Читать книгу Цепи Скорпиона – 2. Под звездой Саламандры - Олег Паршев - Страница 4

– 1 —

– Ну кто лучше вас справится? – проговорил вкрадчиво Грегин, адресуя свой вопрос Святополку и Рису Зандеру, сидевшим у него в кабинете с одинаково угрюмыми лицами.

– А почему он, магистр? – процедил сквозь зубы молодой фиосинист, бросив в сторону князя неприязненный взгляд. – Он даже не полноценный член братства. У него ещё и сутаны нет.

– Рис, а разве ты не получал от меня заданий, в бытность свою послушником? – вопросом на вопрос ответил Шток-Дебр.

– Да, брат Грегин, вы действительно поручали мне разные дела, – упрямо стоя на своём, произнёс Зандер. – Но я у вас на глазах с колыбели. Вы знали моего отца. И всегда…

– Брат Рисмер! – осаживая молодого человека, перебил его Грегин. – Если вы не желаете ехать, то стоит так и сказать. И я найду князю попутчика посговорчивей.

Официальный тон Великого магистра несколько остудил пыл Риса. По крайней мере, так показалось Святополку, который за время разговора пока не раскрыл рта, а только слушал, запоминал наставления Грегина и согласно кивал.

Молодому князю и самому не по душе был это выскочка Рис с его холёными ногтями, красивым голосом, аккуратной причёской, тонкой щёточкой чёрных усов. Так и сквозила в нём наглая самоуверенность, самовлюблённость, непоколебимое осознание собственной исключительности и превосходства над остальными.

Но что делать? Отказать Грегину? Чего ради? Да и в Гиспию прокатится, когда ещё случай подвернётся? «Чернобог с ним, – обдумавшись, решил сын Ратибора. – Тем более, не вдвоём едем. Капчо с нами и Хохлач. Да ещё и Хынсебен в придачу. По просьбе Гамарта. Это уж калугерам не по душе пришлось. Авось уравновесят нас как-нибудь. Драки-дуэли не допустят».

А нужда эта – в Гиспию ехать – от того возникла, что именно там, а точнее, в Мадриме, видели Барона. А ныне ж две цепи у него. Две из семи, необходимых для битвы с зелёным нашествием.

А вот, чтобы понять, для чего Грегину потребовались все без исключения цепи Скорпиона, следует ненадолго заглянуть в день вчерашний. Потому что вчера – пятого идрефа (по западному календарю) или пятнадцатого листопадня (по-словски) – Великий Цветной магистр…

– 2 —

…Великий Цветной магистр вышел из стены, подошёл к окну. Поглядев на дождь, покачал сокрушённо головой.

– Зарядил с утра и сыплет, и сыплет… – проворчал он.

– Да, магистр, – отозвался Скорпион, ибо именно у него в гостях оказался Грегин, – но ведь не о погоде ты хотел беседовать?

Мягкий свет лился из розовых фонарей, освещая полутёмную комнату. Было тепло и уютно.

– Верно, не о погоде, – молвил Шток-Дебр, опускаясь в небольшое облако, служившее чародею креслом. – Крайгорты… они уже повсюду.

– И ты думал узнать моё мнение?

– Нет, я и сам знаю, что предпринять, – ответил Грегин. – И ищу не совета, но помощи.

Скорпион, сложил хвост спиралью, превратился в человека, упал в облако напротив магистра.

– Любопытно, – проговорил он. – Не ожидал.

– Ты – и не ожидал? – скептически произнёс магистр.

Скорпион едва заметно улыбнулся.

– Ну, не то чтобы…

Он моргнул, и в воздухе возник золочёный поднос с фруктами и вином.

– Отведай. Шарульский21 виноград самый тонкий.

Грегин сделал глоток.

– И что скажешь? – спросил он.

– Семь цветов радуги… – начал чародей.

– Семь музыкальных звуков…

– Семь великих инструментов…

– Семь основных начал и правил…

– И семь цепей. Соедини это вместе…

– Точно, – подытожил магистр. – Я и сам так рассуждал, но хотел услышать это от тебя. К тому ж, мне требуется разрешение на использование цепей. Согласись, невежливо воспользоваться без спроса… И ещё мне нужен ключ.

– Ворон?

– Да.

