Орех. Роман

Оглавление

Олег Молоканов. Орех. Роман

I

II

III

IV

Отрывок из книги

Над проспектом Буденного, что в Восточном административном округе Москвы, палило августовское солнце. Воздух на улице плавился, и казалось, превращался в жидкий металл. Наступал вечер. Вернее, вечер в понимании сотрудников завода «Салют», для подавляющего большинства которых рабочий день завершался в 17:00. Так вот: аккурат в преддверии «гудка» Семен Ефимович Кац, собираясь домой, услышал от своих коллег по лаборатории странный вопрос: «Ты когда за пенсию будешь проставляться?» Вопрос этот звучал странно потому, что ни на какую пенсию Семен Ефимович не собирался, хотя ему и стукнуло 60 полгода назад. Во-первых, со здоровьем у него полный порядок, во-вторых, он не представлял, чем будет сутки напролет заниматься дома. А самое главное – он считал, что может принести еще немало пользы родному «Салюту» хотя бы в передаче своего богатого опыта молодым, и в этом был абсолютно прав. Да и справедливости ради надо сказать, что когда пришел срок, свой 60-й день рождения Семен Ефимович не зажал и проставился в лаборатории как положено. «Что им от меня нужно-то?» – досадливо подумал он, услышав сейчас этот совершенно не к месту вопрос, да еще из уст своего хорошего товарища Вовки Карпова. А ведь Кац уже свернул рабочую программу и собрался выключать компьютер. Вопрос о мероприятии, связанном с пенсией, ввел его в замешательство и слегка насторожил: дома ждала жена, а плюс к тому – не очень неотложные, но дела, которыми он намеревался заняться.

Сидя за столом и ожидая, когда погаснет монитор, Семен Ефимович раздумывал, чем бы ответить Карпову. В лаборатории воцарилась тишина и, естественно, развязки ждал не только вопрошавший, но и остальные три человека. Осадить их всех, послав куда подальше? Тактично спросить, с чего вдруг возникла такая идея? Заняться шутливой словесной пикировкой, чтобы в ее ходе подоплека вопроса всплыла сама по себе? Краем глаза – из-за монитора – он наблюдал за Вовкой, чей стол был напротив, надеясь увидеть в его глазах смешинку. Если бы он ее увидел, все можно было расценить как шутку юмора – а юморить у них любили, – и тогда сказать, что вы, ребята, видать, заработались и не помните событий шестимесячной давности, когда я проставлялся. А потом собрать сумку и отчалить домой. Но глаза Карпова были серьезны. Не то чтобы чересчур серьезны, а излучали обычный, ординарный взгляд, такой как в курилке или в столовой во время обеда. «Что-то здесь не того, надо разобраться», – с досадой подумал Кац. Его встречный вопрос вырвался автоматически:

.....

Из комнаты доносилось щебетание жены. Семен Ефимович поднялся и открыл холодильник: ни в дверце, ни в отсеках спиртного не было. Он прошел в гостиную, где в одном из шкафов стенки имелся бар, и открыл дверцу. Слава богу! Перед глазами предстала почти полная бутылка молдавского бренди. Сопровождаемый удивленным взглядом жены, продолжавшей телефонную беседу, Кац вернулся на кухню, налил себе полный стакан, одним махом выпил и только тогда принялся за ужин. На орех он больше не смотрел, но присутствие этого предмета где-то рядом все равно ощущалось.

Когда вошла жена, Кац наливал себе уже второй стакан. «Сеня, может, ты скажешь, что с тобой происходит? – спросила она. – Ты никогда не пил в одиночку и без повода. И вообще: последние два дня я тебя совершенно не узнаю». Разговаривать с ней не было никакого желания: слишком долго пришлось бы объяснять вещи, в которых Кац и сам еще не разобрался. Ясным становилось одно: орех непостижимым образом появляется вновь и вновь в разных местах, словно собака, не желающая терять своего хозяина. Но собаки не проходят сквозь стены, а этот… Мало того, он еще и привязывает к себе Семена Ефимовича, явно влияя на его настроение, когда обретает малиновый цвет, – а именно вызывает безотчетный гнев. Как он оказывается в местах, куда предмету невозможно попасть без помощи извне? Как он, например, очутился здесь, на кухне, если был выброшен на стоянке из машины? Ответов на возникшие вопросы не было, однако все это время жена, что его сильно раздражало, стояла у плиты, подбоченясь и вперив в него вопрошающий взгляд. Стараясь говорить спокойно, Семен Ефимович объяснил как мог:

.....