Читать книгу Зелёная Морда, появись! - Олег Механик - Страница 2

Зачем нужны соблазны? Чтобы испытать нашу волю. Тогда вопрос: кто испытывает и зачем? Ещё один вопрос: если это испытание, почему его не проходят все в равной степени. Почему одних осыпает этими соблазнами словно снегопадом, а других они обходят стороной. И ведь не скажешь, что эти, ну которые счастливчики, морально стойкие люди. Просто их везение настолько велико, что перед их носом не замаячил их самый великий (предназначенный именно им соблазн). Заяц любит морковку, пчела мёд, алкаш – пиво, игроман мечтает о большом куше, ловелас вожделеет короткую юбку и длинные ресницы, нимфетка – запах тостестерона и огромный орган. У каждого есть свой червячок, которого он готов заглотить. Беда в том, что вместе с этим червяком, ты заглатываешь и крючок. Вот тут-то некоторым и приходит на помощь везение. Эти счастливчики, каким то чудным образом не плавают там, где невидимые рыбаки закидывают свои удочки, и такие черви, даже если им и попадаются, то очень редко. Основная же масса постоянно висит на одном из многочисленных крючков. Только не говорите, что не все подвержены соблазнам. У каждого человека существует соблазн, которому он противостоять не в силах. Удача некоторых состоит в том, что они просто не натыкаются на этот свой соблазн.

Луке в этом плане не везло. Слишком много червяков он проглотил на своём веку, и сейчас, в полупустом вагоне метро, ему подсовывали очередного. Тонкий, большой, в размер шоколадной плитки, смартфон выглядывал из щели, образованной приоткрытой молнией. Именно в тот момент, когда блуждающий по периметру вагона, взгляд Луки случайно наткнулся на эту злосчастную сумку, телефон включился. Экран загорелся буквально на секунду, а затем погас. Он как будто подмигнул Луке, говоря «я здесь, дружок, вспомни молодость!».

Сколько раз он зарекался не брать того, что плохо лежит, сколько раз обещал себе, что больше не будет обманывать, просить, играть, курить траву, бухать. Но как назло, каждый раз именно после такого зарока, в поле его зрения появлялся проклятый червячок. И чёрт бы с ним с телефоном, что он телефонов не видел? Он бы и внимания не обратил, если бы не долг Сиплому. Внезапное решение финансовой проблемы нарисовалось прямо перед его носом.

Указательный и безымянный пальцы, проворными червячками проникли в щель, зацепили смартфон за глянцевый уголок и тот в долю секунды перекочевал из сумки в карман своего нового хозяина. Это удивительно, но буквально сразу же после проведённой манипуляции жертва вскочила с места и направилась к выходу. Походило на то, будто двое заранее договорились, что один стянет у другого телефон, ну как киношные шпионы, которые обмениваются информацией. Лука понятно ни с кем не договаривался, он в первый раз увидел жертву целиком, когда она выходила из вагона. Высокая худая, толи женщина, толи девушка. От женщины в ней был чёрный плащ и дешёвая сумка из искусственной кожи. От девушки, замотанная в арафатку голова и солнцезащитные очки на поллица. Было в ней ещё что-то от старухи. Это рассеянная небрежность, выражавшаяся в болтающейся на локте расстёгнутой сумке и запах. Женщина пахнет классическими проверенными ароматами, не терпкими, не сладкими, не вызывающими. Девушка бывает жутко горькая, или приторно сладкая, и это, чаще всего резкий вызывающий аромат. Старуха пахнет хозяйственным мылом, или «Красной Москвой». От этой пахло гарью.

«Бухгалтерша, или учительница, на крайняк деканша какого-нибудь вуза. – Такую оценку дал Лука женщине непонятного возраста, за те пять секунд пока та находилась в поле его зрения. – Ну и ладно, если баба умная, заработает себе на другой, если нет, значит он ей не нужен. Пусть пользуется кнопочным».

Дав себе моральное успокоение, Лука продолжил путь до своей остановки, безмятежно дремля. Он выскочил на «Автозаводской», где была намечена встреча с корешами. В этот раз решили собраться в хинкальной, которая располагалась в двух шагах от метро. Пьер всё время менял места их сборищ, или как он их называл «сходняков». Лука не понимал, где Пьер отрывает эти сраные дыры, которые были одна хуже другой. Так же он не понимал, зачем постоянно менять места дислокации, о чём неоднократно спрашивал предводителя.

