Читать книгу Первые. Каждый может быть в их числе! - Олег Мелех - Страница 5

Первым с кем я завёл разговор об своих опытах, был Андрей, это мой племянник. Обычно мы все его называли по прозвищу Марынчик, которое досталось ему по наследству от отца, моего двоюродного брата Вити Марина. К сожалению рано ушедшего из жизни и таким образом, у Андрея была такая же практически судьба как у меня, расти без отца. Марынчик с энтузиазмом воспринял моё предложение попробовать испытать на себе внутренние полёты в воображаемой трубе. Конечно, перед этим я постарался рассказать как можно красочнее, свою историю о своём полёте, скрупулёзно излагая каждую деталь своего опыта, делая акцент на неописуемые переживания блаженства. Рассчитывая на то, что таким образом мне удастся завлечь Марынчика и через него узнать, что будет за концом трубы. Не знаю, что именно привлекло в моём рассказе Марынчика, но он согласился попробовать на себе эти испытания. Разговор произошёл у меня дома и раз Марынчик согласился, надо было сразу всё проверить. В процессе разговора я, конечно же, узнал, как работает воображение Марынчика, может ли он визуализировать пламя свечи с закрытыми глазами. На что он ответил, что легко, закрыв глаза и убедившись в своих словах. Это был хороший знак того, что у него может получиться с первого раза. Главное, чтобы он не допустил ни каких ошибок, как это сделал я. Я ему подробно рассказал, что надо делать и что в трубе будет три препятствия, как я их считал. Первое это существо, заграждающее путь, второе остановка и третье ощущение блаженства, и что при всех препятствиях он должен думать только о выходе с другого конца трубы. Конечно так же объяснил, что делать при остановке, чтобы началось движение. Затем мы зашли в одну из комнат, где была моя кровать. Я предложил Марынчику лечь и расслабится, чтобы ни одна мышца тела не отвлекала мозг от концентрации на визуализации. Чтобы было легче расслабиться, поставил лёгкую музыку. Перед этим закрыл входную дверь на ключ, чтобы никто не мог зайти неожиданно и прервать опыт. На то время мне не пришло на ум, что в любой момент может прийти моя мать и сбить процесс опыта. К тому же у входной двери был звонок, и любой, кто бы подошёл к двери и, убедившись, что она закрыта, мог нажать на него. Но мои мысли были заняты другим и эти мелочи не имели значения, главное, что никто не зайдёт неожиданно и, следовательно, не сможет помешать. Но вышло всё не так как хотелось.

Мой дом имел два входа и разбит на две части по полдома. В одной части коридор и две комнаты, и в другой веранда, коридор, и две комнаты. Мать жила в половине с верандой. В мою половину заходила редко и в основном, чтобы позвать кушать. Так как я недавно поел, я был уверен, что мать не прейдёт и можно спокойно совершить опыт. А чтобы не зашёл неожиданно кто-то из моих друзей, я двери закрыл, конечно, совершенно забыв о звонке.

Марынчик лёг и, расслабившись, проверив расслабление всех групп мышц, спросил: «И, что мне теперь делать».

– Закрой глаза и попытайся увидеть на тёмном фоне вход в трубу, – сказал я.

Марынчик закрыл глаза и через несколько секунд, вскочив в сидячее положение, и открыв глаза, воскликнул: «Мне только что прямо в голову полетел огромный болт, я вовремя открыл глаза».

– Да ничего тебе этот болт сделать не мог, он же всего лишь воображаемый, – успокаивал Марынчика я.

– Но ведь ты говорил, что в трубе было всё совершенно реально.

– Да, когда действия происходят в трубе, всё воспринимается как реальность. Но это лишь когда ты окажешься в трубе, а до этого всё воображаемое и причинить ничего не может.

Марынчик снова лёг и закрыл глаза. Проходили минуты, но он продолжал лежать неподвижно. Я старался сидеть тихо рядом на кровати, кровать была двух спальная, чтобы не мешать продолжению эксперимента. Наблюдая за неподвижным лицом Марынчика, я понял, что ему, по-видимому, удалось увидеть и войти в трубу. Так, предвкушая возможность узнать, что же там в конце трубы и погрузившись в свои фантазии, меня неожиданно вернул в реальность звук моего совдеповского звонка на двери. К сожалению, звонок, сделанный в то далёкое советское время, примерно шестидесятых годов двадцатого века, издавал такие душераздирающие звуки, что утерпеть и не выйти было просто не возможно. Конечно, этот звук услышал и Марынчик, так как его не услышать мог только мёртвый. Я, конечно же, вышел, открыл дверь и, как выяснилось, это была моя мама, которая что-то хотела узнать, сейчас я уже не помню что, и когда дёрнула дверь, и оказалось, что она закрыта, подумала, что я куда-то ушёл, а позвонила машинально чтобы убедиться, что меня действительно нет дома. Переговорив с мамой, которая сразу ушла, я вернулся и спросил у Марынчика, который сидел на кровати и слушал тихую, поставленную мной музыку: «Ну, что получилось?»

