Читать книгу Читаем Библию вместе - Олег Чекрыгин - Страница 4

Ну, повыгнал Яхве из своего месопотамского рая Адама с Евой – куда? На грешную землю остальную, которую до него раньше создал другой бог по имени Эллохим (то есть богИ) «хорошо весьма», а заодно с ними и всю тварь под горячую руку, вообще ни в чем не виноватую: зверей, птиц, и даже выгрузил все деревья, траву, да и саму землю из-под ног с водой вместе. Будьте, говорит, вы все прокляты, вот что. И сидит такой один в пустом раю, где нет ничего, даже воды над которой можно было бы поноситься, как делал до него тот первый бог. Обиженный, злой и голодный сидит – работников прогнал, из кладовки своей райской все повыкидывал, что запас раньше на всю оставшуюся вечную жизнь – а жрать-то хочется. Известное дело, голод не тетка.

Вот и стал он так как бы невзначай подглядывать в щелочку райских врат, а шо там на земле-то деется?

Ну шо-шо. Не один он оголодал, однако. Как покончались натыренные из рая яблочки, Адам затужил: работы нет, зарплату больше не плотют даже натурой, бартером – да и платить некому, ведь нет же никого на земле-то. Чем семью кормить станешь? А – с прибавленьицем, однако: не все коту масленница женку задарма петушить – принесла она ему двоих ребят одного за одним, и на два рта на земле больше стало, яблок на них на всех не настачишься, на всех не хватит. И назвали их первого Авелем, а второго, как водится, Каином, да сбудется Писание. Пока мальцы подросли, все на яблочках натыренных сидели, а как кончились, детки поняли, что с родителями-то кашу не сваришь, не из чего. Адам занят был, все о потерянном рае плакал денно и нощно, а с Евы что возьмешь, баба она и есть баба.

Стали ребята помаленьку сами промышлять, кто как умел. Авель ночью столбы межевые переставил, землицы чужой прихватил немалый клок, да и распахал-засеял, будто тут так спокон веку все и былО. А Каин наладился чужих овец воровать и нагнал их целую отару, ешь-не хочу.

Видит бог, неплохо у вороватых братцев дела пошли: ягнятину на жару жарят да хлебцем свежим прям из печи закусывают – аж слюнки потекли у бога-то. Вот он явился и говорит им: шо ж вы, нехристи эдакие, на дармовщину тут разохотились – не много ли товару взяли? Те растерялись, мол, так нет же никого в таможне? Мы заплатим золотом. Но бог говорит: Я мзды не беру – мне за державу обидно. В общем, дайте-ка напиться, а то так оголодал, что и переночевать толком негде. И вообще, жадность – это плохо, делиться надо. Те и рады: нА тебе, боже, что нам негоже. Авель богу свинью подложил, а Каин-то спроста – сенца свежего охапку. Сено богу шибко не понравилось – я тебе што, лошадь штоли, наглец? Нашел чем угощать, чем потчевать – жертва богу дух сокрушен, а ты тут надо мной изгиляться вздумал? И показал Каину козу.

Каин наш сильно испужался такого поворота, и думает, где ж ему козу-то для бога скрасть, чтоб тоже было что ему показать? Или хотя бы гуся на разживу. Но Авель за ним крепко смотрел, знал, с кем дело имеет, тот еще вор-то, свояк свояка… И тут Каин додумался – его, видно, сам бог надоумил: ведь сам Авель тоже чем не мясо-то? Жертва вечерняя… Вот он дождался, пока Авель отвернулся по малой нужде, оголоушил по башке дубиною заранее припасенной, да и придушил братца. Сделал из него шашлык, да и зовет бога: иди мол, на пир – откормлено, заколото и все готово. А кровь слить забыл, как бог в Законе завещал делать. Но бог-то был не голоден, свинью еще не доел авелеву, принюхался и говорит: фу-фу, русским духом пахнет. Шо ж ты, прохвост, опять учинил? Братца порешил, а кровь из мяса не слил, опоганил жарево – шашлык непрожаренный кровью исходит. Да еще и людоедом меня решил ославить? А ну, поди вон с моей земли. Каин тут взмолился: помилуй, куда же я пойду с земли-то – ведь нет же ничего кроме нее? А иди куда хочешь с глаз моих, шоб я тебя не видел.

Ну, Каин, бедолага, и побрел куда глаза глядят. И пришел нежданно-негаданно в соседнюю землю Нод, которую ни один из богов не создавал, и в глаза не видал, а выросла она самосеем от Большого Взрыва. Народу там было куда больше адамовой семейки, поскольку народ тот расплодился путем эволюции от обезьян, но девки были тако хороши. Каин взял за себя ладную деваху, наплодил с ней детей и даже город целый им всем построил. И стали они жить-поживать, добра наживать.

