Читать книгу Попаданцы в стране царя Петра - Олег Белоус - Страница 1

Ночью прогремел долгий, раскатистый гром, гулким эхом пронесшийся по излучине уральской реки Велька, потом долго гулявший между темных квадратов спящих пятиэтажек. Стаи ворон с хриплым карканьем поднялись ввысь и закружились над домами, а небо осветили таинственные сполохи, схожие со слабыми зарницами северного сияния. Уличные фонари погасли, чтобы через пару секунд загореться вновь. Город не обратил на это внимания, он спал, лишь дежурный муниципального управления ГОЧС с телефонной трубкой в руке заполошно выскочил из полуподвала, где располагалось учреждение, на улицу. Тишина, ночь, пронзительно – яркие звезды отразились в первых весенних лужах. В домах напротив загорелись окна, там тоже услышали необычный звук. Несколько минут дежурный с озадаченным выражением лица озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда звук, не взорвалось ли чего? Но ночную тишь больше ничего не нарушало, только где-то вдали брехали перепуганные собаки. Все так же задумчиво вглядывалось в землю звездное небо, безмятежно спали многоэтажки, а телефон, который в случае происшествия разрывался от звонков, загадочно молчал. Несколько минут дежурный пристально всматривался в сполохи необычного для Южного Урала северного сияния, затем пошарил в кармане, закурил. Тишина, огни в домах напротив погасли. Недоуменно пожав плечами, он потушил об бетонную стену окурок и, бросив его в урну, спустился назад. Он еще не знал, что всю ночь будут сыпаться сообщения об авариях на ЛЭП, оптоволоконных линиях связи, соединяющих город с областным центром, до утра будут работать аварийные бригады и лишь к шести часам запитают удаленные районы электричеством от городской электростанции …

Иван Савелович проснулся, когда на улице еще царила предутренняя темнота. Ночью он спал плохо, мучил застарелый гастрит, да еще на улице под утро что-то бахнуло, разбудив некстати, поэтому встал мужчина со скверным настроением и гудящей головой. Наскоро умывшись, проглотил таблетку от желудка и перекусив, извлеченными из старенького холодильника остатками вчерашнего ужина, угрюмо поплелся на соседнюю улицу, где стоял его гараж. Он включил для разогрева двигатель стареньких жигулей и вышел на улицу. Небо на горизонте потихоньку начало розоветь, пахло весной и сыростью. Запахнув получше потертую куртку, облокотился на железную стенку гаража. Темные грубые руки, в которые казалось навечно въелась стальная окалина, вытащили пачку, дымок от первой, самой вкусной сигареты поплыл к рассветному небу. Рефлекторно зевнув, посетовал про себя: «чертова баба, не могла на попозже купить билет на самолет! Вставай тут не свет не заря!». Иван Савелович уже шестой год как получал заслуженную пенсию и успел забыть, что это такое, вставать с утра на работу, а тут жена с ее дурацкой поездкой в гости к сыну. Словно нельзя взять билеты на попозже!

Старенькая машина, поскрипывая разболтанным кузовом, подъехала к крыльцу пятиэтажки. Жена, разодетая в лучший парадно-разъездной костюм, уже стояла перед подъездом родной пятиэтажкой и суетливо оглядывалась по сторонам. Иван Савелович вышел из автомобиля, молча чмокнул ее в щеку, слегка оцарапав небритым подбородком. Супруга оценивающе глянула в лицо и сказала с легким упреком:

– А ты небритый!

– Мужчине свойственно быть небритым с утра, – ворчливо ответил Иван Савелович и забросив тяжелую сумку в багажник, сел за водительское место. Женщина недовольно поджала губы.

– Мог бы и побриться для меня!

Супруга забралась на заднее сидение, хлопнула дверь. Машина неторопливо тронулась, а мужчина, не поворачиваясь, проворчал в ответ:

– Ага! Счас! Только шнурки поглажу!

Жена обидчиво фыркнула, но не стала с утра нагнетать атмосферу. Открыла дамскую сумочку, вытащила телефон и уткнулась в экран. Вскоре и это ей надоело. Женщина задвинула шторку со своей стороны. Откинувшись на сидение, прикрыла глаза. Старик включил магнитофон, забытый певец проникновенно пел о любви до гроба:

И было ей семьдесят шесть,

когда ее самой не стало.