– Получится, то получилось, но я так и не успел выйти с противоположной стороны трубы, – сказал Марынчик.

– Понятно, что звонок помешал, но как всё происходило, расскажи всё по порядку.

– Я сначала представил трубу и она появилась у меня перед закрытыми глазами поперёк, длинною примерно метров десять и где-то столько же от меня. Я, недолго думая, решил повернуть её торцом, что сразу же получилось. Затем, как ты мне и говорил, я сразу начал натягивать её на себя, что тоже легко получилось. И, как ты и рассказывал, в момент входа в трубу меня «выстрелило», как пулю с огромной скоростью. Всё остальное было точно также как в твоей истории, кроме последнего этапа перед самым выходом с противоположного конца трубы. То, что конец трубы был похож на солнце, так и было, но прямо перед выходом в последнем самом освещённом участке трубы у меня не было никакого чувства блаженства или наслаждения, а начало крутить как в огненном водовороте вдоль стены трубы, как бы затягивая к выходу. Всё это вызвало во мне чувство тревоги, близкое к страху и я стал забывать о важности выхода из трубы. (Уже в последствии я понял, что третье препятствие имеет прямое отношение к моменту рождения человека. То есть, я родился в пятницу, под влиянием Венеры, и, следовательно, испытал чувство наслаждения, как испытание. Марынчик родился во вторник, под влиянием Марса, и, следовательно, испытание было соответствующим, на ощущении страха.) В этот самый момент я услышал где-то очень далеко какой-то непонятный звук, на котором я полностью сфокусировал внимание, так как на фоне тревоги, появившейся из-за этого вращения, этот звук показался враждебным, тем более ты не говорил не о каких звуках. И как только я задумался о звуке, он стал очень быстро усиливаться и через несколько секунд исчезло восприятие полёта в трубе, и я сразу ощутил себя в теле, слыша ужасный звук твоего звонка.

– Ладно, я думаю, мать уже не прейдёт, давай попробуем ещё раз, – сказал я, рассчитывая на то, что у Марынчика наверняка получится и второй раз, тем более опыт прервался не по его вине. – Главное в огненном водовороте думай только о выходе из трубы, чтобы снова не прервался опыт.

Марынчик молча лёг и, закрыв глаза, замер. Я тоже сидел, тихо ожидая, как пройдёт опыт. Через несколько минут, когда я уже думал, что Марынчик уже близок к ожидаемому результату, он поднялся в сидячие положение, открыл глаза и сказал: «Нет, сегодня наверно уже ничего не получится. Я вообще ничего представить не могу. Давай попробуем как-то в другой раз».

