иное, как переводы на китайские иероглифы западных хроник. Других свидетельств существования китайской цивилизации нет. История Китая начала создаваться в XVII веке – этим датируются самые «древние» китайские рукописи. Интересно, что еще в начале XX века среди дипломатов всего мира бытовало мнение, что китайские земли в древности вообще не были заселены.

Вернемся в IV век, к первому походу тюрков на Запад. Итак, Аттила уже ушел из Европы, оставив там своих людей с их знаниями. Среди привлеченных и обученных тюрками европейцев – ремесленников, кузнецов и строителей – были и каменщики, которые восстанавливали стены соборов и крепостей. Овладев знаниями и получив опыт, эти люди передавали их своим детям, как и информацию о предыдущей цивилизации. Именно в рядах архитекторов и инженеров появилось тайное движение «Вольных каменщиков». Вначале это была прогрессивная секта, имеющая целью восстановление старого и строительство нового на основе тайных знаний. Но со временем у рычагов власти в этой разросшийся секретной и влиятельной организации встали люди, проповедующие Талмуд и Каббалу… А эти люди всегда стремились к сверхприбылям за счет других.

Жрецы, имеющие похожие задачи и стремящиеся к неограниченной власти, в XVII веке поставили себе на службу «Вольных каменщиков». И после слияния двух тайных сект Жрецы уже стали называть себя «Мировым Правительством». А масонам была предназначена роль солдат Мирового Правительства, выполняющих его приказы. Придя к власти вначале в Европе, а затем и в России, «Вольные каменщики» переписали историю, закрыв остальным поколениям людей доступ к знаниям предков и к настоящей истории. Себя эта влиятельнейшая мировая тайная секта называет «Посвященными». Но все чаще информация о некоторых членах этой секты становится предметом гласности. И отрицать своё существование масонам и мировому «закулисью» с каждым годом становится все сложнее. Один из лозунгов масонов широко известен обществу, он звучит так же, как лозунг Жрецов: «Разделяй и властвуй!». У них много общего, но главное, что их связывает – стремление к власти над людьми и к безмерному обогащению.

«Ученые-историки», давно и рьяно им служащие, все-таки не смогли или не успели уничтожить подчистую все оригиналы документов. Настойчивым и целеустремленным исследователям удается время от времени находить в архивах что-то интересное. Если такое происходит, тогда «историки классической школы» довольно успешно используют другое оружие – незнание народа и веру в «незыблемость науки». Это позволяет им безнаказанно перевирать все, что они не смогли уничтожить, менять названия стран, городов, имена правителей и целых народов, переводя их с одного языка на другой или просто искажая оригинал. Однако, несмотря на все старания наших недругов, правда находит дорогу к людям, пусть не так быстро, как хотелось бы, но зато неотвратимо!

Те, кто прочитал этот текст, теперь знает секрет «Посвященных». Всю эту информацию не нужно легко принимать на веру. Анализируйте, сопоставляйте, думайте и смотрите. И делайте свои выводы. А потом «просыпайтесь». Леонардо да Винчи в свое время писал, что люди делятся на тех, кто видит, на тех, кто не видит ничего, и на тех, кто видит только то, что им показывают. «Спящему» человеку нужно только теплое местечко и чашка супа. В этом он подобен безмолвной скотине. Он этим счастлив. И если вам не нужно «просыпаться», а вы уже прочитали этот текст, благополучно забудьте обо всем, что здесь написано – это не ваше. Для тех, кто уже «не спит» я советую найти и прочитать тюркский словарь. Вам станет понятным место тюрков в жизни России и всей Европы, а также в становлении будущего всего мира…».

Дальше снова шли коментарии русского журналиста:

«Из прочитанного материала я не со всем могу согласиться, многое заставляет задуматься, но все равно эта информация будет мощнейшим ударом по устоям и мировоззрению человечества. Хотя я почти не сомневаюсь в профессионализме автора этой работы – писателя и историка Алексея Ивановича, постадавшего за нее. Возможно, что события, произошедшие с ним, являются лучшим доказательством его правоты…».