Нет, не страшила ее смерть,

скорей, она о ней мечтала:

бывало, знаете ли, сядет у окна,

и смотрит-смотрит-смотрит в небо синее -

дескать, когда умру, я встречу его там…

Старик покосился на супругу, слегка поморщился и сделал звук по тише. Через пару минут мимо промелькнули последние спящие пятиэтажки, с обоих сторон потянулись каменные и кирпичные дома частного сектора. Наконец машина вырвалась на шоссе, ведущее к областному центру. Супруга Ивана Савеловича успела мирно задремать, когда пронзительно взвизгнули тормоза, машина резко остановилась, двигатель заглох. Силой инерцией женщину толкнуло вперед.

– Ты что? – визгливо воскликнула проснувшаяся женщина, – смерти моей хочешь? Кто так останавливается?

Несколько секунд Иван Савелович молчал, напряженно разглядывая дорогу впереди, затем повернулся к жене и ткнул пальцем:

– Смотри!

Женщина перевела взгляд на лобовое стекло и пораженно охнула и побледнела. Рассеянный свет фар освещал невозможную картину. Впереди вместо асфальта федеральной трассы простиралась поросшая сухим ковылем степь, лишь кое-где сверкали грязные, еще не растаявшие весенние сугробы. Она повернула голову. В десятке метров позади блестел мокрый асфальт, а дальше две шеренги ярких фонарей. «Да нет, это же…Да как же это может…» – заметались у нее в голове панические мысли, – «Мы сто раз проезжали здесь!..»

– А где…дорога? Почему мы едем по полю? – слегка дрогнувшим голосом женщина обратилась к мужу.

– А я откуда знаю! – покраснев, словно варёный рак, проворчал мужчина, – сам ничего не понимаю!

От этого ответа женщина почувствовала злость. Завез ее неведомо куда и еще оправдывается! Стиснув губы в тонкую ниточку она с жаром накинулась на мужа:

– Ты куда меня завез, старый черт! Я что по твоей милости должна опоздать на самолет?

– Да ты что! Я…– растерянным голосом попытался оправдаться Иван Савелович, но женщина схватила дамскую сумочку с сидения и изо всех сил ударила его по голове. Если бы мужчина в последний момент не прикрылся рукой, хорошая шишка была ему обеспечена.

– Ой, – тоненько вскрикнул мужчина.

– Вези меня в аэропорт! – вновь отчаянно взвизгнула супруга.

– Да ты что! Я тебя вез как всегда в областной центр! С ума сошла? Чего дерешься?

– Где дорога? – иерихонской трубой взревела жена, не обращая внимания на возмущение супруга.

– Не знаю, – вжался в кресло Иван Савелович, – я ехал как всегда и вдруг, раз и дорога исчезла!

– А где она? – снова пронзительно рявкнула обескураженная и одновременно разозленная супруга, – ищи ее!

Иван Савелович крякнул от досады. Чертова баба, подумал он. Спорить он не решился, осторожно потер принявшее удар предплечье, молча провернул ключ зажигания. Машина негромко загудела, осторожно объезжая не растаявшие сугробы, потихоньку двинулась вперед по бездорожью весенней степи. Спустя несколько минут даже супруге Ивана Савеловича стало понятно, что таким образом они некуда не приедут и лишь рискуют заблудиться и необходимо возвращаться на шоссе. Женщина уже хотела сказать об этом супругу, когда в неярком свете фар впереди показалась странная фигура. На невысоком лохматом коне сидел одетый в рваный халат старик со сморщенным лицом. В руках он сжимал туго натянутый лук.

Я смогу спросить у него дорогу, подумал Иван Савелович и нажал на тормоз, намереваясь остановиться, напротив. Лошадь пугливо попятилась, а старик испуганно взвизгнул и, прокричал что-то невнятное. Пронзительно тренькнула спускаемая тетива. С жалобным дзиньканьем на переднем стекле автомобиля появилось круглое отверстие, с сеточкой трещин вокруг, что-то пронзительно свистнуло около уха водителя, острый осколок порезал руки в нескольких местах. Позади раздался женский крик, полный ужаса и боли. Мужчина не всегда был подкаблучником, покорно принимающим от жены тумаки. В юности и в армейской молодости он был горяч, не сдержан и скор на расправу с обидчиками. Старые шрамы на лбу и груди со всей бесспорностью свидетельствовали об этом. Это затем, женитьба и полунищая жизнь надломили его, но видимо еще что-то осталось от прежнего бесшабашного и скорого на ответ Ваньки. Тело среагировало самостоятельно. Нажатие на педаль, переключение передачи и газу! Жилистые, красные руки металлурга с двадцатипятилетним стажем, привыкшего к каждодневному нелегкому труду бешено крутанули руль. Сердце сумасшедше стучало в груди, а в голове билась единственная мысль, – «Только бы автомобиль не заглох и не въехал в яму!». Машина, словно подстреленная антилопа, скакнула назад и помчалась задом, с каждой секундой набирая скорость. Вновь что вжикнуло совсем рядом, огнем опалило ухо. Мужчина скосил взгляд. Вплотную к голове еще трепетало оперение, наполовину пробившей кресло стрелы. Надрывный крик на заднем сидении стал немного потише, перейдя в полные страдания прерывистый стон.

