Читать книгу Лучи смерти. Из истории геофизического, пучкового, климатического и радиологического оружия - Олег Фейгин - Страница 5

Однако предупреждаем: по мере того как вы будете вникать в суть рассуждений Эйнштейна, вы вдруг поймаете себя на том, что киваете в знак согласия головой. Через некоторое время его доводы станут казаться вам настолько очевидными и не содержащими ничего оригинального, что вы, пожалуй, начнете клевать носом. Затем наступит момент, когда вы с трудом сможете сдержать зевоту. Берегитесь: к этому времени вы зайдете столь далеко, что уклониться от потрясения не удастся, ибо очарование эйнштейновской логики заключается именно в ее кажущейся наивности и простоте.

Б. Хофман.

Альберт Эйнштейн: творец и бунтарь

Рис. 1.1. Великий физик Альберт Эйнштейн (1979–1955)

Согласно специальной теории относительности, больше не существует предпочтительных состояний движения; это означает отрицание эфира в смысле предыдущих теорий. В самом деле, если бы эфир все-таки существовал, то он должен был бы находиться в каждой пространственно-временной точке в определенном состоянии движения, которое должно было бы сказываться в оптических явлениях. Никакого предпочтительного состояния движения нет, как учит специальная теория относительности, поэтому нет никакого эфира в старом смысле.

А. Эйнштейн.

Диалог по поводу возражений против теории относительности

Начало 1990-х гг. знаменовало крушение крупнейшего государственного образования в Северном полушарии земного шара, приведшего к неописуемому количеству человеческих трагедий…

Как умирающий организм постепенно отключает все менее значимые функции, рушащееся под напором хаоса «новой демократии» государство постепенно прекращало финансирование «малоактуальных» статей расходов, в список которых тут же попали фундаментальные научные исследования. Люди, которые ими занимались, стали не нужны. Так и я с тысячами своих коллег оказался на улице, как говорится, без гроша в кармане. Единственным способом заработка в условиях новой «безграничной демократии» для стареющего профессора оказалась эпизодическая работа грузчика на гигантском промтоварном рынке, выросшем за считаные месяцы столь долгожданного «народовластия», тут же метко названного «охлократией».

А между тем вокруг бушевал карнавал, устроенный «постперестроечной накипью» – дельцами-нуворишами, которые грабили страну и перепродавали остатки некогда столь внушительного народного достояния. Мутная пена безудержной коррупции, помноженной на спекулятивные устремления, захлестнула и агонизирующую систему высшего образования, где начались безудержная «прихватизация» и распродажа оборудования и недвижимости.

Как-то раз, проходя мимо старинного здания университетской библиотеки, этого полузабытого осколка моей университетской юности, я с недоумением отметил, что здание выглядит как-то странно. Прежде всего мое внимание привлекли распахнутые настежь антикварные резные двери с цветными узорчатыми стеклами, в которые орава коротко стриженных личностей явно уголовной наружности, считавших себя новыми хозяевами жизни, шумно втаскивала большие коробки с компьютерами. Сразу же тоскливо защемило сердце – стало ясно, что я увижу в узком мощеном дворике за древней аркой…

Хороших книг было много, слишком много. Варварски затоптанные грязными сапогами грузчиков, таскавших новую мебель к заднему крыльцу бывшей библиотеки, они раскинули свои страницы и безответно взывали к помощи и состраданию, словно люди, потерпевшие жизненное кораблекрушение…

У меня случайно оказалась с собой пара пластиковых пакетов, которые мгновенно наполнились книгами с очень знакомыми названиями, но уже через пару минут я понял, что если сейчас же не остановлюсь, все мои находки тут же снова окажутся на грязной брусчатке. Тем не менее напоследок, я, по странному капризу, подхватил под мышку еще и увесистую папку в изрядно потертом коленкоровом переплете, привлекшую меня странной, выведенной под трафарет аббревиатурой DE 173 USS ELDRIDGE.

Вечером после первой ревизии приобретенных сокровищ я с какой-то дрожью от предвкушения чего-то необычного развязал шнурки коленкоровой папки. В ней оказались какие-то схемы, графики и несколько растрепанных, хотя и кое-как скрепленных проржавевшими скрепками тетрадей, состоявших из машинописных страниц с небрежно вписанными в них формулами. Просмотрев записи и несколько раз удивленно хмыкнув (уж очень эти формулы и схемы были необычными), я непроизвольно пожал плечами и принялся за первую тетрадь.