Ниже шла другая запись:

«…Ночью мой друг пришел ко мне и позвал в путь. Мы шли с ним по горячему песку, нам в лицо дул обжигающий ветер «Афганец», вокруг простирался унылый пустынный пейзаж. На мне была форма солдата. Мой товарищ шёл в простой монашеской рясе. Мы долго молчали. Я не выдержал и спросил:

– Куда мы идём, Андрей?

– Вперед, – ответил друг, не размыкая губ.

– Еще долго?

– Все движется по кругу, – философски заметил он. – У тебя есть цель в жизни?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Помогать людям?

– Зачем человеку даруется жизнь? – Мой друг молча смотрел на меня, в его глазах я читал этот вопрос.

– Чтобы жить… хорошо… – Ничего другого я ответить не смог.

– А ещё? – требовали ответа его глаза.

– Чтобы помогать тем, кто рядом, чтобы любить их! Так написано в твоей книге.

– Правильно, – кивнул головой мой товарищ. – Но кроме Любви и Добра жизнь дана человеку, чтобы овладевать Знанием. Человек обязан постигать законы Вселенной. Через человека Отец наш постигает этот физический мир.

– Но Знание даёт человеку в руки оружие, которым он убивает! – возразил я. – Это тоже написано в твоей книге!

– Слаб человек, – вздохнул мой друг. – Но ослеплённый дикостью и жестокостью, вскоре прозреет он и увидит, что грешен. И увидит он корень зла, потому что не им положено начало греха на Земле! Но всем предстоит расплачиваться за этот грех!

– Я прочитал в твоей книге и об этом! – воскликнул я. – Покажи мне тех, кто направил человека по ложному пути! Покажи мне их! Иначе не поверю…

– Смотри! – мой друг повел рукой, и передо мной открылась бездонная Вселенная. Мы стояли среди бесчисленного множества звезд на чем то твердом и невидимом, будто парили в чёрном космосе. Страха не было. Где-то очень очень далеко теплым голубым свечением мерцала наша планета Земля. Я знал, что это она, и ничего не боялся, потому что мой товарищ держал меня за руку.

– Смотри! – сказал мой друг. Земля стала приближаться и я увидел то, что он хотел показать мне. И был сражён непостижимостью великого прошлого планеты и ничтожностью нынешней человеческой цивилизации.

– Разве такое может быть? – не поверил я.

– Ты видишь это. Ушедшие цивилизации достигли вершин развития. Но из-за их наследия эволюция нашего человечества пошла другим путем. Человек «разумный» должен был вначале познать себя и постичь окружающий мир, стать единым с планетой, стать Человеком с большой буквы, а потом получить компьютер и идти в космос. Но ушедшие хозяева планеты оставили города и дороги, дворцы и храмы, а в библиотеках храмов они оставили Знания, которыми мы стали пользоваться, как обезьяна гранатой. Поэтому мы так и не узнали о своем предназначении на Земле. А Земля напоминает человеку о его месте и насылает на него стихии и болезни.

– Все так безнадежно?

– Не все. Ведь человек не утратил способности видеть прекрасное, понимать и творить прекрасное. Создатель вложил в нас большой резерв Добра. Уже многие осмысливают суть происходящего, пройденный человечеством путь и понимают свое предназначение на Земле. У интеллектуально богатых людей дикость и жестокость уже не в почёте. Люди тянутся к знаниям, культуре, творчеству, потому что изначально в человеке заложено стремление ко всему светлому, доброму, прекрасному…

Я почувствовал обжигающий ветер и увидел, что мы снова стоим посреди пустыни.