Крутому повороту мог бы позавидовать сам Шумахер. Автомобиль почти на месте развернулся в обратном направлении и на максимально возможной скорости понесся назад. Мужчина скосил ошеломленный взгляд на зеркало заднего вида. Старик на лошади пропал из виду, позади наступило зловещее молчание. Иван Савелович рискнул на секунду повернуться. Жена лежала без чувств на сидении, из ее живота торчало короткое древко с оперением, на пальто вокруг, расплывалось кровавое пятно и, лишь едва заметно вздымающаяся грудь подтверждала, что она еще жива. Подстрелили голубушку! – с ужасом понял мужчина. Сердце в груди словно остановилось, он вздрогнул от внезапного потрясения. «Она умирает! Этот гад подстрелил ее! – в отчаянной панике подумал мужчина, – что делать? Только сейчас старик понял, как супруга дорога ему, что он любит ее так же, как и тридцать лет тому назад. Именно поэтому он спускал ей все ее капризы. Слезы жалости и любви навернулись ему на глаза, он торопливо смахнул их рукой. Первым побуждением его было остановить машину и оказать жене первую помощь, но тут ему пришла мысль, что возможно убийца догоняет их. Тогда вместо того, чтобы помочь, он окончательно погубит любимую и что необходимо как можно быстрее доставить ее в городскую больницу. Лицо его ожесточилось, а паника, которой Иван Савелович едва не поддался, отступила.

Нечем другим, кроме божьего промысла, то, что он не заблудился и моментально нашел шоссе, объяснить было невозможно. Старик мчался так, как еще никогда в жизни не ехал. «Откуда он появился, этот сраный Робин Гуд. Не уберег голубку! – бились в черепе бессвязные отрывки мыслей, – «Да как такое вообще может быть!?». Встречный ветер из разбитого лобового стекла рвал одежду, наотмашь бил в лицо. Из глаз Ивана Савеловича непрерывным потоком лились слезы то ли от ветра, то ли еще чего.… Через считанные минуты гонки на бешеной скорости, впереди показались городские огни. Взвизгнули тормоза, машина пошла юзом, но каким-то чудом удержалась на асфальте. Старик с аптечкой в руках выскочил из машины и рванул заднюю дверь. От увиденного по его спине потекла холодная струйка пота, а руки затряслись. Женщина была без сознания, но жива – все так же едва заметно вздымалась грудь. Ранившая ее стрела, пробила тело насквозь и глубоко вошла в сидение. Иван Савелович с ужасом понял – «Если я сдвину стрелу, то могу ее убить, я же не доктор! Необходимо быстрее мчаться в больницу, только там ей смогут помочь!».

На изборожденном морщинами лице застыло выражение глубокой скорби. В мгновение ока он постарел на десяток лет, лицо осунулось, морщины на нем стали глубже и заметнее. Мужчина вновь запрыгнул в машину, автомобиль обезумевшей птицей рванула с места. На въезде в город стояла патрульная машина ГИБДД, рядом лучился довольствием толстый гаишник с поднятой полосатой палкой в руке. Предвкушал законный куш от автолихача. Иван Савелович резко затормозил, не доезжая несколько шагов. Полицейский рассмотрел машину, лобового стекла пробито, за рулем – смертельно бледный старик с окровавленными руками, кровь капала на руль и с разорванного уха водителя. Физиономия полицейского удивленно вытянулось, а рука торопливо залапала кобуру. Хлопнула дверь, Иван Савелович выскочил из машины и захлебываясь собственным криком проорал:

– Там, моя жена! – и кинулся открывать заднюю дверцу.

Утро началось как обычно и ничего не предвещало фантастических событий.

