Читать книгу Будни нелепой войны - Олег Иралин - Страница 2

Шли третьи сутки непрерывной работы. Очередное село оказалось разворошённым гнездом ваххабитов. Днём выезжали на производство «зачисток». Не торопясь, отрабатывали квартал за кварталом, осматривая жилые дома и пристройки в поисках скрытых схронов и не имеющих документов лиц. Обнаруженные под коврами, шкафами и прочей мебелью подвалы были пусты, а немногие попадавшиеся жители других районов Чечни имели наготове справки, заверенные подписями и печатями администрации села.

Из справок явствовало, что податели сих в настоящем селе гостят у своих родственников и состоят на временном учёте администрации. Впрочем, даже без наличия таковых документов официально придраться было не к чему.

Все «чехи» являлись жителями республики, а значит гражданами Российской Федерации. Те же, кто не имел на руках никаких российских документов вообще, ссылались на отсутствие их по вине паспортных столов. И в самом деле, очереди в паспортные отделения временных отделов не уменьшались, и ждать выдачи документов приходилось довольно долго. Официально в этой кутерьме разобраться – кто перед тобой: житель села, его гость или бандит, что, впрочем, вовсе не исключало друг друга, было невозможно. В редких случаях обнаружения подобных людей, половина села, в том числе и сама администрация, бросались с заверениями, что задержанный – добрейшей души человек, всем знаком и вот уже свыше стольких-то лет мирно прозябает в этом селе на радость окружающим и всему человечеству. Даже если в отношении кого-то из задержанных и имелась информация о его активном труде на ниве терроризма, то после передачи такового следственным органам все имели возможность лицезреть злодея уже через сутки, в полном здравии и довольстве на прежнем месте. Информация оставалась всего лишь оперативной информацией, а необходимых для расследования по уголовному делу потерпевших и очевидцев, естественно, не находилось. Все растерзанные или просто убитые бандитами военнослужащие и мирные жители были, как правило, русскими, а расправа над ними среди чеченского населения преступлением не считалась. Посему даже те из чеченцев, кому лично в убийствах, изнасилованиях и грабежах русского населения участвовать не приходилось, своих бандитов выдавать российским властям желанием не горели. Даже установленных каким-то образом очевидцев заставить свидетельствовать против пойманного преступника – чеченца возможно было бы только под пыткой. Но на дворе – просвещённый двадцать первый век, мрачное средневековье со своими законами инквизиции давно «канули в лету», и добытые с «пристрастием» доказательства таковыми в судебном процессе в расчёт не принимались. Напротив, при обнаружении фактов насилия при сборе последних, деятельность силовиков была чревата такими последствиями, которым не позавидовал бы видавший виды уголовник застойного периода.

Личный состав отряда спецназа внутренних войск, в котором Илья служил особистом с позывным «Дракон», всё это прекрасно осознавал. Тем не менее добросовестно, помещение за помещением, методично обследовались все проходимые в заданных кварталах домовладения. Надеялись найти хотя бы схроны с оружием, но затрачиваемые днём время и усилия, почти никаких результатов не приносили. Основная работа начиналась ночью. Из допросов «выдернутых» в ходе ночных мероприятий оставшихся в селе боевиков и их активных пособников вырисовывалась общая картина.

С каждым ночным выездом Илье всё явственнее представлялась настоящая обстановка в селе: данные и места жительства ярых вахаббитов и прочих боевиков, командиров отрядов, их количество и численность. К сожалению, данные эти были запоздалыми. Спецназ приступил к своей задаче после бегства большинства бандитов из села. Но положительным было то, что нарабатываемая сейчас информация способствовала успешным действиям отряда при последующем, неожиданном посещении этого муравейника. Исходя из полученных уже данных, можно было действовать по конкретным адресам, изучив подходы к ним и маршруты движения, и самое главное – зная, какая сила здесь противостоит. Илья в свои тридцать семь из-за врождённой худобы выглядел гораздо моложе, хотя речь его выдавала истинный возраст. Рассудительность, построение фраз, вдумчивый взгляд карих глаз – всё это накидывало ему ещё пяток лет, что самого майора совсем не беспокоило. Илье уже были известны количество и примерный состав верхушек абу-даровского, ахмадовского и непосредственно масхадовского отрядов. Не было сведений лишь о самом «отвязанном», недавно образованном отряде. По имеющейся в распоряжении особистов скудной информации о нём явствовало, что насчитывает он до четырёх сотен человек. В их числе арабы и чеченцы из жителей других районов Чечни. И ещё: часть этого отряда и устроила засаду на федералов четыре дня назад. Прежде всего необходимо было наказать этих бандитов и Илья основное внимание сосредоточил на получении информации о них.

Проверка последнего, добытого на очередном допросе адреса проживания ахмадовца, завершилась задержанием мужчины и юноши. Оба они оказались дальними родственниками разыскиваемого и утверждали, что он ушёл с отрядом в ночь после устроенной в селе засады. Информации об участии троюродного брата и племянника бандита в нападениях на войска и органы власти, у Ильи и параллельно работающих в селе фээсбэшников не было, но тем не менее особист счёл необходимым уделить время и им. Больше часа он совместно с коллегой из другого отряда допытывался то у одного, то у другого о новых адресах бандитов, схронах и средствах передвижения. Старший подтвердил лишь имеющуюся информацию о наличии на северной окраине села дома якобы погибшего эмира, в котором периодически собираются на совещание главари мелких бандитских групп. Дом этот накануне уже показал захваченный в результате предыдущей ночной операции боевик, но своим присутствием спецназовцы его ещё «не почтили». Младший оказался более разговорчивым. Не растягивая удовольствия, он на двенадцатой минуте «ознакомительной» беседы рассказал об оставшемся в селе боевике из отряда, навязавшего бой группе солдат бригады внутренних войск и милиционеров при очередном посещении последними этого села. Парень показал на карте расположение дома, где в настоящее время прячется боевик. Дом принадлежит владельцу и водителю маршрутки. Кроме этого, хозяин имеет ларёк в районе сельского рынка, где торгуют его жена и невестка. Уровень жизни у чеченца – выше среднего, соседи считают его богатеем и слегка недолюбливают. Даже на фоне отнюдь не бедных окружающих построек, дом его отличается добротностью и размерами.

