Читать книгу Попаданцы в стране царя Петра - Олег Белоус - Страница 3

Сразу после Переноса, ошеломленный произошедшим город замер, стоически снося изменения жизни к худшему. Не только вечно шушукающиеся на «боевых» постах у подъездов старушки, но и молодежь с средним возрастом по пока еще работающим мобильникам обсуждала невероятные и ужасные слухи о причинах переноса, и не вернется ли когда-нибудь город назад в двадцать первый век и множество других.… Но ответов на эти вопросы не существовало.

Глава города, на следующий день после эпопеи с заложниками выступил в очередной раз по городскому телевидению. Он пообещал, что власти сделают все, чтобы подобные нападения больше не повторились. Соловьев рассказал телезрителям, что на границах оборудуются заставы, а пограничники уже приступили к охране зоны Переноса. Потом выступили бывшие рабы кочевников со страшными, ужаснувшими горожан рассказами об издевательствах, которым их подвергли. Если и были желающие бежать из города или, идти просвещать окружающие народы, то теперь они исчезли. Обеспечение горожан едой и промышленными товарами, несмотря на введение карточек, ухудшилось. Люди не роптали, понимая, что до нового урожая еду необходимо экономить. Мелкие продовольственные магазины, киоски и большая часть промтоварных, от электроники до автомобильных, закрылись. С оптовых баз им перестали отпускать товары. Крупные магазины продолжали торговать в прежнем режиме, но прилавки стояли полупустые, а ассортимент товаров катастрофически ужался. Впрочем, по нормам, пусть и весьма скромным, горожане продолжали покупать хлеб, крупы, мясные и молочные и другие продукты. Хотя никто и не голодал, но холодильники в домах стояли полупустые. Зато предложений работы стало море. Каждый день по единственному каналу телевидения и городскому радио зазывали работать на заводы и вновь открывшиеся предприятия. Первые опыты по изготовлению бумаги, стекла и зеркал, увенчались успехом. Правда, вышло неказисто, но опыты продолжались и уже вскоре бумага, зеркала и стекло местного производства должны были появиться в магазинах. Умельцы наладили выпуск самодельных зажигалок на древесном спирту. Две небольшие лесопилки, работавшие в городе, получили изготовленное на моторном заводе оборудование и расширили ассортимент выпускаемой продукции от досок до комплектов для изготовления мебели.

Много о дикарской сущности и ужасных обычаях окружающего город кочевников рассказали «переговорщики», выступившие по городскому телевидению. Их набрали из горожан татарской или башкирской национальности, знающих язык. Переодевшись в пестрые халаты и шаровары, они в сопровождении военных на бронемашинах отправились на переговоры с проживающими в окрестностях кочевниками. Дары местным – пустые пластиковые емкости, разноцветные бусы и ширпотреб из магазина Подарки, пошли на ура, а за городские товары удалось купить немалые стада овец, коров и лошадей которых тут же загнали на мясокомбинат и договориться о продолжении торговли. И хотя посланники горожан категорически отказались платить за землю, занятую городом, но дело в большинстве случаев удалось решить миром, лишь пара кочевых родов оказалась настолько глупыми, что попытались захватить посланцев города. С этими поступили так же, как со стойбищем, напавшем на село горожан. Людей пленили, дома разорили, а скот угнали в город.

