Читать книгу Дети Империи - Олег Измеров - Страница 16

Дойдя до Майского парка, Виктор понял, что «Ударник» – это не что иное, как знаменитая на всю Бежицу трехзальная «Победа». Здесь она была еще двухзальной и в войну разрушена не была. К окошкам касс у входа, несмотря на холод, тянулась длинная очередь.

– Вадим! Вадим! Вот он, у самой кассы стоит! Вадим! Еще один билет! Товарищи, имейте сознательность, пропустите гражданина на билеты деньги передать! Ну на билеты же не хватает, мы только что принесли!

В фойе перед сеансом на эстраде играл джазовый квартет. Виктор пригласил Вэллу в буфет и взял ей мороженое. Во-первых, она одна из их компании оказалась без кавалера, во-вторых, неизвестно, сколько бы он простоял в этой очереди, решись пойти сам.

«Ударник»-«Победа» приятно удивлял Виктора узорными бронзовыми люстрами, обилием выкрашенной под золото лепнины и плюшевых штор.

– Недавно ремонт делали, – проинформировала Вэлла. – Теперь самый красивый кинотеатр во всем городе. На этом фильме уже пол-института побывало. А вы какое больше мороженое любите? На фабрике-кухне есть ледовый бар, там готовят мороженое и парфе. Это какой звонок, еще второй?

Красный зал был ностальгически знакомым, особенно деревянные лакированные стулья с хлопающими сиденьями. Вот люстра – это да. Чтобы лампочки менять, ее, наверное, по тросу вниз спускают?

Матовые шары начали меркнуть, тяжелый плюш занавеса гудящие электродвигатели растянули в разные стороны, и под бодрый марш-фокстрот на экране появилось название кинохроники: «Родная страна».

Виктор впился глазами в экран. В первом сюжете какой-то академик архитектуры доказывал, что небольшое увеличение номенклатуры стандартных стеновых панелей, вопреки мнениям критиков, не привело к существенному удорожанию строительства, но позволило резко разнообразить вид жилых домов.

– Города социалистического будущего, – провозглашал с экрана академик, – не должны выглядеть однообразными рядами индустриальных строений. Помните, что завтра благодаря резкому повышению производительности труда в стройиндустрии каждая семья будет жить в отдельной квартире, где есть ванная, душ, газ на кухне, холодильные шкафы и стиральные машины. И тогда на первый план выйдет эстетическое воздействие среды на сознание советского человека…

Камера показала уже построенные улицы и кварталы, создатели которых явно вдохновлялись стилем американских городов начала века. «Как из детского конструктора можно собрать сотни разных моделей, так и этот гигантский конструктор дает новым зодчим возможности бескрайнего полета фантазии…»

Прощай, «Ирония судьбы», подумал Виктор. Как же теперь Женя Лукашин, попав в Ленинград на 3-ю улицу Строителей, перепутает ее с московской? И как вообще его трезвого в самолет погрузят? Впрочем, остается еще «Служебный роман»… или просто сюжет изменится, например, Женя этот будет какой-нибудь рассеянный ботаник…

Кинохроника продолжалась. В Москве шло строительство шестисотметровой телебашни. Горьковский автозавод наращивал выпуск семиместного лимузина «спутник» – машина была не похожа ни на «ЗИМ», ни на «Чайку», и выглядела компактной, стильной и элегантной. В Сибири прокладывались высоковольтные линии. А вот начато строительство атомного ледокола; на верфи побывал Берия. Скромненько он как-то, сюжет с главой государства идет не в начале, а в середине, и опять-таки без митинга, без выступлений, а просто ходит, показывают ему производство, задает вопросы специалистам, и вообще в центре внимания рассказ о самом ледоколе. Никакого пиара почему-то. Московский «Спартак» выиграл у «ЦСКА» в канадский хоккей на последней минуте – 4:3. Рижские и ленинградские модельеры продемонстрировали новые модели весеннего сезона, которые направят в торговую сеть уже в конце февраля.

После короткого перерыва началось «Грозовое небо». Фильм был о военных летчиках, защищавших бакинские нефтепромыслы от налетов королевских ВВС Англии «где власть в это время захватила милитаристская клика во главе с Черчиллем» летом 1942 года. Насколько можно было понять из начала, Англия хотела этим сорвать поставки нефти в Германию, за которую немцы строили в нашей стране целые заводы и отдавали передовые технологии. («Вона как! – подумал Виктор. – А я-то гляжу, отчего тут «фольксвагены» и «опели» раскатывают!»)

Картина и в самом деле оказалась захватывающей. Примерно как если взять ленту «В бой идут одни старики», добавить к ней романтизм «Офицеров» и масштабную зрелищность американской «Тора! Тора! Тора!». При всем при этом война в фильме, несмотря на ограниченность масштабов, выглядела кровавой и страшной, особенно бомбежки жилых кварталов Баку, огненный шторм, в котором погибли тысячи людей. Союзники в этой версии истории мало чем отличались от люфтваффе. Впрочем, они и так мало отличались – вспомнить хотя бы Дрезден, Хиросиму, бомбардировки Вьетнама… Сбитый британский ас из фильма на вопрос, почему он расстреливал колонну беженцев, отвечает: «Нам сказали, что там не будет людей, одни туземцы».