– Не возражаю. В любое время. – Скорпион поднял бокал. – Твоё здоровье, магистр. И – удачи!

– 3 —

Хлопотным выдался день перед отъездом. Для начала Святополк без малого три часа обсуждал с Всеволодом вопросы обустройства родного княжества. Ведь два месяца, минувшие после возвращения престола, истратились только на восстановление государственных основ. Хотя и тут усилий пришлось приложить немало. Сам молодой князь, Всеволод и дворские, ни секунды не пребывая в праздности, метались по городам и весям, беседовали с ратниками, посадскими, крестьянами, выбирали воевод и наместников, договаривались о налогах, законах и дружине. А вот теперь, наконец, подошёл черёд разговора более детального. Оттого молодые князья уединились и принялись толковать о школах и больницах, университете и церкви, ремёслах и торговле. А когда сын Ратибора заговорил о рыцарских турнирах, Всеволод немедля предложил устраивать ещё и состязания вроде тех, что проводились когда-то в Элии.

– Гереконских игр, считай уж, лет триста как нет, так давай свои сделаем – Киричские, например.

– Я – только «за», – откликнулся Святополк, – но рук-то у нас с тобой хватит? Чтоб за всё ухватиться?

– Дворские, брат, не у одного тебя есть, – подмигнул Всеволод.

Он вскочил с кресла, подошёл к письменному столу, придвинул стул.

– Диктуй, – бросил он торопливо. – Я записывать буду.

Постепенно, пункт за пунктом, выстроился подробный план. И явился на свет документ, состоящий из двух частей: «Важное» и «Нужное». В первый «параграфус» вошли армия, налоги, ремёсла, торговля, больницы, школы и университет. Во второй – всё остальное, включая даже увядшее искусство театра. («Тексты комедий-трагедий я тебе для начала достану, а лицедеев своих выучим», – проговорил киричский князь.)

Бумаги извели при этом сверх всякой меры. («На нас не настачишься», – заметил Всеволод.) Но получилось, как будто, неплохо. Даже самим понравилось.

– 4 —

Далее Святополк помчался в кабинет Грегина, где, просочившись сквозь зеркала, вынырнул в Оранжевом замке. И попал прямо в объятия Ярославы.

– Сколько тебя ждать? – всплеснула руками она. – Я уж думала: на меня и времени не сыщешь!

Разговор с сестрой, как всегда, сперва вышел сбивчивый, путанный, перемежающийся вздохами и восклицаниями. Но в целом, молодой князь и здесь преуспел. Порешил, что завтра же, в сопровождении какого-нибудь витязя, Ярослава отбудет домой. И, по мнению Святополка, на эту роль вполне годился Всеволод, всё одно – домой едет. Однако, как тут же выяснилось, юная княжна уже нашла себе верного аколита22, коим непременно желал стать граф Гилберт.

– Так мне что, к свадьбе готовиться? – думая пошутить, молвил сын Ратибора.

Девушка вспыхнула, но взора не опустила. Наоборот, глянув открыто, со счастливой улыбкой радостно выдохнула:

– Да!

И такое сиянье озарило её лицо, что Святополк не нашёлся, что и ответить. Вот тебе и пошутил!

– Отлично, – буркнул в замешательстве он. – А… когда?

Почувствовал он себя при этом неимоверно странно. («Славка мелкая замуж собралась!»)

– Не враз, ты не думай. Через месяц… – услышал он ответ.

– А что ж Гилберт-то? Чего он молчит?

– Да здесь Гилберт. Здесь. Под дверью стоит. Мается. Ждёт момента зайти.

И, глянув ещё разок на брата, прокричала:

– Жиль, ну где ты? Иди сюда!

Дверь скрипнула. И предстал граф, который, надо заметить, мало сейчас походил на самого себя – обычного. Стоял какой-то робкий, застенчивый. И переминался с ноги на ногу. «Ох, мама дорогая, – прошептал князь.– Что с ним Славка со своей любовью сделала! И вырядился-то как! Фазан – фазаном! Мало – жабо, так ещё и шапка с пером!»

Сын Ратибора привстал, пожал молодому рыцарю руку, вновь опустился в кресло. Гилберт же остался стоять.

– Святополк, – запинаясь, начал молодой граф, – я… право не знаю, как это говорится, но… в общем, прошу у тебя руки твоей сестры Ярославы. Потому что она… – он умолк, не в силах перебороть волнение и подобрать слова. – И я люблю её!