– У него забор в два человеческих роста из красного кирпича. В нём трое металлических ворот на всю высоту. Во дворе перед домом зиндан, но он сейчас пуст. Там раньше раба держали, но неделю назад он умер.

– Что же с ним случилось? – уточнил Дима – совсем молодой ещё особист из другого отряда.

Допрашиваемый сделал паузу, затем нерешительно продолжил:

– Не знаю, то ли сыновья хозяина убили, то ли от болезни умер…

От удара в грудную клетку тело чеченца подалось назад, над самым ухом сидевшего на коленях парня зазвучал перешедший в крик голос:

– Так умер или убили? Вспоминай точно, сволочь!

– Убили. Сыновья хозяина забили за что-то, вахаббы… – юноша грязно выругался и продолжил – Труп побоялись за село вывозить – ваши солдаты как раз с милиционерами по селу разъезжать стали, так они его во дворе пока закопали, рядом с разбитым Уралом. Из земли от трупа вонь уже идёт, как зайдёшь – сразу чувствуется… Вы меня не бейте только! Я фруктами занимаюсь, никуда не лезу! Овощи с отцом в теплице выращиваем…

– Никто тебя бить не будет. Если, конечно, провалов памяти у тебя больше не обнаружится. Где сыновья сейчас? – напирал Илья.

– Они оба вахаббы, в отряде Ахмадова – зачастил юный «мирянин» дрожащим голосом – Но их сейчас нет. Они с отцом ещё утром, перед самой засадой, в село, что за лесом, выехали. Там теперь только жена хозяина за домом присматривает, да боевик из другого отряда ночует. Он младшего сына хорошо знает. И живёт где-то в том же районе, но дома у себя появляться боится. Днём стоит вместе с толпой на рынке или с другими мужчинами на улицах, а ночью прячется у этих вахаббов… – допрашиваемый снова выматерился – Мне бы в руки автомат, я бы этих Шалыговых всех перебил бы!

– Успеешь ещё! – переглянувшись с Димой, заверил парня Илья – Отроешь закопанный на огороде ствол и стреляй, сколько хочешь. Если придётся… Раб забитый давно у этих Шалыговых содержался? Что о нём знаешь?

Сидящий на камнях парень пожал плечами:

– Молодой такой. Солдат или из России привезённый – не знаю. Русский какой-то.

– Понятно, что не чеченец! – зло усмехнулся Илья. Помолчав, кивнул ожидавшим рядом двум бойцам: «На фильтр его. Вместе со старшим!»

Он спустился вслед за Димой с крытого борта автомобиля и зашагал с ним к себе в палатку. Моросил дождь, под берцами чавкала тягучая грязь. Край неба с востока начал бледнеть – ночь уступала место раннему утру. В палатке было сыро и холодно. Растопив «буржуйку», Дима плюхнулся на кровать и, потянувшись, спросил:

– Что думаешь с этими делать, Илья?

– Пока пусть на фильтре попарятся, а там посмотрим. Если в дальнейшем информации на них не поступит, пусть живут.

Затем, взглянув на закутавшегося в одеяло начальника разведки отряда, предложил:

– Давай поспим пару часиков, Дим. Завтра, вернее сегодня, потешные зачистки с ментами, а ночью ещё потрудиться придётся. Проверю я эти адреса. Они как раз в одном районе, и ещё где-то там третий – два брата Дугушевых между ними жить должны.

– А я этой ночью в другой стороне села рядом с фэшниками поработаю.

Адреса второго эмира отработать хочу. И Сугатиевых ещё раз навещу – авось застану кого.

Жар от печки заполнил всё пространство палатки и вскоре её обитатели погрузились в мягкие обволакивающие объятия зыбкого сна.

Через три часа всех разбудили. Умывшись и приведя себя в порядок, Илья добрался до столовой. Собственно, столовой назывались несколько стоявших рядом столов с придвинутыми к ним наспех сколоченными скамьями. В пяти шагах от них, у полевой кухни хлопотал повар, разливая в протянутые миски плоды своего кропотливого труда. «Дракон» получил порцию и сел напротив «Вепря» – командира отряда. Здесь уже сидели его заместитель и начальник разведки.

– Ну что, есть результаты? – поздоровавшись, спросил командир.

– Есть небольшие.

Илья вкратце пересказал присутствующим результаты ночного разговора с задержанными. Закончив, он предложил наступающей ночью отработать полученную информацию.

– Адреса рядом, в одном районе. До сих пор не нашароханные, есть возможность кого-нибудь застать.

– Покажешь после завтрака на карте – кивнул головой командир, возвращаясь к прерванному приёму пищи.

Через двадцать минут все старшие офицеры собрались в командирском кунге. Ознакомившись с расположением предлагаемых к отработке адресов на карте, командир задумался.

– Ну с первыми двумя понятно. Дом – крепость у самого перекрёстка находится. Второй такой же в конце тупика – не ошибёшься, а третий-то ни к чему не привязан и не видел его никто.

– Его нетрудно найти, – заверил Илья – второй от перекрёстка с переулком направо.

Особист ткнул в обозначенное на карте пересечение дорог и пояснил:

– Дом приметный. На фоне кирпичных коробок – аккуратный глиняный домик белого цвета.

Командир ещё с пол минуты размышлял о чём-то, уткнувшись в лежащую на столе карту. Наконец он поднял глаза и, оглядев присутствующих, объявил:

– Хорошо. Ночью работаем по этим адресам. Задействуем группу разведки и две штурмовые группы. Я с третьей группой остаюсь на базе в резерве. Самый трудный объект – крепость. Брать с двух сторон: с фронта – первая группа, с другой стороны, с огородов – разведка. Дом эмира берёт вторая группа, на ней же и глиняный домик. Оба строения рядом, при необходимости поддержите друг друга… Ты с какой группой? – обратился он к стоявшему рядом Илье.

