Читать книгу Всем привет! Или зарубежные впечатления молодого пенсионера ВМФ - Олег Корнеев - Страница 3

В ночь на 26 июня 1982 года наше океанографическое исследовательское судно (ОИС) «Андрей Вилькицкий» подошло к скалистым берегам Исландии. Я, сменившись с ночной метеовахты в 8 часов, посмотрев на эти берега, все же не выдержал, так как очень хотелось спать, и пошел вздремнуть в свою каюту. В 11 часов, когда проснулся, судно уже было ошвартовано у причала в центре Рейкьявика.

В 12 часов на судно прибыл посол, который на собрании экипажа рассказал о Исландии, о ее традициях и обычаях. Мне выдали 600 крон, что соответствовало курсу 7,65 инвалютных рублей (бонов) за 100 крон (я по своей должности получал по 87 копеек бонов за сутки плавания).

Несколько слов об Исландии. Исландия (как вы понимаете, переводится очень просто – ледяная земля) – это остров, расположенный между Гренландией и Великобританией в Северной Атлантике, который с юга огибает Северо-Атлантическое течение, являющееся, продолжением Гольфстрима (таким образом, всем для повышения уровня просвещенности сообщаю, что все утверждения, что Европа омывается Гольфстримом, являются терминологически и географически неграмотными).

Заселение Исландии произошло в IX веке в результате объединения Норвегии под властью короля Харальда I. Многие семьи, вступившие в конфликт с Харальдом, были вынуждены бежать в поисках нового места для жизни. Ха́ральд Хорфагер или Прекрасноволо́сый (др.-нор. Haraldr hárfagri, норв. Harald I Hårfagre; ок. 850 – ок. 933) – сын Хальвдана Чёрного, конунг Вестфольда, первый король Норвегии. Представитель династии Инглингов, родоначальник династической ветви Хорфагеров, правившей Норвегией до XIV века. Первопоселенцем считается знатный норвежец Ингольф Арнарсон, поселившийся в районе современного Рейкьявика в 874 году.

Рейкья́вик (исл. Reykjavík, в переводе означает «дымящаяся бухта») – столица и крупнейший город Исландии, является самой северной столицей мира. Население Рейкьявика составляет около 65% всего населения страны.

В 1944 г. Исландия получила независимость от Дании, а Гренландия и сегодня – часть Дании. Кстати, официальная религия здесь лютеранство и асатру – неоязыческое движение, воссозданное на основе сохранившихся в первоисточниках религии дохристианских скандинавов (викингов). Первая современная зарегистрированная община последователей асатру существует в Исландии с 1973 года.

Официальный язык – исландский, это настолько древний норвежский язык, что современные норвежцы его совсем не понимают и общаются с исландцами на английском языке. Хотя, как сказал мне местный таксист, он кое-что понимает по-датски. Это объяснялось тем, что до 1901 г. существовало единое государство, объединившее Норвегию, Швецию и Данию, имевшее герб «тре крунор» (три короны), который себе почему-то потом присвоила Швеция. Интересно, что население Фарерских островов, располагающихся между Норвегией и Исландией, говорит на промежуточном норвежском языке, в результате фарерцы понимают и норвежцев, и исландцев.

Итак, впервые в своей жизни я сошел на капиталистический берег в 13 часов 26 июня 1982 года. В моей пятерке (по советским нормам гражданам СССР за границей запрещалось ходить одним, а только по несколько человек), оказавшейся четверкой, был наш «старик» – старший инженер, ветеран Владимир Кошев, инженер-геофизик Сергей Вешняков, я и напросившаяся завпродша Пантелеевна, дама лет 40—50 пышных форм.

