Читать книгу Лохматые друзья - Олег Бунтарев - Страница 10

1

Кап-кап-кап…. Но это не слезы. Мне бы захотелось заплакать, как человек, но, к сожалению, нам этого не дано. Вон собачку возле гаража камнями закидывают. Бедненькая, она на цепи, даже убежать не может, прячется по разным углам, но это ее не спасает. Вот и мне досталось, в меня

тоже пара камней прилетела. Ну, кому что я сделала? Сижу на остановке, жду, когда мне кто-нибудь что-нибудь принесет. Кушать же всем хочется. Ту хоть хозяева подкармливают, а мне только то, что достанется от добрых людей. Сижу на остановке. Некоторые добрые люди что-то приносят. А некоторые просто посмотрят, погладят и уезжают по своим делам. Я, конечно, понимаю, что их дела важнее. Но две-три минуты они могли бы уделить и мне. Я ведь многого не прошу.

Кап-кап-кап. Но это не слезы. Хотя вы, двуногие, можете принять это за плач. Нет, это не плач. Это просто мое возмущение. Сначала приручите, потом бросите, а еще и в морозы. Ладно, я стерплю. Прощу все и буду ждать своих хозяев. Но чем старше я становлюсь, надежды все меньше и меньше. А ведь я жду: вдруг появится хозяин, подберет, несмотря на возраст, несмотря на раны, нанесенные собаками. Я ведь тоже живое существо. Мне хочется домашнего уюта, бережного отношения и ласки хозяев. Вот проехала очередная маршрутка. Точно такая же маршрутка, из которой высадили меня. Вроде и хозяева были неплохие. Но их нет и нет. Чуть не замерзла. Спасибо рыжему коту, который приносил мне поесть, а я все ждала и ждала.

Кап-кап-кап. Вы уже поняли, что это не слезы. Мы не умеем плакать. А иногда так хочется. Вы можете успокоить себя, проплакавшись, уткнувшись носом в подушку. А что делать нам? Утыкаться мордочкой в мокрый и холодный снег? Новый день и новые ожидания. Возьмите меня, обогрейте! Будьте добры ко мне! И вы не пожалеете! Я буду благодарна. И ни в коем случае не подведу вас в ваших заботах.

Кап-кап-кап. Это не слезы. А, может быть, глядя на вас, мы тоже научились плакать, только мы этого пока не понимаем. Мордочка мокрая – то ли растаявший снег, то ли слезы бездомного животного. Вот сижу на

скамейке, смотрю на вас, проходящих. Добрых или злых. Кто-то прикрикнет строго, сгоняя меня. Кто-то поделится бутербродом, который взял себе на работу. А мне нравятся и те, и те. Я хочу иметь хозяев. Добрых, любящих. Тех, которым я буду нужна. Маленькая черная кошечка. Чистая и открытая для всех вас. Я жду своего хозяина…. Ну почему он меня бросил? Высадил на этой остановке. Скорее всего, эта остановка в самом дальнем краю от нашего дома. Да, виновата. Не сразу поняла, куда ходить в туалет. Да, виновата. Коготки чесать о его диван стала. Но ведь это инстинкт. Ты бы объяснил мне, хозяин, что делать. Ну, наверняка, я бы поняла…. А так – я на

улице, на морозе, в холоде и в голоде. В надежде, что кто-то меня подкормит.

Ну, зачем вы нас берете? Чтобы выкинуть? Чтобы, если что-то не понравилось, отказаться от нас? Мы вам верим, мы вам доверяемся, мы становимся преданными. А вы нас предаете. Сижу на скамейке. А вдруг приедет хозяин? А вдруг он передумал и решил забрать меня обратно? Сижу и жду. Каждый день. Тогда, когда больше всего людей ездит на маршрутках. Добрые люди, таксисты маршруток, меня уже узнают и, когда останавливаются напротив остановки, чем-нибудь меня подкармливают.