– С разведкой. Очень уж мне эта крепость интересна.

Командир кивнул.

– Старший над обоими отрядами – «Филин».

Взгляд его остановился на начальнике разведки отряда – коренастом мужчине с крупным добродушным лицом. Переведя взгляд на своего заместителя, командир продолжил:

– Сейчас с разведкой по селу покатаемся, осмотримся. Потом – в другую сторону – командир обвёл карандашом район из двух кварталов на карте – Зачищаем этот массив. Рядом, вот здесь, третий отряд с «фэшниками» работать будем. По окончании ещё соберёмся, уточним детали предстоящей операции. Задействованным в ночной отработке адресов – отдыхать.

Ровно в полночь прозвенел будильник. Илья открыл глаза. Вот уже час он напрасно пытался вернуть сон. Судя по неровному дыханию и барахтанью на кровати, не было крепкого сна и у «Филина». Только Дима спокойненько посапывал сном младенца. Даже резкий звон металлической трели не смог вырвать его из объятий сладких грёз. Он лишь слегка приблизил его к обыденной реальности.

– Вставай, Димон! А то фэшники без тебя со всеми бандитами разберутся! – засмеялся Илья, обувая берцы.

Дмитрий выждав пять минут и рывком поднялся. Поведя вокруг сонными глазами, вздохнул:

– Как это вам, старикам, удаётся? Ложусь – ещё не спите, поднимаюсь, а вы на ногах уже. Не спится вам, что ли?

– Доживёшь до нашего возраста – узнаешь, что такое бессонница – улыбнулся «Филин», обменявшись взглядом с «Драконом».

Оба они были старше Дмитрия лет на десять-пятнадцать, что в глазах последнего делало их глубокими дедами. Где ему было знать о быстротечности времени и прочих привратностях судьбы! Ведь пока тебе двадцать пять, то кажется, что тридцать пять-сорок – это настолько далёкие годы, что до них ещё целая жизнь… А пока… А пока надо успеть поужинать, прибыть на сбор командного состава и по его окончанию подготовиться к выезду.

В час ночи командиры отрядов уточнили детали предстоящей операции. В час тридцать колонна из трёх бэтээров, урча моторами и не включая фар, выдвигалась в направлении оцепленного десантниками села.

Стояла обычная здесь для весеннего времени ночь. Из-за тяжёлых облаков луна просматривалась еле-еле, сквозь сплошную пелену скорее угадывался её светлеющий на небосклоне блик. Кромешную темень не прорезал ни один её лучик, а сгущающейся с каждым часом туман не позволял рассмотреть фигуру человека на расстоянии свыше сотни метров.

– Скажи, когда сворачивать надо будет – обернулся к «Дракону» сидевший у водительского люка «Шатун» – командир группы разведки.

«Дракон», напряженно всматриваясь в темноту, и сам не мог с твёрдостью решить, на каком перекрёстке необходимо сворачивать с ведущей через всё село трассы. Слева приблизилась освещённая в нескольких местах кострами из газовых труб улица. «А ведь похоже, что по ней мы и проезжали днём» – подумал Илья и положил ладонь на плечо сидящего впереди «Шатуна».

– Вот на этом перекрёстке сворачиваем, не доезжая до освещённого.

Командир группы кивнул и, подав команду водителю, по рации оповестил позади идущие бэтээры о предстоящем повороте. Повернув, колонна продолжила движение в темноте вдоль полыхающих справа костров на параллельно расположенной улице. «Дракон» поднял руку и показал направление конечной цели.

– Нам туда. Не доезжая окраины села, повернём направо и прём по прямой метров восемьсот.

«Шатун» кивнул и, поправив микрофон, передал очередную команду водителю. Движение колонны замедлилось и у пересекавшей дорогу узкой грунтовки бэтээр остановился вовсе. За ним замерли остальные машины.

– Может, свернём на освещённую улицу?

«Дракон» отказался – его не прельщала перспектива оказаться в роли хорошо подсвеченной цели. Командир поднёс к глазам прибор ночного видения. Осмотрев впереди лежащую местность, он передал его особисту.

– Вон там впереди, – показал спецназовец несколько правее пути выдвижения, – перпендикулярно дороге – ряд домов. Есть ли там дорога, я не увидел. Посмотри, может это та улица, которую мы ищем?

Илья взглянул в прибор. Самой дороги видно действительно не было. Весьма возможно, что она заслоняется расположенной вдоль неё грядой домов. А может, её там нет вовсе. Поведя прибором чуть правее, «Дракон» увидел местами открывающуюся взгляду ленту дороги. «Должен быть впереди перекрёсток» – вспомнив расположение сетки дорог на карте, решил он и возвратил прибор.

– Едем вперёд, до первого перекрёстка. Вдоль тех домов должна быть дорога.

На малой скорости колонна снова двинулась вперёд. Вскоре действительно показался поворот направо. Повернув, бэтээры набрали ход и понеслись вдоль окраины села. Через две минуты уже подъезжали к нужной улице.

– Здесь сворачиваем! – крикнул «Шатуну» «Дракон» и машины, не снижая скорости, двинулись в указанном направлении. «Дракон» опустил на лицо маску. То же самое проделали фактически все бойцы отряда.

Вот и дом – крепость. Обогнув его угол, передовой бэтээр остановился и с бортов посыпалась разведка спецназа. Преодолевая ограждение из сетки – рабицы, бойцы устремились к дому со стороны огорода. Особист бегом возвратился к забору со стороны фасадной части дома. У его ворот перед вторым бэтээром замерли бойцы штурмовой группы «Смелого». Илья подбежал к ним и рукой показал первые трое ворот от угла забора. Дальше начиналось домовладение соседей. В полном молчании завёлся двигатель и «крокодил» с первого же удара проломил двустворчатые металлические ворота. Бойцы хлынули внутрь двора. Через считанные секунды они, выбив окно рядом с входной дверью, уже вваливались в дом. По всем комнатам запрыгали лучи фонариков и изнутри донёсся испуганный женский крик. Через минуту он смолк, сменившись на довольно вялые причитания. Когда «Дракон» добрался до освещённой несколькими фонариками просторной комнаты, то увидел лежащего на полу перед разложенным диваном чеченца. Из всей одежды на нём были свитер, брюки и носки. Руки его уже были в наручниках и заведены за спину. Рядом стояло восемь бойцов. Остальные частью продолжали поиск бандитов в других комнатах и пристройках, частью остались на прикрытии подступов к объекту. Глядя, как один из присутствующих спецназовцев выворачивал содержимое карманов брюк задержанного, «Дракон» спросил:

– Документы при нём?