Оделся, как я считал по советским меркам того времени, очень модно: черная рубашка, черные вельветовые расклешенные джинсы и черные сабо с толщиной подошвы сантиметров 10. Старпом (старший помощник командира судна) капитан-лейтенант Сергей Колобов был в расклешенных темно-синих джинсах и такой же джинсовой рубашке. Другие ребята были одеты также соответственно, то есть в основном все в темных тонах. При этом за полтора месяца, проведенные в море, я сильно оброс, и ушей из-под моей черной шевелюры не было видно. Вот такие модные ребята вышли в город…

Когда же мы вошли в город, то ахнули! Там все ходили в белых или светлых цветастых зауженных брюках и бриджах, в обуви на тонкой подошве и с бритыми затылками (и мужчины, и женщины). Это был полный диссонанс с нашими одежами. Я почувствовал себя просто бандерлогом.

Пошли гулять по городу, показавшимся мне городком из сказки Андерсена. Погода была пасмурная, но достаточно теплая. Домики в городе были небольшие, в основном 2—3-этажные, отлитые из бетона, покрашенного в разные цвета. Увидав какой-то памятник на возвышении, подошли к нему и сфотографировались на его фоне своей четверкой (в 2011 году, когда мне опять довелось побывать в Рейкьявике, я отыскал тот памятник, но об этом можно прочитать в соответствующем опусе далее).

В центре города, расположенного на невысокой скале, было всего несколько изогнутых улочек, в первых этажах домов увидели большое количество маленьких магазинчиков.

Первое, что поразило в городе, это было изобилие клубники, бананов и прочих фруктов в небольших коробочках, продаваемых и на базарчике, и в магазинах. На базарчике сразу же купил за 120 крон годовалой дочке Алёнке красивый свитерок из легендарной исландской овечьей шерсти с национальным орнаментом. Купил сразу, так как думал, что надо действовать, как в СССР: увидел что-то красивое, значит надо хватать без раздумий, так как через 5 минут этого уже может и не быть. После этого купил и маленькие мохеровые варежки за 48 крон (к сожалению, потом выяснилось, что на одну руку). Все это было, конечно, очень дорого и стоило в переводе на наши деньги более 100 рублей (холодильник потом в Архангельске купил за 180 рублей), но очень хотелось привезти что-то оригинальное для дочки. Старик Кошев на это мне потом сказал, что если что и можно здесь покупать, то исландскую шерсть в мотках.

Так как я был спортсменом, то, как завороженный, смотрел на различные разноцветные кроссовки и спортивные костюмы всевозможных известнейших спортивных фирм. Но цены на них были просто какие-то запредельные, как, впрочем, и на все остальное. Тем не менее, Пантелеевна заходила в каждый магазинчик, а так как она английским не владела, то постоянно просила меня зайти и перевести ее вопросы продавцам. В парфюмерном магазине она попросила меня узнать у продавцов, есть ли у них крем от морщин. Я ей ответил, что я по-английски не знаю слово «морщины», тогда она меня оттолкнула и, приблизившись к продавщице, задрала на лбу свою челку и стала хлопать себя по лбу, говоря слово «крем». Продавщица, естественно, была в шоке и ничего не поняла. После этого я сказал Пантелеевне, что больше с ней заходить в магазины не буду.

К концу прогулки я истратил по мелочам 300 из 600 выданных крон и твердо решил, что остаток сдам на судне, чтобы их потом выдали в Мурманске бонами (специальные чеки, один рубль бона перед специализированными магазинами «Альбатрос» можно было, с риском быть обманутым или арестованным за спекуляцию, продать за 10 советских рублей. Джинсы в «Альбатросе» в то время стоили 8 рублей чеками, в то время как фирменных джинсов в магазинах вообще не продавалось, и их надо было покупать у фарцовщиков за 150—200 рублей). Одной из моих покупок была бутылочка «Кока-колы», которой в СССР еще не было, а с 1980 года после Олимпиады продавали только «Пепси-колу». «Кока-колу» купил, чтобы по возвращении торжественно выпить ее со своей женой Светой.

Достаточно утомившись в походах по магазинам, пришли обратно на судно к 18 часам. Смотрим, а по причалу катаются по кругу автомашины различных заграничных марок, рассматривая наше судно.

