Читать книгу …и Африка нам не нужна. Роман ассоциативного повествования о молодости, желаниях, долге и любви - Олег Буяльский - Страница 6

И, вот, уже ветер крепчает,

И слышится стон в облаках.

И только надежда пугает,

Подростка на тонких ногах.

Люди стремятся в будущее, которое придумали.

«Жизнь обернулась бы непрекращающимся, ярким и счастливым переживанием», – думает человек.

Человек вспоминает «моменты счастья» в прошлом и хочет, чтобы они продолжались и в будущем.

Память человека ненадежна. Из потока прошлого мы вылавливаем то, что не удалось. Люди любят несчастье больше, чем счастье. Несчастье удается легче и запоминается крепче, чем счастье. С энергетической точки зрения, «счастье» и «несчастье» – одно и то же. Направление «знаков» разное. Направление знака важно не всегда.

Люди засыпают события в закрома памяти и действуют бессознательно, потому что в момент «формирования прошлого» сознание в 9 случаях из 10 – спит.

Иногда на горьком опыте приходится убедится в той аксиоме, что мечты сбываются. Всегда.

Мы уже и думать забыли о том, чего страстно хотелось. И тогда разочарование обливает нас яркими красками и переливами событий, которые происходят в строгом соответствии с пожеланиями.

– Хотели? Получите!

– Это мое богатство?

– Да! Заказ принят, оплата произведена. Отказы не принимаются. Заказы доставляем в обязательном порядке.

– Невесело… Так выглядит мечта?

– «Служба доставки» не разбирается с эмоциями. Не нравится – пишите жалобы.

– Вот я и миллионер! – воскликнул Остап с веселым удивлением. – Сбылись мечты идиота!

Остап вдруг опечалился. Его поразила обыденность обстановки, ему показалось странным, что мир не переменился сию же секунду и что ничего, решительно ничего не произошло вокруг10.

В случае недовольства жизнью, Остап советовал жаловаться в Лигу сексуальных реформ.

События происходят по лучшему сценарию. Чем лучше сценарий, тем больше разочарование. Желания ненасытны по природе: всегда хочется большего. Сегодня – больше, чем прежде. Ослик умирает от голода между двух стогов сена. Проблема выбора мучительна.

Отдельные наблюдатели говорят:

– Каждый человек получает необходимое.

Школьная библиотека исправно выдает учебники, только вот учиться лень: сегодня больше, чем прежде.

***

Время включает «эффект старого вина», которое чем дольше хранится, тем становится лучше.

Однако, если прочитать текст, набранный мелким шрифтом на этикетке с обратной стороны бутылки, то в лабиринте слов появляется консервант: вещество, связанное с серой.

Консервант добавляют по той причине, что вино – живая субстанция. Большинство вин не хранится десятилетиями и со временем портится, постепенно превращаясь в уксус. Уксус полезен в хозяйстве, но вино ценят больше. Вино дороже уксуса.

Причем тут вино?

«Point – мысль» такая: наблюдаем за миром, загружаем вино наблюдений в погреб сознания, ожидаем получить коллекционную бутылку. Коллекционное вино дорого стоит. Цена «Шато Икем» или «Шато Петрюс» начинается с двух тысяч евро за бутылку, но платят и больше. Зависит от года, урожая и розы ветров.

У «Шато Икем» сладковатый вкус, как и положено материальному маркеру «dolce vita – сладкой жизни». Маркетологи отмечают, что российский потребитель тяготеет к сладкому спектру вкусов. Это – голос наших азиатских предков, в сторону которых смотрит левая голова двуглавого орла. Или мы просто заедаем стрессы сладким. В жизни хватает стрессов.

Молодое вино недорогое, сильно бьет в голову и дает энергию, которая появляется при условии столкновения противоречий.

Дорогое вино не получить технологией «искусственного старения». Как стало бы здорово, если все и сразу, и без последствий.

Время преодолевает пространства. Это происходит с удручающей неизбежностью. Время прошло, бутылку открыли внутри – уксус. Получили не то, что задумали.

Уксус – тоже хорошо, но он – не вино. Мы не рабы, рабы не мы.

Вопрос о «высокой классности» не однозначен. Кислое и сладкое находит поклонников. Любители уксуса ценят превышение «нормы» этого ингредиента. Идея «нормы» отражена в анекдоте про «среднюю температуру по больнице».

Больница. Один пациент бьется в горячке, другой уже околел. Средняя температура – в норме.

Разговоры о вине, уксусе и человеческой памяти, навивают воспоминания о прошлом… «Дела давно минувших дней, / Преданья старины глубокой»11.

