Читать книгу Сильнейший заговор на смерть - Олег Колмаков - Страница 8

Ближе к обеду от спячки отошёл и пятый этаж.

– О! Кажется, проснулись, – подметила супруга, суетившаяся на кухне и вдруг заслышавшая сверху отдалённый шум и какие-то разрозненные шаги.

Как акустики на подводных лодках мы замерли, прислушиваясь к любому шороху или стуку, доносившемуся с пятого этажа. Меж тем, там наверху, постепенно всё пришло в некое хаотичное движение. Задвигалась мебель, участились звуки шаркающих шагов, мы уже могли расслышать отдалённые голоса и чей-то отрывистый смех. После чего, звуки сверху переместились куда-то ближе к квартире Татьяны Ивановны. И вот, мы их вновь услышали уже на лестничной площадке.

– Вроде бы, вчерашние гости уходят… – едва ли не шепотом предположила Лена. На её лице вновь появилась улыбка радости и удовлетворения. – …Слава Богу, это наконец-то случилось.

– Им, уж давно пора было бы свалить, – поддержал я супругу.

Словно табун лошадей, цокая, топая, прыгая, сбегая и семеня, многочисленные шаги начали спускаться по подъездным ступенькам вниз.

– Блин, сколько ж их было в квартире? – шепнула Лена, очевидно опасаясь спугнуть тот самый момент, о котором мы только и делали, что мечтали на протяжении едва ли не трёх суток. Боялась, что гости вдруг остановятся, передумают разъезжаться по домам и вновь вернуться на пятый этаж, снова превратив наш дом в ад.

– Человек двадцать. Не меньше… – ответил я, прислушиваясь к подъездным звукам.

– Если не тридцать… – поправила меня супруга. – …Первые, похоже, уже выходят из подъезда, тогда как последние только-только покидают квартиру.

И вот, наконец-то наступила долгожданная тишина не только в подъезде или на улице, но и над нашими головами. Я вплотную приблизился к своей супруге.

– Быть может, самое время кое-чем заняться? – шепнул я ей на ухо.

– Чур, я первая в душ… – правильно поняв мой намёк, Лена направилась в сторону ванной комнаты. – …Расстели постель.

Воодушевлённый ближайшими перспективами, я включил сыну мультики и быстренько метнулся в спальню. Однако кое-какие обстоятельства вынуждены были остепенить мою былую прыть. Дело в том, что я вдруг услышал звук автомобильного клаксона, донёсшийся откуда-то с улицы. Он был достаточно настойчив, потому и моё сердце несколько ёкнуло. Дабы опровергнуть свои самые неприятные предчувствия, я осторожно выглянул в окно.

Тут-то и увидел я подъехавшую к дому машину. Автомобиль был достаточно дорогим и весьма престижным. Из салона данного транспортного средства вышло пятеро человек, устремив свои взгляды куда-то вверх, чуть выше нашего этажа.

– Лариса!.. Лариса!.. Лариса!.. – принялись хором скандировать подъехавшие.

– О!.. Кого я вижу? – ответил им женский голос, принадлежащий хозяйке квартиры пятого этажа. Очевидно заслышав сигнал автомобиля, она поспешила выйти на свой куцей «французский» балкончик.

В ответ один из гостей потряс над своей головой прозрачным пакетом, полным бутылок со спиртным.

– Так чего ж вы на улице-то стоите? Живо поднимайтесь! – радостно выкрикнула Лариска, заслышав стеклянный перезвон алкогольной тары.

Как вы, наверное, и сами успели догадаться, с любовными утехами я круто обломался.

Шумной компанией гости поднялись наверх и пошло-поехало.

Вначале зашумели дети. Они принялись кататься по квартире на скейтборде: из одной комнаты в другую, из зала на кухню, из одного угла в другой. Снизу данные перекрёстные катания (практически по голому бетонному полу), воспринимались не иначе как грохот движущегося по рельсам трамвая. И это в буквальном смысле, прямо над твоей головой.

Потом гости уселись за стол. Не поверите, но мы слышали едва ли не каждый тост, произносимый в относительной тишине.

– Давайте выпьем за придурков с улицы Химиков, уступивших нам квартиру фактически за бесценок! – вещал мужской бас.

– Нет-нет!.. Уж лучше выпить за стариков с Лермонтова, согласившихся перебраться в тевризскую деревеньку. – заверещал женский голосок.

После чего вновь началась шумная веселуха, с музыкой, танцами и скрипом передвигаемых стульев. Для нас та массовка оборачивалась тряской стен и обсыпавшейся штукатуркой.

Однако очень скоро беспечный смех и неистовое выражение дикой радости, вдруг начали перерастать в короткие перебранки и шумную ругань. Закончилось же та внезапная конфронтация битьём посуды. Об пол, то есть, о наш потолок разбивались тарелки, блюдца, стаканы и иная посуда. То в одном углу нашей квартиры, то в ином, вдруг «рвались» одиночные заряды столового фарфора. В конечном итоге, на наш потолок разом ссыпалось что-то шумное и звонкое. Будто бы кто-то сверху разбил трёхлитровую банку с металлическими шариками, которые одновременно рассыпались над всеми помещениями нашей квартиры. Здесь-то и выяснилось, что скандал был устроен хозяевами восемнадцатой квартиры, в то время, как гости данной квартиры, очевидно, пребывали сейчас в недоумении от развернувшегося там скандала.

