Читать книгу Удар невидимки - Олег Кондратьев - Страница 4

Республика Украина, Крым. Какое-то время раньше

Телефонный звонок в квартире майора Петренко раздался в 06 часов 02 минуты утра в понедельник. Господи! Уже одно это могло мгновенно превратить самого кроткого праведника в разъяренного монстра. А Петренко праведником не был. Тем более вчера. Да и в субботу вечером тоже. С утра рыбалочка в дружной компании единомышленников, потом – ее достойное завершение за обильным и гостеприимным домашним столом, затянувшееся далеко за полночь. Пожалуй, не стоило лишь и в воскресенье соглашаться на «продолжение банкета». Да ведь так редко случались выходные дни, свободные от дежурств и вахт или просто бессмысленно-утомительного и никому не нужного торчания в казарме! Вот и расслабились по полной программе.

– …Кто у телефона? Мне нужен майор Петренко! – надрывалась трубка.

– Чего раскричался-то? – хриплым со сна голосом пробурчал майор, узнав собеседника, несмотря на отвратительную слышимость. Писки, шорохи, какие-то перезвоны и всхлипывания на линии. «Может, у меня это и вовсе в голове? Синдром какой-нибудь. Алкогольный».

Петренко явно наговаривал на себя. Он вовсе не был пьяницей, а уж тем более алкашом. Обычный советский, тьфу, российский офицер; вполне добросовестный, дисциплинированно исполняющий свои обязанности. Но и не чурающийся в свободное (!) время отдать должное великим традициям славянского хлебосольства…

– Володя, выручай! Без ножа меня режут!! – на том конце провода явно паниковали, – все под угрозой: карьера, перевод…

– Тихо, Коля, тихо, – зная импульсивность своего давнего приятеля, Петренко весьма спокойно относился к таким преувеличениям.

– Не Коля, а Мыкола! Олейник Мыкола Опанасович!

– Ага. Был всю жизнь Колька Маслов, а как украинскую присягу принял, переродился. Как это там: «Тяжела и неказиста жизнь Державного штабиста!» Вот я со своей более подходящей фамилией продолжаю служить в Российских Вооруженных силах…

– Вова, Вовочка, не до юмора мне сейчас и не до упреков. Жизнь так повернулась…

Майор уже начинал заводиться.

– Сам повернул! Как у всех нас, у тебя был выбор. Польстился на головокружительную карьеру и деньги. У вас же прапоры частями стали командовать, а лейтенанты в Генштабе заседать, не забыв обвешать себя орденами, медалями и агромаднейшими звездами на погонах. Ты-то сам в каком сейчас ранге и чине, а?

В трубке послышалось натужное сопение, но, видно, собеседнику вовсе не хотелось обострять дискуссию. Потому что он примиряюще, но вместе с тем отчетливо горделиво произнес:

– Полковник! Командую отделом вооружения в Главном штабе Военно-морского флота.

– Фью-ю-ю! Чего же такой державной шишке потребовалось от бедного русского командира развалившейся торпедной базы в Крыму, откуда вы же нас и пытаетесь вытурить в три шеи?

– Володечка! Давай всю эту государственную политику оставим в стороне. – Было даже слышно, как собеседник раздраженно поморщился. – У меня ведь просто безвыходное положение.

– Что, в НАТО не принимают? Так вы это дело горилкой и сальцем…

– Можешь ты хотя бы выслушать-то нормально?!

– Ладно, излагай. Только честно и коротко.

– В общем, к нам завтра приезжают инспекторы. Оттуда.

Петренко мужественно воздержался от вертевшихся на языке комментариев, а Олейник продолжал:

– Это все связано с… ликвидацией… определенных видов вооружения. Или с окончательной их передачей вам…

– О, старая песня! Мы же в свое время упрашивали: отдайте нам все, мы и вывезем, и уничтожим сами. Так нет, уперлись. Решили, что сможете не отдать, а продать кому-нибудь. Хохлы чертовы! А оказалось, что хрен вам по всей жирной сальной морде! Вот и выкручивайтесь теперь сами!

– Не выкрутиться мне, Володя. Слишком много еще чего у нас по разным складам и арсеналам распихано. И все на мне висит. Три дня уже и по телефону, и лично по всей стране мотаюсь. Договариваюсь, пристраиваю, куда только смогу, по частям. А сколько денег истрачено!

– Ну, это, конечно, самое обидное.

Полковник не обратил на юмор внимания:

– Ведь почти не осталось российских баз, где попрятать можно. Вас-то никакие евро-американские проверки не коснутся.

– Сами же наши базы с кровью вырвали, превратили в гадюшники, разорили и бросили, – снова не сдержался майор.

– Володька! Ты же меня уже трижды выручал так.

– А, вспомнил! А как ты меня надул, тоже не забыл? Ведь что обещал, а? Скоро как раз три года, как жду исполнения.

