Читать книгу Мужание Волчонка - Олег Белоус - Страница 4

Прошло пять дней после того, как военный транспортник «Иван Грозный», оставив на станции новую смену, забрал беглецов с «Нового Кавказа» вместе с «старой» сменой во главе с капитаном Дроздовым. После не отличавшегося разнообразием, но сытного и обильного обеда в корабельной столовой, Алексей с Милой вернулись в каюту. Они собирались порыскать по сайтам корабельной библиотеки. Поискать информации о «Новом Валдае» – их новой Родине… по крайней мере они на это очень надеялись.

Не успела закрыться дверь каюты, как на потолке замигал тревожным красным цветом плафон, коротко рявкнула сирена, заставив Алексея застыть в нелепой позе, а Милу схватиться за сердце и ойкнуть.

– Не бойся, – обдав горячим дыханием изящное ушко, произнес Алексей и, слегка нажимая на хрупкие, теплые плечи, едва прикрытые тонкой футболкой, заставил девушку присесть на койку. Захотелось обнять и прижать ее к себе так сильно, что с трудом совладал с собой. Пять дней в одной каюте с любимой, это слишком много…

Хорошо поставленный, явно механический голос произнес: «Внимание, корабль пребывает на «Новый Валдай». Всем кроме дежурной смены, убыть в каюты и пристегнуться к койкам предохранительными ремнями. Повторяю…»

– Ну вот видишь, трусишка, ничего страшного, наконец, прилетели! – с легким торжеством произнес парень. В ответ девушка хмыкнула носом.

Беглецы уже выполнили рекомендации, когда едва заметно вжало в койки, послышалось басовитое гудение. Алексей включил стереовизор и настроил его на носовые камеры «Ивана Грозного». На экране пульсировал, тормозя транспортник, вырвавшийся вперед на многие километры хвост раскаленной до звездных температур фиолетово-белой плазмы, «гася» ослепительно-ярким сиянием звезды по курсу корабля. Полюбовавшись грандиозным зрелищем, беглецы решили, как и планировали, просмотреть информацию о «Новом Валдае».

Один из огоньков впереди, выглядевший вначале как слабая звездочка, начал потихоньку расти.

Транспортник тормозил, приближаясь к «Новому Валдаю» и уравнивая орбитальную скорость (скорость, с которой тело вращается вокруг барицентра системы, как правило вокруг более массивного тела).

Алексей нашел в корабельной сети лекцию о станции и переключил ее в наушники. Хорошо поставленный мужской голос вещал:

– В середине шестидесятых годов двадцать второго века земная Российская социалистическая Федерация и колония в точке Лагранжа Земли «Новая Русь» начали строительство колонии О'Нила типа 3 в поясе астероидов в районе астероида Веста. Строительным материалом послужили окрестные астероиды. Официально строительство закончилось 1 декабря 2177 года и колония приняла первых жителей.

Национальный состав жителей: большинство населения – русские, малороссы и белорусы составляют 67%. К 2260 году население колонии перевалило за 1,8 миллиона человек.

До конца двадцать второго века колония выплатила инвесторам затраченные на строительство средства и получила независимость. А в 2201 году вступила на правах автономии в состав Социалистического Славянского содружества.

Корабельные шумы сменяли друг друга, периодически включавшиеся двигатели урчали, мягко вдавливая в койки, но все это не мешало слушать рассказ.

– В космосе три важнейших и бесплатных ресурса, которые позволяют производить продукцию, которую невозможно дешево производить на планете: не ослабленный атмосферой солнечный свет, дающий возможность без дополнительных ухищрений получать на освещенной стороне космических аппаратов до плюс 120 градусов; глубокая минусовая температура (в тени) до минус 100 градусов и глубокий вакуум. Все это и близость к источнику сырья – поясу астероидов, позволили превратить «Новый Валдай» в один из индустриальных центров Социалистического Славянского содружества. «Синхронные острова» – так называются расположенные вблизи колонии промышленные комплексы, специализируются на суперсовременной металлургии и металлообработке. Для нужд содружества и на экспорт они производят особо прочные сплавы металлов, сверхтонкие мембраны толщиной два ангстрема (две стомиллионных доли сантиметра) из металлов, пеноматериалы из смесей жидкости с газом и металлом, абсолютно сферические шарикоподшипники, многослойное литье из комбинированных металлов. Важнейшими направлениями являются производство особо чистых биопрепаратов и кристаллов белковых веществ, кристаллов полупроводников и сверхчистых кристаллов.