Время шло, таинственная сила, перебросившая город в семнадцатый век, больше никак себя не проявляла. Люди начали привыкать к мысли, что всю оставшуюся жизнь они проведут в прошлом и никогда не увидят родных и друзей, оставшихся в далеком двадцать первом веке за непроницаемой стеной времени. В положенное время по главной улице города отшумел первомайский праздник с традиционной демонстрацией студентов и пестро одетых школьников. Хотя объединенный горсовет, в который теперь входили и сельские депутаты от перенесенных вместе с городом деревень, постановлением сократил праздничные дни на 9 и 1 мая до одного, это не уменьшило энтузиазма горожан. Растерянно притихший город, понемногу оправился. Первоначальный шок после переноса прошел. Раз даже праздники проходят, значит не все так плохо! Общим настроением горожан стало – А хрен вам! Вопреки всему мы будем здесь жить, рожать детей и лишь от нас самих зависит, как мы будем жить дальше. Жизнь продолжается, не мы, а мир прогнется под нас! После обеда улицы опустели, в городе остались только немощные старики. Власти, не скупясь, раздали всем желающим под посадки по десять соток. Горожане, воспользовавшись солнечной и теплой погодой, потянулись с ведрами и инструментом за город. Полураздетые владельцы садовых участков, согнувшись над землей, спешили посадить картошку и овощи.

На 9 мая почти весь город собрался на площади перед мэрией. По улице Советской отгрохотал традиционный военный парад. Первыми, открывая шествие и обдавая толпы легко одетых, день выдался теплым, горожан бензиновым чадом, неторопливо проехали три БТР-70. По случаю праздников им вдоль корпуса окрашенного в защитный цвет корпуса нарисовали полосы цветов георгиевской ленты. Испуганные стаи ворон слетели с деревьев в безоблачное небо, пронзительно закаркали. Даже без 14,5-мм пулемета КПВТ, бронемашины выглядели внушительно и грозно. Вслед за ними звонко чеканя шаг по асфальту, прошли плотные коробки военных и полиции с оружием в руках, немного похуже прошли пожарные. Держать людей в форме, но без оружия слишком дорогое удовольствие и пожарным вместе с таможенниками и прочим «погонам» выдали автоматы Ак-74. На этом почти закончились невеликие запасы, найденного на складах воинских частей автоматического оружия. Видом подтянутых защитников города внушал уважение и надежду на безопасность. Жители, пришедшие на парад, воодушевленные парадом, разразились громкими и восторженными криками. В заключение прошагала коробка разномастно вооруженных, от гладкоствола до охотничьего нарезного оружия, но все в штанах с красными лампасами, казаков. Многие еще с прадедовскими шашками. Это в далеком двадцать первом веке на Урале, они в отличие от той же Кубани, несмотря на государственную поддержку, были посто ряженными. Все изменилось после Переноса. Казаки стали резервом вооруженных сил города. Горожане и селяне, записавшиеся в казачье войско принимали присягу, получали на руки оружие, а вместе с ним и обязанность по защите города и, тех крупных деревень, которые решили не расселять. Именно на казачьи отряды самообороны была возложена задача непосредственной обороны «попаданческих» деревень. Из них же, казаков укомплектовали охрану рыболовецких и охотничьих партий, отправившихся за мясом и рыбой за пределы перенесенной вместе с городом территории. Зверей в в окружающих лесах и степях, рыбы в озерах, во множестве расположенных южнее города было на неискушенный взгляд людей из двадцать первого века – неимоверное количество. Охотничьи партии уже привезли первые грузовики с добычей в город и уехали за новой. Плотно забитые холодильники мясокомбината позволили продавать мясо и рыбу горожанам по двойной норме. Заработала восстановленная усилиями компьютерщиков локальная городская сеть. Исчезнувшая из магазинов офисная бумага, обратно так и не появилась, весь ее запас ушел в администрацию и компьютерщикам. Качественная бумага, пригодная для кпринтеров, могла появиться лишь через много лет опытов. Дни и ночи компьютерщики копались в городской сети и распечатывали все заслуживающее внимания от художественных книг до учебников.

