Читать книгу Прошлое и будущее. Рассказы и стихи - Олег Паринов - Страница 6

Вернувшись в съемную квартиру, Одинцов лег на постель и от пережитых волнений вскоре уснул. Разбудил его тихий стук в дверь.

Неужели ЧК?

Поручику вдруг вспомнились неприязненные взгляды дворника каждый раз, когда они случайно встречались во дворе. «Доложил, гадина! – подумал Одинцов. – Вот и пожаловали с проверкой. Ну, сейчас спляшем польку-бабочку!» Настойчивый стук в дверь не прекращался. Иногда в частой дроби следовали редкие перерывы как будто за дверью прислушивались, но через миг негромкий стук возобновлялся.

Евгений вынул из кобуры наган и, стараясь двигаться как можно тише, подошел к двери.

– Кто там? – строгим голосом спросил он.

– Евгений, это я – Белковский! Откройте! – прозвучало в ответ.

Одинцов узнал голос своего сослуживца. Они служили в одном полку на Западном фронте. Торопливо открыв дверь, он впустил нежданного гостя. Фронтовые друзья обнялись.

– Скорее рассказывай, как здесь оказался? – взволнованным голосом спросил поручик. – Откуда узнал, где я?

Штабс-капитан Белковский, тяжело ступая, прошелся по комнате с интересом оглядывая бедную обстановку помещения. Пожелтевшие обои, стол, накрытый газетой, одинокий стул, железная кровать, застеленная мятым одеялом, пузатый буфет да покосившийся платяной шкаф в углу вот и все нехитрое убранство. Дополняли скудную меблировку выложенный кафелем камин и бледные занавески на запыленных окнах.

Начавший рано грузнеть, штабс-капитан недовольно повел головой и цокнул языком. Бросив на кровать серый реглан и клетчатую кепку, гость развернулся, и Евгений смог рассмотреть его наряд. Штабс-капитан выглядел этаким городским франтом. Он был одет в черную однобортную визитку, из-под которой выглядывал жилет того же цвета. Пуговицы модного пиджака с трудом удерживали объемистый живот бывшего сослуживца. Изрядная ширина талии штабс-капитана скрадывалась мощными, больше подходящеми борцу-атлету, плечами. Могучая шея была туго стянута крахмальным воротничком стиля «альберт» и черным галстуком. На коротких ногах красовались брюки в серо-черную полоску и лакированные ботинки.

Штабс-капитан пригладил тонкую ниточку усиков над ярко-алыми губами. Его покрытое оспинами лицо выражало искреннее сочувствие.

– Бедновато живете, поручик, – заметил он низким глухим голосом. – Ваш адрес мне дала Натали.

Невеста Одинцова жила совсем рядом, в двух кварталах отсюда. Но, как и в случае с матерью, лишний раз к ней зайти Евгений не мог, боясь навлечь неприятности.

– Как она?

– Все хорошо, здорова, чего и вам желает. Она с родителями и братом уезжает за границу на следующей неделе.

– Я знаю… Что им остается! – в сердцах воскликнул поручик.

Отцом Натали был богатый промышленник Александр Порфирьевич Медведев. Известный филантроп, жертвовавший деньги на постройку больниц и богаделен, вскоре после революции лишился большей части своего состояния. Все его фабрики были национализированы и перешли под контроль рабочих. Опасаясь дальнейших репрессий, фабрикант решил как можно быстрее вывезти семью за границу.

Штабс-капитан тяжело опустился на жалобно скрипнувший под его весом стул.

Одинцов садиться не стал. Вместо этого он подошел к буфету и достал оттуда графин с вином и пару стаканов. Поставив посуду на стол, он разлил вино.

– Угощайтесь, штабс-капитан! – предложил Евгений гостю.

Офицеры чокнулись и, молча, выпили.

– Извините, закуски нет, – смущенно произнес хозяин квартиры.

Белковский поднялся со стула и вернулся к кровати. Он достал из кармана реглана сверток промасленной бумаги. В нем оказалась пара бутербродов с колбасой. Настоящее богатство по нынешним временам! Мужчины снова выпили и на этот раз закусили.

– Сколько это может длиться! – не выдержав затянувшегося молчания, произнес Евгений. – Должны же, наконец, навести порядок в стране!

– Да, – тяжело вздохнул Белковский. – Только, вот, если наведут, то в этом «светлом мире равенства и братства» нам с вами, поручик, места не будет, как пережиткам царского режима. Мы теперь бывшие по всем статьям и прав никаких не имеем. Разве только, право умереть где-нибудь под забором от рук пьяной солдатни.

– В этом я уже убедился! – воскликнул Евгений.

Одинцов рассказал штабс-капитану о том, что с ним случилось вчера при встрече с однокашником и сегодня утром у ворот военного училища.

– Ну что ж, вполне может быть кого-то из офицеров, арестованных при регистрации, расстреляют без суда и следствия, – согласился с другом Белковский. – Вон я слышал, в Н-ске целую сотню офицеров погрузили на баржу, вывезли на середину реки и утопили. Очень хорошо, поручик, что вы вовремя улизнули.

– Что же делать, штабс-капитан? – задал давно мучивший его вопрос Евгений.