В фильме были и девушки-пилоты, и, конечно, трогательная любовь, и одна из линий вдруг безжалостно обрывается, когда одна из девушек, по фильму ее звали Лариса, расстреляв боекомплект, таранит вражеский самолет, разбомбивший школу. Она гибнет, еще не зная, что ее возлюбленный Павел уже тоже подбит, и когда он выбрасывается из горящего самолета, его парашют расстреливает вражеский истребитель сопровождения… Снято это все было жестко, без избытка пафоса, который порой проскальзывал в отечественных лентах сороковых-пятидесятых, но и без того размазывания слез по щекам на фоне национального флага, которое так любят создатели американских патриотических фильмов. Не было какого-то явного образа государства, страны, просто, как в древние времена, схватка с напавшими на пещеру безжалостными хищниками, война на выживание.

После фильма компания разбрелась по парам кто куда. Виктор проводил Вэллу до общежития и смотался в продуктовый, взяв на один раз скоропортящихся продуктов, а в качестве чего пожевать между делом – на всякий случай пакет сушек. Все-таки отсутствие холодильника в общаге – неудобство. Правда, зимой можно хранить продукты в авоське за форточкой.

Значит, стране в сороковых помогли нефтемарки. Фюрер был готов отдать за черное золото любой тогдашний хайтек, так что, выходит, и своих инженеров особо не требовалось, разве кроме ВПК. А теперь почему так взялись за их подготовку? (Виктор узнал, что размер стипухи уже был вытянут до брежневских размеров, то есть в местных – две сотни.) А скорее всего, отношения с фюрером почему-то испортились, вот лафа и обломилась. Логично. И видимо, всех, кто что-либо в технике смекает, реабилитируют. Удачно попал. Как говорится, не было бы счастья…

Ужинать опять пришлось в одиночку – соседи, очевидно, вернутся от подруг к комендантскому часу и ночью будут зубрить. После ужина есть свободное время. Может, прошвырнуться по местным бродвеям, посмотреть, что сейчас на месте Старого базара, Молодежной, узнать, наконец, где библиотека? Интересно, с одной регистрацией в читальный зал запишут?

Но собраться не пришлось – в комнату вновь заглянула Вэлла, уже переодетая в свой халатик.

– Виктор! Вы один? А вы задачи по термеху помните? У меня одна никак не получается, а завтра семинар. А списывать я не хочу – лучше разобраться. Вы поможете?

«Ну что ж, ничего плохого в этом нет, – рассудил Виктор. – Да и термех есть смысл вспомнить – чувствуется, здесь это пригодится».

У Вэллы тоже никого не было. Мебель была та же, но присутствие женщин выдавали украшавшие комнату вышивки, салфеточки, дорожки и закрывавшие окно шторы. На одной из тумбочек действительно стояла ручная швейная машинка – подольская, недорогая, второго класса, на другой красовался проигрыватель в красно-коричневом фибровом корпусе наподобие того, что во времена Виктора назывался «Юность». Вэлла подскочила к столу.

– Вот тут, посмотрите. Вот задача. Я начала решать и дошла до этого места. Чувствую, что просто, но почему-то никак не получается. Не знаю, что на что тут дальше.

Виктор взялся за учебник. Задача на самом деле оказалась несложной, и начала ее Вэлла правильно.

– Так вот тут же проекция этой силы. Составляем уравнение моментов, отсюда находим реакцию опоры. Ну а отсюда – соответственно линейное и угловое ускорение точки Б.

– Так просто? Слушайте, вы гений! – Вэлла даже подпрыгнула и присела на край стола. – Без вас бы я так и не догадалась. Можете меня поцеловать. – И она повернулась к Виктору в профиль, зажмурив глаза.

Виктор немного растерялся – предложение для него оказалось несколько неожиданным, и неизвестно было, как здесь поступают в таких случаях.

– Боитесь? – удивленно спросила Вэлла, не поворачивая головы и не открывая глаз.

«Видимо, тут у них так принято», – решил Виктор и чмокнул Вэллу в щеку.

Вэлла ойкнула, вздрогнула – и вдруг, неожиданно для Виктора, притянула к себе его голову и прильнула с сильным вдохом к его губам; так продолжалось секунду или две, потом она, будто опомнившись, резко отстранилась.

– Ох… Я совсем сошла с ума… Что теперь вы обо мне подумаете…

– Да ничего, все нормально, – ответил Виктор, – просто само собой так получилось.

– Да? Вы на самом деле так думаете? Вы не считаете меня распущенной?

– Нет. Я думаю, что ты красивая.

– Правда? Даже если бы я еще раз вас поцеловала?

– Конечно.

– Спасибо… – И Вэлла снова прильнула к его губам. Второй поцелуй продлился дольше.

– Ну все, хватит, – сказала она отдышавшись, – а то мы сейчас слишком далеко зайдем. И скоро подруги придут. Знаете, с вами легко. Вы какой-то простой и все понимаете. До следующего!