Прошло двадцать дней после событий, кардинально перевернувших провинциальную и тихую жизнь горожан. Оленька, невеста Александра, неторопливо прогуливалась по дядиному дому. Зайдя в новую комнату, надолго замирала, словно в музее или волшебной сказке. Порывистый ветер качал ветвями росших перед окнами яблонь и вишен, бросая причудливые тени по полу. Тетя Валя, дядина жена, ограничилась тем, что показала Оле ее комнату и, извинившись, что дела, посоветола самостоятельно изучить дом. Потом села в машину и уехала. Оле лишь раз, почти год тому назад довелось побывать в доме, и то, дальше следующей, после прихожей, комнаты, дядя ее с мамой не пустил. Дальних и бедных родственников он не особо жаловал, но поступить Оле в сельскохозяйственную академию все же помог. В доме красиво, безлюдно и богато. За свою недолгую жизнь, подобные интерьеры Оля видела лишь в западные сериалах. Белоснежная стильная мебель, на стенах телевизоры метра полтора по диагонали, пол блестит иссиню черным керамогранитом. Окончательно ее добил обнаруженный в подвале небольшой, пять на пять метров покрытый снежно-белой плиткой пока еще пустой бассейн. В очередной комнате на красной кирпичной стене над настоящим камином, в котором еще лежали несколько вкусно пахнущих дымом обгоревших поленьев, хищно блестела бритвенно-острым лезвием настоящая сабля. Рядом с ней потертый лук и короткое копье с до блеска вытертым древком. Подойдя к стене, она несколько мгновений рассматривала оружие. Затем прикусив губу, осторожно прикоснулась пальцем к обвязанной потертой кожей рукояти сабли. Нет, это не мог быть сувенир, только настоящее, уже попробовавшее человеческой крови оружие. Наверное, из трофеев, взятых в становище кочевников, решила Оля.

В доме никого. Лишь в кухне кто-то возился, оттуда слышался брязг посуды да негромко галдел телевизор. Девушка открыла дверь, манящий, аппетитный запах свежей выпечки ударил в ноздри. Любила девушка булочки, вот только редко могла их себе позволить, да и сохранности фигуры выпечка не способствовала. Судорожно сглотнув слюну, она поздоровалась с повернувшейся на скрип двери от посыпанного мукой разделочного стола домработницей – средних лет женщиной в аккуратном передничке поверх простенького платья. Домработница, вежливо и безразлично улыбнувшись, представилась – Наталья Григорьевна. На предложение Оли помочь, женщина отчаянно замахала руками и слегка растерянным голосом, но категорически, отказалась. Пожав плечами, Оленька уже собиралась уйти, как ее носика достиг восхитительный и пряный запах дорогого сыра. Она принюхалась. На тарелке, сверкая снежной белизной с темными прожилками, лежала сырная нарезка. Немудренный кисломолочный продукт она с детства обожала до безумия. Будь ее воля она лишь им одним и питалась!

– Это что сыр с плесенью? – стараясь говорить небрежным тоном, поинтересовалась девушка. Ее семья не отличалась достатком, но сыр для любимой дочки покупался регулярно. Вот только элитные сорта сыра в магазины ее родного городка не завозили и, к восемнадцати годам она лишь однажды на свадьбе подруги пробовала чудесный сыр Бри.

– Да, камамбер – кивнула домработница и протянула тарелку, – хочешь? А может покормить тебя?

Девушка немного поколебалась, но решив, что это лишнее, а то и так появился лишний жирок, вежливо отказалась. Вот только не взять восхитительно пахнущий сыр оказалось выше ее сил. Поблагодарив, она отправилась осматривать дом дальше.

Больше никого в доме она не нашла, лишь у выхода на стуле у двери сидел охранник, здоровенный бугай в сером костюме. При виде Оли он поздоровался вежливым голосом и попросил ее не выходить на улицу.