Алексей слушал рассказ с удивлением. На «Новом Кавказе» особо не рассказывали о Социалистическом Славянском содружестве, но информацию подавали так, что у людей создавалось впечатление о его отсталости по сравнению с передовыми космическими державами.

Между тем «камешек» впереди еще больше увеличился, пока не превратился в два цилиндрика абсолютно правильной геометрической формы, какие не может произвести бездушная природа. Около них застыли маленькие точки. Алексей поискал в сети, оказалось это те самые «Синхронные острова». Корабль еще больше приблизился к закрывавшей колоссальным корпусом звезды впереди колонии. «Новый Валдай» строили по типовому проекту, как и «Новый Кавказ»: два колоссального размера жилых цилиндра – 8 километров в диаметре и 32 километра в длину каждый, связанные через систему подшипников штоками. Цилиндры вращались в противоположных направлениях, благодаря чему на внутренних поверхностях за счет центробежной силы создавалась искусственная гравитация.

Алексей увидел постепенно увеличивающийся корпус станции и сложные конструкции из зеркал, направляющих свет внутрь колонии, причалы и «Синхронные острова». Алексей кликнул один из них, тот увеличился и начал напоминать этакий колобок в короне с крыльями по бокам.

Все тот же механический голос произнес:

– Завод номер 16 представляет собой роботизированное производство, дистанционно управляемое с «Нового Валдая». В год производит до двадцати тысяч тонн металлических пеноматериалов, которых невозможно создать в условиях гравитации и уникальных сплавов, например пеноматериал, состоящий на 87 процентов из газа и на 13 – из металла и столь легкий, что способен держаться на воде. Вторая специализация завода – детали космических и воздушных кораблей из невозможных на Земле сплавов, например с физическими и химическими свойствами нержавеющей стали, а весом алюминия.

Легкий толчок означал, что движение закончилось и «Иван Грозный» состыковался с причалом.

Ожил ласковый женский голос с потолка.

– Внимание, корабль приземлился в космопорту имени «Че Гевары» станции «Новый Валдай», пассажиром не расстегивать ремни до следующего сообщения.

Бесшумно скрылись в пазах высотой в несколько человеческих ростов стеклянные двери, Алексей и Мила, с пузатыми сумками в руках и рюкзаками за спиной, вошли в здание космопорта и остановились, пораженные перед ними картиной.

Тысячи человек гуляло, сидело в ожидании посадки в просторных пассажирских залах, терпеливо стояло в очередях; невнятный гул голосов, глухое жужжание лифтов, бархатистые голоса из невидимых громкоговорителей, на нескольких языках объявляющие прилеты и отлеты – все эти звуки сливались в оглушительную музыку преддверия к космосу. Звуки то нарастали, то немного стихали, плыли по колоссальных размеров зданию, чтобы потеряться на высоте десятка этажей между поддерживающих потолок металлических балок.

Алексей с беспокойным видом огляделся. Дерзкий побег увенчался успехом, но как примут бывшего пирата русские и, особенно, их власти? Это еще предстоит узнать…

Путь дальше перекрывал таможенный пост. Сразу за ним стоял моложавый человек неопределенного возраста, когда равно можно дать и тридцать, и сорок, в старомодной бейсболке и с плакатом в руке с крупной печатной надписью: «Алексей Гирей и Мила», глаза нетерпеливо обшаривали подходящих пассажиров таможенников.

Алексей облегченно улыбнулся. Прощаясь – казаки, вышли с причала не заходя в здание, через другой выход, капитан Дроздов сказал, что на входе беглецов встретят представитель службы безопасности.

– Пойдем, – повернувшись к Миле мотнул головой в сторону человека с плакатом. Тот заметил, прислонив плакат к столу, суетливо замахал руками, всячески обращая на себя внимание. Цокая по полу магнитными накладками на каблуках, беглецы подошли к столу таможенника, встречающий наклонился к его уху, зашептал. Выслушав, тот утвердительно кивнул и пытливо посмотрел на беглецов.

– Кладите вещи на конвейер, пожалуйста.

Таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Просмотрев вещи, он не обратил никакого внимания на отцовский кинжал в сумке Алексея. Документы требовать не стал:

– Все в порядке, проходите, – и посмотрел на следующих пассажиров, голос звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций, – Следующий.

Встречающий подал руку, на миг обнажив на руке медицинский браслет, вещицу на «Новом Кавказе» крайне редко встречающуюся. Запредельная стоимость делала браслет доступным только верхушке «высшего» класса. Прибор непрерывно мониторил хозяина, мог впрыснуть в кровь лечебные препараты и дать медицинский совет, а при необходимости вызвать скорую помощь.

