Читать книгу Подлость. Справедливость. Мистика - Олег Колмаков - Страница 16

Общаться с близкими родственниками погибшего всегда не просто. И, тем не менее, я был обязан задать жене убитого пару-тройку ключевых вопросов.

В квартиру вдовы вошёл один. Лицо хозяйки квартиры было осунувшимся, заплаканным, без намёка на какую-либо косметику.

– У меня осталась дочь… – равнодушно приняв мои соболезнования, Лариса нехотя и отчасти совсем уж отчуждённо принялась давать кое-какой комментарий по поводу случившегося. – …Вчера мы немного посидели на пустыре за домом. Разожгли мангал, выпили. А впрочем, я была в той компании совсем недолго. Съела пару только-только приготовленных шашлыков и ушла домой. Тогда как вечеринка продолжилась уже без моего участия.

– По какому поводу выпивали? – я тотчас ухватился за вновь открывшиеся обстоятельства.

– Узким кругом соседей. Решили скромно отпраздновать переход нашего дома в иную управляющую компанию. Точнее, дом перешёл в другую «управляшку» уж более месяца назад. Потому и праздновать нужно было раньше. Однако мы никак не могли собраться: то один в отъезде, то другой занят. Потому и отметили с некоторым опозданием.

– Кто именно был вчера в вашем «узком кругу»?

– Все активисты, которые изначально боролись за перевод дома под иное управление. Человек семь-девять. Честно сказать, я не всех знала по именам. Пожалуй, лишь Оксану и Татьяну, новую старшую по дому. Она живёт на одной с нами лестничной площадке. В основном с ними общался и Сергей…

И тут Лариса замолчала. На её глазах навернулись крупные слёзы.

– Какие-то предположения есть? Имею в виду, кто мог убить вашего мужа. Быть может, у Сергея имелись какие-то враги?

– Нет-нет, что вы. Только друзья. Ну, разве, бывшая старшая по дому. Они сильно ругались, часто конфликтовали. Эта женщина всегда шла на поводу у старой управляющей компании, подписывая им все необходимые документы, касаемые финансовых расходов на наш дом. Именно она, пожалуй, и была для Сергея настоящим врагом. Вот только она, уж совсем старая. Вряд ли есть смысл в чём-то её подозревать. Да, и честно сказать, своим врагом её сделали именно мы.

– Кем и где работал ваш супруг?

– На железной дороге. Ремонтником в вагонном депо. Невзирая на то, что мы с Сергеем коренные омичи, около десяти лет мы прожили под Самарой. Раньше у нас там был свой бизнес. Потом закрыли предприятие и предпочли перебраться обратно в Омск. Мои родители помогли с квартирой.

– Что за бизнес? Чем занимались?

– Небольшая мебельная фабрика. Стулья, табуретки, прихожие.

– Почему вернулись в Омск? Прогорели?

– Нет-нет, не в этом дело. А впрочем, примерно с две тысячи девятого года дела наши пошли на убыль. Потому и свернулись, чтоб не уйти в глубокий финансовый минус.

– Когда именно вернулись в Омск?

– Пять лет назад.

– Лариса, а вот то, что ваш муж не пришёл нынешней ночью домой… Не ночевать дома, было для Сергея обычным делом? Вы только ничего не подумайте, я просто пытаюсь понять, почему вы сразу не забили тревогу, не начали его поиски?

– Да, всякое бывало. Но тут-то, вроде бы в своём дворе, чего волноваться. Обычно я рано ложусь спать. К тому же, примерно в полночь, я слышала, как песни во дворе пели. До моих ушей долетел и голос Сергея. Ночью ещё пару раз просыпалась. Видела, что его дома нет… Однако посчитала, что у кого-то из друзей-соседей заночевал. А уже утром меня разбудила Татьяна. Ну, та… Я вам о ней уже рассказывала. Старшая по дому. Она-то и сообщила мне, что тело…

Очевидно вновь вспомнив о смерти мужа и, возможно, впервые осознав невосполнимую потерю, Лариса расплакалась, уткнувшись в носовой платок.

– И последний вопрос… – уж переступив порог квартиры, я остановился. – …В какой квартире живёт Татьяна?

– В тридцать шестой.

Вместе с Кулешовым мы прямиком отправились в квартиру под номером тридцать шесть.