На миг нахмурившись, затем безразлично пожав плечами, девушка отправилась дальше. Обойдя весь немалых размеров дом, Оля вернулась в выделенную ей гостевую. И эта комната по сравнению с ее маленькой «детской» в отцовском доме, выглядела верхом роскоши. Темный паркетный пол, дизайнерская мебель. На стене, высокое, в пол зеркало. Остановившись напротив, девушка по неистребимой женской тяги к кокетству, крутанулась. Хороша! Стройная фигура, миленькое личико с копной собранных в хвостик русых волос. Поправив платье на высокой груди и, на ходу сбросив на пол забавные, в виде розовых пушистых мишек, тапочки, Оля привычно забралась с ногами на черный кожаный диван. Включив дистанционником телевизор, счастливо вздохнула, такое богатство вокруг! И она будет здесь жить! Наконец-то ей повезло, дядя обратил на нее внимание. Хотя говорят, что бесплатный сыр только в мышеловке. Кстати о сыре! Кусочек, еще один. Такой вкуснятины она в жизни не пробовала. Богатая жизнь имеет множество преимуществ! Незаметно для себя она опустошила тарелку.

Что же необходимо от нее дяде и, чем она сможет оплатит его доброту? Шедший по телевизору полузабытый боевик Олю не заинтересовал и, сделав звук по тише, она задумалась, вспоминая события сегодняшнего дня…

День начался хуже некуда. После обеда она возвращалась из военкомата в снятую и проплаченную родителями до сентября комнату. На хорошеньком лице девушке застыло выражение полнейшего недоумения и настоящего шока. То, что парней – студентов, за исключением немногих счастливчиков – отличников, отчислили из сельскохозяйственной академии и городских институтов а затем забрали в трудовую армию, она считала нормальным. Зачем городу сотни будущих юристов, менеджеров, агрономов и прочих? Тем более что большинство студентов были иногородними. В отсутствии содержавших их родителей, они не могли продолжать студенческую жизнь и вынуждены были искать работу. Теперь за это голова у них не болела. Ребят поселили в корпусах общежития бывшего технического училища и кормили за счет города в столовой. Будут трудиться на стройках и одновременно получать какую-нибудь нужную городу профессию. Заодно и обучатся военному делу и после двух лет службы при желании смогут заключить контракт с городом и продолжить службу уже военным или, к примеру, полицейским. Но вот девушек призывать… слабый пол, по глубочайшему убеждению Оли, должен идти в армию лишь по собственному желанию. То, что и ее выгнали из сельхозакадемии, никак не повлияло на мнение девушки. Не должны женщины служить по призыву и все! Да, она читала, что в Израиле даже девушки служат, но они же живут в России…или, по крайней мере, жили…

Когда вчера она обнаружила в почтовом ящике маленький безобидный клочок бумаги – повестку в военкомат, это повергло ее в шок и недоумение. Впрочем, с городской властью, доказавшей, что, церемониться она не собирается, уже давно никто не пытался играть в прятки. В противном случае мигом суд и залетишь в штрафники разбирать городскую свалку или на другую не менее приятную работу. Так что утром она вошла в здание городского военкомата. Старичок – дежурный на входе отобрал у нее повестку и направил на медкомиссию. Полдня она промаялась в длинных очередях с такими же, как она, недоумевающими девушками и лишь к обеду зашла в кабинет к председателю военно-медицинской комиссии. Миловидная женщина в докторском халате возрастом за сорок, сидевшая за столом вместе с каким-то военкоматским чином, внимательно прочла заключения врачей и вынесла вердикт – здорова. А сидевший рядом одетый в форму мужчина дал время на сборы до утра и приказал к восьми явиться с вещами в военкомат.

Все еще продолжая про себя возмущаться дурацким распоряжением властей, она обогнула большую лужу, расплывшуюся посреди тротуара и повернула на улицу Советскую. Солнце пригревало, но холодный ветер в лицо заставил зябко ежиться и поднять воротник плаща. Мимо стремительно проскочила легковушка с нелепой нашлепкой газогенератора, разбрызгав лужу. Оля испуганно шарахнулась к стене ближайшего дома. Слава богу не забрызгал, а то стирать проблематично, моющие средства почти исчезли из продажи. Сделанное уже после Переноса мыло хотя и приятно пахло хвоей, но его было мало, к тому же оно совершенно не подходило для машинной стирки, а вручную стирать Оля не любила. Легковые автомобили с газогенераторами все чаще появлялись на улицах города. За сравнительно небольшую сумму их устанавливали в авторемонтных мастерских. До двухэтажного деревянного дома, где она снимала комнату, такие далеко не редкость в старинном уральском городке, оставалось пройти пару кварталов, когда в десятке метров впереди затормозила иномарка. Из-за водительского места поднялся смутно знакомый мужчина, с худощавым, хищным лицом, слегка за тридцать. Опустив руки в карманы новенькой серой ветровки, он встал у нее на пути.