– ШШШ – громогласно зашипел внезапно проснувшийся телевизор. Александр, с трудом открыв глаза, приподнял голову с подушки. В маленькой холостяцкой комнате полумрак. Темноту едва разгоняет светящийся белым экран телевизора, да блеклый свет, пробивающийся сквозь плотные занавески. Рука торопливо зашарила по прикроватной тумбочке, наконец, с трудом нащупала мобильник. Александр взглянул на экран: так и есть, без десяти семь утра, он откинулся назад. Прошло уже пара месяцев, как он запрограммировал телевизор включаться в это время. Как раз хватало умыться, быстро позавтракать и, надев форму, вовремя добраться до части. «Черт! Спать то, как охота! – подумал он. Вчера он до двенадцати вместе с Оленькой, его почти невестой, зажигал в кафешке. Добрался домой поздно и когда улегся спать, часы показывали далеко за полночь. Так что сегодня в глаза, словно кто-то насыпал мелкого песка. Мутный спросонья взгляд вновь сфокусировался на телевизоре, там вместо первой программы висел белый экран. Не дай бог сломался что ли? Ремонтировать? Только этого не хватало и так в кармане пусто! – с некоторым беспокойством подумал он. Он широко зевнул, не вставая с постели, нащупал под подушкой пульт управления нажал на кнопку выключения.

Александр поднялся с кровати. Сразу, по курсантской привычке, от нее он еще не успел избавиться, застелил кровать и прихватил мобильный. Напоследок открыл форточку. Вместе со свежим и прохладным воздухом в комнату ворвался запах первых весенних цветов. Он вздохнул и поплелся в ванну. На кухню Александр зашел уже энергичной походкой. За мутноватым после зимы окном медленно подымалось над обшарпанными пятиэтажками неяркое весеннее солнце. На столе стояла недопитая кружка с остывшим чаем и тарелка с засохшими остатками яичницы. Их оставил сосед, Сергей такой же лейтенант, только не инженер, а вертолетчик из базировавшегося на Горке отряда. Он вернулся с ночных полетов под утро. Характер у Александра был веселый, хотя и авантюрный, а с соседом за год офицерской службы он крепко подружился. Познакомились они летом прошлого года в кафешке, где отжигали молодые лейтенанты. К небольшому росточку парню, приставали двое местных, а Александр заступился. Вырос Александр на радость родителям высоким и широк в плечах, так что местные, здраво оценив шансы, предпочли отступить. Так началась их дружба. Лейтенанты на пару снимали небольшую двушку в панельной пятиэтажке 16 квартала. Видимо сил у соседа осталось лишь немного перекусить, а на уборку посуды, и тем более ее мытье, их уже не хватило.

Горка – название одного из районов города.

Александр укоризненно качнул головой, но промолчал, бывает. Видать слишком устал товарищ после ночных полетов. Убрав посуду в мойку, вытащил из холодильника и положил подогреваться остатки вчерашнего ужина. Коротко звякнула микроволновка. Вытащил исходящую паром тарелку, опустился на стул и начал лениво ковыряться в завтраке. Кушать после вчерашнего посещения кафе не хотелось, но необходимо. А то до обеда, а он в час дня, сто раз пожалеешь. Дверь, открываясь, протяжно скрипнула, в проеме показалась заспанная физиономия соседа. Александр поморщился, надо будет смазать, а то достала!

– Привет, – громогласно сказал сосед, вяло ударив по протянутой ладони. Зевнул, прикрыв ладонью рот. Плюхнувшись на стул, включил мгновенно заурчавший электрочайник.

– Ты чего так рано, то? – из вежливости поинтересовался Александр, – вроде после ночных, у вас отсыпной?

– Да…, – неопределенно покрутил рукой молодой летун, – дела, вот и пришлось встать пораньше.

Он протяжно зевнул, насыпал в кружку кофе, полилась тугая струя кипятка, застучала ложка по стенкам. Подняв кружку к губам, он принялся понемногу прихлебывать, с философской тоской в глазах посматривая на залитую солнечным светом улицу. Александр включил мобильный и попытался открыть Интернет, но не тут-то было. Соединение устанавливаться отказывалось категорически. Помучившись немного, он досадливо поморщился и бросил безнадежное дело.

– Слушай, – поставив кружку на стол, произнес летчик, – а что с телевизором? Я по всем программам прошелся, не одна не работает!

– Да? – вяло удивился Александр, – У меня тоже не работает. Правда, все программы я не проверял, – он на секунду задумался, – это, скорее всего профилактика на ретрансляторной вышке. Месяца два назад ее уже проводили.