– Но есть те, которых нельзя называть людьми, те, кто стремится превратить Землю в большое собственное предприятие, а человечество – в рабов! – продолжил друг, глядя мне в глаза. – Если их не остановить, Земля превратится в такую же пустыню, какой была миллиард лет назад. Они стремятся к хаосу, называя его новым порядком. Для них мыслящий и думающий человек – враг. Им нужны тупые исполнители – зомби. А цель у них одна – их собственная нажива! Они говорят: «Родина там, где прибыль!». Эти нелюди слепы в своём стремлении. Межконтинентальные корпорации захватывают мир. Тёмные силы, стоящие во главе международных гигантов, не жалеют средств для отупения наций через телевидение и СМИ, через лженауку, через подтасовку фактов и искажение истории, через наркотики и алкоголь. Пора остановить этот процесс.

– А как?

– Нужно донести людям слово правды! Нужно объединить науки на пути открытия истины в предназначении человечества! Нужно открыть людям их настоящую историю. Нужно разбудить «спящих». Произойди это раньше, не было бы Хиросимы и Нагасаки, и других творимых человечеством кошмаров. Верящий в Программу Творца человек, будучи учёным, воспитанным в этических нормах, никогда не будет утверждать, что ему всё равно, как будет использоваться его изобретение. Нравственность делает человека зрячим до поступка, а не после него. Наука, что топор – ему все одно, что рубить: дрова или головы. Безнравственность науки уже обернулась огромными жертвами для человечества.

Друг отвел взгляд. Я смотрел на него и почему-то знал, что он произнесёт в следующее мгновение.

– Темным силам не нужны верующие люди, им нужны безнравственные нигилисты, которыми легко манипулировать и подбивать на чудовищные поступки. Существующие религии служат лишь временным уходом человека от действительности. Именно поэтому у многих сегодня сильны атеистические настроения, другие – бросаются в крайности. Такие люди, к сожалению, становятся легкой добычей всевозможных мистических или террористических организаций, призванных убивать веру и самого человека. Что бы ни произошло в твоей жизни, Сергей, всегда помни: ты должен быть на светлой стороне!.. Ты знаешь главную тайну темных сил. Теперь ты Посвященный. И у тебя есть возможность говорить с людьми об этом. Открывай им правду… У меня мало времени. Спрашивай, о чём хотел.

– Кто был тот старик в лечебнице?

– Писатель был одним из тех, кто заставлял людей «просыпаться».

– Андрей, почему ты наложил на себя руки?

– Я бы не посмел никогда этого сделать. Я исцелял людей, вселял в них надежду, открывал Знание. Но это мешало тем, кто отупляет и убивает человечество. «Они» нашли меня… Теперь ты знаешь правду, Сергей… Мне пора…

– Погоди… Что мы нашли в том кургане, где погибла экспедиция?

– Там было захоронение мужчины и женщины в дубовых гробах.

– И все?!

– Они были ростом по три метра.

– Еще один вопрос, – поспешил я, потому что Андрей вдруг стал отрываться от земли. – Правда то, что написано у тебя про Россию?

– Правда… Все идет по кругу… От Империи шакалы все еще откусывают по кусочку, стараясь оторвать побольше и побольнее. Но время паразитов заканчивается… У Истории как у науки сильная инерция. Мертворожденная отцами-немцами классическая история России уже 300 лет катится в ад вместе с российским народом, достойным лучшей доли. Все думают, что преподаваемая в школах и университетах история живая, нет, это мертвая субстанция, она поглощает тех, кто ей верит, и просто движется и тянет всех за собой вниз. Те же, кто хочет видеть свет, стремятся к солнцу и выныривают из тёмного «нечто» придуманной истории к оживляющему свету, они «просыпаются», они познают правду. Но у одиночек слабая надежда на спасение и на будущее страны. «Проснувшихся» должно стать большинство! И тогда Россия будет жить! А тот, кто служит неправому делу, обречен погибнуть – таков закон Творца!.. Россия – Великая страна… с Великим будущим… Круг Истории всего 900 лет… Скоро мир увидит нового Чингиза…».