***

Жизнь просыпается весной, но новый год отмечают, когда природа заснула в зимней спячке. В этом присутствует некоторая нелогичность.

Китайцы называют новый год «Праздником весны». «Новая жизнь» и «весна» более совместимы, чем «новое» и «зима».

Китайцы стремятся к балансу, чтобы капельки «Инь» и «Ян» объединялись, и жизнь протекала в гармонии. Пик весны – весеннее равноденствие. Светлый день уравнивается с темной ночью, и возникает тот волшебный миг, к которому обращается доктор Фауст:

– Остановись, мгновение, ты прекрасно!

Россия живет под «двойной звездой», один луч которой обращен на Восток, а другой – на Запад. Северный луч смотрит вверх, два южных – вниз. Запад заточен под идею линейного роста, прогресса, борьбы за светлое будущее и преодоление трудностей. День зимнего солнцестояния – символ «преодоления»: «темные силы», казалось бы, окончательно поглотили свет, но в последний момент отступают, и светлый день начинает рост. «Новая жизнь» пробивается через «лед» старых форм. Празднование нового года в декабре обретает логику. Логика обнаруживается в любой последовательности событий.

Весной люди оживают. В воздухе появляется невидимый вирус, поражающее действие которого усиливается по «возрастному признаку».

Массовыми жертвами весеннего микроба становятся юноши и девушки, которым начинает грезиться любовь. Любовь вспыхивает и в другое время года, и «любви все возрасты покорны». Это опять вездесущий Пушкин.

Отдельная категория весенних «жертв» – те, кому исполняется 17 лет. Юноши и девушки окончили школу и думают, куда пойти учиться.

Массовое не значит одинаковое. Даже стрелки—снайперы с большим опытом допускают при стрельбе рассеивание. Да что там говорить, в подшипнике – нет одинаковых шариков. Это известно из практики и «кривой Гаусса», которая показывают картинку «нормального распределения».

«Нормальное распределение» подразумевает, что в массовом явлении 70% значений стремится к «средней температуре по больнице». Пятнадцать процентов пациентов бьются в горячке, еще пятнадцати процентам уже никто не поможет, 70% в состоянии клинического здоровья. Пятнадцать процентов учеников – отличники, ботаники—очкарики, над которыми издеваются двоечники в количестве – тоже 15% учащихся. Семидесяти процентам участников – все равно.

Каждый человек безразличен семидесяти процентам знакомых. У него 15% друзей, и 15% врагов.

Не грустите, если встречаете недоброжелателей. Найдутся люди, которые ценят вас и относятся настолько дружелюбно, что в сознании невольно вспыхивает слово «любовь».

Среди молодых людей, пораженных весенним вирусом, помимо семнадцатилетних, встречаются восемнадцатилетние, девятнадцатилетние и даже те, кому за двадцать. В строгом соответствии с «нормальным распределением», – возраст участников убывает по мере удаления от окончания средней школы.

Ломоносов пошел учиться в университет девятнадцатилетним юношей. Будущий гений российской науки поднимался каланчей над последней партой, пока младшие однокашники корпели над теми же предметами.

Ломоносова обучил грамоте дьячок местной церкви, затерявшейся в лесах под Архангельском. В четырнадцать лет юный помор грамотно и чётко писал.

В декабре 1730 года Ломоносов отправился вместе с рыбным караваном в Москву. Будущий учёный тайно покинул дом ночью, ни с кем не простился.

Чтобы поступить в школу, Ломоносов подделал документы и выдал себя «за сына холмогорского дворянина». Зов знаний непреодолим, тяга к знанием – зла. Охота пуще неволи.

Желание продолжить учебу в университете менее универсально, чем родительская идея «получить высшее образование», чтобы «был диплом».

У родителей и молодых людей возникает зуд, волнение и нетерпение. Терзают вопросы:

– Где учиться?

– В каком институте?

– Какой университет престижнее?

– Какой университет лучше для будущей карьеры?

Иногда волнуются родители, а чадам все равно. Так было и раньше, а в современных условиях встречается даже чаще. Необходимость и полезность образования поставлена под сомнение. Механизм передачи знаний пересматривается, чуть ли не каждый год. Все немного смешалось «в доме Облонских»12 российского образования.

Это удручает, но Мао Цзэдун говорил:

– Пусть расцветает сто цветов, пусть соперничает сто школ.

Путь проб и ошибок не подразумевает альтернативы. Пока не попробуешь, не поймешь.

Впрочем, «расцвет ста школ» закончился «Культурной революцией». Интеллигентов отправили на перевоспитание в деревню. Все, что не делается – к лучшему?