Александр помолчал, ногти скрежетнули по отросшей за ночь щетине на подбородке. Надо не забыть побриться, подумал он.

– Странно только что отключили все программы сразу, в тот раз не работала только половина…и Казахстан не включается. Ладно, до вечера сделают! – Александр энергично махнул рукой.

Сергей лишь молча кивнул и налил вторую кружку кофе.

Александр в молчании доел завтрак, поднявшись из-за стола, поставил пустую тарелку в раковину. Его тревожила и не давала покоя какая-то деталь, на которую он до этого не обратил внимания. Александр слегка прикусил губу. Наконец он понял, что это. На секунду задержавшись у двери, задумчиво произнес:

– Все-таки не понятно, почему сразу и телевидение вырубилось и интернет!

– Да? – вяло удивился сосед, и махнул рукой, – сделают.

Солнце успело подняться высоко и, несмотря на конец апреля, прогревало вполне прилично. Тысячами бликов оно играло на металлических крышах зданий. На небе не облачка. Недаром местные старожилы с гордостью объясняли, что из-за особенностей расположения – город расположился в сотне километров от Уральского хребта, облака над ним подпрыгивали вверх и, солнечных дней в городе было не меньше чем в Крыму. Редкие по утреннему времени прохожие, торопливо спешили по делам, с улицы Советской доносился шум проезжающих автомобилей. Александр торопливо, времени впритык, двигался мимо многоэтажек и уже проходил рядом с большим магазином с гордым названием «Россия» когда в кармане забился мобильник. На экране высветился знакомый номер и фотография Оленьки. Они познакомились в ноябре прошлого года, когда он с соседом – летуном заглянул вечером в субботу в небольшое кафе. Оля в обществе подружек скромно праздновала день рождения и сразу привлекла внимание парня. По прошествии полугода дело уверенно шло к свадьбе, по крайней мере, предложение руки и сердца, было принято благосклонно.

– Да солнышко, – откликнулся торопливо, поднося телефон к уху, Александр.

– Привет – нежной мелодией прозвучал в ушах девичий голосок. Лицо парня расплылось в широкой улыбке, сделавшей его на мгновение похожим на артиста Галкина.

– Здравствуй солнышко, – ласково ответил парень, предусмотрительно отодвинул трубку подальше и, пока горел зеленый свет, перебежал дорогу. Солнце начало припекать. Жарковато, подумал Александр и торопливо расстегнул верхнюю пуговицу бушлата. Дальше начинался квартал разнокалиберных частных домов, среди них башенным шпилем торчало трехэтажное здание пожарки.

Женщины любят говорить много и, в этом смысле Оленька была типичнейшей из представителей евиного племени. При всех ее внешних весьма выдающихся достоинствах, сразу пленивших юного лейтенанта, болтала она столько, что этим парня, влюбленного в нее словно мальчишка, доводила до белого каления. Впрочем, перечень ее достоинств не ограничивался лишь роскошной внешностью, она была скромна и имела тот истинный житейский ум, который более важен для женщины, чем внешняя образованность и начитанность. Оленька тараторила не останавливаясь, торопясь вывалить на парня всю ту обширную информацию, которую она узнала, пообщавшись с утра с многочисленными подругами. Александр слушал ее невнимательно, он давно привык к маленьким недостаткам подруги. Внезапно что-то его насторожило, он слегка нахмурился.

– Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказала, тут машина проехала, я не услышал, – попросил он.

– Вот опять не слушаешь меня, а обещал! – капризным голосом произнесла девушка. Александру так и представилось, как она обиженно надула пухлые губки, которые он так любил целовать.

– Нет-нет, – запротестовал он, – это машина проехала!

– Ладно, – смилостивилась девушка, – подружка Аня, ну ты помнишь, я ее тебе показывала?

– Да-Да, Оленька, – поспешно подтвердил Александр, продолжая быстрым шагом идти в часть. Хотя, честно говоря, он не помнил никакой Ани.

– Так вот, она работает в приемном отделении больницы медсестрой и под утро к ним привезли женщину, раненную настоящей стрелой в живот! Ты представляешь? Ей сделали операцию, сейчас она уже в реанимации и у нее благоприятный прогноз! А еще скорая поехала в Ключевку, это за горкой, там уже район, а дорога вдруг исчезла, был асфальт и вдруг сразу поле. Куда она делась? Ты представляешь? – продолжала тараторить подруга.