Ясно, пытается познакомиться с ней. Оля гордо выпрямилась и презрительно поджала пухлые губы, в упор не замечая нахала. Она на улицах не знакомится, не из таких! Еще выше подняв нос, она попыталась обогнуть незнакомца, но не успела. Мужчина, раздвинув в вежливой улыбке тонкие, злые губы, произнес совершенно деловым тоном, без единого намека на попытку познакомиться:

– Ольга Николаевна?

– Да, – девушка остановилась, взглянула на мужчину с удивлением, откуда он ее знает? Сколько она не напрягала память, но вспомнить собеседника не могла, но он все же ей кого-то напоминал. Тонкие дуги ее бровей вопросительно приподнялись.

– А Вы кто? Я вас не знаю!

– Я помощник Виктора Александровича Соловьева. Ваш двоюродный дядя хочет поговорить с Вами, секундочку, – мужчина вытащил из кармана коробочку мобильного телефона. Набрав номер и, дождавшись ответа, он произнес:

– Она здесь, – и передал трубку девушке.

Оля нерешительно поднесла телефон к уху.

– Здравствуй Оленька, – прозвучало в трубке. Голос дяди, после Переноса через день выступавшего по телевидению, она узнала сразу. От того что он ей предложил девушка вначале растерялась, а затем едва скрывая радость, ответила согласием. Дядя сказал, что Оля осталась его единственной родственницей на всем белом свете. Они должны жить в одном доме и что он вместе с женой просит Олю переехать жить к ним. А мужчина, подошедший к ней, доверенное лицо дяди, он привезет ее домой. На слабые попытки девушки возразить, что она должна завтра явиться в военкомат, дядя лишь хохотнул и заявил, что эту проблему он решит…

Оля распаковала и разложила вещи по полкам в громадный, до потолка, сверкающий на солнце белоснежный шкаф-купе, опустила жалюзи на открытом окне. Больше заняться нечем. Пока на улице не стало потихоньку темнеть, она со страдальческой гримасой на лице сидела перед телевизором, передававшим дурацкие боевики. Вечером, городское телевидение начало передавать собственные творения. Корреспондент брала интервью у свеженазначенного заместителя главы города по науке – бывшего ректора сельхозакадемии. Вначале Оля заинтересовалась, но потом разочарованно вздохнула. Планы исследований, восстановление промышленных технологий и экспедиции геологоразведки ее абсолютно не интересовали, она откровенно заскучала. Ректор долго и подробно рассказывал о создании в городе лабораторий и конструкторских бюро. Освободившиеся преподаватели и профессора совместно с немногими конструкторами, оказавшимися на предприятиях города, укомплектовали лаборатории промышленности, черной и цветной металлургии, химическую, фармакологическую и электротехническую и немедленно приступили к заказым мэрией исследованиям. В самой сельхозакадемии начали экспериментальные прививки оспы материалом, взятым от коров. Лишь короткий разговор по телефону с ее Сашей ненадолго развлек девушку.

Тетя до вечера так и не появилась, а когда Оля попыталась выйти прогуляться вокруг дома, охранник на входе не выпустил ее. Досадливо поморщившись, он твердым голосом заявил, что Виктор Александрович настоятельно просил девушку не выходить из дома. Заявление озадачило Олю, настроение немного ухудшилось. «Меня что арестовали? Не слишком ли рано я обрадовалось, что дядя, наконец, обратил на меня внимание?». Но спрашивать было некого. Не охранника же! Оля, постояв перед мужчиной несколько мгновений, возмущенно фыркнула и ушла в комнату, дальше скучать и строить планы на будущее. Лишь в десятом часу бухнула входная дверь, послышался властный дядин голос. Девушка выскочила в прихожую, Соловьев переобувался в домашние тапочки.