– Панове, позвольте представиться: Александр Кшиштофович, – с легким пшекающим акцентом произнес мужчина. Рукопожатие было твердым, уверенным, а на ладони чувствовались характерные мозоли человека, регулярно посещающего спортзал. Кивнул Миле, – Приятно познакомится пани. Молодые люди у нас зима, а вы в летних рубашках.

Мужчина подал Алексею плотно набитый пакет:

– Кстати, вот одежда. Одевайте!

Алексей посмотрел удивленно, словно только проснулся от необычайного сна. Только сейчас он обратил внимание, что и сам Александр Кшиштофович и, большинство окружающих, в куртках или шубах. Открыл пакет, там оказались две толстые куртки, одна поменьше белоснежная, вторая, черная, побольше.

Зима, снег и минусовые температуры. Зачем все это нужно, когда можно круглый год держать в колонии комфортную температуру в районе двадцати градусов? И как понять логику русских, добровольно устраивающих себе зимний ад?

Алексей с Милой застегнули курки, оказавшиеся им вполне впору.

– Ну что потеряшки, – произнес терпеливо дожидавшийся безопасник, – пошли?

«Что за потеряшка?» – нахмурился Алексей, но ничего не спросил, надо– сами все расскажут! Но, чем дальше, тем больше загадок. Подхватив вещи, последовали вслед за безопасником на выход.

Пробираясь сквозь толпу, он заметил еще одну странность. В отличие от «Нового Кавказа» никто не ругался и не выяснял отношения и, буквально каждый встречный улыбался беглецам, заставляя улыбаться в ответ. «Ну? И чего им так весело?» – подумал с легкой ревностью и недоумением.

…Три человека стояли перед выходом из метро.

Нереально свежий и холодный, пахнущий хвоей воздух морозным потоком врывался в легкие. Для уроженца «Нового Кавказа» холодно до невозможности, судя по табло над вывеской метро – минус пять градусов. Крупные снежинки, больше похожие на произведение искусства, чем на творение природы, медленно покачиваясь и кружась, парили в воздухе, с тихим шуршанием ложились на снег; миллионами бриллиантов искрилось белоснежное покрывало, укутавшее автостоянку с рядами застывших машин; дальше идеально ровная, словно луч лазера, полоса дороги рассекала изумрудный, в комьях снега хвойный лес, справа вдалеке сверкали металлом крыши поселка. Буйство белого на ярко зеленом поражало до глубины души.

– Как красиво, – прошептала Мила, девичьи глаза горели восторгом.

Алексей хмыкнул. Зрелище падающих с небес кристаллов замерзшей воды и, простиравшейся вокруг белоснежной пустыни, угнетало. Зачем мучить себя диким холодом, когда круглый год можно наслаждаться комфортной? Русские, странные… Он находился так далеко от родного дома, в мире, с самого начала, поставившего в тупик нелогичностью, среди людей говоривших на том же языке, что и он, но, чье поведение ему было понятно не больше, чем гипотетических инопланетян. Какими мотивами руководствуются хозяева и сможет ли он когда-нибудь их понять? Все эта непонятность и нелогичность вызывала чувство одиночества и беспомощности, повергая в тоску.

Он поднял голову, снежинки падали на лицо. Вверху, на противоположной стороне колонии все то же белое безмолвие окружало поселки и изумрудные пятна лесов.

– Подождите панове, – произнес безопасник и, слегка прихрамывая, прошел на несколько шагов вперед. Из кармана появился телефон, пальцы забегали, набирая комбинацию цифр.

Вот кстати еще одна загадка. Почему человек, имеющий средства на медицинский браслет, не исправил легкую хромоту? Ничего не понятно…

Алексей, вытащив из кармана руку, наклонился и зачерпнул снег. Холодный. Впервые в жизни он видел его вживую, а не в виртуале. Выпрямился, остатки снега на ладони расплывались, превращаясь в мелкие капельки воды и зябкое ощущение холода.

Одна из машин в дальнем углу автостоянки беззвучно ожила, двинулась по проходу к входу в метро. Не простой автомобиль – дорогая «Волга», такую мог позволить себе только представитель высшего класса «Нового Кавказа». «Неплохо живут!» – с невольной завистью подумал Алексей.