Прошло время, но ни у Марынчика, не у меня так и не получалось снова испытать это незабываемое ощущение полёта в необычной трубе. Мы время от времени встречались, обсуждали различные темы, но к этой теме возвращались всё реже и реже. К тому времени я уже прочитал всю «Библию», но, не смотря на то, что я выделял все тексты с подтекстовым смыслом, как в «Ветхом завете», так и в «Новом завете», всё же я был ещё далёк от понимания, заложенного в этих текстах смысла. Хотя некоторые догадки у меня уже были, но не складывалась полная картина. И вот в один день в моём доме собрались два моих родственника: Андрей Марынчик и Андрей Богданов – мой двоюродный брат. Разговаривая со своими родственниками, как-то незаметно перевёл тему на наши с Марынчиком опыты полётов в трубе. Я говорил, что так ничего и не изменилось и, что так и не могу снова испытать этот полёт. Андрей Марин тоже говорил о том, что уже и не пытается пробовать, так как тоже ничего не получается. И, слушая нас, Андрей Богданов говорил о том, что это полный бред. При этом, когда мы пытались доказать ему обратное, подробно рассказывая о своих опытах, откровенно от всей души смеялся, даже не пытаясь в это верить. И чем больше он не верил, тем больше нам хотелось доказать. В конечном итоге я ему сказал, что раз ты не веришь, попробуй сам и убедись, что это правда. Я ему подробно объяснил, что и как надо делать. После чего Андрей пошёл и присел перед входной дверью в коридор моей половины дома, сев на обувную подставку, когда-то сваренную с уголка моим отцом. Сидячая поза Андрея на подставке для обуви была подобна позе уснувшего кучера на бричке, держащего невидимые вожжи произвольно свисающими согнутыми пальцами кистей рук. Его локти были упёрты в область коленей, ноги расставлены шире плеч, кисти рук произвольно свисали вниз. Голова также самопроизвольно свисала вниз. При этом поза казалась довольно устойчивой, не смотря на то, что он, как нам тогда показалось, уснул. Так как мы всё это время довольно громко разговаривали рядом с ним и он ни как не реагировал на нас. Примерно через час, с момента как Андрей сел в позу кучера, вдруг неожиданно для нас – меня с Марынчиком, Андрей резко встал и походкой пьяного, качаясь, пошёл по шиферу, то есть туда, куда вообще идти не должен был. Шифером была покрыта часть фундамента, будущей пристройки и этот шифер имел несколький склон для стёка воды от дождя. Эта неровность и повела Андрея вдоль склона и через несколько секунд, как только шифер окончился, он столбиком рухнул в огород, запутавшись в кустарнике. Марин подбежал к Андрею и, взяв его за руку, попытался помочь ему встать. Андрей, почувствовав к себе прикосновение, повернул голову в направлении Марынчика, но его глаза смотрели куда-то вдаль, сквозь Марина, и он всем видом своим говорил о том, что находится в каком-то неестественном состоянии полу отсутствия. Я, подойдя и взяв Богданова за вторую руку, помог Марынчику поднять Андрея, который постепенно приходил в себя, но при этом не выговаривал ни слова и никакого звука. Конечно же, я и Марин поняли, что с Андреем что-то произошло связанное с опытом внутреннего полёта в трубе. Потому что больше не было никаких возможных причин, так повлиявших на действия Андрея. И, к тому же, я сразу, как Андрей устойчиво смог сам стоять на ногах, спросил, произошёл ли с ним опыт полёта в трубе. На что Андрей ответил, утвердительно кивнув головой. Я предложил Андрею подойти к крану и умыть лицо, надеясь на более быстрое возвращения Андрея в себя. Но после умывания Андрей так и не стал говорить и жестами пытался объяснить, что с ним что-то было, что и повлияло на потерю речи. Я и Марынчик были в полном смятении, не понимая, что произошло. Я начал думать о том, что мы скажем матери Андрея, как он стал немым. Те же мысли посетили и Марынчика. Мы погрузились в глубокие размышления, пытаясь найти ответ на вопрос, не имеющий ответа. Примерно через пятнадцать минут, с момента возвращения Богданова из внутренних испытаний и последующего онемения, так же неожиданно, как и приход в себя, Богданов заговорил. Я уже не вспомню, что именно он тогда сказал, но то, что он стал говорить, словно свалило глыбу с моих плеч. Опыт, который испытал Андрей, не был похож на опыт мой и Марынчика. Андрей рассказал, что ему легко удалось визуализировать торец трубы, что он также легко натянул его на себя, но то, что произошло затем, совершенно было не похоже на наши опыты.