Китай наэкспериментировался и теперь теснит Америку с передовых позиций. Россия только еще втягиваемся в период экспериментаторства. Это тоже, наверняка, аукнется каким-нибудь преимуществом. Люди получают больше, чем отдают. Закачиваем энергию в улучшения, получаем результат. Действие закона сохранения энергии универсально. Об этом нам Михайло Ломоносов рассказал:

– Если где-то что-то убудет, то где-то что-то присовокупится.

– Вот только жизнь эту прекрасную уж не видать ни мне, ни тебе, – писал поэт Некрасов13. Помимо прочих «уроков» он показал, что поэты не грешат оптимизмом. Впрочем, поэтам – виднее.

– Да, я художник, да я вижу мир другими глазами, так давайте спорить!14 – говорил Остап Бендер.

Ценность образования подвергается обоснованному сомнению по той простой причине, что троечники руководят отличниками, а отличники работают на троечников. На эту тему Роберт Кийосаки даже книжку написал: «Почему отличники работают на троечников».

Да, что там книга. В бизнес-школе Гарвардского университета рассказывают забавный анекдот.

К студентам-новобранцам, счастливым и радостным, обращается профессор:

– Поздравляю с поступлением в Harvard Business School, – говорит профессор и продолжает. – Лучшие ученики школы станут эффективными менеджерами.

Профессор делает паузу, чтобы слушатели поняли значение сказанного.

– Те, кто станет успевать так себе, – станут корпоративными директорами, – продолжает профессор.

И затем, без паузы, на одном выдохе:

– Завидую тем, кто бросит школу, станет владельцем бизнеса и наймет наших выпускников – менеджерами и директорами.

– Wall Street – интересная улица, куда люди на Роллс-ройсах приезжают спросить, что делать с деньгами у тех, кто приехал на работу на метро, – говорят американские циники. «По жизни» так и получается.

Заглядывая в омут знаний, помните о чертях, которые там водятся. Вероятность наткнуться на них – значительно выше нуля. Впрочем, «если бы молодость знала, если б старость могла»15.

***

Молодых людей, поступающих в высшие учебные заведения, называют абитуриентами. Иногда абитуриенты делают неправильные выводы о соотношении причин и следствий, понимая под «причиной» обучение в институте, а под «следствием» – жизнь, которая наступит после выпуска.

Ни у кого нет точных сведений о том, что будет. У абитуриентов нет времени на критическое сопоставление своих фантазий с опытом предшественников.

– Полководцы готовятся к прошлым битвам, – говорят абитуриенты. – Будущее не повторяет прошлое.

Мало кто учится на ошибках других. Большинство предпочитает совершать ошибки самостоятельно, так учиться дольше, но интереснее. Нет худа без добра: это стимулирует Эго и чувство «частной собственности» над собой. Мы в ответе за себя и перед собой.

Промахи помогают приобрести опыт, накапливаемый «научным методом тыка». Другого метода приобретения полезных знаний еще не придумали. А если и придумали, то держат это открытие в таком секрете, что информация не просочилась даже в интернет.

Возможно, «секреты обретения мудрости и навыков, полезных в быту», – прячутся на вершинах гор, воспринимаемых общественным сознанием в качестве сакральных мест. Некоторые люди верят, что в таких местах живут мудрецы, которые стерегут секреты от простых смертных.

– Люди погрязли в несуразностях «железного века», – говорят сторонники подобных идей. – После окончания золотого и серебряного веков, железный – оказался последним в ряду.

Золото и серебро – дороже железа, но в быту сподручнее использовать железо. «Золотые унитазы» плохо себя зарекомендовали.

– Вслед за железным веком опять начнется золотой, – говорят сторонники «секретов с гор». – Змея времени кусает себя за хвост.

Змея, кусающая себя за хвост, называется «Уроборос». Некоторые наблюдатели считают, что отсюда пошло наше русское восклицание:

– Ура!

– Ура! Борьба!

Неважно, что «уроборос» начинается с «уро», а не «ура». Россияне легко чередуют «О» и «А». Москвичи произносят название столицы, как «мАсква», а не по написанному – Москва.

Юноши и девушки пускаются в неконтролируемые мечты о будущем. Тайные обители Тибета хранят секреты. Абитуриентам остается волнение, возбуждение и неопределенность.

Некоторые люди думают, что «тайные обители» дарят больший потенциал «духовного развития», чем «обычные» учебные заведения.

Однако, Конфуций высказался в том роде, что маленький отшельник укрывается в лесах и горах, а большой отшельник живет в городе, отвечая на вызовы, подстерегающие в уличной толчее. Оставаться духовно «чистеньким» и равновесным в переполненном вагоне метро, – не то же, что сидеть на вершине горы и растапливать голой попой снег. В каждой избушке – свои погремушки.