– Оленька, здравствуй! – дядя выглядел немного уставшим, но как обычно весьма вальяжно, – я приведу себя в порядок, зайду к тебе.

– Дядя, меня…

– Все потом, дай мне привести себя в порядок – слегка недовольным голосом прервал ее мужчина, энергично размахивая руками, вышел в дверь.

Полчаса она провела словно на иголках, тысячи вопросов, одновременно вертелись у девушки на языке и главный из них, почему дядя внезапно воспылал к ней интересом.

В дверь аккуратно постучали, не дожидаясь ответа, в комнату зашел одетый в махровый белый халат дядя. Растерявшись от неожиданности, Оля поспешно вскочила с дивана, нажав на кнопку пульта, выключила звук на телевизоре. Виктор Александрович окинул взглядом одобрительным племянницу. Фигурка славная, такие бывают у занимавшихся балетом. А Оля и вправду в детстве им занималась, но не срослось. Лицо молодой племянницы слегка зарумянилось, дядя приобнял девушку за плечи и поцеловал сухими губами в подставленную щечку.

– Пойдем, я покажу тебе дом, где теперь ты будешь жить, – вальяжным тоном произнес дядя. Девушка посчитала неудобным отказываться, они вместе пошли в короткую экскурсию по дому.

Они шли по комнатам, время от времени останавливались и Соловьев с видимым удовольствием в голосе рассказывал где и как он приобрел обстановку очередной комнаты или как ее строили. Наконец экскурсия закончилась, они вернулись назад в Оленькину комнату. Пододвинул поближе к дивану стоявшее в углу кресло-качалку, дядя непринужденно уселся. Девушка, пока осваивалась в комнате, успела оценить качалку и, попробовать покататься на ней. Здорово!

Оля, похлопав наращенными ресницами и чем-то неуловимым напомнив куклу Барби, обратилась к дяде:

– Виктор Александрович!

Мужчина снисходительно улыбнулся и протестующе выставил вперед ладони:

– Оленька! Мы же с тобой родственники, ты можешь звать меня дядя!

– Хорошо дядя, – скромно опустив глаза в пол, произнесла девушка.

Они немного помолчали, в комнате повисло неловкая тишина, на улице окончательно потемнело. Дядя достал из кармана смартфон, поколдовал с кнопками, под потолком загорелась хрустальная люстра.

– Ой, а как это Вы сделали? – от удивления рот девушки округлился большой буквой О.

– Это система умный дом, научишься еще, – небрежно отмахнулся мужчина и испытывающее взглянул на девушку.

– Кхм – внушительно откашлялся дядя, сейчас он вправду выглядел заботливым родственником, больше всего озабоченным счастьем двоюродной племянницы. Упруго качнувшись в качалке, он доверительно прикоснулся к руке девушки, – Ты будешь жить с нами на правах дочери.

Оля нервно прикусила губу. Множество внезапных благодеяний настораживали. Девушка из опыта собственной короткой жизни сделала заключение, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке. Что необходимо от нее дальнему родственнику?

– Дядя, меня отчислили с курса, я училась на юридическом, что мне делать?

– Ну юристы нам больше не нужны, так что возвращаться в сельхозакадемию продолжать учебу, смысла нет. А там глядишь замуж выйдешь?

– Ой! дядя, а откуда Вы знаете про нас с Сашкой? – всплеснула руками, закрывая рот девушка.

– Какой Сашка? – внезапно нахмурился Соловьев.

– Лейтенант с рембазы, ой! С батальона! Александр Петелин, мы с ним хотим расписаться! – с радостным видом затараторила девушка.