Нас встретила весьма грустная и несколько помятая женщина. Она была в том самом возрасте, когда природа, невзирая на сопротивления самих женщин, всё же брала своё, когда привлекательная девушка окончательно и бесповоротно превращается в русскую бабу. Казалось бы, ещё год назад её можно было принять за старшую сестру дочери, а уже сегодня она больше походила на сварливую бабку, любительницу посплетничать и помыть соседские кости. И если для мужчины, сорок пять – это возраст рассвета его сил, то для большинства представительниц противоположного пола, это тот самый рубеж, когда женская неотразимость и привлекательность, увы, входит в свою завершающую фазу. Они, конечно же, всё ещё прихорашиваются, всё ещё остаются обаятельны, но та незримая черта, после которой возврата нет, уже пройдена.

– Ваше имя? – предъявив своё служебное удостоверение, я обратился к даме, открывшей нам дверь.

– Тимошенко Татьяна Владимировна…– ответила она, жестом приглашая нас войти. При этом я подметил одну, весьма существенную особенность: женщина избегала прямых взглядов. Тех самых, что: глаза в глаза.

– Как я посмотрю: у вас большая квартира? – осматриваясь, я обвёл взглядом новое для меня помещение.

– Да. Три комнаты.

– Не меньше ста метров, общей площади, не так ли?

– Чуть меньше.

– И с кем же вы, если не секрет проживаете? – я подметил достаточно дорогостоящий ремонт и вообще богатый интерьер квартиры.

– С дочерью. Мой муж умер, когда ей было около пяти лет. Живём на пенсию по утере кормильца и на мои подработки. Я занимаюсь репетиторством.

– И как? Успешно? – поинтересовался я в шутку.

– На жизнь хватает.

– У погибшего Яроша, квартира по площади примерно такая же?

– Именно так. Правда, дизайн помещений выполнен по-разному. Я нанимала бригаду, Сергей делал ремонт сам.

– То есть, Яроша вы знаете хорошо, коль знакомы, даже с тонкостями проведения ремонта в его квартире?

– Конечно. Серёга хороший парень, отзывчивый, справедливый. Ведь это он завёл своим энтузиазмом нашу инициативную группу, а потом и весь дом. Потому и удалось нам увести дом из той хреновой управляющей компании, к которой мы ранее относились. Почти два года продолжалась та революцию. Сергей всегда был нашим лидером. Тогда как нам отводилась более скромная роль его помощников.

– В таком случае, почему старшим по дому стали именно вы, а не он?

– Я более свободна. Он практически всегда на работе. Ну, и самое главное… Собственником тридцать первой квартиры являлся вовсе не Сергей, а его супруга, Лариска. Ну, а согласно жилищному кодексу, старший по дому избирается только из числа собственников помещений.

– Итак. Давайте-ка мы вновь вернёмся к событиям вчерашнего вечера. Вы, кажется, провели вечер вместе…

– Да, немного отдохнули, расслабились. Ничто не обещало столь трагического развития событий.

– Постарайтесь припомнить всех, кто был с вами вчера.

– Да, чего ж тут припоминать. Оксана Данилейко с мужем из восемнадцатой. Эдик Забелин с женой Татьяной из двенадцатой квартиры. Лёшка Полепин из семьдесят восьмой. Антоновы Наталья с Дмитрием из сорок шестой. Савченко Раиса Ивановна из десятой квартиры. Я и Сергей Ярош с супругой из тридцать первой. Вот, собственно, и все.

– Чья была идея организовать подобную пирушку? Кто покупал продукты, спиртное? – поинтересовался я из чистого любопытства. Потому как не было у меня на тот момент ни одной маломальской версии. Подозревать сразу всех, означало лишь то, что не было у меня ни единого подозреваемого. Потому и цеплялся я сейчас за каждую мелочь, за любой подвернувшийся факт.

– Главными затейниками в нашей компании всегда были Эдик и Сергей. Они уж давно зазывали нас на подобный сабантуй по поводу победы. Однако собрались мы лишь вчера. Вечер был тёплым, безветренным. А впрочем, отчасти во вчерашнем мероприятии присутствовала некая стихийность. Оксана предложила, кто-то поддержал, кто-то обзвонил… Эдуард съездил за мясом. У него что-то вроде небольшого колбасного цеха. Сергей с Алексеем сбегали в близлежащий магазин за спиртным…

– Вы были до самого конца гулянки?