Пусть читателей не смущает, что в романе много настоящего времени: «хранят секреты», «пускаются в мечты». События в романе происходят в начале 80-х годов, но подобное случалось и раньше, и позже. Время относительно. Острее стрелы времени указывает на будущее и пытается изогнуться, чтобы укусить себя за хвост.

Абитуриенты изучали справочники ВУЗов. Книга объемом в пару сотен страниц перечисляла и кратко рассказывала о высших учебных заведениях страны. Молодые люди внимательно изучали страницы, посвященные престижным университетам.

«Вот бы там учиться!» – мечтал молодой человек. – «После этого жизнь бы удалась!»

Часть правды ускользает из книг, часть учебных заведений не попадала в справочники. Запретное и скрытое вызывает интерес. Часть молодых людей волновала привилегия и даже счастье – поступить в учебное заведение, название которого не попало в справочники.

Количество юношей и девушек, мечтавших о счастье учиться в подобном институте, ограничивалось «закрытой» информацией.

– Кому надо – знают, – говорят в таких случаях. – Если не знаешь, значит, еще не дозрел.

Впрочем, вряд ли найдется пример полной герметичности. В каждой бочке дегтя, нет—нет – да и блеснет ложка меда, надежно запрятанная внутри. Так и со справочниками: информации об «Институте мечты» в них не было, но молодые люди знали о нем. Ведь не спрячешь же в стогу московских районов иголку четырнадцатиэтажного задания, которое возвышалось на одной из неровностей московской почвы. Москва стоит на семи холмах, пятый по счету – в Лефортово. Впрочем, порядок счета не важен. Важен «эффект присутствия».

– Was wissen zwei, wisst Schwein! – говорил Штирлиц Мюллеру. – Что знают двое, знает и свинья!

***

Информация о ВУЗе «in question» («описываемом») – передавалась из уст в уста. Устная традиция» искажает информацию.

Пройдет время и «Двадцать лет спустя», на российский рынок выйдет французская розничная компания, которая не станет тратится на рекламу. Зачем! Сарафанное радио разнесет весь о низких ценах из уст в уста.

Интересно, что «из уст в уста» по-французски звучит «bouch a oreille» – дословно «изо рта в ухо». Наши «уста в уста» звучат более… интимно, хотя, казалось бы, флер интимности больше подходит французскому языку. Как ни банально, но стереотипы показывают искаженную «картинку реальности».

Даже название института разные люди описывали по-разному и вносили авторские правки на свой вкус. На вкус и цвет, сами знаете, что бывает.

Одни называли Институт по старинке – ВИИЯ, Военный институт иностранных языков. Институт уже давно так официально не именовался, но аббревиатура ВИИЯ оказалось необычайно стойкой к разрушительному воздействию времени.

Насим Талеб, знаменитый автор «Черного лебедя», касается темы разрушительного действия времени в книге «Антихрупкость». Текст содержит цитату французской поэтессы российского происхождения Эльзы Триоле: «Время сжигает, не оставляя пепла». Этому предшествует цитата из Овидия: «Tempus edax rerum – Время пожирает все».

Абитуриенты, курсанты и выпускники широко использовали наименование ВИИЯ, которое стало популярным. «Популярность» и «широта использования» – далеко не одно и то же. «Популярность» – это как «хочу!», а «широта использования» функционирует по принципу «не хочется, но надо». Чуть выше по тексту говорилось, что обретение имени – непростой процесс.

Интенсивность использования атрибутивного маркера ВИИЯ – нарастала во времени. Курсант первого или второго курса робко произносил вслух аббревиатуру ВИИЯ. Время шло, смелость в произнесении четырех слов, спрятанных в аббревиатуре, крепла. Смелость приобретает свечение металла, раскаленного жаром кузнечной печи и оставленного остывать на воздухе. Через пару, тройку лет после учебы – выпускник произносил аббревиатуру ВИИЯ легко и свободно. Молодым львам недостает одного решительного движения, чтобы мир покорился и развивался так, как следовало бы.

Через пару десятилетий после учебы опять появлялась робость. Выпускник понимал, что ВИИЯ давно уже нет, и извлекать усопших из могил времени – опасное занятие. К этому времени выпускник Института мог вспомнить только пару фраз на суахили, арабском, японском, урду или на другом экзотическом языке, изучению которого посвятил пять лет юности.

Работа большинства людей не связана с формальным образованием, полученным в молодости. Это не удивительно: обретение свободы в одном – ведет к утрате пространства для маневра в другом. Жизнь стремится к балансу, в который загоняет людей железной рукой эволюции.

