Читать книгу Бобры в погоне за сокровищами - Олег Добряк - Страница 1

Когда-то давным-давно в обычном бобровом городке, на островке посреди тихо журчащей реки, жил да был обычный бобер Толстобрюх Пушистый. Это создание Божие ничем не отличалось от остальных своих собратьев, кроме большого живота да наполовину поседевшей шерсти. Всю свою жизнь он занимался тем же, чем и все бобры: работал грузчиком, носившим стройматериалы, да строил дома и плотины, чем заработал себе немалый почет и уважение.

Когда он был еще в самом расцвете лет (как говорят бобры: «хвост цветет и усы торчат»), он занимался тяжелым и неполезным трудом – грыз деревья, которые считались самыми ценными и росли как раз на болоте с ужасающими испарениями, да таскал в тачках глину. Многих юных работников отправляли именно на болота для того чтобы они «набрались опыта», и Толстобрюха тоже не обошла стороной эта служба. Несмотря на специальные противогазы, которые выдавались правительством и закрывали только глаза и нос, работники этих мест все равно дышали отравленным воздухом. Поэтому с тех пор, даже после недлительной работы, у Толстобрюха, появлялась одышка и страшный кашель. Через два года тяжелых смен его определили на строительство домов-хаток, где работать было намного легче и комфортнее.

Во время одного из наводнений, которые бывали очень часто ранней весной, он проявил себя, и вместе со своими товарищами по работе, быстро соорудил из подручных материалов новую плотину, пониже старой. Спасло это множество хаток и душ, и в честь этого все они были награждены орденами св. Бобра Ушепушистого 3 степени. После этого чрезвычайного случая все герои были приглашены на почетную службу во Взвод Быстрого Реагирования¹, на что они с большой охотой согласились. Задачей этого подразделения было устранение прорывов в плотинах, прорытие каналов и строительство новых дамб и шлюзов в особо опасных местах. Толстобрюх же, как один из самых опытных бобров, был избран командиром этого отряда. Через несколько лет за особо усердную службу и целый ряд геройских поступков он вместе с друзьями-коллегами по работе, которые были примерно того же возраста, аж на три года раньше был выписан на пенсию².

И наш главный герой, который к тому времени уже сильно растолстел, смог наконец-то построить себе приличную хатку в небольшом городке и спокойно зажить в тихо журчащей речке, где он намеревался спокойно провести весь остаток своей жизни.

Толстобрюх к своей старости был холост и, несмотря на упреки со стороны общества, он так и не нашел свою вторую половину. А поэтому к нему в гости часто приезжало пять – шесть гуляк – тех самых коллег по его бывшей работе, которые уже с тех пор стали его весьма хорошими приятелями. По вечерам они очень любили устраивать такие «гулянки», что «стены дрожали и потолок обваливался», а соседи в ужасе закрывали входы и окна хаток и грозились вызвать полицию, если те не угомонятся. Но они даже не думали стихать, а так как полиция особо ничего не могла сделать, да и эти вечеринки происходили почти каждые два – три дня, то соседям волей-неволей пришлось свыкнуться с этими неотвратимыми праздниками души наших героев. На встречах друзья вспоминали свои геройские и не очень поступки, запивая все это огромным количеством крепкоалкогольного березового сидра и осинового сока да танцуя под веселые песенки старого граммофона. Однако спустя годы, кости стали уже не такие крепкие, как раньше, и друзьям приходилось все чаще заменять веселые свистопляски спокойными и тихими вечерами, для того, чтобы не сломать себе или кому-то нос, лапы или хвост. И со временем гуляки так обленились, что не хотели лишний раз уже куда-то пойти, проветриться, а только то и делали, что пили осиновый чай да вели светские беседы. Именно во время одного из таких тихих вечеров спокойная идиллия нашего героя закончилась. И вот как это было.