…Ряды электронных ламп, заполнявших практически весь кормовой трюм, тлели и вспыхивали красновато-желтыми огоньками. Стоило прищурить глаза – и казалось, будто ты стоишь среди поляны, на которой раскинуты угли от прогоревшего костра. Слышалось жужжание тлеющих и потрескивание статических электроразрядов, как в гигантском улье.

– Внимание! Режим накачки, – громко объявил руководитель эксперимента. Тут же два оператора стали щелкать большими эбонитовыми тумблерами и перебрасывать рукоятки рубильников. Лампы засияли желто-оранжевым светом, а их жужжание медленно перешло в грозное гудение, при этом потрескивание разрядов слилось в непрерывное стрекотание, напоминающее мотоциклетный моторчик.

– Переходим к первой ступени генерации, – руководителю приходилось уже напрягать голос, чтобы перекрыть шум «электронного улья». Свет ламп перешел в ярко-белую гамму, и все участники эксперимента надвинули на глаза консервные банки альпинистских черных очков. Где-то среди сполохов ламп щелкнул выстрел сильного разряда, затем еще один, сильно запахло озоном и сгоревшей изоляцией. Разговаривать стало совершенно невозможно, поэтому все смотрели на руководителя, как на дирижера какого-то фантастического оркестра, показывающего жестами каждому участнику опыта его партию. Вот он взмахнул рукой, показывая в угол, и все с изумлением стали смотреть, как на изгибе квадратной трубки волновода стала расти, выдуваясь, как огненный мыльный шар, груша плазмоида. Еще одно мгновение – и шаровая молния, оторвавшись от волновода, медленно поплыла над пульсирующим морем света, но полет ее был недолог. С потолка трюма везде свисали толстые медные шины воздушного заземления, и, соприкоснувшись с одной из них, шаровая молния исчезла с таким громким хлопком, что полузадраенные иллюминаторы отозвались жалобным звоном.

Склонившись к уху ближайшего к нему оператора, руководитель прокричал:

– Похоже, Тесла был прав, да и старик тоже предупреждал о спонтанных выбросах энергии.

Его собеседник только молча энергично закивал в ответ. Между тем эксперимент продолжался. Один из ученых с заметным усилием повернул на несколько делений деревянный штурвальчик реостата, так напоминающий уменьшенную копию рулевого механизма, и гудение ламп сразу же изменило свою тональность, сместившись к нижней части звукового спектра. Вдруг гранатой взорвалась одна из дальних ламп, и буквально под ногами руководителя ей эхом ответила еще одна, так что во все стороны полетели мелкие осколки тонкого стекла. Ученый, не замечая струйки крови, текущей из пореза на щеке, скрестив руки, решительно повернулся к главному оператору, давая ему знак о прекращении опыта, но было уже поздно…

Из центрального черного ящика с батареей громадных электронных ламп в трюм полились волны изумрудного свечения, сопровождаемого непереносимым сверлящим звуком. Тела людей запылали сквозь одежду багровым светом, стены трюма стали таять, но вместо безграничной дали океана перед пораженными экспериментаторами предстала клубящаяся тьма, озаряемая вспышками аварийного освещения…

Закончив читать, я стал автоматически следить за лихорадочными сполохами разноцветной рекламы за окном, и тут же в голове мелькнула мысль, что где-то я уже читал о подобном эксперименте. Порывшись на книжных стеллажах, я выудил потрепанную брошюрку общества «Знание» из серии «Знак вопроса» с броским заглавием «Что случилось с эсминцем “Элдридж”»? Написанная в 1990-х гг. замечательными исследователями исторических загадок А. С. Кузовкиным и Н. Н. Непомнящим, она рассказывала об одном из самых таинственных экспериментов ХХ в., который привел к многочисленным человеческим жертвам. Отметив прозорливость этих научных обозревателей, я углубился в знакомые строчки:

Документы, полученные в ходе судебного процесса против ЦРУ, подтверждают, что оно занималось изучением НЛО с 1949 г. ЦРУ периодически указывало, что расследование случаев появления НЛО закончено в 1952 г. Однако документы объемом 1000 страниц, полученные через суд по закону о свободе информации, показывают, что правительство обманывало нас все эти годы.