– Нет… – чуть задумавшись, Татьяна добавила. – …Лариса покинула вечеринку первой. Было это около половины десятого. Она ушла вместе с Раисой Ивановной. Чуть позже домой отправились Антоновы. Вначале двенадцатого, праздник покинули Оксана и Сашка Данилейко из восемнадцатой. Ну, и вслед за ними пошла уже я.

– То есть, после вашего ухода, у мангала остались лишь четверо. Имею в виду убитого Яроша, Алексея Полепина, а так же Забелиных, Эдуарда с Татьяной?

– Именно так, – утвердительно кивнула Тимошенко.

– Ничего странного вы вчера не заметили? Быть может, кто-то поссорился, поругался, пусть и случайно, но бросил в адрес кого-то из присутствующих, неприятное, неуважительное слово? Всё ж люди были выпившими, всякое могло произойти. Кстати, вы лично много вчера выпили?

– Выпили хорошо… – чуть ухмыльнулась Татьяна. – …По крайней мере, недостатка в спиртном, точно не было. При этом все вели себя достаточно пристойно. Ну, разве что, ближе к ночи, Сергея несколько развезло. Он начал говорить какие-то глупости… А впрочем, нет-нет… Всё было в рамках приличия. Да, и как иначе? Ведь на протяжении последних двух лет мы, по сути, были единомышленниками. По крайней мере, я ничего такого не заметила.

– Татьяна Владимировна, у вас есть ключ от подвала? – я задал вопрос, к которому Тимошенко, кажется, была совершенно не готова. Лицо её побледнело. Если ранее глаза её просто блуждали по комнате, опасаясь встретиться с моим взглядом, то теперь она и вовсе отвела их в сторону.

Причём, как мне тогда показалось, она ожидала данный вопрос с предельным опасением.

– Ранее, они у меня были. Однако они мне вовсе ни к чему… – наконец-то, ответила она чуть уклончиво.

– Кто вообще, имеет доступ в подвал?

– Ключи в управляющей компании… – вновь сухо и весьма неконкретно ответила Тимошенко.

– А ещё кто?

– Трудно сказать. Дело в том, что замки от всех служебных помещений, после прошлой управляющей компании, нам пришлось срезать. Заменой замков занимался Серёжа вместе со слесарями. Большую часть ключей он отдал в новую «управляшку». Ведь именно ей обслуживать наш дом. Какие-то ключи он, конечно же, оставил. Ведь мы должны были как-то контролировать работу компании.

– Заодно и складировать в подвале картошку и прочий хлам… – съязвил Кулешов.

– Да. В том числе и для этого… – в достаточно резкой форме ответила ему Тимошенко. – …Это наш дом. Как хотим, так им и распоряжаемся. В общем, Сергей мог передать ключи кому-то ещё. За данным процессом я вовсе не следила. Тем более, что у нас три входа в подвальные помещения…

Покинув тридцать шестую квартиру, мы попытались попасть в каждую из ранее озвученных квартир, дабы побеседовать с каждым, кто имел, хоть какое-то отношение к вчерашней пьянке. При этом в домашних стенах нам удалось застать практически всех фигурантов, за самым малым исключением. Никого не оказалось лишь в семьдесят восьмой квартире, а в двенадцатой нам удалось пообщаться лишь с хозяйкой. Правда, к тому разговору мы вернёмся несколько позже, потому как ранее мы встретились со всеми остальными участниками вчерашнего торжества, имевшего столь печальные последствия.

Оксане и Дмитрию Данилейко было около тридцати. Квартира трёхкомнатная, практически такая же, как у Тимошенко и погибшего Яроша. Хозяйка оказалась достаточно общительной девушкой, в то время как её супруг, сославшись на занятость, предпочёл увильнуть от каких-либо расспросов. А впрочем, кроме болтливости, никакими иными качествами (имею в виду интеллект, рассудительность, логика и так далее) Оксана вовсе не обладала. Полная пустышка. Некая формация новых людей, порождённых интернетом и многочисленными социальными сетями.