Однажды вечером наши друзья, а именно знаменитый полиглот Худощав, читатель фолиантов Словослов Быстроговорливый, самый богатый гость этого дома Узкохвост Богач, любитель сплетен и самый решительный из присутствующих Ушик, и сам Толстобрюх отдыхали в гостиной в теплых креслах за столом. Гостиная была достаточно элегантно отделана в позднебобровом стиле. Потолок был создан виртуозным наваливанием ивовых и осиновых прутьев, которые надежно защищали от дождя и других катаклизмов. Стены домика были сделаны из березовых поленьев, а пол из крепких дубовых половиц. Гостиная была обвешана фотографиями сослуживцев да уставлена разнообразными шкафчиками с сервизами из изящно вырезанных деревянных чашечек бобрового производства. Наши друзья сидели за большим, круглым столом и допивали чай, читая при этом, кто газету, кто книгу. Нужно было видеть эту уморительную картину: вокруг большого стола сидело пять престарелых бобров с важными чинными мордами и топорщащимися усами, как подобает в высшем обществе, которые съели уже три завтрака, и теперь читали «Бобровые известия» с видом, как будто читают книги с древними заклинаниями. И вот Ушик Толстоухий, отложил газету и с мечтательным видом нарушил молчание:

– А вы знаете мои достопочтенные коллеги, – когда его окружало слишком много бобров, он не находил ничего лучшего, как называть их именно так, – две недели тому назад в специальном выпуске газеты про странных обитателей наших регионов я прочитал прелюбопытную статью. В ней говорилось, что где-то далеко, аж за Беличьим Королевством, за отравленными болотами живет страшный клыкастый заяц, ростом раз в 10 больше, чем обыкновенные русаки. Рассказывалось, что обитает он там уже давненько, даже построил себе хижину под свой рост и насадил вокруг нее целый лес из морковок. Все зайцы по близости уже свыклись с ним, но все равно продолжают его бояться. В этой заметке еще рассказывалась сердобольная история превращения его в страшного монстра, мотивы отчуждения из общества, даже были показаны фотографии его хижины, снятые мол, каким-то смельчаком. А прозвали того зайца как интересно: Зубастик Клыкастый....

– Послушай, mon ami (франц. мой друг), – сказал Худощав Сединный, который всегда любил приправлять свои слова разными заграничными штучками, за что и получил свое прозвище «Полиглот», – я, конечно, понимаю, что имя "Ушик" дается не зря, и что ты уже 10 лет буквально обожествляешь труды этого издателя. Но неужели ты так прямо веришь той расе бобров, которая зарабатывает себе на щепки от осины не честным трудом, а россказнями, сплетнями и ужасами, приправляя все неправдоподобными фактами, да еще рассказывая все это с видом, будто бы истину глаголя, и при всем этом у них даже хвост не топорщится? Разве ты не знаешь старую пословицу: «Omnium quadraginta sicut diurnaliis» (лат. «Журналисты всех стран похожи на сорок»).

– Худощав, во-первых, прошу не ссылаться постоянно на мое имя. Я не виноват, что мой папаша в детстве назвал меня так из-за моих длинных ушей и от того, что его предки считали, что большие уши – «признак благородства». А, во-вторых, я ее уже когда-то читал в энциклопедии Осинотуго… Осино…

– Осинотуголиста Тертистого³, верно?– спросил Словослов Быстроговорливый, обладающий великим даром быстро говорить все что надо и что не надо.

– Да-да. А еще там говорилось про то, что он долгожитель и что живет он в тех местах уже двести лет…

– Эх, черт возьми, везет-то ему как, – в Толстобрюхе проснулся великий мечтатель. – Если бы мы так могли жить, то можно было себе бы ни в чем не отказывать – все двести лет гулять да ни о чем не жалеть.