Лариска орала на своего мужа отборнейшим матом, обвиняя последнего в жопорукости, тупизме, трусости и прочем, и прочем, и прочем. Не оставался в долгу и Альберт, обзывая жену последней блядью, жмоткой и конченой алкоголичкой. В общем, как мы, так и гости пятого этажа, узнали о хозяевах квартиры с бассейном, весьма щепетильные подробности.

Закончилась же та ругачка с битьём посуды, откровенным рукоприкладством. После очередного Ларискиного нецензурного оскорбления, Альберт засадил-таки своей ненаглядной жёнушке по морде. Та завизжала как резанная и, похоже, тотчас схватилась за телефон.

«Милиция!.. Милиция!.. – орала она на всю округу. – …Выезжайте немедленно!.. Меня зверски избили!.. Я едва могу стоять, говорить и дышать!..»

Кто-то из гостей, кажется, попытался отговорить хозяйку от столь кардинальных мер, пробовал её урезонить и даже собирался отобрать у неё телефон. Однако Лариска была непреклонна. Она требовала мести и готова была идти в том направлении до победного конца.

Прибыл наряд милиции. Вывели главу семейства из квартиры, сопроводили до своей машины и усадили того в «воронок».

Тогда я опрометчиво посчитал, что «концерт по заявкам» наконец-то окончился. Но не тут-то было. Наверху, действительно стало значительно потише. Музыку уже не включали. Как говорится, не было особого повода. Гости хоть и не разошлись, но были теперь значительно спокойней. Целиком и полностью они переключились на успокоение Лариски, которая так и продолжала рыдать, проклиная своего непутёвого супруга. Вот такая сибирская «Санта-Барбара», за которой мы могли наблюдать, едва ли не вживую.

Предполагаю, что на этом самом месте у кого-то из читателей могут возникнуть некоторые сомнения: дескать, каким-таким образом я могу описывать события, происходящие этажом выше? Причём, в столь пикантных подробностях. Ведь меня там вовсе не было, потому и не мог я знать, что в действительности происходило в квартире пятого этажа.

Повторюсь, слышимость у нас была такова, что мы с супругой могли запросто различить не только отдельные слова или фразы, мы отлично слышали практически всё, что произносилось над нами, до самого последнего слова. Всему виной был сорванный деревянный пол в квартире этажом выше, а также акустика вышеозначенных помещений, объёмных и фактически пустынных, легко и запросто отражавших, а значит и увеличивающих звучание, даже самого незначительного звукового колебания воздуха.

Итак, наверху как будто бы поутихли. Складывалось ощущение, что мы могли спокойно укладываться спать. Но не тут-то было. Вновь начала чудить соседка сверху. Она распахнула окно и принялась орать в темноту ночи нечто совсем уж нелогичное.

– Где ты, Алик? Почему ты меня покинул? Отчего ты оставил меня одну?.. – при этом Лариска рыдала и завывала так, что её могли запросто услышать на другой стороне Иртыша. – …Зачем вы забрали его у меня? Верните, немедленно верните моего мужа!.. Алик, родимой!.. Ведь я жить без него не могу! Прошу тебя, вернись…

Свидетелями вот такого абсурдного представления мы стали в тот поздний вечер. Будто бы не она сама, не Лариска, сдала часом ранее своего благоверного в «ментовку», а он сам был вынужден покинуть стены отчего дома. Тут одно из двух: либо бабёнка, за три дня гулянки, допилась до каких-то там «белочек»; либо действительно всему виной была некая анормальность квартиры пятого этажа, которую она нынче занимала и о которой неоднократно говорила мне соседка, Татьяна Ивановна.

– Павел, а может, ну её на хрен, эту квартиру?.. – меня вдруг тронула за плечо супруга. – …Ты только представь, чего ещё можно ожидать от этих неадекватов. Давай посмотрим объявления. Подыщем себе квартиру на последнем этаже, так чтоб никто по нашим головам более не ходил.

– Нет, тут дело принципа… – мне пришлось отрицательно покачать головой. – …Точнее, не так. Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы тупорылое хамло взяло верх над здравым смыслом. Слишком многое в нашей стране, мы им уже отдали и позволили. Быть может потому, и живём мы сейчас так хреново.

Да, и где нам найти ещё одну, бесплатную хату. Десять тысяч в месяц, а то и двенадцать – сама должна понимать, на дороге не валяются. В общем, я не намерен опускать руки в борьбе за своё благополучие. Ну, а сдаться, мы всегда успеем.

– Может, нам попросить ту же Лариску, чтоб она помогла нам с оформлением ипотеки?.. – пошутила Лена. – …Тогда и мы от них отстанем, и они нам будут по фигу.

– Уж лучше завтра, я попробую заглянуть к нашему участковому. Попытаюсь действовать по закону. Очень надеюсь на то, что этот самый закон всё ещё на стороне законопослушных граждан.