После ужина стали смотреть по телевизору проходящий в это время чемпионат мира по футболу. За иллюминаторами стояла белая ночь, поэтому, когда ложились с моим напарником по вахте мичманом Федором Васильевым спать, то закрыли броняшки (толстые металлические крышки по диаметру иллюминатора) для создания темноты.

27 июня вышли в город сразу после завтрака в 8:15. Было солнечно, поэтому я к своей «траурной одежде» надел еще и черные очки, но на ноги для разбавления чернухи надел уже белые советские кроссовки, словом, красавец! Пантелеевну с собой не взяли, поэтому шли достаточно быстро. Все магазины были еще закрыты, но нам они особо и не были нужны. За 30 минут мы прошли насквозь город и оказались на окраине, где все оказалось не так празднично. Многие бетонные дома были не окрашены, а часть стен покрыта проржавевшим рифленым железом. Под окнами стояли битые и проржавевшие автомобили. Из одного такого дома вышел пожилой человек, на пиджаке которого явственно были видны заплатки.

Вернулись в центр, где у небольшого озера увидел блондинку, одетую во все белое. Я подошел к ней и, выполняя поручение партии и правительства, предложил ей красочный буклет об Олимпиаде в Москве в 1980 году. Реакция последовала советская, то есть если бы в Ленинграде кто-нибудь подошел ко мне и обратился ко мне на иностранном языке, суя в руки какой-то красочный буклет, то я бы отпрыгнул, что и сделала блондинка. Я был настойчив, и подойдя опять к ней, несколько раз проговорил «It’s present, present for you!». Она наконец-то взяла книжку, и не смотря на нее, желая, видимо, побыстрее от меня отделаться, предложила мне сигарету, на что я гордо ответил, что не курю и откланялся. Так как в дипломате были еще буклеты, то решил больше их никому не предлагать, чтобы не пугать публику, а забрать с собой для продолжения совершенствования английского.

К обеду заморосил дождь, и мы поспешили на судно. Приходим, а вся его корма в наших рыбаках, которые ловили камбалу (оказавшуюся по факту морским ершом). Федор, не ходивший в город, похвастался, что поймал уже две штуки.

После обеда была предложена экскурсия в бассейн с геотермальной водой под открытым небом. Я пошел, а Федор с другими поморами-рыбаками остались ловить рыбу. Группа набралась в 13 человек, поэтому, когда вышли в город, то такая «куча» народа была сразу замечена аборигенами. Шли по адресу пешком, но все равно промахнулись, выйдя на берег моря. Вернулись, и оказалось, что бассейн располагался за обычным невзрачным деревянным забором. Замполит купил на всех билеты, всего по 9 крон на весь день. Отдав билет на входе, нам выдали жетон, к которому на резинке был привязан какой-то ключик. Пройдя в мужскую раздевалку, увидели множество шкафчиков, на которых были указаны номера. Догадавшись, что номер жетона соответствует номеру шкафчика, а ключик от него, переоделись и, взяв прихваченные с собой мыло и мочалки, пошли в душ. Там на удивление никто мочалками не пользовался, а около каждого крана был маленький краник, из которого можно было налить себе шампунь. Это нас сильно поразило, так как мы такого еще нигде ни разу не видели. В душе также увидели, что жетон с ключиком все надевают на щиколотку ноги, поэтому сделали так же. Помывшись, вышли на улицу, где, в первую очередь, увидели бассейн размером 50 на 20 метров. Рядом с бассейном была площадка с различными атрибутами пруда под открытым небом.