То, что прежде было лишь неясным подозрением, внезапно приняло ясные очертания и четко выступило в его сознании как факт, отрицать который невозможно. Ошеломленный фантастической догадкой, Александр внезапно остановился, не доходя всего пары шагов до дверей КПП.

– Товарищ лейтенант! – громко выкрикнул дежурный по КПП, – тревога! Посыльный к Вам уже убежал!

Рука с телефоном упала вниз, Александр тихонько выпустил воздух меж зубов и уставился ошарашенным взглядом на дежурного по КПП. Видимо в облике лейтенанта читалось что-то такое, от чего лицо вышедшего дожидаться командира части дежурного удивленно вытянулось. Все сходилось! Всем странностям сегодняшнего утра появилось пусть фантастическое, но логичное объяснение. А он в мае собирался в отпуск навестить родителей. Мать так ждала его. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок…

К утру, после напряженной работы аварийных бригад, электричество подали в последние городские районы, но связь с кем-либо за пределами города так и не восстановилась. Аэродром встал, не связаться с метеослужбой, ни с соседними аэродромами, не говоря о командовании, так и не удалось. Если бы не остовавшийся в пределах нормы радиационный фон и, отсутствие иных, хорошо знакомых военным признаков ядерного нападения, то командиры городских частей решили бы, что началась война. Но ничего это не было, поэтому они терялись в догадках. Лишь к утру начальник гарнизона на свой страх и риск, распорядился поднять воинские части по тревоге. С утра по городу поползли нелепые, но полные жути слухи, один фантастичнее другого. Мало того, что отсутствовали телевидение и интернет, так и попытки связаться по телефону с кем-либо за пределами города оказались безуспешными. А когда междугородные автобусы вернулись обратно на вокзал, так как шоссе исчезло с лица земли, а железнодорожные пути оказались разобраны, город забурлил. Записные сплетники сходили с ума в попытке разумно объяснить произошедшее.

К обеду на тротуаре перед зданием администрацией города собралась разношерстная толпа, большую часть ее составили люди в возрасте или самого экзотического для провинции вида. Развернув яркие самодельные плакаты, они шумно требовали, чтобы глава города вышел и разъяснил землякам, что за безобразия творятся вокруг. Есть такая категория людей, которая во всем видит лишь плохое. Если строится завод, то для них он источник экологических проблем. А если что-то происходит, то всегда виновата власть.

– Соловьев! Выходи! – громогласно скандировал в мегафон странного вида потасканный субъект в облезлой курточке. Нестройными голосами его поддерживала собравшаяся вокруг возбужденная толпа. Стоящие у входа в администрацию полицейские усиленно делали вид, что события их не касаются, это, не мешало им отгонять слишком приблизившихся к дверям демонстрантов.

А глава города, Виктор Александрович Соловьев, в это время стоял у окна собственного кабинета и с высоты второго этажа молча рассматривал входившую в азарт толпу. От его обычной невозмутимости не осталось и следа. Время от времени по его правильной формы лицу пробегало выражение надежды, тут же сменявшееся обычным хмурым выражением. Тогда он задумчиво почесывал до синевы выбритый широкий, характерный для людей волевых и властных, подбородок. Большинство из собравшихся внизу людей он знал лично, город небольшой и, все записные бузотеры наперечет. Подождут, подумал он и, цинично улыбнулся. Администратор он был многоопытный, уже отруководивший городом один срок, затем с треском проигравший муниципальные выборы. Земляки не простили ему алчность и множество квартир, записанных на родственников. Тогда он затаил в сердце жгучую обиду и желание реванша. Но город он по-своему любил, воспринимая его продолжением участка вокруг собственного коттеджа и желал его обиходить наилучшим образом. Новый глава оказался слабым хозяйственником, что сразу-же отразилось на жизни города. Дождавшись новых выборов, Виктор Александрович сумел триумфально вернуться во власть. Горожане помнили все, в том числе и то, что он жесткий и деятельный руководитель, способный наладить жизнь в городе и на это раз проголосовали за него.

Солнце едва успело окончательно прогнать утренние сумерки, когда Виктор Александрович как обычно, за час до начала рабочего времени, приехал в администрацию. Открывший дверь охранник, возрастом слегка за шестьдесят, вид имел довольно помятый и подозрительный. Виктор Александрович на секунду остановился напротив, от охранника спиртным не пахло. Ладно, прощаю, подумал он, и по старой привычке перед объездом городских улиц зашел в собственный кабинет.