Обыскивающий отрицательно покачал головой, нагнулся ещё ниже над лежавшим «чехом» и рывком запрокинул назад его голову:

– Где паспорт?

– Там, в куртке. На стуле куртка, рядом с кроватью – прохрипел чеченец и, опустив голову к полу, замолчал.

В комнату заглянули две женщины в ночных рубашках и накинутых на плечи платках.

– За что вы его, ничего не сделал парень. Отпустите его… – нерешительно попытались они возобновить причитания.

Командир кивнул стоявшему у дверей бойцу. Тот подошёл к кутающимся в платки хозяйкам и, приобняв их за плечи, спокойно выпроводил из комнаты. Илья отыскал наконец паспорт во внутреннем кармане матерчатой куртки. Ещё оставалось время на более тщательный осмотр комнаты.

– Помогите, ребята – обратился он к бойцам, берясь за край кровати.

Через минуту все убедились, что под ней никаких люков нет. Двое других бойцов уже отодвинули стоявший у окна стол и отбрасывали расстеленную под ним дорожку. «Подпол!» – услышал Илья и подошёл к собравшимся у лаза спецназовцам. Рывком откинув крышку, он отклонился от зияющего чернотой открывшегося квадрата. Пятеро солдат обступили проём в готовности открыть огонь. Достав из разгрузки фонарик и приготовив пистолет в другой руке, Илья посветил вниз. Скачущий луч высветил земляной пол с заставленными консервацией полками.

– Пусто! – объявил он, поднимаясь.

В комнате собрались уже обе группы. Кроме задержанного и двух старух, в доме и пристройках ничего не обнаружили. По окончанию поиска «Филин» подошёл к «Дракону» и спросил:

– Всё?

– Всё – подтвердил тот, ещё раз обведя взглядом помещение.

– Уходим! – скомандовал старший и через минуту обе группы, выбравшись проторёнными ими же путями, достигли ожидавших их бэтээров.

О посещении ночных гостей напоминали лишь разбитые окна, сдвинутая в угол смятая кровать и чернеющий проём открытого подвала.

Через двенадцать минут колонна подъезжала к месту дислокации отряда. Заехав на недолго пустовавшие промежутки в ряду боевой техники, БТРы заглушили двигатели. Прыгавшие с них спецназовцы торопились занять места в строю своих подразделений. По команде командиров групп бойцы разрядили оружие. Потребовалось ещё пару минут на повторную проверку личного состава. Ожидавшего в стороне «Дракона» окликнул «Филин». Подойдя поближе, он спросил:

– Что, доставленными сейчас займёшься или утром?

Илья не любил откладывать допросы на потом. «По горячему» в большинстве случаев можно было добиться результатов, которых не приходилось ожидать от беседы с пришедшим в себя после захвата злодеем.

– Сейчас. В помощь пару бойцов оставьте.

«Филин» показал рукой на неподвижных спецназовцев, стоявших у разложенных на земле в ряд бандитов.

– Четырёх хватит?

– Хватит.

Они подошли ближе к уткнувшимся в грязь лицами трём телам.

– Ну с этим ты в курсе. – кивнул начальник разведки на знакомого уже особисту чеченца – А этих двоих в белой мазанке взяли. На третьем адресе, у эмира – пусто.

Илья посмотрел на лежавших рядом подростка лет шестнадцати и немолодого уже мужчину.

– Для начала их разложить надо подальше друг от друга. А я пока начну с доставленного из «крепости».

Задержанного рывком подняли на ноги. Не давая возможности выпрямиться и пригнув голову низко к земле, потащили к означенному «Драконом» месту.

Накрапывающий доселе дождь усилился. «Могу не успеть», – с досадой подумал Илья, шагая следом за бойцами. Добравшись до дальнего бэтээра, бойцы толкнули «чеха» на землю. «Дракон» подсветил фонариком в развёрнутый на первой странице паспорт. Прочитав данные чеченца, громко спросил:

– Фамилия!

– Межиев Харон. Я здесь живу, в селе. Мой дом рядом с тем, где я спал.

– А что же тебя в чужой дом понесло?

– Там мой товарищ живёт, Шалыгов Хож-Магомед. Он с отцом и братом в город уехали, а меня просили заночевать: женщины одни остались – страшно.

Особист склонился над лежащим лицом вниз бандитом:

– Жить хочешь?

– Хочу. – промычал тот из-под надвинутой шапки.

– Тогда рассказывай. Первое – кто стрелял четыре дня назад в русских солдат. Второе – где хозяин дома, из которого тебя взяли. И третье – кто зарыт у них во дворе? С ответом не тороплю – размышляй, пока я со второй сволочью разговаривать буду. Если к моему возвращению не будешь откровенен, то тебе будет гораздо хуже, чем сейчас.

– Я ничего не знаю! – стараясь повернуть голову в сторону допрашивающего, прохрипел чеченец – Я простой человек, овощи на огороде выращиваю, тем и живу…

– Понятно.

«Дракон» поднялся и обернулся к присевшим рядом на корточки солдатам.

– Останьтесь пока с ним, ребята.

Не тратя больше времени на первого, особист направился к противоположенному краю выстроенной в ряд техники. Под ногами смачно чавкала грязь. Словно клей, она схватывала измазанную до верха обувь, не торопясь позволить ей оторваться от земли при очередном шаге. Вот и последний бэтээр. За ним, рядом с ожидающим бойцом – распластанное в растекающейся грязи тело. Заведённые за спину руки сцеплены в замок. Илья наклонился над молодым парнем:

– Фамилия, имя, где живёшь?

