Читать книгу Как стать/быть губернатором и остаться в живых - Олег Кувшинников - Страница 5

Как я уже сказал, я – командный игрок. И главное, чему учит команда, – это ответственность за других. За тех, кто выходит с тобой играть на одном поле. За тех, кто рядом. За тех, кто заведомо слабее и нуждается в твоей помощи. Честно признаюсь, что если бы не это чувство ответственности, воспитанное во мне родителями, дедом, спортом, а может, врожденное, даже и не знаю, то очень многое в моей жизни наверняка было бы по-другому.

К тому моменту, как я пошел в школу, в мою жизнь плотно вошли тренировки по хоккею. Ледовый дворец «Алмаз» уже был построен, но льда категорически не хватало, поэтому нам, пацанам, выделялось время с 6:30 утра. Каждый день к этому времени нужно было пешком пройти полгорода, потому что транспорт так рано не ходил, да еще и в «полной выкладке», то есть со спортивной формой, коньками и клюшкой.

При этом после тренировки нужно было идти в школу, затем, после уроков, я отправлялся во вторую школу – музыкальную, потому что мама считала, что я должен расти разносторонне развитым человеком, и меня отдали в класс баяна. По возвращении домой меня ждали домашние задания, ведь к тому моменту я уже дал себе слово, что буду учиться хорошо, чтобы не пропускать соревнования.

Это была такая каторга… Для того чтобы не опоздать на тренировку, нужно было каждый день вставать в пять утра. А я уроки заканчивал делать в половину одиннадцатого вечера, я не хотел вставать в пять утра, более того, я физически не мог это сделать. Но каждое утро звенел проклятый будильник, я просыпался и усилием воли доставал себя из постели.

Спасибо бате, который, во-первых, регулярно повторял свое пресловутое «Олег, ты можешь», а во-вторых, каждое утро вставал вместе со мной ни свет ни заря и шел по спящему городу, помогая тащить тяжелый баул. Но честно признаюсь, что желание все бросить, не надрывать жилы на тренировках, не вставать в несусветную рань просыпалось каждое утро вместе со мной. И единственное, что помогало мне держаться, – это чувство огромной ответственности перед отцом.

Я знал, что у него работа «не сахар». Я знал, как он устает, я знал, каково ему отвечать за большой коллектив, за огромное производство. И хотя у меня тогда не было желания играть в хоккей и не было никакой мотивации добиваться результата, я заставлял себя, чтобы не подвести отца, который на меня надеялся. И со временем втянулся. Вот тогда пришло и удовольствие от игры, и стремление сделать спортивную карьеру. Но именно чувство ответственности было тем локомотивом, который тащил меня вперед до того, как это случилось.

Совершенно убежден, что чувство ответственности можно и нужно тренировать. Для меня такой школой стала серьезная развилка, когда я принимал решение – уйти из большого спорта или остаться. На тот момент я уже был кандидатом в мастера спорта по хоккею, считался одним из самых габаритных и мощных защитников, а потому Владимир Андреевич Голев, тренер профессиональной команды «Металлург», постоянно привлекал меня к игре во взрослой команде и очень серьезно уговаривал остаться в большом хоккее.

Это был очень важный выбор, делая который, я полностью брал на себя ответственность за свое будущее. У меня уже было огромное желание играть в хоккей и при этом абсолютное понимание, что профессиональная карьера хоккеиста когда-нибудь закончится. Тогда я был еще молод, без семьи, казалось бы, я мог себе позволить не отвечать ни за кого и принимать решение, опираясь только на собственные желания, но я все равно колебался, потому что понимал, что образование все-таки получить стоит, поскольку только оно позволит мне двигаться по жизни, когда со спортом придется расстаться.

Предложение, которое я получил именно в тот момент, было неожиданным и совершенно не прогнозируемым, но позволяло принять «соломоново решение» – получить высшее образование и параллельно играть в хоккей. Поступило оно от олимпийского чемпиона Бориса Петровича Михайлова, того самого, из знаменитой тройки «Михайлов-Петров-Харламов», и заключалось в переходе в молодежную команду по хоккею «СКА-Ленинград» с одновременным поступлением в Ленинградский политехнический институт. На тот момент СКА курировал вообще все высшие учебные заведения и привлекал в свои молодежные команды студентов из высших учебных заведений.

Когда Голев узнал об этом приглашении, то очень серьезно меня отговаривал. Ему было очевидно то, что я понял спустя пару лет: совмещать учебу в институте и серьезную игру в хоккей невозможно. Но я все-таки принял осознанное решение переехать в Ленинград, потому что понимал, что от него зависит мое будущее. Фактически в тот момент я отказался от карьеры профессионального спортсмена, и это был один из ключевых поворотных моментов в моей жизни.