Он почувствовал как сзади, в не надетый капюшон, что-то ударило, забрызгав волосы ледяными, быстро тающими крошками. Стремительно развернулся. Мила задорно и беззаботно рассмеялась, как не смеялась, наверное, с похорон матери, захлопала в ладоши. Словно невидимый камень, дававший на душу, наконец-то исчез. Парень недоуменно моргнул, потом губы расплылись в невольной, совсем мальчишеской улыбке. Было не больно, но чуточку обидно и весело.

Его вдруг охватил нешуточный азарт, впервые после неудачного сватовства и побега, его отпустило. Мир вокруг, такой непонятный вначале, стал ближе, с души словно упал камень одиночества и беспомощности.

– Попала, попала! – захлопала в ладошки девушка.

– В спину бьешь! Ну держись, – притворно-мстительно крикнул Алексей. Его вдруг охватило беспричинное веселие. Присел, крепкие руки проворно скатали холодный снежок.

– Не попадешь! – девушка, хохоча на бегу, помчалась прочь, но через несколько шагов снежок впечатался в спину. Ойкнув, Мила повернулась. Детская обида на лице делала ее такой трогательной, такой желанной, что сердце на миг замерло в груди, а Алексей пожалел, что ответил.

– Ах ты! – выкрикнула девушка, наклоняясь к идеально-белоснежному снегу, – Так нечестно!

Белой молнией полетел в парня снежок, но он был настороже и легко увернулся. Девушка надула губки.

– Мог бы и поддаться!

Между тем машина подъехала к входу в метро. Сбшник со снисходительной улыбкой наблюдавший за влюбленными, громко крикнул:

– Все панове! победила дружба! Кстати, машина подана, – сбшник подошел к ней, распахнул дверь, – садитесь.

Александр Кшиштофович уселся на заднем сидении. Потом немного смущенно откашлялся, почесал затылок и, оглянувшись, произнес:

– К сожалению панове, утром не посмотрел зарядку аккумуляторов, заедем на заправку?

– Если надо, давайте заедем.

– Машина, – произнес сбшник, – на ближайшую заправку.

– Адрес принят, – произнес приятный женский грудной голос искусственного интеллекта автоматической машины. Она резко тронулась, вдавив пассажиров в сидения. Затормозила и съехала с дороги в пластикобетонный карман со столбиком электрозаправки на краю. Гибкой змеей из его верхушки вылетел шнур с вилкой, впился в открывшийся на заднем крыле лючок. Несколько секунд ожидания и шнур, словно опившаяся пиявка, отвалился, втянулся назад.

– Машина, новый адрес Новотроицк, улица Гагарина, 16.

– Адрес принят.

Электроавтомобиль, вырулил назад, стремительно помчался сквозь белесую пелену редкого снегопада по серому пластикобетону дороги; шелест шин увязал в густом, дремучем лесе слева и справа, словно вышедшем из детских сказок про Русь могучих богатырей и могущественных волшебников. От пейзажей засыпанного девственно-чистым снегом векового леса веяло первобытной силой и ничем не ограниченной волей.

«Шух!» – пролетали изредка встречные автомобили, в основном колонны двигавшихся синхронно, словно живые существа, гигантских грузовиков-автоматов. Под колесами мелькали красные, желтые, синие зигзаги, ромбы, волнообразные линии – старинная как мир, уловка, призванная уберечь водителя от «гипноза дороги». С тихим шелестом ветер бросал в окна пригоршни снежинок, свистел по-разбойничьи, гнал по сугробам на обочине тонкую поземку, качал зелено-белые верхушки елей и могучих берез. Алексей откинулся на кресле и расслабил плечи. Задумчивый взгляд скользил по мелькающей за стеклом чаще. Во взгляде мелькнуло одобрение. На «Новом Кавказе» было много прекрасных уголков, но по сравнению с зелено-снежным, первобытным буйством окружающего ландшафта они были подобны грубому наброску дилетанта по сравнению с картиной гениального художника. И это определенно нравился ему.

Лес внезапно закончился и Алексей увидел заледенелый прудик и с забытыми шезлонгами на берегу. Дальше среди зелени заснеженных елей замелькали ухоженные, раскрашенные во все цвета радуги многоэтажки и коттеджи на окраине –в подобных на «Новом Кавказе» жили только представители высшего класса, почему-то без непременного на «Новом Кавказе» забора вокруг. Очищенные от снега дорожки из пластикобетона по обеденному времени безлюдны; дальше пролетел занесенный снегом стадион с футбольными воротами, несколько теннисных кортов и волейбольных площадок и здание с яркой вывеской – «Спортивный комплекс» с небольшим катком позади. Длинный, нескладный человек, чем-то неуловимым знакомый, оттолкнулся от бортика, проехав несколько метров, шлепнулся на лед, завозился, пытаясь подняться.