«Зачем светиться в одном и том же месте» – отвечал Пьер.

«Так мы вроде не гангстеры и не наркокурьеры, чтобы кого-то опасаться!» – пожимал плечами Лука.

«Мы тунеядцы, бездельники, распиздяи и мелкие воришки. А это для общества самый нежелательный и опасный элемент.» – назидательно покачивал Пальцем Пьер. Будучи головой этого странного формирования, Пьер пытался дать ему антисоциальный окрас, придать значимости. По сути, он был головой того, чему голова и не требуется.

Хинкальная приятно удивила Луку тем, что в ней хотя бы пахло чем-то съестным, а не продуктами отходов жизнедеятельности. Все уже собрались за круглым столиком и ждали только его. Ну как ждали. Карась доедал порцию хинкалей и его губы, как у грудного ребёнка были перемазаны белым. Пьер, как обычно, держал на весу бокал с пивом . Это самое тяжёлое что предводитель шайки держал в руке за всю жизнь, но надо отдать ему должное, что этот вес он поднимал каждый день и не по одному разу.

Марианна, как всегда скучала и крутила между пальцев трубочку от коктейля. Её лёгкие требовали очередной дозы никотина, кои она принимала исправно, буквально каждые десять минут. Сейчас её удерживало только то, что нужно одеваться и выходить на улицу, где так промозгло.

«Всем привет!» – Лука чмокнул в щёчку Марианну и по очереди (по рангу), отбил «пять» друзьям. – Как дела?» – Задал он дежурный вопрос, не требующий ответа, даже для тех, у кого есть хоть какие-то дела.

Сидящие за столом пропустили вопрос мимо ушей. Они решили, что демонстрация дел гораздо эффективнее, чем их объяснение. Что не видишь как дела? Хорошо, один ест, второй пьёт, третья хочет курить. А ты чем займёшься?

Скинув свою зелёную парку, Лука бухнулся на диван рядом с Марианной. Он размышлял, что ему делать? Дилемма была сложной для утра вторника и звучала так: «Что взять, пива, или сто грамм?». В конце-концов, выбор пал на водку и порцию хинкалей.

В ожидании заказа, Лука вникал в разговор, завязавшийся до его прихода. Нет… ничего серьёзного и особенного, как обычно. Пьер доказывал Карасю, что новые китайские машины ничем не хуже европейских, что автопром поднебесной уже достиг уровня мировых гигантов этого бизнеса. Карась по сложившейся привычке возражал. Он был тугодумом в общепринятом смысле, и в разговоре всегда шёл от обратного. Хочешь показаться умнее, чем ты есть, просто отрицай всё, что тебе скажут. Чтобы вывернуть аргументы собеседника наизнанку, много ума не требуется.

Марианна, как всегда отмалчивалась. Большинство тем, которые обсуждали в компании, её не интересовали. Она считала себя выше всех этих мелочей, они были просто песчинками в океане её внутреннего мира. Миниатюрная, хорошенькая собой, она не была обделена вниманием мужского пола, только почему-то отдавала предпочтение именно этой компании. Она редко улыбалась, но именно в эти моменты становилась по-настоящему красивой. Серые глаза испускали невероятно яркие лучи, на щеках появлялись ямочки, являлись свету острые ровные зубки. Марианна улыбалась очень редко. Она считала себя несчастливой и несла это ощущение мира, как знамя.

Что же заставляло её проводить свободное время в этой компании? Вообще, что держало их вместе? Что может объединять недоучку медика, ныне тунеядца, профессионального охранника, курьера доставки и незадавшегося психолога?

Они учились в одном классе. Но этого недостаточно для крепкой дружбы. Мало есть одноклассников, которые сохраняют дружбу до тридцатки.

Была ещё одна объединяющая их черта. Они были неудачниками, а точнее считали себя таковыми. Неудачникам ни в коем случае нельзя держаться вместе и Марианне, как психологу это должно было быть известно. Всё дело в том, что ничто так не объединяет людей, как совместное нытьё на жизнь.