Адам, между тем, тоже размножился, и богу от них житья не стало, надумали они непрестанно богу молиться и призывать его, докучать молитвами, шоб он за них все их проблемы решал. Потом зачали хором ему молитвы по книжке читать, как маленькому на ночь все одно и то же, ну надоели – сил нет. А потом еще и дразнить его удумали, чучмеки недоразвитые: поманят бога всякой вкуснятиной, мол, слезай с неба покушать, а как он со своей мансарды небесной затопает вниз по лестнице, возьмут да подпалят весь обед, сожгут его дотла к чертям собачьим, только он и нюхал «приятное благоухание». Да еще и глумятся: шо, говорят, черт старый, видит око, да зуб неймет? – то-то, знай наших, как на халяву-то пробавляться. Назвали они эту издевку «жертвой всесожжения», чтоб богу еще пуще досадить: так не доставайся же ты никому – ни людЯм, ни богу, ни черту.

Вот бог и говорит; да осточертели вы мне все со всей вашей землей в придачу, изведу вас всех к чертовой матери, дустом бы вас как клопов и других вредных насекомых – но дуста тогда было не достать, дефицит, не изобрели его еще пока что. Так что пришлось использовать подручные средства. Кроме надутого богом пузыря, в котором божий мир помещался, была одна вода вокруг да около – ну куда проще-то? Наковырял бог дырок в своем деревянном небе да и залил водой весь мир по самое дальше некуда, по свои собственные, эти… ну, в общем, вам по пояс будет. Все и потонули в той воде, даже рыбы. А все потому, что нормы гто никто не сдавал, плавать не учились, пренебрегали спортом и бассейном, и уроки физкультуры в школе прогуливали.

Однако, решил бог на всякий случай, чтоб потом опять не затевать всю эту волынку на ходынке, оставить про запас на разживу всякой твари по паре – а вдруг потом опять скучно станет или голодно? Нашел дурака – Ноя, и заставил его целых сто лет на себя батрачить, строить долбанный ковчег, над которым народ насмехался. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним, и как пошла вода божья, Ной в ковчеге с семейством заперся и всем насмешникам из окошка средний палец показал.

Долго ли, коротко ли, а пришлось потом богу собственноручно из мира ручной пожарной помпой воду выкачивать – электричество-то отключили, потоп же, не шутка какая. Ох и намаялся же он! И зарекся больше народ топить – уж больно хлопотно ему показалось воду с говном качать, по три копейки получать, а потом завалы трупешника разгребать и вывозить их на край света, с которого потом все это вручную, без бульдозера, сваливать вниз, во тьму внешнюю. И чтоб не забыть – склероз ведь никто не отменял в возрасте боговом почтенном, бог-то как-никак «ветхий днями» – завел радугу из водяных капель: как надумает опять топить развратников, тут и радуга посреди дождя. Сразу вспомнит и про помпу, с которой все лето на жаре надрывался, и вонищу трупную по всей земле от угара и разложения на солнце – и одумается: а-а, пускай што хошь делают эти лгбт-уроды. Больше бога на мякине не проведешь и топить их не заставишь, чтоб потом горбатить на всю их братию, опять им мир осушать ручной помпой и жилье капремонтом обустраивать за счет муниципальной казны. «И сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал» (Быт8,21)

Ну, дальше все опять пошло по-старому, новые жильцы оказались еще хуже прежних. Ной, как из ковчега вылез, первым делом нажрался на радостях в хлам, до положения риз буквально – то есть разделся догола и плясал до упаду. Неженатый Хам смеялся и аплодировал, оценил папашины актерские таланты в полной мере, а Сим с Иафетом с женами и детями отвернулись от такого папашиного непотребства. И как протрезвел старый пьяница, стали его стыдить за эти голые пляски у шеста – тоже еще стриптизер дряхлый, сморчок трухлявый. А старик, чтоб оправдаться перед бабами, пошел как есть в отказ: не помню, грит, ничего такого не было и быть не могло, это оговор, а виноват не я, но Хам, это он мне поднес с утра похмелиться – ну и пошло-поехало: ох где был я вчера не найду днем с огнем, помню только что стены с обоями… Да и выгнал Хама вослед Каину в землю Нод, где никакого бога отродясь не бывало.

А чтоб бога умилостивить, Ной взял своих спасенных краснокнижных парных копытных да и зарезал их ко всем чертям богу на жаркое вместе с птицею домашней – так что откуда они потом опять взялись и по всей земле расплодились, только богу одному и известно. Но и богу опять досталось только на один понюх: спалил Ной жаркое на построенном им жертвеннике из камней, и пришлось богу опять на свою верхнюю полку в общем вагоне убираться несолоно хлебавши. Вот он и говорит: осточертели мне ваши всесожжения, милости от вас хочу, а не жертвы, дайте наконец поесть человеку – ой, то есть богу. Но, впрочем, это же одно и то же действующее лицо: своего бога сами человеки сотворили из говна и палок в воображении своем по своему образу и подобию, а не он их, это же очевидно из «писания».

Христиане, одумайтесь наконец, включите мозг и начните думать сами. Ведь любому мыслящему человеку понятно, что все это «бытие» и «житие» – обычные сказки примитивных народов, древних дикарей, недоразвитых умственно отсталых существ, ни особой фантазией и воображением не отличавшихся, ни умом и наблюдательностью не блиставших – так что из их суеверий и бог у них получился аккурат под стать им, такой же, как они, моральный урод и бездушный живодер – а кто же еще?