Едва он переступил порог, зазвенел телефон. Все началось с ночного обрыва питающей город линии ЛЭП, из-за чего автоматика переключилась на электроснабжение от городской электростанции. Звонили все, начиная от дежурных до руководителей вокзалов. На него обрушился настоящий вал информации о таинственных событиях, происходивших вокруг города. Вначале он не поверил, даже разозлился, но сообщений было слишком много, и он задумался. А после известия, что за городом женщину ранили стрелой, глаза у него полезли на лоб. Рационального объяснения таинственным событиям он не видел, пока, сопоставив все известные ему факты, не пришел к невероятному, но объяснявшему все, выводу. Он отменил утреннюю поездку, чем облегчил жизнь многочисленным коммунальным организациям города, с них он при каждом удобном случае спрашивал так, что только дым стоял столбом и позвонил полковнику Гришаеву, командиру вертолетного отряда. Тот, взволнованным голосом сообщил, что пропала связь с соседними аэродромами и военным командованием. Соловьев попросил его послать вертушку облететь окрестности города и разведать обстановку в районе областного центра. А секретариату поручил собрать актив города особенно военных и правоохранителей.

– Дзинь! – оглушительно прозвенел в тишине телефон, заставив вздрогнуть и ощутить ледяной озноб. Он повернулся, несколько секунд со странным выражением лица смотрел на телефонную трубку, затем подошел к столу, поднял ее.

– Да, – он замолчал, слушая невидимого собеседника, – Понял! Благодарю!

Опустившись на кресло, он задумался, лицо его приняло странное выражение. Восторг и ужас, один за другим пробегали по нему. Наконец он решился, тщательно подравнял и так аккуратно сложенные на столе документы и вышел из кабинета.

В приемной толпились, негромко переговариваясь и гадая о причинах срочного сбора, люди в форме. При виде главы они недружно поздоровались. Виктор Александрович остановился, внимательно осмотрел собравшихся.

– Здравствуйте! – небрежно бросил в ответ и подошел к секретарю, – Все собрались?

– Нет еще командира вертолетного отряда, – ответила секретарь. На правах старой знакомой мэра она могла многое себе позволить, секунду поколебавшись, спросила:

– Виктор Александрович! Правда, что город куда-то перенесло?

Тот недоуменно уставился на женщину, нахмурился, но все же ответил:

– Да.

Последовала короткая пауза. Люди, толпящиеся в приемной, замерли, потом раздался чей-то изумленный возглас.

Глава города отвернулся и поискал взглядом крепко сложенного мужчину с короткой стрижкой, в возрасте слегка за тридцать:

– Володя! Давай за мной!

Тот молча кивнул и подошел поближе. Никакого официального статуса у него не было, но во всех поездках он сопровождал Виктора Александровича. Неофициально его считали телохранителем городского главы. Кто ему платил за это, никто не знал, но лицом он был приближенным к градоначальнику и его откровенно побаивались. Еще раз, оглядев стоящих с обалделыми лицами военных и полицейских, Виктор Александрович кривовато улыбнулся и сопровождаемый верным бодигардом вышел из приемной.

Бодигард – (англ. Bodyguard, от англ. Body – тело и англ. Guard – охрана) личная охрана; телохранитель.

Едва он вышел из старинного здания администрации, яркое весеннее солнце хлестануло по глазам, заставив на мгновение опустить взгляд и замедлить шаг. Позади звонко громыхнула, закрываясь за охранником, массивная дверь. Вдохновенно ораторствующий посреди толпы митингующих субъект, первым увидел гостя. Поперхнувшись на полуслове, он растерянно опустил мегафон и слегка подался назад, словно надеясь затеряться среди товарищей. Теперь и толпа увидела Виктора Александровича, люди замолчали, повернувшись к главе города, уставились на него кто со злобой, кто с интересом, но все с ожиданием, что-то будет?

Аккуратно обходя неглубокие лужи, из которых распушившие перья сизые голуби с достоинством пили воду, Виктор Александрович подошел поближе к толпе и встал напротив окончательно смешавшегося заводилы.

– Здравствуй Иван Алексеевич! – произнес он, по губам его скользнула легкая, чуть-чуть насмешливая улыбка. Оратора он хорошо знал, тот всегда вел себя довольно активно, и предыдущая администрация едва не взяла его на должность, но даже там в последний момент сообразили, что неисправимые болтуны им не нужны. С тех пор тот слыл вечным оппозиционером и инициатором всяческих беспорядков.