Тогда я этого, конечно, не осознавал. Весь первый курс я жил в общежитии, ходил в институт на занятия и упорно тренировался. Даже сейчас помню, как я тогда жил на разрыв, потому что не мог до конца понять, к чему лежит моя душа: к учебе ли, к хоккею ли. И тут в мою жизнь вмешался Его Величество Случай.

Когда я поступал в Ленинградский политехнический институт, в нем была военная кафедра. Но именно во время моей учебы на первом курсе, кажется, это был 1984 год, было принято решение упразднить военные кафедры в большинстве вузов, так что после летней сессии меня ждал военный призыв.

Я тренировался в хоккейной команде СКА города Ленинграда, поэтому, естественно, была договоренность, что во время службы в армии я буду продолжать играть в хоккей. Я шел на сборный пункт военкомата, нисколько не волнуясь. Я был убежден, что остаюсь в Ленинграде, ждал, что с призывного пункта меня отправят в спортивный клуб армии, но вместо этого меня привезли на аэродром и посадили в самолет. Это был огромный ИЛ-76, который почему-то летел в Кемерово.

Это уже потом выяснилось, что в военкомате произошла ошибка, то ли документы перепутали, то ли запрос из СКА потеряли, но вместо игры в хоккей в Ленинграде меня ждал учебный батальон связи в Западной Сибири.

Это стечение обстоятельств очень сильно повлияло на становление моего характера. Понимаете, я был молодой спортсмен, высокий, здоровый, пользующийся, нескромно скажу, популярностью у девушек. Я учился в одном из самых престижных вузов страны, играл в хоккей за молодежную команду Спортивного Клуба Армии по личному приглашению Бориса Михайлова, ездил на соревнования – и вдруг оказался в тысячах километров от дома, от привычной жизни, просто в армии, где еще надо было доказать, что ты действительно что-то из себя представляешь.

Моя жизнь в тот момент просто рухнула, и взять себя в руки было очень непросто. Конечно, Михайлов пытался, все пытались, выцарапать меня обратно. Когда поняли, что произошло, началось хождение бумаг по кругам бюрократического ада. К тому моменту, как все согласования были пройдены, я уже отслужил полгода в учебке, получил звание младшего сержанта и готовился еще через полгода занять место командира взвода. В общем, переводиться обратно в Питер я уже отказался.

Но первые полгода нужно было еще прожить. Когда я приехал к месту службы, я весил сто килограммов и представлял из себя гору мышц. Дедовщина тогда в части была достаточно серьезная. Собрались старослужащие, смотрят на меня и спрашивают: «И ЧТО это такое к нам приехало?»

– Такой-то, – отвечаю, – кандидат в мастера спорта.

– Ну, давай, показывай, какой ты кандидат. Давай, отжимайся двадцать пять раз.

– Легко.

– Теперь подтянись двадцать пять раз.

– Легко.

– Снова отожмись. Снова подтянись. А теперь отожми гирю, сколько сможешь.

В общем, от меня довольно быстро отцепились, правда, двойную пайку, положенную мне из-за моего роста и веса, естественно, требовалось первые полгода сдавать старослужащим. Похудел я за это время на пятнадцать килограммов. Но меня уважали и очень быстро приняли за своего. И за два года в армии карьеру я сделал максимально возможную, став старшиной в батальоне связи и секретарем комсомольской организации батальона, заслужив авторитет и у сослуживцев, и у командиров. Отслужив, в спорт я уже не вернулся. Я себя чувствовал уже совершенно другим человеком, для меня существовала только учеба, поскольку я точно понимал, что смогу в любом деле проявить себя, не только в хоккее.

Но что особенно остро проявилось в армии, так это как раз чувство ответственности за других. Каждое утро нас выгоняли на кросс. Когда пять километров надо было пробежать, когда семь, когда десять. Понятно, что ребята собрались со всех регионов страны, и спортивная подготовка у всех была разная. К примеру, мне с моим опытом ежедневных тренировок любой кросс был нипочем. Нас таких было пять человек, которые на старте вырывались вперед и несколько первых раз быстро финишировали.

Но при таком подходе к третьему разу стало понятно, что отстающие, которые «не вытягивали», тянули всю роту назад, потому что зачетное время считалось по последнему пересекшему финишную черту. Поэтому уже на четвертый раз я после старта не рванул к финишу, а бежал сзади, помогая отстающим. Кого словом поддержишь, кому тумака дашь, а кого и на себе потащишь. В результате я уже был не в числе лидеров, но зато помогал улучшить общий показатель. Естественно, что эту стратегию быстро оценили как ребята-сослуживцы, которые были мне благодарны за помощь и за то, что не стремлюсь в «отличники», не тащу одеяло на себя, так и командиры, которые видели, что во мне есть командный дух и ответственность за тех, кто слабее меня. Именно поэтому я через полгода и стал сержантом.