На воздухе было прохладно, поэтому сразу прыгнули в геотермальную воду. Оглядевшись по сторонам, увидел, что в бассейне много людей самых разных возрастов, включая грудничков. Вода в бассейне была теплая, но не очень. Проплавав минут 20, заметили, что стало прохладно. Мы подумали: «Как же здесь можно находиться весь день?» Посмотрев более внимательно, увидели рядом с основным бассейном три круглых небольших бассейна, над которыми клубился легкий пар, и из которых, как на клумбе, торчали головы людей. Догадавшись, что там вода теплее и народ там согревается, выбрались из основной чаши и пошли к «клумбам». Выбрали, где было поменьше народу, и прыгнули в нее, и… заорали, так как было ощущение, что прыгнули в кипяток. Оказалось, что три «клумбы» имели температуру воды 36, 39 и 42 (кажется) градуса соответственно. Поэтому надо было последовательно заходить греться от меньшей температуры к большей, что мы затем и сделали. Несколько раз потом ходили греться после очередных заплывов в основном бассейне. В последний заход забрались в «клумбу», где сидело несколько бородатых рыжих викингов. Греемся и молчим. Через несколько минут один из викингов вдруг на совершенно чистом русском говорит: «Эх, пивка бы!» Мы были в шоке, но очень обрадовались. Оказалось, что «викинги» – парни с научно-исследовательского ледокола «Отто Шмидт», который зашел в Рейкьявик через полсуток после нас. Мы с ребятами познакомились, поболтали на разные темы и, расставаясь, договорились о взаимных визитах на суда.

Стало моросить, и мы пошли в душ для завершения процедуры. После душа оделись и вышли на улицу. Некоторые пошли пить молочный коктейль, не догадавшись перед этим узнать его цену, которая оказалась 23 кроны, то есть больше 20 рублей (бутылка водки стоила в СССР 3,62 рубля). В это время к нам подошел какой-то блондин и стал нас о чем-то спрашивать. Я ему сказал, что можем ответить по-английски. Оказалось, что он норвежец, приехавший на экскурсию. Словарный запас у меня был небольшим, поэтому вскоре я ему предложил буклет о Юрии Гагарине, взятый у кого-то из группы. Тот, прочитав название, очень обрадовался и сказал, что когда Юрий полетел в космос, то он был очень маленький, и показал рукой тогдашний рост – по колено.

Идя обратно на судно, увидели на площади в центре города небольшую толпу, которая, оказалось, слушала уличный рок-концерт. Хотя на острове был сухой закон, но некоторые зрители явно были подшофе (навеселе). У некоторых парней в ушах торчали серьги, что также было для нас крайне удивительно. Около часа слушали этот тяжелый рок, но нам не сильно понравилось, к тому же продолжал моросить дождь, поэтому мы пошли на судно. На судне продолжался ажиотаж с рыбной ловлей. На палубе стояли лагуны с камбуза, куда бросали пойманную рыбу для жарки на ужин. Я попросил у Федора удочку и также поймал пару рыб, одна из которых оказалась красиво расцвеченным бычком. Я выпотрошил бычка и повесил его сохнуть, чтобы затем покрыть его лаком и сделать сувениром (к сожалению, потом, где-то через полгода, он обесцветился, но еще долго мотался со мной по разным адресам, «живя» в серванте среди бокалов).

После ужина народ разбрелся по судну, одни смотрели в кают-компании по телевизору чемпионат мира по футболу, другие – в столовой команды фильм об образовании Исландии на английском языке. Я смотрел фильм и немного переводил окружающим. Так как ночью меня поставили дежурить по судну с 2 до 6 утра, то в 22 часа пошел спать, попросив Федора принести мне с камбуза камбалы, если они ее сами будут жарить.