Мимо тротуара разбрызгивая лужи, проносились легковые автомобили, водители с интересом поглядывали в окно, но у всех дела, никто не останавливался. Проходившие мимо люди начали задерживаться, чтобы послушать главу. Заводила толпы на мгновение замер, растерянно оглянулся на смотрящих на него с выжидательным выражением лица соратников, видимо это придало ему силы.

– Здравствуй Виктор Александрович, – ответил он невнятным голосом, словно во рту каша, мешающая говорить, и немедленно бросился в атаку, – А расскажи народу, – тут он вновь оглянулся на обступивших его людей и продолжил с каждой секундой крепнущим голосом.

– Что за беспорядки в городе? Почему нет связи с областным центром? Почему нет телевидения и, почему вернулись назад междугородные автобусы? Ты тут власть, мы тебя выбирали, – он остановился и указал рукой на обступивших его людей и почти прокричал, – и народ спрашивает тебя, почему допускаешь безобразия!

Толпа невнятным, но одобрительным гулом поддержала предводителя, окружающие выжидательно уставились на главу города. Испуганная шумом стая голубей взлетела с асфальта, закружилась над людской толпой.

Виктор Александрович, мысленно поморщился. Достал, подумал он, продолжая сохранять на лице маску вежливого внимания. И как Иван сумел с такой дикцией столько лет прослужил замполитом? – подумал он. Я бы его и близко к солдатам не подпустил. Но люди стояли и ждали ответа и, хотя говорить не очень-то и хотелось, но пришлось. Слегка разозлившись, он заговорил спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию его речи:

– Наш город с ближайшими окрестностями куда-то перенесся. Вертолет с Горки при облете окрестностей не обнаружил не областного центра, не ближайших городов и деревень. Зато нашлись несколько стойбищ напоминающие те, которые и сейчас ставят северные народы. Где мы очутились, я пока не знаю.

Иван Алексеевич несколько мгновений ошеломленно смотрела на главу города, потом ахнув про себя, нервно оглянулся кругом. На него смотрели десятки испуганных и умоляющих глаз. Он не мог не оправдать их надежд.

– Ты власть, ты как мог это допустить! – воскликнул он, от волнения давая петуха.

Виктор Александрович посмотрел на собеседника словно на дите малое, досадливо поморщился, ему сейчас необходимо действовать, а тут приходится объясняться с этим балбесом.

– Я тебе не господь бог и не контролирую природные явления, так что претензии предъявляй к нему или природе, уж не знаю, верующий ты или нет, – ответил он жестким тоном и перевел взгляд на притихшую толпу:

– От имени администрации я Вас заверяю, что мы предпримем все возможные меры, чтобы избежать катастрофы, хотя сразу предупреждаю, что будет нелегко, а я потребую от Вас дисциплины и работы. Тогда все у нас получится!

Глава города слегка поджал губы и пристально оглядел стоящих вокруг людей. Они молчали и лишь прятали глаза. Легкий весенний ветер играючи развивал самодельные транспаранты. Одинокий бело-сине-красный флаг, крепко зажатый в руках невзрачного вида старушки в потрепанной дубленке, бился словно живой, невольно притягивая взгляд. Виктор Александрович внезапно почувствовал себя страшно одиноким. Все взгляды, обращенные на него, были как минимум недоброжелательны.

– Ну, хорошо, время идет, мне необходимо работать, а вы расходитесь, нечего мешать администрации!

Он повернулся, но не успел сделать и пару шагов, как в спину ему раздался слезливый женский голос:

– Мы что в прошлое перенеслись, как в книгах про попаданцев?

Виктор Александрович повернулся и разыскал глазами спросившую, невзрачную женщину в пуховичке, больше похожую на перепуганную мышку.

– Пока я не знаю, но когда получу сведения, я не стану ничего скрывать!

Глава еще раз обвел глазами окончательно притихшую толпу и твердым шагом направился к дверям. В очередной раз он победил, слегка самодовольная улыбка пробежала по его губам. Неожиданно что-то упало на плечо, он скосил взгляд и брезгливо поморщился, голубь «оросил» плечо. По примете богатым буду! – саркастически подумал Соловьев. На ходу вытащив платок, вытерся и выбросил его в урну у дверей администрации. Сейчас его ожидало гораздо более ответственное дело – встреча с военными. Теперь главное убедить их подчиниться.