С западными языками – легче. Память сопротивляется утрате «речевых навыков» дольше, да и обидно терять французский или испанский. Однако, шансы сохранить текучесть, например, венгерского или финского языка – невелики. Практика – критерий истины. Без практики человек забывает и родной язык, это научно доказанный факт. Проходит время, и выпускник обнаруживает, что жизнь предпочла разговаривать с ним на другом языке, оставив венгерский и финский для хобби, – чтобы украсить ностальгические воспоминания звуками парных гласных в словах необычайной длинны: Vantaa, punaviinimarjamehupullolaatikko16. Жизнь – полиглот и подстраивается под собеседника. Умение быть адекватным собеседнику – признак развитой личности.

***

Неофициальная культура соседствует и «подсвечивает» официальную культуру организации. Взаимодействие происходит так же, как и у доктора Ватсона с Шерлоком Холмсом. Один «умничает», другой тупит и тормозит. Один «знает», другой не догадывается и питается иллюзиями.

История государства, написанная скучным языком учебника, и «анекдоты из жизни» – отражают тот же «срез», но неодинаково. Сочетание «официоза» и «анекдота» различается бесконечным числом градаций и оттенков. Иногда анекдот становится официозом, а официоз – анекдотом. Жизнь полна парадоксов. Иногда доктор Ватсон прав, а Шерлок Холмс – отдыхает.

Помимо неофициального названия ВИИЯ, у Института было и официальное название. Официально Институт назывался Военный Краснознаменный Институт Министерства Обороны (ВКИМО).

Как это ни странно, официальное название Института – тоже подвергалось интерпретациям. Это естественно – переделывать увиденное на индивидуальный лад. Тем более, что абитуриенты лингвистических учебных заведений склонны играть со словами, приукрашивать действительности и читать между строк.

Некоторые интерпретации названия Института обнаруживали стойкое желание выдавать желаемое за действительное. Незрелые умы склонны видеть мир «en rose – в розовом свете».17 Аббревиатуру ВКИМО часто расшифровывали, как «Военный Институт Международных Отношений». При этом из названия выпадала буква «К».

В собранных часах остаются «лишние детали». Возникает мысль о несовершенстве мира. Молодости свойственно желание улучшить мир! Это начинание представляется особенно заманчивым – в мировом масштабе и на международной арене.

Да что там «незрелые умы»! Некоторые родители чад, которых устраивали в Институт, – тоже подпадали под обаяние «международных отношений». Мол:

– Сыночек окончит Институт международных отношений и заживёт, как человек! Поедет за границу, станет ходить на посольские приемы и следить за тем, чтобы черный фрак сидел, как надо – без складок и зажимов.

Сколько несуразностей происходит из-за незнания!

Однако, «бытовой ум» бдителен:

– Не жили богато, нефиг начинать.

В общественном сознании – жизнь хорошая и жизнь богатая выступают синонимами. Согласно некоторым наблюдателям – требуется потрогать руками не один миллион долларов, чтобы понять, что это не так. Верно другое:

– Не так хорошо с деньгами, как плохо без них.

Иногда с деньгами становится только хуже. Люди счастливы не потому, что успешны. Успех следует за ощущением счастья. Счастье сначала, успех – потом.

Это было верным в советское время. Счастье без денег было возможно. Это справедливо и сейчас, но денег нужно больше. Времена изменились.

В советский период действовало «феодальное правило»: сначала знатность, потом богатство. В этом мало, что изменилось. Разве что ставки стали больше. Меч по-прежнему побеждает кошелек18.

«Богатство» относительно. Кому-то супчик жидковат, у кого-то жемчуг мелковат. Банальность фразы не умаляет значение. «Жемчуг» и «супчик» в равной степени – «богатство». Обстоятельства помогают понять, что к чему.

***

Под «знатностью» в советский период понималось положение в партийно—хозяйственной иерархии, мера приближения к тем организационным местам, где обитали «иерархи». Знание иностранных языков было «отмычкой», которая открывала дверку на верхние этажи власти и силы.

Страна Советов всегда не умещалась в собственных границах, – как материальных, так и духовных. «Духовное» измерение называлось «идеологией», что только усиливало центробежный порыв Империи Советов охватить ойкумену, – пространство, населенное людьми. Слово «всегда» в ответе Кисы Воробьянинова на вопрос о политическом кредо – вмещало только часть шутки. Великое, трагическое и комичное настолько переплетаются в жизни, что ирония представляется ее излюбленным средством самовыражения.

Советская Республика возникла на осколках идеи «мировой революции». СССР смотрел в зеркало истории и видел весь мир.

