Читать книгу Амперсанд - Олег Чеснаков - Страница 8

– Это мертвый мир. Обреченный

мир. Сама древняя смерть владеет

им. Зачем мы здесь? Героически

погибать?

Екатерина флат.

Двойники ветра.

За дверью пропускавшую манящий свет казалось, что за ней скрыт от нового, серого мира – солнечный островок, где люди счастливы и полны жизни. Где дети бегают и улыбаются, а не оставляют кровавые следы на домах города. Но, как и всегда, реальность полна разочарований. Вход, как оказалось, состоит из двух частей: Главной двери «земного» тоннеля и железной комнаты, где сидели трое мужчин. Сторожил шахты. Именно они сдерживали то, что рвалось снаружи. Проверяли, можно ли впустить того или иного человека внутрь. Но в основном, все время отдыхали, травя друг другу похабные анекдоты и разговаривая о своих некрасивых бабах. Вы бы их только слышали. Даже говорить стыдно, но один сторож рассказывал, как сильно выросла его дочь, что он даже начал посматривать на неё. Наверное, из-за того, что шахта имени Кирова была отрезана от всех остальных, люди здесь и правда могли делать, что хотели. Особенно те, кто имел, хоть какую-то значимую власть среди народа.

Знал бы этот сторож, как сладко кости его дочери будут хрустеть под ногами. Я, кажись, не соскочу с этой темы.

В коморке этих сторожей стоял только один наполовину сгнивший деревянный стол и два стула без спинок, которые сделаны «умельцами» шахты из кусков старых досок. Странно, но или их делал какой-то косой на глаз мужик, либо от своей древности и веса сторожей они прогибались на один бок. Одному из хранителей анекдотов приходилось стоять. Виктор стал между столом и сторожем, что впустил его. За плечом у него было ружье. Почти такое же, как и самого бродячего. Такое двуствольное, наполовину деревянное ружье пользовалось спросом в Новошахтинске. Ты мог переделать, доделать и вообще полностью изменить вид и характеристику ружья под свой лад. Поэтому это ружье так и любили.

– Сдавай оружие. – Сказал тот сторож, что встретил его. Виктор начал разряжать двустволку, боковым зрением поглядывая за охраной.

Никто даже не удивился, что пес разряжает ружье. Ведь глупо было отдавать заряженное оружие первому встречному. Или я не прав? Чего-чего, а уж резни Виктор точно не желал. Мало ли, что твориться в голове у этих мужиков. Один так пристально следил за ним, что становилось даже не по себе. На пальцах правой руки у этого коварного типа была татуировка «Катя», по букве на палец. Может это его жена, а может и дочь. Да, скорее всего дочь. А почему коварный тип, спросите вы? Потому что по его глазам можно было прочитать: «я хочу и даже смогу обмануть весь мир», «вы все еще попляшете под мою дудку». Такой взгляд редко где встретишь. Обычно, в последнее время, можно было увидеть в глазах у человека только страх.

Отдав ружье, бродячий, наконец-то, смог покинуть это странное, манящее смертью ради смеха и похотью комнату. «Кордон Кирова», как его любили называть жители.

***

Шахта представляла собой один протяженный угольный тоннель, в стенах которого были двери, а по всей его протяженности был базар. Таких «улиц» в шахте было три, все на разных этажах: Верхний – базар, средний – завод, нижний – администрация и «сливки».

Где-то там, вдалеке, была видна еще одна бетонная стена с железной дверью, которая по рассказам жителей вела в «братский тоннель». Разные истории рассказывали по поводу этого места. Например, одна из них, что будто если ты один в тоннеле, вырежешь имя свеже-погибшего родственника, и проведешь по нему рукой со своими слезами, то в конце увидишь свет. Бред это все! Вот, что Виктор думал по поводу этих историй. Бродячий столкнулся с одним молодым парнем плечами, и мельком увидел его лицо.

– Извините, я не специально. – Развернувшись, сутулый невысокий парень ушел. От него пахло табаком, будто только потушил сигарету.

Может, маленькие семилетние девочки, проходя мимо этих людей и не замечали, но Виктор видел, что творится у них внутри. Хотя, это можно было увидеть и по выражению лица этого парня.

Да, с одной стороны, например он, был счастлив, что находится под защитой, что у него есть какая-никакая еда, работа, общение с людьми, и даже, можно сказать, спокойная жизнь. Но это лишь вершина айсберга.