Тут повысил голос сам Олейник:

– Ага, это тебе что, ведро горилки с перцем и полвагона сала в шоколаде?! Ты же перевод в Севастополь запросил и должность ого-го какую…

– Так, – строго и безапелляционно перебил его майор, – а теперь еще позаботишься о служебной квартире там же! – Почувствовав, что на том конце телефона вот-вот взорвутся, добавил: – Или бросаю трубку!

– Ладно-ладно, договорились. Только не кочевряжься больше. К вечеру тебе на двух «Уралах» подвезут «изделия». Документы будут в полном порядке, из Главного штаба. Прими их поаккуратней, размести где-нибудь подальше от посторонних глаз на всякий случай, а через три-четыре дня я их обратно заберу, когда эти охламоны умотают.

– Не учи ученого! Только смотри, Колька, попытаешься надуть с… оплатой, я ведь запросто устрою, что державный Главный штаб понесет невосполнимую потерю…

– Да какое надувательство между старыми друзьями?! Учились же вместе столько лет и служили. Просто времени побольше потребуется для осуществления. В общем, я как-нибудь к тебе лично подскочу, в море покупаемся, рыбалочку знатную организуем… Эх! Ну, спасибо огромное, Володька, выручил, так выручил. Я знал, что на тебя можно положиться. Жене привет передай. Удачи!

Закончив беседу, полковник Олейник задумчиво погладил намечающуюся лысину. Начиная разговор, он вовсе не собирался лукавить, но потом, возможно, почувствовав в голосе собеседника какую-то нерешительность, нет, не соврал, а лишь воздержался от уточнения кое-каких технических деталей. Сейчас он похвалил себя за эту интуитивную предусмотрительность. «Изделиями» были четыре торпедные боеголовки. Конечно, Вовка Петренко без труда разместит их на своей торпедной базе под Балаклавой: там на стеллажах давно уже шаром покати, одни тараканы е… и контроля сверху никакого. Так что ему вовсе не обязательно знать такую пикантную подробность, что одна из боеголовок – ядерная. Фу, какая мелочь! И в чем скажите разница, пока не взорвалась? То-то!

«Надо будет дать команду, чтобы упаковали все понадежней, а наружные ящики гвоздями забили и несколько раз опечатали. Да чтоб снаружи никаких бирок и пояснительных надписей и знаков! Только «Груз №… изделие такое-то, изготовитель – завод железобетонных конструкций или резиновых изделий г. Выпендрюжинск».

Отлично, полковник!

Поздний вечер следующего дня, Крым, Балаклава,

Торпедная база ВМФ России

Дежурный капитан уже перебрался в комнату отдыха, чтобы вздремнуть, не раздеваясь, отведенные ему Уставом четыре часа, когда тоненько запищал допотопный телефон на рабочем столе.

– Дежурный по части капитан Леснев!

– Товарищ капитан, тут помощник дежурного по базе с проверкой приехали… Я без вашего разрешения не пропускаю. А они матерятся и вас требуют.

– Ох, Таранов! Когда же я научу тебя представляться как положено. Что не пропускаешь – это правильно. Вежливо предложи подождать. Я через две минуты прибуду.

– Хорошо.

– Да не «хорошо», а «есть!» – капитан сокрушенно покачал головой, – ведь полгода уже служишь.

– Есть, товарищ капитан!

– На ж… шерсть! Сейчас подойду.

У входного КПП майор с красной повязкой на рукаве нервно прохаживался вдоль забора с колючей проволокой:

– А вы не торопитесь, капитан, – грозно встретил он перешедшего на легкую трусцу на последних метрах офицера.

– От дальних складов пришлось бежать, товарищ майор, – не моргнув глазом соврал тот, – а вообще, к нам с базы уже года полтора никто не заглядывает. Хранилища практически пустые.

– Ну, как же это пустые? Вам только вчера ночью доставили «изделия» на хранение.

Это произошло еще до вступления капитана в дежурство, и он знал о таком факте лишь со слов сменщика.

– Я в курсе. Принял при заступлении, как положено. Замечаний нет.

Фу, черт! Для капитана это было самое опасное место. Дело в том, что тот же сменщик передал распоряжение командира торпедной базы Петренко не вносить новые изделия в перечень, так как через день их должны забрать.

«А вот отдуваться теперь мне придется, – тоскливо подумал капитан, – ведь этот штабист точно бумаги затребует. Совру, что до утра в канцелярии закрыты, чтобы перепечатать».

– А я потому и появился, что теперь есть, что проверять, – подытожил майор.

– Так точно.

– Тогда, капитан, давай до хранилища прогуляемся, а номера потом у тебя в рубке дежурного сверим.

«Выкручусь как-нибудь».