В отличие от худощавой Оксаны из восемнадцатой, практически её ровесница Наталья Антонова, хозяйка сорок шестой квартиры, выглядела неимоверно тучной женщиной. В её двухкомнатной квартире, был полный беспорядок и кавардак. Похоже, дама уж давно перестала следить как за порядком в своём жилище, так и за собой, пустив всё на самотёк. Дабы завершить портрет Натальи, пожалуй, можно отметить ещё и то, что интеллектуальные способности данной персоны, были гораздо ниже вышеозначенной Оксаны. Типичная базарная баба, которую можно встретить на лавочке практически у каждого подъезда. Дескать, всё мы знаем, по любому поводу дадим совет, при этом сами палец о палец не ударим.

Раиса Ивановна Савченко, собственница десятой квартиры, несколько отличалась от ранее описанных женских персонажей. Однако здесь, наверное, следует говорить не о каком-либо уровне знаний или способности мышления, а скорее о более богатом жизненном опыте. Ведь Раисе Ивановне было далеко за шестьдесят. Она уже знала, где следует промолчать. То есть, не говорить там, где была в том необходимость. Либо напротив, привести некий наглядный пример из своей жизни. В общем, произвести на собеседника наилучшее впечатление.

В каждой из трёх квартир, я задавал практически одни и те же вопросы. Интересовался поводом вчерашнего праздника, кто присутствовал на том мероприятии, о чём говорили, в какое время разошлись, когда и при каких обстоятельствах в последний раз видели Яроша. При этом я получал, как под копирку, идентичные ответы.

Чего в тех ответах было больше, единого видения ситуации или общего, едва ли не стадного вектора мышления, мне было вовсе не понятно. Не исключал я и того, что в вышеозначенных ответах присутствовал и некий фактор предварительного сговора.

Опрашиваемые в один голос утверждали, будто бы все они большие друзья и единомышленники. Потому, дескать, и не могло быть между ними каких-то разногласий или ссор. Ну, а пьянка, она и есть пьянка. Тут все разговоры как бы ни о чём. Вспоминали, как начинали борьбу с ненавистной управляющей компанией. Много ржали, когда Эдуард с Сергеем травили анекдоты. Дамы припоминали, как участники пикника иногда расходились по группам, о чём-то секретничали, что-то обсуждали. Однако все «тёрки» были абсолютно безобидны, вытекали из общей канвы праздника. Ну, прямо, сама идиллия.

Слушая воспоминания о вчерашней гулянке, я поймал себя на весьма интересной мысли. Все опрашиваемые говорили преимущественно о какой-то чрезмерной коллективной активности, борьбе и прочем. Складывалось полное ощущение, будто бы я вновь вернулся в свою комсомольскую юность. Ну, типа: «вихри враждебные веют над нами… В бой роковой мы вступили с врагами…»

При этом полное отсутствие разговоров о чём-то более приземлённом. Никаких бытовых вопросов, как и ничего личного. В конце концов, вчера погиб их сосед, друг, товарищ, а в их пересудах ни капли сострадания, чувства горя, соболезнования или сопереживания.

А впрочем, о самом погибшем все отзывались в исключительно положительных тонах. Признаться, в чём-то я даже позавидовал этому парню. В его-то сорок лет, и такое уважение среди соседей.

Однако подспудно я помнил ещё и о том, что о покойниках либо хорошо, либо… Ну, вы меня поняли.

Примерно в том же ключе прошла беседа и с Татьяной Забелиной, о которой я упомянул ранее. Правда, в отличие от наших прошлых собеседников, Татьяна, покинувшая место вчерашней пьянки в числе последних, вдруг вспомнила о том, как перед самым её уходом, к ребятам, оставшимся на пустыре, вдруг присоединился ещё один активист из соседнего дома, некто Сергей Цокотухин.

По словам Забелиной, этот самый Цокотухин на протяжении последней пары лет, и являлся духовным вдохновителем Сергея Яроша в борьбе с ненавистной управляющей компанией. Кроме того Цокотухин, практически среди всех активистов тринадцатого дома пользовался непререкаемым авторитетом.

В общем, согласно повествованию хозяйки двенадцатой квартиры, на зелёном пустыре за их домом, после полуночи осталось лишь четверо. Её муж, Эдуард Забелин; Алексей Полепин; вышеозначенный Сергей Цокотухин и убитый Сергей Ярош.

– Когда вернулся ваш муж?

– Что-то около двух часов ночи. Когда я проснулась утром, он уж отбыл на работу. Потому и не успела я расспросить Эда о том, когда и чем всё закончилось.