Задумывались ли вы когда-нибудь, что после тяжелой смены на заводе, а в данном случае именно на нем, ты приходишь в свою квартиру-комнату, если повезет – поешь, ложишься спать и боишься умереть? Нет? А этот парень да. Грунтовые воды, как это случалось раньше, из-за чего шахты и закрыли, обвал, всякая нечисть с поверхности. Люди давно забыли, что такое нормальный сон. И поэтому молодому человеку, а точнее по мешкам на его глазах точно можно было сказать, что и он тоже забыл. Самое смешное, как по мне, было то, что это был глава общины.

Виктор подошел к первому прилавку рынка, где серьезный на вид мужчина, курящий сигарету, продавал мясо. Разные мясные изделия, и даже что-то, что на вид напоминало колбасу. Везли это все с Шахты имени Горького, где находился мясокомбинат, если его можно было так назвать. Просто место, где рубили и выращивали, хоть какой-то, скот.

– Палку колбасы. – Он все-таки назвал этот розово-красный фарш, формы скалки для теста колбасой. Я никогда не пойму этот мир и этих людей. Так, кажется, говорили раньше бабки у подъездов, обсуждавшие молодежь? О, к ним в компанию надо было позвать того сторожа. Интересно, смог бы он назвать свою дочь шлюхой, если бы она надела короткий топик и юбку, или сам бы кинулся на неё? Хотя… Где бы она взяла топик, и где бы сторож взял бабушек?

Заросший густой щетиной, как и сам пес, мужчина протянул ему палку колбасы и чуть дальше свою раскрытую ладонь, показывая тем: оплати! Виктор залез в карман своей старой коричневой куртки и достал оттуда меленький, еще советский набор пилок для лобзика, который достал в старом гараже, похоже, какого-то слесаря.

Продавец посмотрел на это, положил колбасу на разделочную доску возле себя, и ножом отрезал две трети всей колбасы. Похоже, посчитал, что это недостойная плата. Но Виктору было все равно, ведь это не для него. Отломив маленький кусок, он протянул его Юле, которая молча сидела в рюкзаке, и которая проглотила этот фарш, даже не заметив. Только фыркнула. Продавец, по желанию бродячего, выдал талончик.

По верхнему этажу, по главной «улице», если её конечно можно назвать «улицей», ходили разные люди. Под понятием «разные», я имею ввиду то что, каждый хотел как-то выделиться?! Даже тот продавец мяса. Отращенная как у попа борода и сигарета, от которой попахивало паленой коноплей, придавала ему свой стиль и имидж. Конечно, в данных условиях, имидж должен был быть на последнем месте, но почему-то люди все равно придавали ему значение. Правда, эта борода. Она льстила торговцу. Я не зря употребил выражение «борода как у попа».

Когда только началась новая эра, где люди вернулись под землю, развелось много подобий комнат для молитвы. Где человек полностью отдавал себя христианской службе, верил и надеялся на бога и только на него. В основном это была шахта, находившаяся в балке, разделяющей районы «Горловки» и «Южной». Именно там было самое большое скопление таких комнат. Но закончилось все тем, что когда на шахту напали, жители не нашли ничего лучше, чем спрятаться и молиться. Естественно храм божий в этой «борьбе» потерпел фиаско и стал заброшенным. И после этого случая, никто больше в бога не верит, в эту чудесную силу нашего создателя, что спасет нас. Нет.

Особенно делать иконы, устраивать собрания, проводить по субботам службу стало запрещено. Может, это было тупо, я не знаю. Стоп! Но что в их понимании было «тупо»? Тупо молится богу? Или, может, тупо было этому торговцу отращивать бороду как у попа, говоря этим: «смотрите, я верю в бога, а вы ничего не можете с этим поделать!». Дело в возрасте, ведь на вид этому человеку было за сорок, и заниматься подобной ерундой было не смешно? Или в том, что он был грузином, выделяя тем самым свою национальность, заостряя на себе внимание?

Национальность, гражданство, пол, вес, возраст, менталитет важны лишь для глупых людей. Глупость нуждается в делении на кластеры для их контроля и определения. Мария Склодовская-Кюри доказала, что радий – самостоятельный химический элемент не потому, что была женщиной и полькой. Не потому, что ей было 43 года. А потому что не была тупой.