–Да, твоя правда, – сказал Ушик, – Но это еще не все. В одно время я очень увлекался геологией и в свою очередь изучал и эту энциклопедию. Так вот вся соль в том, что в ней в геологическом разделе рассказывалось про алмазные залежи, и что огромная их часть находится именно недалеко от хижины этого монстра. К тому же когда-то давным-давно, мой дядя перед своей смертью передал мне небольшую карту, которую в свою очередь передал ему знакомый путешественник, и на которой были нарисованы безопасные тропы через эти отравленные болота. Я совсем о ней за ненадобностью забыл, пока не прочел эту статью. Скорее всего, что эти залежи остались нетронутыми, поскольку они защищены от пытливых глаз труднопроходимыми отравленными болотами и, как теперь оказалось, и славой этого чудовища. А ведь сами алмазы можно продавать как угодно: как драгоценные камни, как оружие, как игрушки. В общем, поскольку все мы жалуемся на то, что засиделись сильно на одном месте, я предлагаю отправиться нам в путешествие за богатствами. Думаю, что Худощав прав, и Зубастик не окажется таким уж злым. Тем более что между бобрами и Королевством Белок⁴ пока все спокойно, так что дорога туда нам открыта. Нужно только добыть буквально тележку этих блестящих камешков и дело в шляпе.

– А вот это уже другое дело, это придает делу блеск, – сказал гениальный бобер и обладатель самого большого кошелька в этом доме, который их всех содержал, Узкохвост Богач. – Однако насколько я помню, по законодательству Беличьего Королевства, границу может пересекать только двое иностранных граждан одновременно. Странный закон, правда… – Узкохвост выдержал многозначительную паузу, и затем, кашлянув, продолжил. – Но ничего не поделаешь, можно отправить только двоих из нас за алмазами. Я же за все заплачу: и за билеты, и за еду, и телегу самую новую для алмазов дам. А в качестве кандидатуры я предлагаю Ушика и Толстобрюха. Первого потому, что раз он предложил, значит и больше всех нас с вами знает об этом деле, а второго потому, что он у нас самый опытный, был как-никак командиром Взвода Быстрого Реагирования.

Все согласились с Узкохвостом, кроме самих кандидатов в путешественники, у которых боязнь за свою жизнь и мысли о старости побеждали алчность. Толстобрюх подал ноту протеста, и иронично заявил:

– Умно придумано, даже Конфуций не способен был выдать такую мудрость. Да только у нас с Ушиком спины да хвосты уже не те. А у тебя-то зато хвост узкий, что следует из твоего имени, не так сможет быстро сломаться. Так почему бы именно тебе не совершить приятную экскурсию за тридевять земель? Не ты ли нам больше всех жаловался на то, что слишком засиделся в этом краю, и что тебе не хватает движения и активности?

Узкохвост почесал за ухом, на ходу придумывая новые аргументы в пользу своей важности, и спустя несколько секунд сказал:

– Однако посуди сам. Я не могу отправиться из-за того, что только мне в сберкассе выдадут оставшиеся деньги из нашего взводного капитала, и если со мной что-то случится, то вы вообще не получите ни гроша. Да и если я все же сниму все деньги со своего счета и отдам вам, то вы вмиг пустите их на ветер. И с именем у меня такая же ситуация, что и у Ушика – простой звук. Что касается Словослова, то он тоже не может. Кто в случае чего будет читать местному населению тяжелые названия на могилах да памятниках, да выговаривать сложные названия всяких фолиантов? Да и у него ж та сломанная кость на ноге так нормально и не срослась, куда ему долгие путешествия? А Худощав будет незаменим в высшем обществе, например на встречах или в ресторане. Представьте себе нас, если мы потеряем такого знатного полиглота, который один из не многих во всем государстве знает иностранные языки. Да и к тому же он начал слепнуть. А ехать нам надо, потому что капитал наш мы, пока были молоды, уже растранжирили, денег в ячейке кот наплакал, а все мы еще собираемся немало пожить.

