Читать книгу Образ будущего в русской культуре - Олег Борисович Антонов - Страница 6

Российская империя вела войны с агрессивными соседями всю свою историю, наскоки с севера и запада, набеги с юга не прекращались и требовали ответных действий. В 18 веке армия требовалась немалая, и Петр I ввел воинскую повинность, когда с каждых 20 крестьянских дворов православных людей в пожизненную службу забирали парня 15-20 лет. Срок службы со временем снизился до 25 лет к концу века. Войны требовали промышленного обеспечения армии: своего производства оружия, униформы, палаток и средств передвижения… На Урале начали строиться плавильные заводы, в Поволжье и на севере – льняные и суконные мануфактуры, на юге – маслодельни и сырные заводики. Но использование во всех процессах производства рабского труда крепостных не позволяло повысить качество и количество производимого, поэтому импорт необходимого для армии был высоким и дорогим.

Техническое развитие России оставалось крайне низким, власть преклонялась перед иноземными мастерами и презирала своих самородков, отказывая им в финансировании и поддержке (изобретатель паровой машины Иван Ползунов; стеклодув Ефим Смолин создавший граненый стакан; Леонтий Шамшуренков построил двухместную четырехколесную самобеглую коляску; винтовой лифт и механический протез ноги создал Иван Кулибин). Данные за этот период приведены в следующей таблице.

Каким представляло мир будущего большинство населения образованной Империи, живущее в топившихся по-черному избах, не ждущее ничего хорошего от помещика, которому принадлежали вместе со всеми своими домочадцами, и чьи интересы защищал урядник и целая армия чиновников? Узнать это сейчас трудно, ведь кроме остатков устного творчества народа, которое дошло до нас в виде песен и сказок, не осталось никаких письменных свидетельств народного творчества. Лишь небольшая часть надежд и мечтаний народа нашла отображение в творчестве тогдашних писателей, которые на народ смотрели свысока. Священников в народе стали называть пренебрежительно – попами, ведь они активно поддерживали власть имущих, а от бесправного люда продолжали требовать послушания и смирения, как от их отцов, дедов и прадедов. К ним могли пойти лишь затем, чтобы пожаловаться на тяготы и невзгоды, а взамен получить не утешение или надежду, нет – лишь прощение грехов да обещание воздаяния в загробной жизни. Наверное, поэтому, отчаявшись дождаться лучшего на земле, люди охотно шли за предводителями бунтов, обещавших хотя бы расплату с теми, кто их притеснял.

Но надежда на лучшую долю продолжала жить в сказках об острове Буяне и легендах о Беловодье, в наивных лубочных картинках и рассказах о тех, кто уходил в поисках лучшей доли на край страны – в Сибирь и на Дальний Восток.