Видя, что офицер замялся, проверяющий усмехнулся и вытащил из кармана бумаги:

– Вот мое удостоверение, вот разрешение на право проверки в ночное время, вот допуск в хранилища.

Бегло просмотрев документы, капитан предложил:

– Прошу вас. Только я в рубке ключи и фонарик захвачу, там темно.

– Поторопитесь, капитан!

У хранилища дежурный окликнул часового и осветил свое лицо и фигуру майора.

– Проходи!

Внутри помещения действительно было темно. Капитан, вооруженный фонариком, шагнул вперед, а майор плотно прикрыл входную металлическую дверь. Четыре ящика находились на самых дальних стеллажах, аккуратно прикрытые толстой парусиной. Капитан наклонился и приподнял ее край.

В это время жестокий удар в затылок свалил его на землю. Потом майор вытащил из кармана изогнутый в форме полумесяца нож и, не торопясь, от уха до уха, перерезал горло потерявшему сознание капитану. Подумав секунду, он одним взмахом отсек еще и ухо, которое аккуратно завернул в платок и спрятал в карман.

Распахнув дверь хранилища, внутрь вошел человек в черном комбинезоне, волоча за ногу безжизненное тело часового. Он бросил его прямо у двери, приблизился к майору с повязкой и, осветив своим фонарем изуродованный труп дежурного, удовлетворенно хмыкнул:

– Это красиво исполнено.

– Так еще во время войны крымские татары с русскими расправлялись.

– Те, которые в карательном батальоне СС служили?

Майор не ответил, снова вытащил нож и отошел к трупу у двери. Потом, взглянув на часы, распахнул изнутри большие створки ангара. Приглушенно урча, крытый «КамАЗ» медленно въехал в хранилище и, развернувшись, подкатился бортом прямо к стеллажу с четырьмя ящиками. Из кузова выпрыгнули трое чернокомбинезонников и быстро, но несуетливо и осторожно вскрыли все ящики. Подошедший майор внимательно осмотрел их содержимое, сверил нанесенные на изделиях номера с вытащенной из кармана бумажкой. Потом поколдовал над каждым ящиком приборчиком со светящейся шкалой и, удовлетворенно кивнув, указал на один из них:

– Грузите этот!

Вылезший из кабины шофер помогал погрузке, а к майору приблизился только что вошедший в ангар мужчина.

– Снаружи все спокойно. Зачистку мы произвели качественно. Один на КПП, один в рубке дежурного, часовой по периметру и двое спящих в комнате отдыха.

– А разводящий где?

– Они уже давно без него обходятся. Постов всего 2 осталось, так что дежурный по части сам их меняет.

Майор кивнул:

– С трупами все, как я приказал, сделали?

– Да.

– Как дела у второй группы?

Теперь посмотрел на часы подошедший:

– Через 9 минут все будет закончено.

– Тогда поторопитесь здесь. После того как мы отъедем, оставьте снаружи одного бойца для контроля. Уходит пусть в одиночку.

– Ясно.

Точно в указанный срок все было закончено. Из ворот части выехал «КамАЗ» и быстро скрылся в бархатной темноте южной ночи. Почти сразу же над всеми постройками внутри периметра торпедной базы заколыхались языки пламени, а когда огонь вполне разгорелся, раздалась целая серия взрывов.

Первые пожарные машины, визжа на поворотах тормозами, прилетели уже через пару часов.

Этой же ночью на побережье Черного моря где-то между Форосом и Симеизом

Быстроходный вместительный катер, хищными обводами корпуса напоминавший барракуду, легко подошел к деревянному настилу, всего на несколько метров выдающемуся в море. Понадобилось не более пяти минут, чтобы деревянный ящик из кузова военного «КамАЗа» перекочевал в его глубокий трюм и компактно расположился на заранее подготовленном месте.

От импровизированного причала катер отходил практически бесшумно, на малых оборотах двигателя. Благодаря специальной светопоглощающей окраске он полностью сливался с темной и маслянистой поверхностью спокойного моря.

В другую сторону от того же причала так же бесшумно отъезжал грузовой автомобиль. Сидящий рядом с водителем мужчина в черном комбинезоне по-хозяйски уверенно придерживал на коленях небольшой чемоданчик-дипломат.

А под досками настила ленивый чуть заметный прибой небрежно шевелил волосами уткнувшегося в песок лицом сухопутного майора с едва заметной черной дырочкой во лбу.

Внезапно грузовик резко затормозил. Мужчина в черном легко спрыгнул с подножки кабины и пробежал десяток метров до настила. Там он за волосы приподнял голову майора над водой и одним взмахом кривого ножа рассек горло трупа от уха до уха.

– Действительно, татары так делают.

Так же быстро он вернулся обратно, и машина, легко преодолев полосу бездорожья, выкатилась на трассу.

До рассвета была еще уйма времени.