– Усумов Идрис.

Голос его срывался толи от страха, то ли от холода, всё тело била крупная дрожь. Судорожно вдохнув, задержанный назвал свой адрес.

– Тебе сколько лет?

– Пятнадцать исполнилось. В ноябре.

Илья мягко положил ладонь ему на плечо.

– Ты успокойся. Бить мы тебя не собираемся и отца твоего никто не тронет… Если будешь правду говорить. Ты меня хорошо понял?

– Понял! – попытался кивнуть головой парень.

– Братья Дугушевы от тебя далеко живут?

– Нет, рядом. Они за перекрёстком живут, выше.

– Через сколько домов от тебя?

– Через три дома. Их четвёртый.

– Чем они занимаются?

– Вахаббы они. Оружие у них есть – автоматы.

– Кто с ними в прошлом бою участвовал? В солдат кто стрелял?

– Они и ещё несколько человек. От них через дорогу Хизир живёт, Арсаев. Он стрелял. Ещё парень по имени Хамзат. Он в другой половине села живёт.

– Сколько лет Хизиру?

– Тринадцать. Он за рулём машины сидел, когда ваших в засаду заманивал. У него вся семья вахаббы. Отца четыре месяца назад убили.

Подросток замолчал. К всё усиливающемуся дождю добавилась предутренняя прохлада. Было слышно, как от долгого лежания в холодной грязи зубы допрашиваемого выбивают частую дробь.

– А что Хамзат? – напомнил особист – На какой улице он живёт?

– Я не знаю. Я вообще ту часть села плохо знаю. Если от роты по трассе ехать, то сворачивать надо на третьем или четвёртом перекрёстке от кладбища.

– Показать сможешь?

– Смогу.

Поговорив с задержанным ещё пару минут, Илья возвратился к оставленному с другой стороны бэтээров бандиту. Он застал того сидящим на коленях всё в той же надвинутой до подбородка шапке. Оба стоявших рядом бойца обернулись к подошедшему.

– Он созрел. – произнёс один из них и, слегка толкнув того носком ботинка в плечо, скомандовал – Рассказывай!

Было слышно, как чеченец шумно вдохнул воздух.

– Стреляли братья Эдильбиевы – Аюб и Ваха. Живут вверху, в той стороне села. Ещё Тасуханов Хамзат и братья Арсаевы – Магомед, Абубакар и их младший, недоносок, Хизир. Все вахаббы. Отец их, сволочь, несколько месяцев назад убит, а эти всё продолжают… Самый активный из них – Хизир. Ему лет тринадцать – пятнадцать. У всех «тюльпаны» – автоматы с короткими стволами. Они меня насильно заставили.

– Ты стрелял?

– Нет. Я у них наблюдателем был. У въезда в село со стороны роты корову пас и о всех передвижениях по рации передавал.

– Кому передавал? Что за рация и где она?

– «Кенвуд». Я по ней с Андроном на связь выходил. Ему же её и отдал потом.

В последнее утверждение Илья не поверил. «Жаль, что не нашли рацию. Скорее всего в доме где-то лежала, – с досадой подумал он – Сейчас уже, пожалуй, поздно. Перепрятали бабы». Возвращаясь мыслями к допросу, он спросил:

– Кто такой Андрон?

Чеченец ответил не сразу:

– Командир этого отряда. Живёт в той стороне села. Примерно там же, где бой был. Настоящее его имя – Харон. Он раньше наркоманом был, вот ему в очередной раз, когда вдоволь накололся, видение было как будто. Рассказывает, что откровение ему снизошло, что в прошлой жизни он имя «Андроник» носил. А в этой жизни, говорит, мне предназначение пророком быть. Тоже вахабб, сволочь.

– Кто солдата убивал?

– Он добивал. Сам. Остальные отказались, а Харон стрелял и смеялся…

Из дальнейших расспросов выяснилось, что живёт Харон с матерью, двумя братьями и женой старшего в доме у перекрёстка двух уже известных спецназовцам улиц. На одной из них постоянно квартируют арабы, практически через каждый дом. Хароновский двор с двух сторон огораживает высокий кирпичный забор. Засада была и бой вёлся в квартале, примыкающем к домовладению этого новоявленного «пророка». Засаду устроили всего десяток человек, хотя отряд его насчитывает до четырёх сотен. Единого командира, как это часто случается среди чеченцев, у данного отряда нет. Харон среди нескольких главарей имел наибольшее влияние. Но перед самой засадой бандиты рассорились из-за сущего пустяка. Накануне в одном селе у колхозников отобрали трактор и не сошлись в разделе вырученных за него денег. В результате Харон остался с непосредственно подчинёнными ему четырьмя десятками отморозков, из которых для засады отобрал самых активных и преданных. Из принимавших участие в бою бандитов в селе никого не осталось, почти все попрятались в соседних населённых пунктах у родственников и знакомых – первой же ночью после утренней засады ушли по пересекающему село водоканалу. Масхадовцы, ахмадовцы и прочий сброд также успели покинуть места своих отсидок. Фактически здесь осталась лишь малая часть бандитов, уверенных в своей безнаказанности. Но и они, поняв, что русские на этот раз за село взялись всерьёз, вынуждены были каждую ночь менять места пребывания. Днём слонялись в людных местах – на улицах, тупиках или на шумном рынке.

– Тех, кого сюда с тобой привели, знаешь?

– Нет. Нас в разных машинах везли, наверное. Я слышал, что кого-то рядом на землю ложили, но разговаривать нам не дали.

Илья назвал несколько известных ему фамилий и имён боевиков, расспрашивая об их адресах и принадлежности к тому или иному отряду. Среди них упомянул и о задержанных Усумовых.

– Али – не бандит. Он в колхозе работает, на огороде у себя возится. Он честный, потому и бедный. А сын его – Идрис, с хароновцами связался. Он со своей стороны села за подходами наблюдает. Заодно докладывает, кто из соседей чем дышит. Он со своим дружком, ублюдком Хизиром Арсаевым, в машине сидел, за которой солдаты перед боем погнались. Он же с Хизиром по домам бегал и предупреждал всех, что сейчас русских здесь убивать будут.

