Читать книгу Защита Ружина. Роман - Олег Копытов - Страница 34

…Я уже довольно пьян, но не настолько, чтобы не увидеть: Сергей сказал это серь-ез-но! Я давно его знаю: шутить он умеет и любит, как и все из нашего бывшего круга, иногда глупо шутит, но, когда он шутит, у него не бывает такого сосредоточенного и такого волевого лица, какое сейчас у него и какое бывает у любого интеллигента, когда он окончательно простился… с чем? Ну с Богом, наверное, с кем же еще?.. Тогда страшнее интеллигента твари нет…

Я уверен, что он долго мучился. Что он долго высчитывал моральные, психологические, логические, всякие, всякие стороны и пришел к решению. Пришел ли?.. Пришел. Он словно смахнул с себя притворную и приторную маску мальчика-всезнайки, которую носил зачем-то столько лет, вышло наружу то, что на самом деле было у этого человека на душе столько лет – усталость… Усталость от трех тысяч прочитанных книг, каждая из которых лишь умножает печаль, усталость от тысяч написанных и переписанных листов бумаги, которые ровным счетом ничего не значат перед лицом единственного вопроса – а сможешь?.. У него долго не было не то что повода задавать себе этот вопрос, но даже шанса на то, чтобы этот повод появился. И вот такой повод возник. С довольно удобной стороны, между прочим. От человека, который жил рядом почти три года, и который, конечно же, тоже задавал себе этот вопрос и мучился, как пить дать, в тысячу раз сильнее, но ведь он и страдал в тысячу раз сильнее. Первый ответил: смогу. И задал вопрос второму… Он ответил: смогу… Он ответил себе на этот вопрос и сейчас его уже не купишь дешевой судьбой бородатого болтуна с двумя грошами в кармане, женившегося на московской прописке, кому суждено теперь коптить оставшиеся три-четыре десятка лет в метропоездах, следующих подземными норами в тяжелом смраде электромагнитных полей из Бирюлева в пединститут на «Спортивной» и обратно, среди тысяч, десятков, сотен тысяч таких же, как он – складывающихся в унавоженные своим безволием и скудожеланием земляные уровни для своевольных и своелюбивых, которые всегда ходят по верху, куда хотят и как хотят… Он ответил себе – смогу, но ему нужно подтверждение, что это объективно, что это не ошибка, ему нужно, чтобы был еще один, кто сказал себе: смогу. Он знает, что верификация знания никогда не исходит из единственного источника: ему нужно, чтобы был еще один, кто сказал себе: смогу. Почему-то он определил именно меня на эту роль… А я то думал-недоумевал, сидючи в Атагуле, почему Скупой так настойчиво искал Игоря Скворцова, с которым я все два года поддерживал связь, чтобы узнать, когда я приеду, мы никогда не были особо близки с Сергеем Скупым, мы с ним, собственно говоря, вообще не были близки, как, впрочем, и с Колей, не то, что с Лехой Мазановским, с Гришей Каменевым, а не успел я приехать, именно он, Скупой, меня встречает и почти с порога и почти в лоб задает мне этот вопрос…

– Серега, ты что?! – убить человека?! Ты понимаешь, о чем ты говоришь?! Да будь он трижды говном, пидорасом, но ведь это убить, понимаешь, убить, – я не замечаю, как перехожу в крик, не понимаю, насколько искренен, а насколько рьяно-бездарно играю очень глупую роль…

– Андрей, чего ты мне девочку тут разыгрываешь? Не хочешь, тебя никто не заставит. Хотя то, что я тебе это сказал, сам понимаешь, накладывает на тебя некоторые обязательства…

– Что… Су-у-ка! Я когда-нибудь стучал?! – я вскакиваю…

– Успокойся, блин! Напился уже? Ты совсем недавно куда как закаленней был, еще вторую не допили… Я просто хотел сказать, что такими вещами не разбрасываются. Ты представляешь, насколько я тебе доверяю, что всё это тебе рассказал?

– Представляю.

– Ну и всё. Этого достаточно…