***

Теперь Виктор хотел отдохнуть. Выпить немного, расслабиться, может даже сбросить напряжение с кем-нибудь. Хоть на этой шахте бродячий появляется редко, но запомнить где здесь местный притон или обитель, как хотите, для страждущих забыться алкоголем, он знал. Сложно было такое место назвать баром. Это была маленькая комната, в которой толком ничего и не было. Маленькая собачка учуяла намерения пса и немножко поскулила, выпросив еще кусочек «наивкуснейшей» еды.

Маленькая полка, прибитая к угольной стене, на которой обычно стояли пять пыльных бутылок, из-за чего даже нельзя было увидеть содержимого. Старая деревянная барная стойка, уже сгнившая у основания. Два круглых стола в углах комнаты, по одному стулу на каждый. И наконец, то, благодаря чему в этот проспиртованный угольный сарай ходят люди. В самом дальнем правом углу стояла свеча, которая иногда лишь тускло поблескивала, подавая признаки жизни. Тем самым, дальние столики оставались в тени, и сложно было разглядеть, чем человек там занимается. Развратничает? В конце концов, может он просто не хочет, чтобы кто-то видел, как он опустился, что пришел сюда.

Ради шутки, владелец этой забегаловки даже нарисовал план эвакуации, напоминая посетителям и самому себе о былых временах. О настоящих барах, пабах и тавернах, что были раньше. Какие они были красивые, наполненные жизнью и светом, не то, что этот угольный загон для свиней. Даже тот мужчина в углу. Уже заснул в пьяном бреду, что сейчас он всех поставит на место. А раньше такого не было. В пабах-то. И какое же вкусное пиво там наливали прямо из двадцати литровой деревянной бочки. Красотки официантки, у которых грудь вываливалась из специального корсета. Только сейчас начал понимать, что это такой маркетинговый ход. Ты не обращаешь внимания, сколько тратишь денег, пока пьешь пиво, и перед тобой туда-сюда ходит игривая официантка. Потный бокал, который всегда был наполнен до краев, но одного всегда было мало. И футбол. Точно! До войны же играли в футбол! Вот настоящий мужской кайф! Футбол и пиво. Задумываясь об этом, молодой парень – бармен пускает слюну.

Виктор стал у барной стойки и протянул талончик, который дал ему торговец мясом. Это даже был не талон, а меленькая бумажка с надписью «1 бутылка» и подписью внизу.

Без лишних слов грязная бутылка оказалась в руках пса. Только сейчас, когда она была у него перед носом, можно было прочитать надпись: «После распития вернуть в бар».

(за порчу имущества бара физическое и материальное наказание)

– Эй, может, угостишь даму? – Под локоть Виктора взяла и улыбнулась худенькая разукрашенная, видно уже просроченной косметикой, блондинка в старой шубе. Первый чистый человек без следов угольной пыли, что пес увидел в этой шахте. Я вроде еще не заказывал шлюх. Подумал мужик. Хотя, чем черт не шутит.

– Свободные комнаты есть? – Спросил уже сонный, и где-то внутри, довольный бродячий у бармена. Блондинка молчала, хоть и понимала, что к чему. Запахло сексом.

– Да, конечно. – Отвлекся парнишка, от своих мыслей, которые переросли уже, скажем так, с пива на официанток в тех пабах. А точнее на их узкий корсет. Так интересно, что они за ним скрывают? – Вторая дверь дальше по улице, после этой. – Ответил молодой парень. Не рано ли ему быть барменом? У самого еще молоко на губах не обсохло. Сколько ему, 19? 20?

Виктор расстегнул куртку до груди и снял с шеи одну золотую медаль. Загремело так, будто у него их там был целый склад. Неудивительно, у бродячих всегда так. Отдав медаль и забрав ключ, пес потянул блондинку прочь. И только переступив порог понял. А не этот ли парень столкнулся с ним у входа? Стоп, это что был глава общины?

– У-у-у. А что это за собачка? – Разукрашенная… особа, начала гладить собаку. От неё пахло спиртом и докуренным бычком. Даже не сигаретой, именно бычком. Виктор хоть и не курил, но этот запах знал. Уже пьяна? Пускай. Так даже лучше.

Они зашли в комнату.