Местная группа по изучению НЛО, объединяющая около 500 ученых, поставила задачу доказать или опровергнуть существование НЛО. 14 января 1979 г., руководитель этой группы У. Сполдинг заявил в интервью газете The New York Times: «Просмотрев полученные документы, наша группа пришла к убеждению, что НЛО действительно реальны, а правительство США оказалось нечестным и осуществляет политику полного сокрытия информации по НЛО… Информация направлялась в ЦРУ, Белый дом и Агентство по национальной безопасности».

…«Результатом» была полная невидимость корабля типа эсминец на море и всей его команды (октябрь 1943 г.). Магнитное поле имело форму вращающегося эллипсоида и простиралось на 100 м (больше или меньше, в зависимости от положения Луны и градуса долготы) по обеим сторонам от корабля. Все, кто находился в этом поле, имели лишь размытые очертания, но воспринимали всех тех, кто находился на борту этого корабля, и, кроме того, таким образом, будто они шли или стояли в воздухе. Те, кто находился вне магнитного поля, вообще ничего не видели, кроме резко очерченного следа корпуса корабля в воде – при условии, конечно, что они находились достаточно близко к магнитному полю, но все же вне его…

Половина офицеров и членов команды того корабля сейчас совершенно безумны. Некоторых даже по сей день содержат в соответствующих заведениях, где они получают квалифицированную научную помощь, когда они либо «воспаряют», как они сами это называют, либо «воспаряют и застревают». Это «воспарение» – последствие слишком долгого пребывания в магнитном поле – вовсе не является чем-то неприятным для моряков, обладающих здоровым любопытством. Но становится таковым, если те при этом «застревают». В этом состоянии они не способны двигаться по своей воле, если один или двое товарищей, которые находятся с ними в магнитном поле, быстро не подойдут и не прикоснутся к ним, иначе они «замерзнут».

Если человек «замерзает», его положение тщательно маркируется, и затем магнитное поле отключается. Все, кроме «замерзшего», теперь снова могут двигаться и радоваться своему, как кажется, материальному телу. Тогда член команды с наименьшим сроком службы должен пойти в то место, где он найдет лицо или обнаженный, не прикрытый униформой участок кожи «замерзшего». Иногда это длится только час или чуть больше, иногда целую ночь и день, а однажды понадобилось шесть месяцев, чтобы «разморозить» человека.

Пришлось сконструировать в высшей степени сложный аппарат, чтобы возвратить «свежезамороженных» и «глубокозамороженных». Обычно «глубокозамороженный» теряет рассудок, беснуется и несет несуразицу, если «заморозка» длилась больше одного дня по нашему отсчету времени…

Говорят, что одно из колец мифического царя Соломона было покрыто арамейской вязью, означавшей «Все проходит». К этому изречению мудрый правитель Древнего Востока обращался в самые трудные моменты своей жизни. Но однажды его захлестнула столь черная полоса неудач, что не стало помогать даже любимое изречение. Владыка в досаде сорвал кольцо с пальца, и тут перед его изумленным взором предстало продолжение афоризма, выгравированное на внутренней стороне кольца: «И это тоже пройдет…»

Трудно даже сказать, сколько раз я вспоминал приведенную здесь поучительную притчу в угаре «новой жизни», возникшей на развалинах научных школ мирового уровня, с тоской наблюдая криминальное всевластие союза олигархов и бюрократии, совершенно осатаневших от полной безнаказанности. Но… безвестный мифотворец был абсолютно прав – прошло и это. Как-то даже удалось прибиться к глянцевому бульварному журналу, устроившись там «свадебным генералом», очень осторожно критически комментирующим несусветную чушь всяческих астрологов, контактеров и экстрасенсов, окончательно сошедших с ума от безбрежной свободы излагать простофилям свои примитивно-убогие фантазии, граничащие с чудовищной глупостью. Возникла и обратная связь с читателями, которые часто благодарили меня за то, что я раскрыл им глаза на жуликов и прохиндеев, увешанных «эзотерическими» дипломами об окончании всяческих «магических» школ колдунов и целителей. Вот как-то раз, на самом пороге Миллениума, среди обычного потока писем мне попался на глаза толстый конверт, обклеенный зелеными марками с красивыми минаретами. В сопроводительной записке от Михаила Шапкина, проживающего в Ташкенте, говорилось:

Эту рукопись дал мне мой знакомый. Он был в США и на уличной распродаже в Нью-Йорке купил себе старый пожарный шлем. Внутри этого шлема, видимо в качестве подкладки, лежала старая тетрадь с тонкими обгоревшими обложками, и от нее пахло плесенью. Ее пожелтевшие листы были исписаны чернилами. В некоторых местах они так сильно выцвели, что буквы едва угадывались на пожелтевшей бумаге. Кое-где большие участки текста были совершенно испорчены водой и представляли собой светлые чернильные пятна. К тому же края у всех листов обгорели, и некоторые слова исчезли безвозвратно.

Из перевода я сразу понял, что эта рукопись принадлежит известному изобретателю Николе Тесле, который жил и работал в США. Много труда было потрачено на обработку переведенного текста; кто работал с компьютерным переводчиком, тот хорошо меня поймет. Много проблем было из-за потерянных слов и предложений. Много мелких, но, может быть, очень важных деталей этой рукописи я так и не понял.

Надеюсь, что она приоткроет вам некоторые загадки истории и мироздания.

Дальше шел собственно текст рукописи, который мой среднеазиатский корреспондент предвосхитил броским заголовком «Вы ошибаетесь, мистер Эйнштейн, эфир существует!», сделанным красным карандашом. Тут я заметил, что и все остальные страницы густо испещрены цветными пометками и густо покрыты восклицательными и вопросительными знаками, а на полях даже выписаны простым карандашом какие-то формулы. Скептически хмыкнув, поскольку все это сильно напоминало послания разных непризнанных гениев, присылавших «теории всего» в нашу редакцию, я принялся за чтение.

Сейчас много говорят о теории Эйнштейна. Этот молодой человек доказывает, что никакого эфира нет, и многие с ним соглашаются. Но, по-моему, это ошибка. Противники эфира в качестве доказательства ссылаются на эксперименты Майкельсона – Морли, которые пытались обнаружить движение Земли относительно неподвижного эфира. Их эксперименты закончились неудачей, но это еще не означает, что эфира нет. Я в своих работах всегда опирался на существование механического эфира и поэтому добился определенных успехов.

Что представляет собой эфир и почему его так трудно обнаружить? Я долго думал над этим вопросом и вот к каким выводам пришел: известно, что чем плотнее вещество, тем выше скорость распространения в нем волн. Сравнивая скорость звука в воздухе со скоростью света, я пришел к выводу, что плотность эфира в несколько тысяч раз больше плотности воздуха. Но эфир электрически нейтрален, и поэтому он очень слабо взаимодействует с нашим материальным миром, к тому же плотность вещества материального мира ничтожна по сравнению с плотностью эфира. Это не эфир бесплотен – это наш материальный мир является бесплотным для эфира.

Несмотря на слабое взаимодействие, мы все же ощущаем присутствие эфира. Пример такого взаимодействия проявляется в гравитации, а также при резком ускорении или торможении. Я думаю, что звезды, планеты и весь наш мир возникли из эфира, когда по каким-то причинам часть его стала менее плотной. Это можно сравнить с образованием пузырьков воздуха в воде, хотя такое сравнение очень приближенное. Сжимая наш мир со всех сторон, эфир пытается вернуться в первоначальное состояние, а внутренний электрический заряд в веществе материального мира препятствует этому. Со временем, потеряв внутренний электрический заряд, наш мир будет сжат эфиром и сам превратится в эфир. Из эфира вышел – в эфир и уйдет.

Каждое материальное тело, будь то Солнце или самая маленькая частица, это область пониженного давления в эфире. Поэтому вокруг материальных тел он не может оставаться в неподвижном состоянии. Исходя из этого можно объяснить, почему эксперимент Майкельсона – Морли закончился неудачно.

Чтобы понять это, перенесем эксперимент в водную среду. Представьте, что вашу лодку крутит в огромном водовороте. Попробуйте обнаружить движение воды относительно лодки. Вы его не обнаружите, так как скорость движения лодки будет равна скорости движения воды. Заменив в своем воображении лодку Землей, а водоворот – эфирным смерчем, который вращается вокруг Солнца, вы поймете, почему эксперимент Майкельсона – Морли закончился неудачно.