Читать книгу Всему свое время - Олег Михай - Страница 3

Полковник Сорока грустно сидел напротив меня, плечи его были опущены, весь он какой-то был сморщенный и унылый:

– Да забери ты это поганое заявление из парткома! Ты же перспективный офицер, тебе подполковника скоро получать, а ты из КПСС вздумал выходить! Нам с тобой дело Ювелира реализовывать, а тебя скоро из органов попрут! Я с кем брать его буду? Твоя ж разработка, год ковыряем, наружка копыта сбила, отушники[1] кучу мероприятий провели… А ты из партии надумал выходить. Да хрен с этим коммунизмом, ты и вступил-то в КПСС уже капитаном! Лучше бы не вступал…

– Я бы и не вступал, но мне майора не дали бы. А дело реализуем, пока приказ подпишут, да и не уволят меня быстро. Ничего в управлении кадров быстро не делается, сам там два года штаны протирал. Вы мне лично арестовать Ювелира дадите?

– Его скоро из органов попрут, а он на арест просится! Сиди, справки пиши, Хопов пойдёт арестовывать.

– А Хопову некогда, он за убийство в К…е отвечает, скоро на заказчика выйдет. Ему самому там помогать надо, всё же первое заказное убийство в истории современного независимого государства, возникшего на пепелище великого колосса!

– Вот, твою дивизию… создали управление по борьбе с оргпреступностью. Три сотрудника, да и то один политикой занялся!

– Да я не политикой занялся, товарищ полковник. Просто считаю, что оперработник должен быть свободным от политических оков. Если бы мы с вами не знали, что творят эти партийные боссы, я бы и не дергался. Я с ними рядом на толчок не сяду, не только в партии состоять буду… Вот и Ельцин после меня через неделю из КПСС вышел!

– Да никто здесь на это смотреть не будет, Ельцин – враг Горбачева, а тот – Президент СССР и Генеральный секретарь КПСС…

– Вот именно, и президент, и генеральный… Президент в такое время должен быть беспартийный. А мы, опера, тем более. Тошнит меня от КПСС, да и от всего в этой новой стране тошнит, честно… эта «…хизация» задрала…

– Но-но, товарищ майор, полегче… Мало тебе на беседе с заместителем председателя досталось и на партсобрании?..

– А что мне от зампреда досталось?.. Хорошо, что вдвоем были… Когда он на меня орать начал, я ему сказал: «Вы, товарищ генерал, на меня не орите, мы здесь вдвоем, и никто не слышит, «прослушки» у вас быть не может. Орать на меня не надо, а то и получить можно…» Раньше такое на дуэли выясняли… Он после этого своим пропитым лицом затрясся и попросил меня выйти. Вот и разговор весь! А на партсобрании я вообще просто спросил: «В новом названии нашей конторы «Комитет Национальной Безопасности» какая национальность подразумевается?..» Ну, покричали, ногами потопали… Кстати, все молодые офицеры, включая «коренную национальность», были за меня!

– Ну, вот это, майор… я этого не слышал и слышать не хочу. Хорошо, согласен, реализацию ДОР[2] на Ювелира бери на себя. Только быстро, пока не выгнали тебя. Когда брать объект будем?

– Да все готово, надо будет одновременно около двадцати обысков проводить. Мне нужна неделя, чтобы разработать план ареста объекта. Есть там одна проблема – ротвейлер…

– Это что или кто? Или это опять псевдоним какого-нибудь источника нашего?

– Да нет, псевдоним агента Маугли, а ротвейлер – это собачка, с которой объект не расстается.

А брать его решили утром, во время утренней прогулки…

– Тьфу, у вас вечно какие-то псевдонимы… Вот у нас в Ивано-Франкивске всё просто: источник Мрия, доверенное лицо Коломыя. А у вас с Хоповым – Маугли… тьфу!

Ювелир, как всегда, вышел из дома в шесть утра. Прошел по двору своей пятиэтажки и вышел на тротуар, идущий вдоль улицы. «Наружка» вела его тихо и спокойно. Мой расчёт полностью сработал. Когда объект поравнялся с припаркованной к обочине одиноко стоящей машиной скорой помощи, из неё вывалилось чудище-юдище в костюме дрессировщика служебных собак. Ротвейлер охренел, Ювелир остолбенел. Мне оставалось самое простое – поставить объекту пистолет между лопаток и очень тихо сказать: «Не дёргайся, пристрелю!» Это в кино говорят: «Гражданин Пупкин, вы арестованы именем…» А в американском кино права зачитывают. В жизни всё проще. Я думаю, и американцы так же проводят аресты, если только это не Голливуд!

Пока я застёгивал наручники на Ювелире, его «злобная» собака беззаботно бегала с новым другом, который бросал ему палочку, а потом незаметно пристегнул поводок и надел намордник. Этим новым другом был заведующий кафедрой служебного собаководства местного пограничного училища, целый полковник. Мы с ним провели несколько встреч, разрабатывая этот план. У полковника было одно условие – ротвейлер после ареста объекта отходил его питомнику. Трудно тогда было с породистыми собаками в погранвойсках!

Я шёл из нового здания теперь Комитета национальной безопасности в старое здание. Для этого надо было пройти по симпатичному скверу и мне это очень всегда нравилось. Занимаешься обратной стороной жизни, сыском этим самым, ковыряешься в человеческих экскрементах, читаешь сводки отушников, от которых уже тошнит… А потом выйдешь в сквер, чтобы дойти до этих самых отушников, «влезающих в уши и дома граждан», и так хорошо! Понимаешь, что не из одних гадостей и мерзостей мир состоит.

По скверу навстречу мне шёл полковник Сорока:

– Ну что, поздравляю, герой! Хорошее мероприятие провели, тридцать килограммов золота изъять – это тебе не… я уже генералу доложил. Получил добро на поощрение личного состава.

Сорока взял меня за локоть и зашептал в ухо:

– Алик, отзови заявление. Мне вчера из парткома твой партбилет принесли, он у меня в столе лежит, забери его! Говорят, что если партбилет возьмешь назад, то они заявление уничтожат, протоколы того партсобрания переделают. Забери, бога ради, работать надо! А я тебе подполковника через пару месяцев подпишу…

Я стоял на крыльце серого здания, на котором вешали новую табличку синего цвета. Красиво на двух языках было написано «Комитет национальной безопасности Республики…» У меня в руках был зелёный, ещё советский, военный билет, в котором «… майор М. уволен из КНБ по статье… в связи с переходом в народное хозяйство».

Я повернулся, посмотрел на табличку и подумал: «А всё же непонятно, какой национальностью будет обеспечиваться безопасность?» Хотя и было понятно – какой… Я спустился в свой любимый сквер и пошёл к остановке автобуса. Начинался новый этап жизни, был апрель 1991 года.