– Ну, поручик, как вы знаете, у нас на Руси извечно два вопроса: кто виноват и что делать, – закуривая папироску, ответил Белковский. – Не буду разводить политесы. Скажу лишь, что мы с вами, друг мой, тоже отчасти виноваты. Жили в другом мире – балы, парады, званые обеды. А государь… Им были недовольны все. Но только вот скинули царя, и что? Стало лучше? Теперь вот большевики власть захватили…

Глядя сквозь клубы сигаретного дыма на собеседника, штабс-капитан продолжил:

– У меня к вам есть предложение, поручик. Поедем на юг, к Деникину! Хорошие люди помогли мне с деньгами и документами. Могут справить и вам. Что думаете?

– Не знаю, – с сомнением в голосе ответил Одинцов.

Он тоже закурил и теперь, стоя у окна, задумчиво смотрел вниз на внутренний дворик.

– Вы не спешите отказываться, подумайте, – настаивал Бельчинский. – Взвесьте все хорошенько. Что вас здесь держит? Невеста уезжает. Того и гляди ЧК нагрянет. А там, в лучшем случае, тюрьма. За что? «Товарищи» найдут, вы же знаете.

– А что на Дону? – в свою очередь спросил Одинцов.

– Там борьба! – вскинув голову, засветился в восторженном возбуждении штабс-капитан.

В его глазах вспыхнул яростный огонь. Могучие руки сжались в кулаки.

– Борьба! – повторил он. – За Россию! Вырвать ее из лап большевицких комиссаров!

Слушая вполуха товарища, Евгений рассеянно смотрел в окно. Доводы фронтового друга его не убеждали. Он сам много об этом думал, и пока не обнаружил в рассуждениях Бельчинского ничего для себя нового. Трудно вот так шагнуть в неизвестность. Для этого нужно иметь веские основания.

Неожиданно Одинцов увидел внизу под окнами знакомого прапорщика-еврея. Теперь этот типус был одет в новенькую кожаную тужурку. Он шел через двор, а за ним, подобострастно согнувшись, семенил дворник. Комиссар остановился и, повернувшись к дворнику, стал что-то говорить. Бородатый метельщик приставил к ноге метлу и вытянулся во фрунт. Он внимательно слушал «прапорщика», часто кивая. Затем, видимо отвечая на заданный вопрос, ткнул пальцем в сторону окна квартиры поручика. Евгений быстро спрятался за занавеску и продолжил наблюдение. Комиссар некоторое время разглядывал окна дома, а потом призывно помахал рукой. Из прохода под дворовой аркой высыпало с десяток рабочих, вооруженных винтовками. Возглавляемый «прапорщиком», отряд устремился к подъезду дома поручика.

Раздумывать было некогда.

– ЧК! – воскликнул Евгений. – Ну, сейчас станцуем кадриль с притопом!

Пока штабс-капитан в спешке боролся с регланом, Одинцов кинулся к платяному шкафу. Широко раскрыв дверцы, он принялся выбрасывать на пол его содержимое. Маленькую жестяную коробочку поручик бережно спрятал во внутренний карман мундира. В ней Евгений хранил свои награды, иконку, подаренную ему матерью и письма Натали. Выдернув заднюю стенку шкафа, поручик отставил ее в сторону и рванулся к камину. Вооружившись здесь железной кочергой, он вернулся к шкафу.

Бельский, в накинутом на плечи реглане, с револьвером в одной руке и клетчатой кепкой в другой, оторопело наблюдал за перемещениями товарища.

– Штабс-капитан, помогите! – позвал поручик.

Евгений давно готовился к возможному аресту. Им был придуман на этот случай нехитрый план побега. За стеной его съемной квартиры находились апартаменты коллежского асессора Патрикеева. Как выяснил поручик у словоохотливой старушки-соседки, сразу после Февральской революции чиновник выехал в Финляндию. Да так там и остался. За пустующим помещением присматривала пожилая экономка, но она наведывалась сюда не чаще двух раз в неделю.

Поручик решил, что в случае угрозы ареста будет уходить через эту квартиру. Но для этого требовалось проделать большое отверстие в стене. Этим Евгений и занимался всю последнюю неделю. Поручик основательно расшатал кирпичи в надежде, что подслеповатая экономка не будет дотошно обследовать пустующие апартаменты. На его взгляд в нужный момент будет достаточно одного толчка. Но кирпичная кладка оказалась на удивление крепкой, и не хотела поддаваться. Вот тут Евгению потребовалась помощь штабс-капитана.

Бельский, наконец-то, понял, в чем дело. Подбежав, он выхватил из рук поручика кочергу и с силой врезался в стену. От его мощных ударов кладка зашаталась и рухнула, осыпавшись на пол осколками кирпичей и штукатуркой.

В этот момент в дверь квартиры осторожно постучали.

– Господин офицер, вы дома? – раздался из-за двери вкрадчивый голос дворника.

Не дожидаясь продолжения, офицеры один за другим нырнули в стенной пролом. Оказавшись на другой стороне, Бельский и Одинцов, объединив усилия, загородили проход массивным дубовым комодом. Затем офицеры, бесшумно ступая по мягким коврам, побежали к выходу из квартиры. А за стеной чекисты ожесточенно ломали дверь в комнату поручика.

Выйдя через проходной подъезд, беглецы оказались на улице, где затерялись в толпе прохожих.