Губы Виктора Александровича сжались в тонкую нить, чуть приподнялся подбородок, пальцы правой руки беспокойно побарабанили по подлокотнику. Под пристальным и немного скучающим взглядом дяди девушка окончательно смешалась.

– Оленька, – проникновенным голосом произнес мужчина, – ты теперь моя дочь и голодранцы типа этого Саши нам не нужны. Мы найдем тебе достойного мужа!

И добавил про себя и выгодного мне. Надо подумать, кого с ее помощью привязать к себе. Жена через несколько дней после переноса города за традиционным совместным завтраком напомнила ему о существовании единственной оставшейся на всем белом свете родственницы – Оли. Соловьев в суматохе первых дней после Попадания про нее успел совсем позабыть. Вначале он рявкнул на супругу, дескать, зачем ему эта нищета, воспитывавшаяся черт знает где? Жена обиженно поджала губы и замолчала, но с тех пор он задумался, ему шестьдесят, кому он оставит все заработанное и нажитое? Чем дольше он думал об этом, тем больше мысль удочерить племянницу ему нравилась… Он столько сделал для города и столько еще сделает… неужели он не достоин стать основателем династии наследственных МЭРОВ, да какая разница как назвать, хоть царем!? Пусть не племянница, хотя бы ее дети могут пойти по его стопам. Цари Соловьевы! Звучит! В любом случае девчонку необходимо забирать и если не ее, то ее ребенка объявить наследником.

Радостное настроение Оли, как будто корова языком слизнула. За последние годы она привыкла решать проблемы собственными силами и не выносила вмешательство в ее жизнь никого, даже ближайших родственников.

– Дядюшка, – начиная закипать, произнесла девушка, – Мы с Сашей любим друг друга и я…

– Так, – не слушая, бесцеремонно перебил ее двоюродный дядя, – Я как твой старший родственник запрещаю тебе встречаться с ним!

– Дядя! – повысила голос девушка.

– Все я сказал!

Девушка задумалась, искоса украдкой взглянула на каменное выражение лица дяди. Вначале, когда она только познакомилась с Александром, молодой человек ей понравился и показался лучшей партией. Шло время, она лучше узнавала парня и в конце концов сама по уши влюбилась. Положив руки на крутые бедра и нервно прикусив губу, девушка решилась:

– Тогда я хочу вернуться к себе, – быстро и громогласно произнесла девушка, от возбуждения сверкая глазами.

Несколько мгновений мужчина пристально смотрел в глаза племянницы, пока она в смущении не отвела взгляда:

– Девка не дури! Я, – он выделил голосом первое слово, – знаю, что тебе лучше!

Оля, закрыв руками лицо, с глаз неудержимо закапали крупные слезинки. Из-под заплаканных ресниц она взглянула на дядю. Неудача. Испытанное оружие слабой половины человечества не оказывало привычного воздействия. Дядя лишь со скукой во взгляде смотрел на нее. Придется применить последнее средство, подумала девушка.

– Дядя, я не могу не выйти замуж за Сашку, я беременна! – сказала Оля, с надеждой взглянув на всесильного дядю.

На лице Виктора Александровича промелькнуло выражение досадливого удивления, сцепив пальцы на груди в замок, он несколько мгновений молчал, о чем-то размышляя. Оля с тревогой наблюдала за ним.

С сыном Соловьев уже несколько лет не общался, тот оказался слишком похож характером на него самого, а двум медведям в одной берлоге, как известно не ужиться. «Так это даже хорошо, думал он. Можно не думать о наследнике, родит ребенка, будет кому все оставить…Жаль, что с сыном не сошлись характерами, он такой же упрямый, как и я… Конечно лучше, если родится парень, дай бог сил воспитать по-своему, не допустить ошибки как с сыном, его я упустил. Лейтенантик, неподходящая кандидатура для моего зятя, если из вояк, то хотя-бы за майора вышла. Решено, родит, а мужа ей потом подберу». Раздражение на лице, вскоре поменялось на довольное выражение.