В фильме «Чапаев» Петька спрашивал Чапая, смог бы тот управлять вооруженными силами в мировом масштабе. Бесстрашный комдив Гражданской войны и бессменный герой анекдотов отвечал, что не смог бы, потому что не владеет иностранными языками. Стране требовались переводчики, знатоки иностранных языков.

Откровенно говоря, «ключик» языков открывал дверь не «парадного подъезда»19, а черной лестницы. Это касалось даже тех, кто «многого добился», и кому повезло.

Выпускники Института сталкивались с тем, что после упоминания об учебе в ВИИЯ – слышали в свой адрес слово «шпион», или, в лучшем случае – «разведчик». Это соответствовало действительности не больше, чем в отношении выпускников любого другого института или университета.

Однако, один китайский властитель сказал, что разведка – служанка при дворе императора. «Власть» и «обслуживание» власти – две большие разницы. Китайские правители знали, что говорили. Кухарка не встанет у руля государства, даже если готовит царю.

Тем не менее, быть рядом с властью и ее «привилегиями» хотелось многим. К началу 80-х годов ни для кого уже не было секретом, что материальный быт «заграницы» устроен лучше, чем в «стране победившего социализма».

За границей покупали дефицитные товары, которые повышали самооценку у «выезжающего за рубеж» – относительно «окружающих», у которых таких товаров не было. «Conspicuous consumption – потребление на показ» еще не набрало оборотов ни в СССР, ни на Западе. Однако, люди привычно составляли мнение о себе, исходя из реакции окружающих.

Со временем этого стало больше, хотя с другой стороны – современников обвиняют в равнодушии к окружающим. Одно противоречит другому. Наверно, появилось больше чувствительности к привлечению внимания безразличных.

– Мы трудимся на работе, которая нам не нравится, чтобы купить товары, которые нам не нужны, чтобы произвести впечатление на людей, мнение которых нам безразлично, – сказал один критик современности.

Возможно, так и есть, и бум социальных сетей – тому подтверждение. Но многие «повзрослели», лучше знают себя и не ищут заряд «одобрения» окружающих.

***

Воображению поступающих в ВИИЯ—ВКИМО грезилось счастье на международной арене. Понимание момента искажалось смысловой калькой другого Московского ВУЗа – МГИМО, последние две буквы в названии которого, действительно, обозначали «международные отношения».

В контексте ВКИМО было мало предпосылок для конвертации букв «МО» в «международные отношения». «Министерство обороны» и «международные отношения» похожи только первыми буквами. Пусть даже и говорят, что «худой мир – лучше хорошей войны», и что опытный полководец выигрывает битву еще до сражения, без боя20.

– Ласковым словом и пистолетом добьешься больше, чем просто ласковым словом, – эти слова приписывают главарю чикагской мафии Аль Капоне.

МГИМО готовил к ласковым словам, между строчками которых угадывалась тяжелая поступь «железной пяты»21. Учеба во ВКИМО помимо прочих предметов – подразумевала «огневую подготовку» и стрельбу из настоящую пистолета, перед употреблением которого надлежало тщательно ознакомиться с мерами безопасности и применить оружие ласковых слов. В Институте шутили:

– Лучшая диета для похудания: секс – кекс – секс. Если не помогает, откажитесь от мучного.

Психологи свидетельствует, что семейные скандалы заменяют секс. Война – скандал грандиозных масштабов. Не зря говорят, что на войне и в любви – правил нет. Впрочем, ультиматум противнику произносят на понятном ему языке. Покоренным простительно не знать язык победителей. Бремя ясных коммуникаций лежит на том, кто берет верх.

«Подразделения обеспечения», к которым относятся переводчики, следуют вместе с «основными силами». А «главные силы» расквартированы по всей стране: от Калининграда до Дальнего востока. Это соответствовало географии нахождения большинства выпускников Института22.

Слова «атташе», «посольство» и прочие экзотические заграничные «штучки» относились к большинству выпускников Института не больше, чем к любому другому жителю страны.

Понятно, что и «атташе», и «посольство», и прочие «персоналии и реалии» международной жизни пребывали в пространстве и времени. Однако, «обычный» выпускник Института, оказавшийся под колпаком «нормального распределения Гаусса», мучился сомнениями о дальнейшей судьбе. По мере приближения к выпуску – сознание обретало ясность.

Китаисты изучали географию ЗабВО с тревожным ожиданием. «Китаистами» называли курсантов, изучавших китайский язык, а аббревиатура ЗабВО обозначала Забайкальский военный округ. Военные циники расшифровывали ЗабВО, как «забыть вернуться обратно».

Для «арабистов» потенциальным «проклятием» мог стать полевой лагерь, затерянный в среднеазиатской пустыне, куда выпускника Института призывали помогать нашим идеологическим последователям из стран Азии и Африки осваивать вооружение.