Мила тихо вздохнула, добрая и слегка задумчивая улыбка коснулась ее губ. Все началось с передачи по стереовизору с чемпионата Земли по фигурному катанию. Десятилетняя девочка напряженно вглядывалась в летящие по сверкающему льду элегантные пары; прекрасные девушки взлетали к небу в прыжках; трибуны взрывались в бешенных аплодисментах. Она почти слышала лязг лезвий коньков. Большая любовь к фигурному катанию огромной волной поднялась в душе. Потом девочка с помощью матери уговорила отца и ее начали водить на единственный в колонии каток в городе Варча. Больших успехов так и не удалось достичь, но лед и коньки она обожала.

Вновь по сторонам от дороги замелькали вековые деревья. Алексей, уже некоторое время с задумчивым видом бросавший взгляды назад, в конце концов повернулся к хозяину машины.

– Скажите, а почему вы устраиваете у себя зиму? Зачем все это, – Алексей широко развел руками, – мороз, снег?

Сбшник пожал плечами:

– Тут дело привычки пан, на родине славян на Земле каждый год зима, а в Сибири вообще за сорок градусов бывает. А у нас она совсем немного – два месяца всего зима. Зато, пшепрошем, пан, зимняя охота и рыбалка, лыжи, ну разве это не класс?

– Ну наверное так, – задумчиво произнес Алексей, глядя на скользившую за окном чужую и непонятную землю, вдали тоскливо завыли волки, заглушая свист ветра, – но зато вы не можете ничего выращивать на поверхности. Слишком холодно.

– А зачем? Все что нам нужно выращивают на подземных фермах.

– Так вот в чем дело! – немного оживился Алексей. Порядки чужой страны становились немного понятнее и ближе к привычным на «Новом Кавказе», – там, – он ткнул пальцем вниз, – у вас живут низшие классы?

Сбшник насмешливо скосился на Алексея.

– Пан не понимает, на «Новом Валдае» нет низших классов, все живут в таких-же поселках, как только что проехали. А фермы автоматические, а если что сломается, то туда отправляется аватар.

Алексей посмотрел на сбшника с удивлением и недоверчивостью. Опять все стало непонятным.

– Так это дорого использовать аватары! – вмешалась в разговор Мила. Присущее потомкам Евы любопытство взяло верх над привитой на «Новом Кавказе» скромностью.

В ответ сбшник лишь развел руками.

– Александр, – девушка, вспоминая зубодробительное отчество сбшника, слегка вздернула носик, – Кшиштофович, простите за вопрос. Чисто профессиональный. А как вы заплатили за заправку машины? Я понимаю, всякие там системы распознавания личности, но неужели у вас не нужно подтверждения покупки самим человеком?

Алексей с заинтересованным видом повернулся. В этом мире, дай бог, им жить, и лишняя информация о нем не помешает.

– Для покупки за деньги, пани Мила подтверждение, конечно, необходимо, а вот для приобретения за социальные баллы в этом нет необходимости.

– Что за социальные баллы, – слегка удивилась Мила, нам про них в университете не рассказывали.

– Пани, а вам что-нибудь про наши порядки рассказывали?

Взгляд девушки опустился вниз, глаза на миг сощурились, зарделась. Кроме агиток в СМИ она почти ничего не знала про порядки у русских. Внимательно наблюдавший за ней сбшник криво усмехнулся.

– Понятно… конечно, что еще ждать от пиратов. Ладно, расскажу. Так вот, за работу на «Новом Валдае» получают зарплату в рублях, а еще каждому гражданину ежемесячно начисляются социальные баллы. Это не деньги, их нельзя передать, найти или оставить в наследство, зато на них можно бесплатно зарядить автомобиль.

Мила бросила отчаянный взгляд на любимого, который лишь недоуменно пожал плечами. А за окном все также проносился дикий лес, несомненно полный диких зверей, изредка мелькали поселки ничем не хуже увиденного первым.

– Ничего не понимаю. А в чем разница с деньгами? Ведь ими тоже нужно расплачиваться?

Сбшник чуть покровительственно улыбнулся.

– В том то и дело пани, что при получении товаров за социальные баллы они не расходуются. Вот смотрите, например у меня за этот месяц начислено сто социальных баллов, значит я имею право на бесплатное питание в столовых и кафе, бесплатно получать недорогие продукты и товары первой необходимости и многое другое. И при этом как было сто баллов так их осталось столько же.

–Это что, – не выдержал Алексей, – эти баллы все получают одинаково?