Я для них уже старый друг. Но все равно жду своего друга, того, кто возьмет меня к себе, обнимет, приласкает, накормит. Для него я буду самым верным другом. Может быть, не сразу, но он это поймет. Ведь друг познается в беде.

Я всего лишь маленькая черная кошечка, мечтающая обрести хозяина. Не хозяина, а друга-человека. И надеюсь, я его обрету. А пока я сижу на скамейке, подкармливаюсь тем, что дадут. И жду встречи с тем единственным, которому я буду другом, и за которого я буду готова отдать жизнь. Я жду и дождусь.

Это не слезы – 2

Кап-кап-кап…. Но это не слезы. Это просто маленькие мальчишки, которые курили на задворках школы, стали тыкать бычки мне в глаза.

Один глаз видит, но с трудом, а другой совсем слепой. Спасибо, нюх помогает. Добрый мальчик, очень добрый. Он даже пытался привести меня к себе домой, здоровенного рыжего пса. Вот только родители его отказались, но он все равно меня не забывал. Каждый раз, когда выходил на улицу и видел меня, у него находилось лакомство: то кусочек колбаски, то сосиска, а иногда (вы даже не представляете себе!) кусочек мяса. К той ужасной школе, где мне бычками старшеклассники выжгли глаза, я уже не подходил, я всегда

пытался – пытался это не слово – находиться во дворе, где жил тот добрый мальчик. Тот, кто обогрел меня, приласкал, накормил, да и вообще просто проявил ко мне свою душу, добрую, нежную и ласковую. Однажды я увидел, как за ним гонятся мальчишки, явно его недруги. Он от них убегал, а прохожие проходили мимо, не обращая внимания на то, что происходит. Своим единственным глазом, который хоть что-то мог видеть, я видел, как

его сбили с ног. Я не мог потерпеть, чтобы обижали моего друга, моего спасителя, моего защитника. Подняв шерсть дыбом, я встал между ним и ими. Мой грозный рык отпугнул их. Вы бы видели, как он меня целовал, обнимал, называл другом!

Кап-кап-кап… С его глаз капают слезы. Я все понимаю: его отчаяние, что он не может взять меня к себе. Если бы умел плакать, вот так же капать слезами, наверное, не был бы бездомным.

Кап-кап-кап… Его слезы капают на меня. Он меня обнимает, целует. Мне обидно, что я не могу стать его другом. Ведь его родители отказали взять меня. Ведь я простой беспородный рыжий пес. Зачем я им нужен?

Видя, как мальчик привязан к животным, его родители купили ему болоночку. Маленькую такую, кучерявую, зато породистую. Мне казалось, он уже забыл про меня. А он, выводя болонку на прогулку, встречал меня как старого друга, здорового рыжего одноглазого пса. Я же уже говорил вам, что на мир я смотрю только одним глазом. Второй ничего не видит. Бычок от сигареты выжег все. Но другой, слава Богу, видит, плохо, но видит.

Это я написал от имени пса. Того пса, которого я не забуду никогда. Он защищал меня ото всех: и от врагов, и от друзей. Он просто боялся, что кто-то может сделать мне плохое. А потом он пропал. Может, собачники подстрелили, а может быть, какой-то добрый, ласковый и отзывчивый человек подобрал его. Но он пропал. Вечером, выходя на улицу с Айкой, болонкой, которую мне подарили, я все время высматривал большого рыжего пса, одноглазого, но очень ласкового и верного. Я даже искал его. Но, к сожалению, не нашел. По сравнению с нами маленького и беззащитного. А еще очень доверчивого и доброго. Я его называл Рыжий. Настоящего имени его я не знаю. Был у меня друг. Потом пропал. Что с ним случилось? Наверное, даже не хочу знать. Если хорошее, то хотелось бы. А если, не дай

Бог, плохое?

Не понял я, что это приманка. Вот я закрытый в холодной конуре. Где тот мальчик, который подкармливал меня? Здесь совсем не кормят. А потом ввели в какую-то комнату с белыми стенами, сделали какой-то укол. И меня не стало.