Романтика и странноватое чувство юмора не чужды создатели нашего оружия. «Акация» и «Гвоздика» – названия пушек. Музыкальный ансамбль «ВДВ» (Воздушно-десантные войска) соединил «алгебру» с «гармонией» и написал песню «Расцвела акация дома под окном». Это произойдет через пару—тройку десятилетий после описываемых событий. «Акация» ассоциируется с «дамскими романами», а не с войной. Впрочем, на войне и в любви… Мы уже писали.

Иногда получалось сухо и казенно. Гипотетическое «Изделие 15—32» превосходило «Точку»23 в безличной отстраненности, холодности и скуке.

Западные эксперты не сдерживали фантазии правого полушария мозга и давали нашим «изделиям» почти поэтические имена: «Черная сатана», «Грозный орел», «Крадущийся тигр»… Впрочем, нет: «Крадущийся тигр» – часть названия голливудского фильма «Крадущийся тигр, затаившийся дракон».

Западные названия захватывали воображение и приживались и по эту – нашу – сторону границы.

Слово «изделие» ассоциировалось не только с войной, а еще – с продукцией «Баковского завода резинотехнических изделий». Этот подмосковный завод выпускал «Изделие №2» – презерватив, или, как нынче говорят, – «презик», резинка.

Слово «гондон» – из стилистически сниженной лексики, почти ругательство. Хотя, это всего лишь – фамилия врача, впервые предложившего использовать подобное средство медицинской защиты и контрацепции. Фамилия врача – Кондом. Он делился советами с королем Англии Генрихом VIII, у которого было шесть жен. Хотелось бы добавить – «только официальных», но воздержимся… История хранит тайны во тьме веков. Утверждения сомнительны, предположения спорны. Ясно одно, доктор Кондом сделал вклад в объединение войны и любви: изделия по-прежнему в ходу и у военных, и у влюбленных.

Будущий выпускник осознавал реальные варианты будущего много позже поступления в Институт, в конце первого – начале второго курса. Между началом осознания и концом понимания просматривался продолжительный промежуточный этап. Редко что происходит просто так и вдруг. Пониманию и осознанию предшествуют «звоночки», или даже звон колоколов. Иногда венчальных, иногда погребальных.

Поток выпускников, покидающих стены Института, и входящий поток новичков – не пересекались между собой. Эти потоки не перемешивались физически и информационно.

Выпуск из Института происходил в июле, в Москве. Ритуальное действо окончания учебы включало торжественное построение на главном плацу Института. Молодым лейтенантам, впервые надевшим парадную офицерскую форму, вручали дипломы и значки об окончании Института.

Вступительные экзамены проходили за городом, в полевом лагере. «Входящие» и «выходящие» не пересекались и не могли поделиться информацией, поговорить «за жизнь», поделиться «секретами мастерства».

Сведения о судьбе выпускников доходили в виде обрывочных сведений и анекдотических историй.

– Встретил Колю на одном из мировых перекрестков, – рассказывал выпускник. – Коля сделал вид, что мы не знакомы. В подобных случаях лучше не лезть с расспросами.

Сердце юного курсанта замирало в сладкой истоме, и воображение дорисовывало детали, главной из которых был он сам – в качестве основного действующего лица.

Сложно сказать, было ли такое разделение потоков организованно сознательно, или происходило само по себе. Большинство вещей в жизни устраивается гармоничным образом в силу естественного течения событий и внутреннего устройства «большой схемы всего».

Так получалось и само собой складывалось, что знание о будущей жизни выпускников не становилось достоянием «дневного» сознания входящего потока. Абитуриенты исповедовали идеи «международного присутствия» и жили мечтой о красивой заграничной жизни на переднем крае советской внешней политики.

Молодые люди с энтузиазмом выдумывали трудности, которые придется преодолевать. Трудности отдавали романтикой и героизмом.

Некоторых преподавателей в Институте называли погорельцами. Они «погорели» за рубежами отечества, их выдворили из страны, как persona non grata. Это подогревало ощущение героизма в сердцах юношей.

Став однажды persona non grata на «той» стороне границы, погорельцы приобретали статус невыездного у нас. Погорельцы оседали в профильных и не очень профильных учреждениях разной степени закрытости, и создавали вокруг себя ауру загадочности и жертвенной романтики.

Подобный коктейль ароматов таинственности действовал на курсантов Института как сильный афродизиак и вызывал в воображении образ Джеймса Бонда. Сердца молодых людей переполняла готовность испытывать лишения и преодолевать трудности, связанные с перегруженностью интересными и захватывающими событиями.