– Пшепрошем пан, конечно, нет! Если ты передовик, ученый большой или художник или мать-героиня то и по двести баллов в месяц можно получать, а вот если ты пьяница или тунеядец так и вообще в этом месяце можешь их лишиться.

– И что в этом случае будет? – заинтересованно спросила Мила.

– А тогда, пани, придется как раз платить за все рублями. Не важно, сколько у тебя денег – важно, сколько баллов ты заработал за текущий месяц.

– Значит у вас все богачи? Вот у вас дорогая машина.

Александр Кшиштофович улыбнулся, а Мила уловила в его направленном на нее взгляде снисходительную усмешку и легкую грусть. Словно он старше не на два десятка лет, а на целое столетние. Рука мужчины машинально погладила хромую ногу.

– Нда… машина. А в жизни деньги главное?

Мила смутилась.

– А что?

– Я думаю счастье, уважение людей и женская любовь наконец.

Щеки Милы слегка покраснели, с задумчивым видом отвернулась к окну.

Мимо пронеслось не меньше десятка придорожных поселков, каждый не менее ухоженный и удобный для жизни чем тот, который беглецы увидели первым.

Впереди приближались и росли многоэтажки столицы и единственного города «Нового Валдая» – стотысячного Новотроицка, вольготно разлегшегося на берегу четырех замерзших прудов. Смесь проведенных человеком прямых линий и ломанных, проведенных природой, их разнообразие и, одновременно, гармония создавали впечатление цельности и красоты. Наверное, в таком прекрасном городе живут очень хорошие люди, подумала девушка.

Издали город походил на драгоценную игрушку, затерявшуюся среди зелено-белых пейзажей колонии.

Все ближе и ближе стеклянные фасады многоэтажек. Среди моря зданий, в центре города зеленел обнесенный высокой стеной парк, на краю его тянулись к небу тонкие минареты и круглые башенки, как будто вышедшего из сказки замка. Солнечный свет играл тысячами бликов на крышах словно они были из золота. Дальше виднелась двускатная крыша фиолетового цвета, скрывавшая главный зал цитадели. Как объяснил сбшник, центр города отдали под развлекательный центр для детей.

У въезда в город машина немного затормозила, поехала по широким и прямым улицам, разделенным надвое заснеженным газоном. Снегопад прекратился, но зато поднялся холодный пронзительный ветер – заснеженные деревья суматошно размахивали голыми, склоненными к земле черными ветками. Редкие прохожие старались побыстрее проскочить, чтобы укрыться в тепле зданий. Холод и безлюдье, но и в этом было свое, непонятное очарование. Если закрыть глаза и не открывать окно, откуда тотчас вырывался поток морозного, пропитанного свежестью и запахом хвои воздуха, казалось, что вокруг один из городов «Нового Кавказа». Но стоит оглядеться, и наваждение рассеивается. Здесь все иное. Другая архитектура – высокие, в пять-семь этажей, пластикобетонные дома всматриваются в улицы черными, стеклянными фасадами в окружении бесчисленных скверов и парков, занимавших три четверти городской территории. Повсюду спортивные площадки, стадионы, бассейны, теннисные корты и баскетбольные площадки, наводившие на мысль о важности в жизни горожан спорта. Нет, это совершенно не похоже на «Новый Кавказ». На углу заснеженной площадки, с заметенной снегом бассейном фонтана посредине, они завернули на украшенные статуями людей и зверей мост через широкую протоку, соединяющую городские пруды. Проехав до конца улицы, машина остановилась у монументального здания со скромной вывеской «Управление службы безопасности по Новому Валдаю».

– Ну что панове, – Александр Кшиштофович повернулся к пассажирам, – выходим!

Заметив нерешительность на их лицах, неожиданно подмигнул:

– Таким отважным панам и паненькам как вы, не гоже дрейфить. Да не бойтесь, не съедят вас!

Алексей, Мила за ним, осторожно переступили порог помпезно-холодного – все в современном офисно-деловом стиле, кабинета. В стене блестел экран; посредине – стеклянной столешницей стол с придвинутыми креслами – пузырями. За дальним – человек с бритой наголо головой в безукоризненном костюме без единой помятости. Тяжелый взгляд изобличал человека, насыщенного тайнами, словно губка водой. От прямого, рассматривающего и оценивающего взгляда почувствовал некоторое смущение. Давно его никто так не рассматривал. «Да какого черта! – разозлился про себя. – Зачем нас тогда сюда тащили?» Хотя хозяин кабинета нисколько не походил на Мурадин-бея, но чем-то неуловимым все же был похож. То ли взглядом, то ли аурой властности вокруг.