– Идрис в солдат стрелял?

– Нет – покачал головой чеченец после некоторого раздумья.

– Усумовы – вахаббиты?

– Нет. Про младшего сейчас не скажу, а отец его – мусульманин, с вахаббами не связывался никогда. Я бы тоже не связался, но Харон угрожал мне. Говорил, что если не буду делать так, как он говорит – расправится с моей семьёй.

Илья задал ещё несколько вопросов об отряде Харона и других трёх квартируемых в селе. Выяснилось, что оснащены бандиты довольно неплохо. Так, помимо наличия у каждого хароновца автомата с глушителем, в отряде имелись снайперские винтовки, пулемёт и гранатомёты. И всё же снаряжение ахмадовцев, масхадовцев и абударовцев ещё более превосходило по количеству гранатомётов, гранат к ним и прочим боеприпасам. У них имелась даже пара самодельных миномётов. Словом, развернулись «чехи» в селе основательно и у спецназа работы было много. Илья перекинул через плечо оставленный на время автомат и повернулся к ожидающим рядом солдатам.

– В отстойник его. С ним хватит.

Бойцы пинком подняли на ноги сникшего ичкера и, по прежнему не давая выпрямиться, повели прочь. Илья снова направился вдоль ряда бронированной техники. Приходилось возвращаться к молодому «крысёнышу». Дождь к этому времени перешёл в хороший ливень. Под порывами ветра струи воды били по растущим на глазах, пузырящимся лужам. Одежда под «эркой» промокла. Добравшись до места, «Дракон» застал ту же картину. Рядом с валяющимся в грязи подростком с по прежнему невозмутимым видом стоял боец. Нескольких минут хватило, чтобы из беседы с Идрисом получить сведения о задержанном в другом доме бандите. Как и ожидалось, несчастной «овцой» тот всего лишь прикидывался. Кроме роли соглядатая, он выполнял поручения по закладке фугасов у дорог, чем занимался довольно успешно. Участвовала эта «овца» и в недавней засаде.

– Ну а ты где был? – сжал плечо подростка допрашивающий.

– Дома сидел. Я на улицу редко выхожу, отцу с матерью помогаю. Я не такой, как Хизир.

– А какой?

– Я на огороде работаю, мать слушаю. Не ругаюсь, на улицах допоздна не засиживаюсь…

Илья молча слушал ноющий голос парня. Было ясно, что перед ним пособник бандитов. Через пару – тройку лет он заматереет и, скорее всего, как и большинство его земляков, станет вымогать, убивать и насиловать по всей матушке – России. Но это потом. А сейчас… А сейчас перед ним лежал промёрзший, промокший насквозь подросток, «ломать» которого просто не поднималась рука. «А может, ему хватит сегодняшних приключений… Может, одумается за эти дни? – терялся в раздумьях Илья – Ладно. Пусть живёт».

Из-за набравшего силу ливня допрос пришлось прекратить. Когда он добрался до своей палатки, было четыре утра, но начальник разведки не спал. Увидев вошедшего, он сел на кровати.

– Ну как, есть что-нибудь?

– Есть! – коротко ответил Илья.

Подбросив дров в остывающую «буржуйку», он снял промокшую под дождём «эрку» и развесил её вместе с маской на протянутом над печкой телефонном проводе. Затем, подозвав «Филина», он развернул на своей кровати карту.

– Тех двоих – отца и сына, что из глиняного дома, взяли ошибочно. Дугушевы рядом проживают, оказывается. Но взяли их не зря. Пацан оказался в курсе многих дел. По большому счёту, у этих чехов каждая собака знает – кто в каком отряде и что за каждым из них водится! Говорить только никто не хочет, пока «за задницу не возьмёшь». Этот «муравейник» – не исключение. Короче, картина такая…

«Дракон» подробно рассказал разведчику о добытых при общении с задержанными сведениями: уточнённых количестве и составе отрядов, путях их отхода и адресах возможных ночёвок оставшихся в селе бандитов.

– Днём они, гады, по переулкам да тупикам шляются, да на рынке в толпе стоят в большом количестве. Сгрести бы этих чехов всех разом, а здесь уже эту сволочь отсеять! – с жаром закончил Илья.

«Филин» посмотрел в сторону сопящего на кровати Дмитрия.

– Твой коллега перед тобой вернулся. Говорит, фэшники с тем же предложением к командованию выйти хотят. Третий отряд тоже сегодня двоих взял.

– Завтра надо будет с ними переговорить – узнать, что там у них появилось. Формально говоря, информацией обменяться! – стягивая с себя свитер, сказал Илья.

Разведчик поднялся и, потянувшись, плюхнулся на свою кровать. Через минуту оба спали. Снаружи бушевала непогода, а в раскалившейся печке мирно потрескивали дрова.

Утром командир внимательно выслушал доклад Ильи и с необходимостью зачистки слоняющейся на рынке толпы согласился.

– Пора за них взяться. Село перекрыто, о торговле и речи быть не может, а эти гады на площадке всё равно кублятся. Ясно, что бандитов прячут, да по первому свистку в заданный квадрат ломятся нашим действиям мешать!

«Вепрь» помолчал, раздумывая, и свернул карту.

– Я сейчас на совещание, а затем рынком и займёмся.