– Что-то я не заметил, чтобы мы слишком часто ходили поесть в рестораны или пообщаться с жителями кладбища. Да и вообще, вот Вы так спокойно про себя говорите, что вас нельзя убивать. Мой уважаемый друг, а Вы не подумали, что нас тоже могут облапошить, ограбить, посадить в тюрьму или чего хуже убить разбойники с большой дороги. Мы же будем легкой добычей, нас могут зарезать как скотину, проходящую по дороге. И вообще…, – хотел продолжить свою тираду Толстобрюх, но Узкохвост его перебил:

– Не кричите так сильно, Толстобрюх, – сказал с видом миротворца Узкохвост. – Ведь мы вам и оружие дадим, и картой обеспечим, и билеты купим, и проинструктируем вас. И сама игра стоит свеч, в конце концов. Да и кто же осмелится напасть на таких гигантов грызуньего мира, как вы? К тому же с тобой идет великий дипломат Ушик, который наверняка сможет договориться с этим великим …как его… Ну, в общем, мне кажется, что не такой он уж и страшный, как и впрямь раздули эти чертовы журналисты. Как говорится: «У страха глаза велики». Так что все: нечего кричать и шуметь, а то соседи не дай Бог подумают, что к нам вновь наши силы вернулись, и всерьез вызовут полицию.

– Я что-то не заметил, что из меня хороший дипломат, мои дорогие коллеги, – хотел возразить Ушик, но Узкохвост прервал его:

– Все, все решено. Вы отправляетесь туда через две недели, со всем комфортом и удобствами.

Толстобрюх побурчал – побурчал, да и смирился. К тому же денег действительно особо и не было, а наши друзья еще планировали пожить.

Узкохвост до службы во Взводе Быстрого Реагирования работал в финансовой компании, которая финансировала строительство новых плотин, бревноходных дорог, а также строительство мостов через пограничную с Беличьим Королевством реку. На этой службе он сколотил себе немалый капитал, который вместе с общей взводной пенсией и составлял все их скромное состояние, и вдобавок ко всему прекрасно знал Беличье законодательство, правила путешествий и вообще был прекрасно осведомлен обо всем, что нужно туристам в их путешествиях. И все же, несмотря на такую осведомленность, он не хотел ехать за алмазами, поскольку был трусоват, да и здоровьем не был особо крепок. Однако он с честью выполнил работу по снаряжению экспедиции, и уже через неделю наши путешественники (отныне мы будем называть их так) были полностью готовы к дальней дороге. Они были снабжены провизией на месяц, а также спальными мешками, одеждой (обычно все бобры носят традиционные большие черные шаровары из опилок да большую рубаху из волокон березы), вооружены дубинками из крепкого дуба (один удар – один раскроенный череп) и всякими прочими мелочами.

И вот они уже стояли на перроне Центрального Бревноходного Вокзала, перед отходящим через 10 минут бревноходом-экспрессом⁵, и Узкохвост прочитал в последний раз напутствие, более похожее на инструкцию:

– Ну, в общем, все, бревноход скоро отходит. Не забудьте то, что я говорил: границу пересекаем только на пропускных пунктах, а не по привычке вплавь через реку, платим в поездах и отелях и не соглашаемся на предложения местных компаний путешественников. Знаю что трудно, но старайтесь перемещаться по суше, а не по воде, дабы не промочить инвентарь. Как достигнете границы, уточните у местного населения дорогу к морковному лесу, потому что наши сведения смутны, а они точно должны знать. Ну, в общем, все поняли? Постарайтесь поскорее вернуться, а если что-то пойдет не так, то пришлите о себе какую-то весточку: через Беличью почту или бревноходом, а там будем смотреть по обстоятельствам. Ну, ни пуха, ни пера!

– К черту, – сказал Толстобрюх, а про себя подумал: «Как можно отправить письмо из такой глубинки? Там ведь нет ни дорог, ни почтамтов». Завизжал последний гудок, и друзья обнялись напоследок и обменялись прощальными фразами.

Бревноход, скрипя, сдвинулся с места, и быстро набирая скорость, покатился по бесчисленным бревноходным каналам, выезжая на основной речной простор.