Бесшумно, словно рысь, поднялся и подошел к беглецам, улыбнулся. Рукопожатие было крепким, как и сам человек.

– Присаживайтесь, – жестом указал на кресла.

Дождался, когда беглецы усядутся и сел на свое место. На столешницу лицевой стороной книзу легла пухлая папка. Алексей поймал его изучающий взгляд.

– Меня зовут Иван Алексеевич и я уполномочен ответить на все вопросы. Но прежде я попрошу вас, Мила Мурадиновна, – профессионально-осторожный взгляд остановился на девушке, – подождать вашего жениха в коридоре. Мне надо ознакомить его с некоторыми секретными сведениями.

Мила поморщилась от упоминания ненавистного отца и вопросительно посмотрела на Алексея. Тот несколько мгновений помедлил, утвердительно наклонил голову. Девушка обиженно надула губы. «Ну и пусть! Потом все равно выпытаю все у Леши!»

Дождавшись, когда за девушкой захлопнется дверь, сбшник несколько мгновений благожелательно смотрел на Алексея, потом перевернул папку лицевой стороной и пододвинул к парню.

– Алексей Рустемович, я буду обращаться к вам по имени, вы не против? Возраст, знаете ли, дает определенные привилегии, – парень кивнул, – Сначала посмотрите это.

Алексей опустил взгляд и, несколько мгновений настороженно разглядывал папку, от которой так и веяло тайнами и секретами. На лицевом листе был только номер: 636/нк/н. В который раз за последние дни, мелькнула мысль, что слишком много вокруг него в последнее время тайн, пора находить разгадки. Посмотрел на профессионально-внимательно рассматривающего сбшника и молча смерил его взглядом; волнение его возрастало, и сердце билось все сильнее.

– Что это? – сказал раздельно и твердо. Папка так и осталась неоткрытой.

– Личное дело вашей матери. Майора Даниловой, – сбшник с виноватой улыбкой развел руками.

У Алексея жалко дрогнули губы, нервное лицо побагровело. Все он ожидал, но такое… никак. Его мать – самый любимый человек, русская шпионка? Мать предательница? Этого не может быть! Сбшник врет, врет! И в тоже время он понимал, что русским нет смысла обманывать. Он и так в их руках. Так мучительно больно было только на похоронах нежно любимой матери. Почему-то этот эпизод он, еще совсем кроха, запомнил на всю жизнь.

Руки дрогнули, отдергиваясь от папки, словно там не документы, а ядовитая гадюка, несколько мгновений смотрел в лицо не опускающего изучающий взгляд сбшника. Заговорил глухо:

– Это неправда. Этого не может быть! – резко оборвал фразу и нервно дернул рукой по прозрачной столешнице.

– Я понимаю вас, Алексей, – в голосе прозвучали неожиданно мягкие, увещевающие нотки, – но, – он развел руками, – я был куратором вашей матери.

Алексей поднял горевший болью взгляд на сбшника. Голова склонилась, словно из него вытащили стальной стержень, позволявший ему жить несмотря ни на что. Молчание затягивалось, слышен был только легкий гул ветра из воздуховода под потолком.

– Вы, наверное, спрашивали себя, почему вас не выдали Мурадин-бею? Ответ прост – наша служба чувствует моральную ответственность перед сыном нашего погибшего офицера. Мы своих не бросаем.

Немного поколебавшись, Алексей осторожно придвинул к себе папку, с тихим шелестом она открылась. На первом листе фотография матери. Молодая, совсем девчонка, в военной форме, улыбается. «Майор Данилова Наталья Семеновна» – гласила надпись ниже. Руки торопливо листали страницы. Детство, школа, учеба на военном факультете университета «Нового Валдая», перевод в разведку и закрытая спецшкола. Первое задание: внедрение на «Новый Кавказ».

– Значит она не любила отца, все ложь и притворство? – глухо произнес Алексей, чуть ссутулившись, он не поднимал взгляд от покрытых ровными строчками слов листов.

– Жизнь, знаете ли… протянул сбшник, – штука сложная, вы не возражаете если я закурю?

Алексей поднял напряженный взгляд на невозмутимое лицо собеседника, кивнул. Тот привычно зажег сигарету, помолчал, неторопливо затягиваясь и стараясь, чтобы не обломился длинный столбик пепла.

Он добился своего, Алексей успел немного собраться с мыслями.