Иногда абитуриент или курсант Института становился участником диалога, в ткань которого вплеталась идея «интересной командировки»24:

– Почему Вам хочется к нам? – спрашивал потенциальный работодатель.

В ответе не следовало упоминать «заграничные командировки». Подобный ответ вызывал дополнительный вопрос—провокацию:

– Вам плохо и не интересно в нашей стране, Советском Союзе?

Впрочем, до «трудного» вопроса доходило редко. Некоторые вещи понимаются сразу, или никогда. Если «товарищ не догоняет», то этому уже не поможешь. Невозможно объяснить, что такое «здравый смысл» тому, кто этого не понимает. В Институте таких было мало, практически совсем не было.

В редком случае, когда молодой человек упорствовал в непонимании, напротив имени кандидата на «интересную командировку» или «интересную работу» появлялась галочка, которая скупым графическим знаком говорила о многом:

– Товарищ имярек25 безнадежно тупит, и в таком качестве – опасен. Тупость и неблагонадёжность – добрые соседи.

Ментальная пауза раздумья потенциального работодателя длилась мгновение, затем появлялось окончательное решение:

– Не достоин и не готов к интересной командировке.

Отрицательная частица «не» подчеркивалась двумя линиями, чтобы потенциальный «читатель» случайно не пропустил слово «нет».

«Sic transit gloria mundi – Так проходит земная слава». Она проходит, не начавшись, обида сочится с персональных страниц социальных сетей.

Сам «кандидат» мог и не догадываться о существовании скупого графического знака отрицания. Некоторые знания передаются и принимаются исключительно путем интуитивного восприятия. Если ученик не готов, учитель не станет трудится напрасно и не придет.

Правильный ответ, как и «истина», – рядом. Иногда говорят – «лежит на поверхности».

– Хочу укреплять позиции Советского Союза и защищать интересы страны на передовых рубежах и на дальних подступах, – говорил соискатель.

Под дальними подступами подразумевалась территория «вероятного противника». Говорящий и слушающий это понимали. Как тут обойтись без «интересных командировок»!

Можно было сказать и о выполнении «интернационального долга», но без лишнего пафоса. Люди, задающие вопросы, были не дураками, им не нравились очевидные «домашние заготовки». Чрезмерность подозрительна, и представляет собой различимый риск «перерождения». Качество развивается до бесконечности и превращается в противоположность.

«Правильный» ответ облегчал проблему выбора для всех участников. Становилось ясно, что человек «наш», надежный, потому что, как минимум, – не наивный, не дурак, и следит за тем, что и кому говорит. Такому доверяли.

Как все-таки много построено на доверии! И как все-таки часто степень доверия определяется «на глазок» и «со слов».

– По словам потерпевшего…

– Как сказал кандидат…

Сказанное важно не меньше, чем несказанное. Отсюда фраза 90-х: «Фильтруй базар».

Этот призыв к фильтрации, кажется, начинает выветриваться из широкой речевой практики. Хотя, нет – нет, да и промелькнет в «эфире» межличностного общения. «Old habits die hard – Старые привычки умирают тяжело».

Умиранию «старых привычек» свойственна некоторая веселость, даже если это «юмор висельника». В Англии было такое явление, когда разбойники, приговоренные к смертной казни, шутками развлекали публику, собравшуюся поглазеть на публичную экзекуцию.

Определение степени доверия выходит на новый уровень. Определение того, что можно и что нельзя, – происходит из «понимания момента» и собственных ощущений. «Внешний раздражитель» уже не нужен.

Наши журналисты говорили о западных коллегах: «У них внутренний цензор, им внешний не нужен». Мир, действительно, превращается в «глобальную деревню» с набором одних и тех же правил. Задержки и остановки в пути не останавливают процесс. Здравый смысл превращается в жупел. Иногда его называют политкорректностью и толерантностью.

В Институте ходила циничная шутка:

– Слово не воробей: вылетит – вылетишь.

Ловить выпущенных на волю воробьев бесполезно. В Китае, в середине ХХ века – с воробьями боролись. Считалось, что чем меньше съедят воробьи, тем больше достанется людям. Получилось – так себе. Трудно и бесполезно сопротивляться силам природы. Силы природы используют, а не подчиняют. Современный Китай уверенно вышел в мировые лидеры.

– Какая связь между воробьями и экономикой двухтысячных годов? – спросит читатель.

– Диалектическая, – ответим мы уверенно, хотя, и не без некоторой ухмылки.

Ухмылка относится к тому, что «диалектический» подход теперь не в моде. Однако, кто знал, чем обернется дело, когда в Китае гоняли воробьев.