– Посидишь пока дома, тебе нельзя сейчас волноваться. А я пока порешаю вопросы, – произнес глава города. Поднявшись с кресла, вышел из комнаты.

Вечером следующего дня солнце когда уже давно скрылось за горизонтом, Александр неспешно вышел за КПП части. Снаружи холодно, сыро и темно, лишь лампочка у дверей разгоняет мрак над небольшим пяточком перед воротами. Стоявший на улице сержант – дежурный, оглянулся и проворно вскину руку к обрезу шапки, Александр небрежно козырнул в ответ. Внезапный порыв ветра донес резкий запах сирени и выдул последние остатки тепла. Александр зябко поежился и торопливо застегнул верхнюю пуговицу бушлата. Несмотря на то, что весна заканчивалась, 12 мая на календаре, погода по ощущениям максимум конец апреля. Гораздо холоднее, чем в двадцать первом веке, подумал он. Тем более, что сирень цветет, а по народной примете в это время всегда холодает. Все правильно, подумал Александр, сейчас самый разгар малого ледникового периода. Это причина затяжной весны!

Малый ледниковый период (МЛП) – период глобального относительного похолодания, имевший место на Земле в течение XIV—XIX веков. Данный период является наиболее холодным по среднегодовым температурам за последние 2 тысячи лет.

Щелкнул переключатель выданного старшиной аккумуляторного фонарика. Дрожащий круг света выхватил из темноты впереди маленький участок мокрого асфальта. Устало передвигая гудящие после вечернего марш-броска ноги, Александр побрел домой по безлюдным и неосвещенным, ради экономии электроэнергии и угля фонари не включали, городским улицам. Напротив кованной ограды пожарной части, навстречу попался патруль. При виде одинокой фигуры полицейские торопливо свернули в сторону молодого человека, но разглядев как блеснули на плечах офицерские погоны, разочарованно повернули в сторону.

Дома он не появлялся уже почти неделю, а про выходные успел давно забыть, так что встречался с Олей за последнее время лишь однажды. На это она уже начала несправедливо злиться. Общение приходилось ограничивать лишь телефонными звонками. Последний раз девушка позвонила вчера днем и радостным голосом поделилась поразительной новостью о том, что она дальняя родственница Главы города и теперь будет жить в его семье. Молодой человек, не зная, как отнестись к известию, ограничился тем, что поздравил ее. На следующий день Александр несколько раз звонил девушке, но трубку никто так и не взял, заставив теряться во всевозможных догадках. Впрочем, справедливо решив, что в доме у дяди ей ничего не грозит, молодой человек особо не беспокоился.

Оставаться на службе, ночевать каждый день в казарме, смертельно надоело, да и растянуться на домашних простынях, это не то что спать на казенной кровати. И главное поспать получится подольше, а не вставать вместе с солдатами в шесть утра. Так что сегодня Александр решил заночевать дома. После памятного похода по освобождению пленных попаданцев комбат не наградил его, но и наказывать не стал. Ограничился тем, что поблагодарил Петелина перед строем, а затем вызвал в кабинет и сделал выволочку за пререкания со старшим по званию и просчеты в управлении боем, а начальника штаба уволили. Его место занял бывший командир радиолокационного батальона. С тех пор и Александр, и другие солдаты и офицеры батальона не знали ни единой свободной минуты. Дневное время с утра до ночи заполнили занятия по тактике, стрелковому делу и другим необходимым для выживания и победы предметам. Этакий ускоренный курс молодого бойца-пехотинца. И вели его привлеченные к преподаванию пенсионеры – ветераны боевых действий, прекрасно усвоившие принцип, тяжело в учение, легко в бою. Занятия ветераны вели без всяких скидок на возраст, звания и авторитеты. Александру пришлось самому и побегать вместе с солдатами и пострелять, хотя и немного, патроны берегли, и вспомнить курсантские лекции по тактике.