Ждать пришлось недолго. Через час оба отряда спецназа выдвигались в направлении села в готовности занять исходные для зачистки рынка и прилегающих улиц позиции. Планировалось задержание всех шастающих на рынке мужчин с последующим отсеиванием на территории базы тех, кто по имеющейся информации не проходил. Особисты на операцию не поехали, решив, что необходимости в их присутствии там в настоящее время нет. Освободившееся время решили использовать для обстоятельного обмена сведениями и уточнении ранее поступивших данных о боевиках с операми ФСБ. И те и другие были основательно измотаны практически непрекращающимися в течение нескольких суток операциями. Поэтому работу с доставленными в процессе проводимой зачистки селянами они решили доверить тем, кому формально и положено было с ними заниматься – развернувшим поблизости «фильтр» милиционерам. Уточнив данные захваченных и уничтоженных бандитов, оперативники отметили на картах уточнённые у коллег адреса ещё бегающих и доселе им не известные. Дабы при очередной операции, в темноте ночи, не принять друг друга за боевиков, выбрали удалённые друг от друга районы действий в селе. Особисты посидели ещё минут десять за выставленным фээсбэшниками угощением, но злоупотреблять гостеприимством хозяев не стали. Видя утомлённость ребят, Илья с Дмитрием попрощались и вышли из раскинутой недалеко от фээсбэшного «отстойника» палатки. Собственно, «отстойник» представлял собой ни что иное, как охраняемый парой милиционеров крытый «Урал». В кузове некоторое время содержались преступники, доставленные с проводимых под руководством фээсбэшных оперов операций. После короткого, но тщательного разбирательства, по результатам полученной информации принималось решение: либо отправлять отработанного задержанного в милицейский «фильт» для дальнейшей работы с ним, либо… либо не отправлять.

– Когда же эта грязь пройдёт! – в сердцах бросил подскользнувшийся в очередной луже Дмитрий.

– Да ещё месяц, пожалуй, хляби эти потоптать придётся! – отозвался бредущий следом Илья.

Порывы ветра гоняли по небесам рваные клочья облаков. Туман развеялся и взору открылся край находящейся за десятки километров отсюда горы. Она была самой ближней из начинавшейся далее каменной гряды, за которой пряталось выходящее на равнину ущелье. Мужчины добрались до своей палатки, где перекусили и свалились отсыпаться. Ночь обещала быть тяжёлой.

В час уже были на ногах. Отряд, с которым работал Дмитрий, действовал большей частью по информации фээсбэшников. Их РОСНовцы где-то подзадержались и парни пока работали со спецназом внутренних войск. Практически вся работа держалась на молодом, высокого роста опере. Село находилось на его зоне и «карты» в руках были у него. С первых же минут разговора с ним становилось ясно, что подробной информацией о пригревшихся в этом рассаднике бандитах, владел только он. Непонятно было, чем именно привлекал его собственный позывной – «Аспирант», но опер им даже по своему гордился. Иногда, в редко выпадающие часы отдыха, его можно было увидеть расхаживающим среди палаток третьего отряда в покрывающей голову светлой фетровой шляпе. Оставаясь, как и все окружающие, в комуфлированой зелёной форме, он выглядел в этом головном уборе довольно оригинально. Впрочем, эта слабость не мешала ему, выезжая со спецназовцами, захватывать всё новых бандитов, добывать свежую информацию о разгуливающих на свободе активистах – словом, «мочить» последних и в чистом поле, и в спальных комнатах, и в туалетах. Вот и сейчас он мёртвой хваткой вцепился в населяющих целую улицу отъявленных отморозков. Большинство их сбежало ещё до прибытия спецназа и фээсбэшников, но части всё же не удалось избежать возмездия со стороны русских силовиков. Малой части. А это парней не устраивало. Неоднократно поднимался вопрос о необходимости перенесения операции на соседние сёла, в которых, в ожидании окончании зачистки, скопились как местные, так и согнанные со своих насиженных мест бандиты. Но командование упорно настаивало на продолжении действий спецназа именно в этом селе. До сих пор не был возвращён автомат погибшего в устроенной засаде солдата. Ко всему прочему, проводимые плановые дневные зачистки результатов в изъятии оружия почти не дали. И то и другое в Ханкале прежде всего воспринималось как итог безуспешных действий. Уничтоженных в боестолкновениях арабов либо других иностранных подданных не было, а уничтожение или захват чеченских бандитов было делом неблагодарным. В процессуальном порядке доказать, что этот подлец за минуту до своей смерти с удовольствием постреливал из автомата в солдат, было невозможно, к тому же любое возбуждённое против задержанного негодяя дело судебной перспективы не имело. Даже из выживших каким-либо чудом, освобождённых военными рабов, возвращаться из Росси в Чечню для дачи показаний в местном суде, никто не отваживался: повторить пройденное заново дураков не находилось. Убитые солдаты и русскоязычные местные жители в силу понятных причин показаний также дать не могли. Оставшиеся теоретически возможные свидетели из чеченцев на практике таковыми не являлись. Все они сами на деле выступали активными или пассивными пособниками тех, кто совершал преступления в отношении инородного населения, либо просто не имели желания помогать в наказании чеченца из-за каких-то русских. Оставался один верный показатель – изъятое или «добровольно» выданное оружие. Такого в наличии не было и приходилось здесь задерживаться в ожидании, когда старейшины соберут у селян десяток автоматов и преподнесут их, дабы набившие оскомину действия военных прекратились, и скучающие поблизости боевики смогли спокойно возвратиться в свои дома к семьям и родственникам. Время шло, а желаемого результата всё не было. Неоднократно приглашались администрация села и состоящие в совете старейшин старики, но никаких изменений не предвиделось. Высоким чинам не дано было понять, что время на месте не стоит. Оно каждый год вносит изменения не только в количество «вбуханных» в «чёрную дыру» бюджетных средств, но и в отношения между чеченцами. Война оставила в легендах безоговорочное почитание старших младшими. Что касается своих семей, то следование обычаям и уважение друг к другу имели место до сих пор. Так же бытовало ещё обыкновение в действиях своих сообразовываться с интересами своего тейпа. Но подчиняться старику только потому, что он принадлежит к какому-то совету старейшин, давно уже никто не собирался. «Что вы, русские, хотите от этих выживших из ума людей? – удивлялись обыватели в беседах с самими же военными – Власть и уважение сейчас у тех, в чьих руках автомат и отряд головорезов за плечами. Таких будут слушать и идти за ними».

Как бы там ни было, но спецназ в этой вынужденной задержке времени не терял. Даже из оставшихся в селе бандитов были выловлены далеко не все. Свежая информация продолжала поступать и работы оставалось «непочатый край».

Собрав своих офицеров, «Вепрь» ещё раз уточнил задачи каждому. Закончив, посмотрел на часы.