– Поначалу, это, конечно, было задание, на которое ваша мать пошла добровольно, – сбшник стряхнул сигарету в пепельницу, – Потом, особенно когда родились вы, их отношения изменились, ваш отец стал не только единомышленником, но и соратником Натальи Семеновны.

Он говорил негромко, веско – и от этого басистого, убедительного голоса мутный осадок в душе, Алексей чувствовал, стал словно бы истаивать, пропадать. Родители, оказывается, были заодно. И главное, мать не предавала отца!

– Кто убил мать? Только не говорите, что не знаете! Вы не могли не провести расследование гибели, – взгляд стал жестким, словно прицеливающимся, немного помедлил, потом решительно закончил, – вашего агента.

Сбшник, не опуская рентгеновский взгляд от лица парня, улыбнулся одними губами.

– Да мы провели расследование, хотя это было нелегко.

Иван Алексеевич вытащил из стола бумагу и толкнул по полировке стола к Алексею.

Судя по отчету по автоаварии, в которой погибла мать, она была подстроена.

Рука парня преувеличено осторожно отодвинула листок в сторону. Налившиеся убийственной чернотой глаза поднялась на терпеливо попыхивающего сигаретой сбшника.

– Это подлинный отчет, в уголовном деле о смерти вашей матери лежит поддельный.

– Кто тот грязный шакал, который убил мать? – Алексей густо побагровел, ноздри ястребиного носа затрепетали, рука подняла листок.

– Тот, кто получил от этого наибольшую выгоду, – произнес сбшник, не прекращая курить, Алексею показалось, что он смотрит с сочувствием, – У нас нет прямых доказательств, но избавить вашего отца от ее влияния было выгодно прежде всего Мурадин-бею.

– Что? Мурадин-бей? – произнес Алексей и замолчал, продолжил уже тихо, едва слышно, – Но почему? Почему? Они были кунаками! Это свято…

Сбшник, все с тем же каменным видом, посмотрел на гостя тем взглядом, какой можно встретить лишь у врачей и священников. На покрасневшем лице змеями гуляли желваки, но парень держался. «Молодец, неплохо держит удар» – подумал одобрительно и откинулся на спинку кресла-пузыря.

– Грязный шакал, – произнес, словно выплюнул, Алексей. Между ним и Милой лежала пролитая кровь. Кровь матери. В среде, где воспитывался Алексей, кровная месть была делом чести и длилась порой веками. «Как я смогу смотреть ей в лицо, прикасаться к ней, зная, что она дочь убийцы моей матери? Не может джигит простить род отцеубийцы!» Безрассудная, слепящая ненависть на миг густо обволокла его. Рука, державшая листок, конвульсивно задрожала. «Почему Всевышний, почему я полюбил ее?»

– Зачем, зачем вы мне все рассказали? – произнес тихо и нарочито сдержанно, не глядя на собеседника.

– Если бы я сказал, что мы не расследовали обстоятельств гибели вашей матери, вы бы поверили нам?

– Нет… – медленно покачал головой Алексей, – Конечно нет… И… и что мне теперь делать?

Сбшник тихо вздохнул.

– Решать вам, но был в России один великий правитель, мир запомнил его по прозвищу Сталин, так вот он говорил: «Сын за отца не ответчик».

Алексей повесил голову, пальцы бессильно разжались, листок тихо спланировал на прозрачную столешницу. Перед мысленным взором появилась озабоченное и немного лукавое лицо Милы тех времен, когда беглецы только познакомились и она, спасая парня от гнева Мурадин-бея, пряталась в шкафу в комнате мальчишки. Что-то сладко сжалось, а потом распустилось в груди. Это было очень приятное, хотя и несвоевременное ощущение. Ему вдруг стали совершенно не важны впитанные с детства и, вошедшие в плоть и кровь, законы горской чести и кровной мести. Что они по сравнению с их чувствами? Мила любила его, а он не мог без нее жить. Бросить ее в чужой стране и… Как он мог даже подумать об этом! Гнев хищно раздул ноздри ястребиного носа. Нет! Никогда! Она не виновата в том, что ее отец грязный шакал. Да и нет у нее отца, как и у меня никогда не будет тестя!

Он вдруг поднял голову и, повернув к собеседнику отчаянный взгляд, произнес:

– А отец, отец… это тоже Мурадин-бей?

– Да, тут сто процентов, у нас есть перехват его переговоров.

Алексей вновь скрежетнул зубами, не отрывая взгляд от каменного лица собеседника, но воспринял известие уже гораздо спокойнее. Видимо, лимит на гнев он уже исчерпал.