В 2 ночи меня разбудил на дежурство штурман судна Валера. На столе, заботливо прикрытые тарелками, стояли две миски: с пюре и жареной камбалой. Сказав про себя спасибо Федору, который спал, вкусно поел и пошел на ют судна (корма) в рубку дежурного. Выйдя на ют, увидел, что вахтенный у трапа и особист (офицер Особого отдела типа контрразведки) общаются с группой молодежи, подъехавшей к судну на маленьком пикапчике. Завидев меня, заводила группы с рыжими волосами обратился ко мне. Из кучи слов я услышал часто употребляющееся слово «drink», поэтому догадался, что они спрашивают, есть ли у нас спиртное, так как у них сухой закон. Я ответил отрицательно, но компания продолжала сидеть на корточках и что-то нас спрашивать. Когда заводила спросил меня, нравится ли мне музыка, доносящаяся из их автомашины, я ответил: «Yes!». Он тут же метнулся в машину и принес мне кассету, сказав, что это подарок. Я, чтобы не оставаться в долгу, сходил в свою каюту и принес кассету с записью Джона Леннона. Рыжий сразу поставил кассету в автомагнитолу и, услышав Леннона, видимо, был сильно удивлен, что советские люди слушают «битлов». Позже особист попросил дать ему подаренную мне кассету на прослушку – мало ли чего они там могли дописать в конце. Я отдал, но подумал, что теперь в моем деле в Особом отделе появится запись о том, что я взял в качестве подарка кассету от иностранца. Был только вопрос, в каком ракурсе представит это наш особист. Молодежь еще немного посидела около нашего судна и, поняв, что у нас нет дринка (выпивки), попрощалась и уехала.

В 6 утра, разбудив сменщика, дождался завтрака и после него завалился спать до обеда, на котором накормили ухой из камбалы, мясной котлетой с перловой кашей.

После обеда уговорил Старика пойти в город до экскурсии на ледокол «Отто Шмидт». Так как было воскресенье, то город был пустынным. На центральной площади не работали фонтаны. Когда я потом в консульстве спросил, почему в воскресенье не работали фонтаны, то мне ответили, что в Исландии в воскресенье не работает даже телевидение, а у рабочих, обслуживающих фонтаны, также выходной в воскресенье. Дела!

Идя по городу, догадался, что для демонстрации знакомым информации о товарах в Исландии можно сфотографировать витрины, что и сделал. В 15 часов пришли со Стариком на «Шмидта». Там также все ловили рыбу. Я себе не мог представить аналогичную картинку в Кронштадте, где жители говорили, что у них в гаванях даже консервные банки растворяются. Нас встретил старший океанолог и показал все лаборатории. Самым главным достоинством ледокола была центральная лаборатория, в центре которой находилась круглая труба-шахта, проходящая сквозь корпус ледокола. Таким образом, можно было опускать батометры в воду, не выходя на верхнюю палубу. Но это было возможно делать, в основном, во льдах, где нет сильного дрейфа судна под действием ветра, и угол наклона троса от вертикали не превышает 10—15 градусов. Как вы понимаете, в открытом море данная шахта была бесполезна.

В 18 часов вернулись на судно, где я узнал, что меня записали на футбол с сотрудниками посольства. На ужин опять была жареная камбала с картошкой. Очень вкусно! После ужина за нашей командой приехал микроавтобус «Мерседес», на котором я впервые в жизни поехал на стадион. На стадионе нас дожидалась команда посольства, но почему-то без мяча. Пока ждали подвоза мяча, консул рассказал, что средняя зарплата в Исландии составляет 35—40 тысяч крон. Цены на товары специально завышены где-то в два раза относительно стран Европы, чтобы их не вывозили с острова. В стране живет около 230 тысяч человек, из них 120 тысяч живут в Рейкьявике. Премьер-министром Исландии была женщина, бывшая директор театра. Из-за дороговизны работ и чтобы самим подзаработать, дипломаты незадолго до нашего прибытия решили сами отремонтировать фасад здания посольства. Однако после первого же дня работы около здания посольства состоялась демонстрация местных профсоюзов, возмущенных тем, что у них отнимают работу. Чем закончится эта история, сами дипломаты пока не знают.