– Как только я натянул трубу на себя, я полетел куда-то вперёд с большой скоростью, но, не успев что-либо увидеть, – стал рассказывать Андрей, – как я резко остановился, застряв в чём-то непонятном, что-то вроде густого киселя и было совершенно темно. В это же время я почувствовал, что как будто подошвы голых ступней моих ног что-то обжигает и, то, в чём я находился, которое окутывало меня со всех сторон, как будто стало плавиться и отставать от моего воображаемого тела. Самое удивительное, это то, что всё воспринималось как совершенно реальные события, сопровождаясь абсолютно реальными ощущениями. Всё произошло так быстро, что я даже не успел задуматься о том, что же в действительности произошло, как всё то, что меня окутывало, быстро расплавилось и меня снова как пулю выстрелило вперёд и через мгновение я вылетел из противоположного конца трубы оказавшись стоя на ногах. Я стоял в каком-то помещении наполненном светом без видимых стен и углов. Передо мной стоял человек, почти вдвое выше меня и рядом с ним была дверь, вернее проём двери, но вместо двери была натянута какая-то плёнка похожая на целлофан, через которую не было видно, что за ней. Мужчина был одет в белую одежду, предположительно со льна, и у него был широкий пояс. Лицо было обычное человеческое, голубые глаза, длинные русые волосы и кучерявая, тоже русая, борода. Одну руку он держал за спиной и смотрел прямо на меня. Тут я почувствовал, что меня что-то жжёт в спину и обернувшись, увидел конец трубы внутри которой пылал огонь, держащийся плотно по размеру трубы и не выходящий за пределы её конца. Обернувшись к исполину, я заметил, что он изменил лицо, несколько нахмурив брови, хотя когда я только оказался перед ним, лицо было доброе и было впечатление, что он как будто ждал меня. Я снова смотрел ему в глаза и при этом его лицо становилось снова добрым. Самое странное, что я не испытывал никаких негативных чувств к этому огромному человеку и даже когда он хмурился во мне не появлялось чувство страха. Мои мысли захватило любопытство, что за дверью рядом с исполином. И я стал медленно двигаться в её направлении, продолжая смотреть в глаза исполина. Даже не знаю, двигал я ногами или просто поплыл, но как только я прошёл небольшое расстояние, моё тело, начиная со ступней ног, стало наполнять ощущение внутри телесных мурашек, похожих на ощущение, которые бывают у каждого по коже спины. Конечно же, я опустил голову и посмотрел на своё тело. Оно выглядело как моё физическое, но совершенно прозрачное, без видимых внутренностей, и в эту прозрачную телесную ёмкость, откуда-то снизу моих стоп, наполнялась какая-то чёрная субстанция, и это наполнение сопровождалось мурашками. Эта субстанция подымалась всё выше и выше, и я уже за переживал, что она наполнит мою голову, как дойдя примерно до моего горла, она резко спала в некуда, как, в общем-то, из неоткуда и прибывала. Когда я с облегчением поднял голову в направлении исполина, то увидел его нахмурившиеся лицо с взглядом человека смотрящего на своего врага. Но как только я снова стал смотреть в его глаза, лицо стало меняться, выражая недоумение, как бы не понимая, что происходит. Самопроизвольно я стал снова двигаться в направлении двери и опять через какое-то небольшое расстояние я снова стал ощущать это чувство мурашек, начиная со стоп ног вверх. Опустив голову, я опять наблюдал туже картину с наполнением моего тела этой чёрной субстанцией, которая на этот раз наполнила меня всего лишь по пояс. И как только она спала, я поднял голову и увидел яростное лицо исполина, который уже поднял руку из-за спины, в которой была огромная деревянная бита, почти моего размера. Но, как только я снова стал смотреть в его глаза, его лицо снова стало меняться и приобретать добрые недоумевающие черты. Уже в третий раз я стал самопроизвольно двигаться в направлении двери и уже был на две трети ближе к входу, чем в начале, как опять начал наполняться чёрной субстанцией. Да, чуть не забыл сказать, когда субстанция наполняло тело, я становился совершенно неподвижный, стоя как «вкопанный», и приобретал возможность движения только после спада этой чёрной субстанции. Так вот наполняясь в третий раз этой чёрной субстанцией, я снова опустил голову, чтобы видеть, что со мной происходит и на этот раз чернота наполнила меня где-то примерно до колен. Но, как только она спала, я, не успев поднять полностью голову, увидел верхним краем зрения как бита, которую держал в руке исполин, стремительно приблизившись к моей голове, стукнула меня в лоб и я почти мгновенно, пронесясь по трубе, оказался, ощущая себя в физическом теле. Открыв глаза, я ощущал себя в состоянии, словно лёгкого опьянения и полной дезориентации. Затем попытался идти, куда я пошёл вы уже видели. И после того как упал, и был вами поднят, я полностью пришёл в себя, но ничего не мог сказать. И как я не пытался произнести хоть какой-то звук, ничего не получалось. Но, уже смирившись с тем, что я потерял речь, она вдруг неожиданно вернулась.

Мы ещё долго обсуждали случившееся, пытаясь понять, что же на самом деле происходило с Андреем Богдановым. Кто этот был исполин, что за желе, в котором он застрял в трубе и что за огонь его расплавивший. Что значит, чёрная субстанция, наполняющая его прозрачное тело и что вообще это было за прозрачное тело, в котором Андрей ощущал себя как в обычном физическом. Конечно же, у нас было множество версий, но мы так и разошлись уже поздно вечером, распираемые множеством вопросов и не удовлетворённые своими выдуманными ответами на них.

По не зависящим от нас жизненным стечениям обстоятельств, Андрей Богданов выехал с города, и я потерял связь с ним. (В то далёкое время о мобильниках и интернете, даже не мечтали.) Так мне и не удалось, до его отъезда, попытаться привлечь его к повторному опыту. Не потому, что он не хотел или я не стремился, а по причине жизненных перипетий, увлекших на тот промежуток времени наши интересы в обычное русло решений жизненных вопросов. И я не могу сказать точно смог бы он удачно повторить опыт или нет.