– Выезд назначен на два. Но своевременность в наших действиях не всегда оправдывается. Я принял решение выдвигаться сейчас. Пятнадцать минут опережения лишним не будет.

Через считанные минуты завелись двигатели. Забравшись на борт бэтээров, спецназовцы услышали шум выдвигающейся к трассе колонны. Это торопился на задание третий отряд. Командир усмехнулся: «Опередил всё же „Удав“!». Через несколько секунд вдогонку рванул и второй.

Дежурных костров в селе стало гораздо больше. Освещена была практически каждая улица. Ещё при подъезде к окраине, бойцы услышали звон от частых ударов о металл.

– По трубам бьют! – обратился к сидевшему рядом Илье «Шатун».

Действительно, выставленные жителями дозорные услышали приближающиеся колонны бронетехники и спешили сообщить об этом ударами о протянутые между домами трубы газопровода. Стук раздавался именно по тем улицам, по которым в настоящее время двигались обе колонны. Они уже порядочно удалились друг от друга, но даже по разные стороны села продолжал достигать слуха дробот ударов металла о металл.

– Ну что же, покатаемся! – бросил «Вепрь» и отдал очередную команду водителю головного бэтээра. Колонна внезапно свернула вправо, проехала два квартала и снова повернула, сбивая с толку ичкерских наблюдателей. Металлическая дробь стала раздаваться со всех сторон. Миновав вдоль по улице ещё пару километров, спецназовцы повторили манёвр. Подаваемые чеченцами выборочные сигналы превратились в сплошную какофонию. Грохот металла стоял по всему селу. Убедившись в успехе предпринятых им мер, командир принял решение перейти непосредственно к зачистке запланированных адресов. Через пару минут разбившийся на две группы отряд уже штурмовал расположенные в соседних кварталах домовладения недавно выявленных бандитов. «Дракон» выбрал себе добротное строение за высоким металлическим забором зелёного цвета. Точнее сказать, строений было несколько. Здесь проживали два брата и двор отстраивался на двоих хозяев. Обоим было за сорок и разросшиеся семьи их проживали в двух расположенных напротив друг друга кирпичных домах. Здесь же располагались всевозможные хозяйственные постройки: сарай, коровник, птичник и прочие, более мелкие, приспособленные для нужд обывателя сооружения. Как водится, в конце двора обнаружилась выкопанная и залитая бетоном глубокая узкая яма с лежащей сверху решёткой – зиндан для рабов. Он оказался пуст. Не было избытка и в жителях домов. Вбежавшие внутрь бойцы обнаружили только двух женщин лет пятидесяти и тридцати, да трёх воющих детей. По информации, кроме братьев, здесь же со своими семьями жили и трое их сыновей. И отцы и их сыновья исповедовали вахаббизм, являлись активными участниками бандформирований. В их дворе часто видели арабов, систематически собирались на совещание главари отрядов. «Дракону» этот адрес, как возможное укрытие боевиков, стал известен несколько ночей назад, но проверить его он решил только сейчас, когда на протяжении двух суток в этом районе никто не работал. Видя, что в жилых помещениях никого нет, он вышел во двор, оставив в комнатах трудившихся в поисках возможного лаза бойцов. Мимо молча прошмыгнули, таща за собой детей, обе хозяйки. «Что-то не так…» – решил «Дракон» и шагнул к сараю.

– Смотрели? – спросил он у присевшего у угла спецназовца.

– Нет. – ответил тот и продолжил обшаривать взглядом наступающую со стороны огородов темноту.

Со стороны летней кухни подходили двое бойцов. Не дожидаясь, их «Дракон» слегка приоткрыл двери сарая и проскользнул внутрь. Он сделал шаг в сторону и прижался к стене. Рука тщетно нащупывала в кармане разгрузки фонарик. «Куда же он запропастился?» – с досадой подумал Илья, но тут же вспомнил, что перед посадкой на бэтээр набил этот карман пачками с запасными патронами, а фонарик переложил в другой, расположенный со стороны поясницы. «Дракон» сделал несколько шагов вдоль стены, продолжая движение к набитому досками углу, при этом заведённой за спину рукой открывая клапан заднего кармана. Внезапно темнота осветилась вспышками слева, над головой дробной очередью защёлкали о стену пули, и Илья услышал грохот своего автомата. Через десять секунд всё стихло. Во дворе послышалась команда «Шатуна» и топот бегущих ног. Совсем рядом, за стеной, раздалось клокотание спецназовских «глушаков». Дверь в сарай с шумом распахнулась. Стараясь придать голосу как можно больше спокойствия, Илья прокричал:

– Вы обо мне не забудьте, а то вместо шакалят Дракона подстрелите!

Вдоль стены, по обеим сторонам от входа, перебежками уже двигались четверо бойцов.

– Ты, «Дракон»? – приблизившись в темноте вплотную, выдохнул сержант с позывным «Шмель».

– Я.

– Куда стрелял-то?

– За сеновал – повёл стволом автомата Илья.

Оба прислушались. С той стороны послышалось тяжёлое дыхание и тихий стон.

– По сеновалу огонь! – скомандовал сержант и пять стволов заработали, опустошая до конца магазины.

Перезарядив оружие, бойцы забрались наверх. Лучи фонариков осветили два неподвижно лежащих тела. Вытянув их из чернеющего мокрого сена, нашли документы: паспорт и справку о временной регистрации в данном селе. Сержант запросил по рации «Шатуна» и сообщил:

– У нас в сарае ещё два. Готовы уже.

Затем, повернувшись к «Дракону», продолжил:

– Уходим. Наши на огороде ещё троих грохнули. Больше никого не нашли.

Через пятнадцать минут участвовавшие в операции группы возвратились на базу. Обошлось без потерь, лишь один из бойцов в завязавшейся было перестрелке «поймал» несколько граммов свинца. Пуля, перебив надвое клинок засунутого в карман разгрузки ножа, по касательной прошлась по пластине бронежилета, развернув и отбросив назад солдата, практически не нанеся ему никаких повреждений.