Кроме этого, дипломаты рассказали парадоксальную историю. Оказывается, в июле государственная телевизионная компания, единственная в стране, в полном составе уходит в отпуск. В результате полуфиналы и финалы чемпионата мира по футболу жители страны не увидят. На возмущенные письма жителей на этот счет телекомпания ответила, чтобы они не волновались, так как по возвращении из отпуска в августе они покажут эти игры в записи… Смешно! Кроме этого, нам рассказали, что в стране принято, чтобы отпуска жители проводили вне острова. Также правительство призывало жителей проводить все воскресенья за городом, поэтому телевидение в воскресенье и не работало. Дипломаты также сказали, что мы можем написать письма родным, которые они отправят диппочтой в СССР.

Наконец-то привезли мяч, и мы стали играть. Через 5 минут почувствовал, что задыхаюсь, как рыба без воды. В то же время заместитель командира судна по науке Сергей, которого все звали Борисыч, бегал по полю как угорелый. Тут я понял, что не зря тот бегал по верхней палубе вокруг трубы каждый день, в то время как я там же только подтягивался. Первый тайм (30 минут) мы выиграли с трудом со счетом 3:2. Во втором я сбросил расползшиеся от древности кроссовки и бегал по травяному полю в носках, умудрившись забить гол. Встреча закончилась со счетом 8:5 в нашу пользу. Посольские угостили нас «Кока-колой», так я узнал ее вкус, который не сильно отличался от вкуса «Пепси-колы». После игры договорились с посольскими завтра сыграть в волейбол в 19 часов после окончания их работы. Вернувшись на судно, написал письма Свете и маме, после чего посмотрел футбол и лег спать.

Утром, после завтрака, пришла Пантелеевна и попросила взять ее с собой за то, что она дала мне почтовые конверты для писем. Пришлось взять. Гуляя по городу, а вернее, по магазинам, глазея на витрины и товары внутри, зашли в магазин грампластинок. Там оказался штурман Валера, страстный поклонник зарубежной музыки. Он попросил помочь ему в покупке пластинок. На пластинках стояли какие-то двузначные цифры, что он принял за цены, которые были по нашим меркам очень дешевыми. Валера показал продавцу на много пластинок. Тот их снял со стеллажа и стал считать их общую стоимость. Тут выяснилось, что «циферки» – это не цены, а номера в каталоге, поэтому самая дешевая пластинка стоила больше 100 крон. В результате мы, смутившись и пробормотав извинения, быстренько убыли из магазина.

Вернулись на судно, а на нем вовсю шла загрузка заморских фруктов и овощей: бананов, апельсинов, помидоров и пр. После ужина за нашей волейбольной командой зашел представитель посольства, и мы пошли играть в арендуемый посольством спортзал пешком. На игру команда посольства вышла вся в «Адидасе»: и футболках, и кроссовках. Мы вышли часть босиком, включая меня, а часть – в тельняшках. Картинка была еще та. Зал оказался очень маленьким, с низким потолком, поэтому с непривычки мы часто попадали мячом в потолок. В результате мы проиграли по партиям со счетом 3:1. Посольские опять угостили нас бутылочками с «Кока-колой», которыми мы чокнулись с гостями, тепло попрощались и пошли обратно на судно.

На утро был назначен выход судна в море, поэтому мы медленно шли по городу и прощались и с ним, и с белокурыми сероглазыми потомками викингов. На судне все еще продолжалась рыбная лихорадка. Я присоединился к ней и поймал три камбалы, после чего с Федей пошли на камбуз и где-то около 21 часа зажарили их на сковороде. Поужинав, успели посмотреть игру в футбол между СССР и Шотландией, закончившуюся со счетом 2:2. Наши играли не блестяще, как-то серо, но не проиграли, и то слава богу.

Вечером мы также узнали, что в Рейкьявик наконец-то пришел наш собрат по работам на полигоне в Северной Атлантике академическое судно «Курчатов», а также два судна Промрыбразведки. Представители этих судов прибыли к нам, и мы поделились с ними нашими впечатлениями о Рейкьявике, а также о его магазинах: где, что и почем.

Вот так закончился мой первый визит в капиталистическую страну: никакого негатива.