Князь сдержал улыбку, поднялся, отошёл малость в сторону. Глянул под ноги, в окно. Он вовсе не собирался возводить препоны на тропе их взаимного счастья, но… Может, рано?

В комнате повисла колючая тишина. Ярослава, проникнувшись вдруг важностью момента, испуганно поглядывала то на брата, то на жениха. Но Святополк недолго испытывал терпение влюблённых.

– Конечно же, я не против! – торжественно провозгласил он, решившись. И, взяв молодых людей за руки, соединил.

– Ура! – закричала во весь голос Ярослава, бросаясь на шею брата и тут же обнимая Гилберта.

А граф, вытащив из-за обшлага платок, утёр пот со лба и проговорил:

– Ну, ты меня напугал. Я уж…

Князь широко улыбнулся, похлопал Гилберта по плечу, чмокнул сестру в макушку и, подтолкнув молодых друг к другу, вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

– 5 —

Ну а теперь, когда неотложные дела более не гудят в голове роем растревоженных пчёл, можно и о себе подумать.

И Святополк, прыгая через ступеньки, пронёсся по лестнице на первый этаж, где в маленькой комнатке, превращённой заботливыми руками в висячие сады, ждала его Меленора.

На мгновенье остановился у входа. Унял рвущееся из груди сердце. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл…

Можно ли описать солнечный свет, который разом падает и взлетает, дышит ароматом ночных фиалок, поёт колокольчиками в росе, трепещет под натиском ветра, грохочет на порогах рекой, и шепчет свирелью, уходящей под лёд? Не знаю… И вряд ли б кто на это решился…

– 6 —

– Нора, я был в Странном месте, – сказал Святополк. – Мне показалось…

Тень пробежала по лицу девушки.

– Ты любишь меня? – спросила она, заглядывая ему в глаза.

Святополк кивнул.

– Тогда верь мне… Я после тебе всё объясню…

– Так мне не почудилось? – еле слышно вымолвил сын Ратибора.

Она покачала головой.

– Нет, Свят, не почудилось.

– И что это было?

– Прошу тебя, не настаивай. Придёт время, я всё тебе расскажу. Мне ж и посоветоваться не с кем. У меня ж, кроме тебя… А уж если и ты меня не поймёшь…

Она отвернулась. Совсем как та – Цветка – юная мавка из Ведьминой пустоши. И слёзы в глазах те же самые. Сияющие, как самоцветное ожерелье.

– Нора, – сказал он, и всё смешалось в его голове, – Нора…

Он зажмурился, прикоснулся к её руке. Тонкие, длинные, такие хрупкие пальцы…

То, что захотел он сказать ей сейчас, неизбежно, но – время ли? Да и как-то… Что ж так странно на сердце? Ох, Триглав, единый в трёх… Святополк закрыл глаза, вспомнил, как увидел он её тогда – в первый раз, вспомнил хоровод ведьм – словно снежинки перед замёрзшим стеклом. Приподнял веки – всё та же. Она! Разная – и одинаковая.

– Нора, – проговорил он, – ты пойдёшь за меня замуж?

Как это вырвалось?

– 7 —

Вышедший из покоев девушки витязь, некоторое время пребывал в замешательстве. Отчасти оттого, что так неуклюже сделал ей предложение (как-то не так он это представлял – думалось: всё будет более возвышенно), а отчасти – от безрезультатности происшедшего разговора. Очень хотелось вернуться и всё-таки выспросить о Ведьминой пустоши, выяснить всё до конца. Не очень ему нравилось, что это – такое важное – и недоговорено, недосказано. Но смысла в возвращении не виделось никакого. Раз сказала: «потом», то так и будет. А вызнавать да приставать – только хуже делать. Что ж, ладно!

И Святополк направился к Грегину – передать просьбу Четырёхрогого.

– 8 —

– Четырёхрогий? – Грегин переглянулся с Кар-Ждоном. – А какой он из себя?

– Да, честно сказать, мне все демоны на одно лицо, – признался Святополк, пытаясь восстановить в памяти облик нечистого. – Похож на человека… лицо такое красное, как обожженное, но ни шрамов… и вообще, никаких, так сказать, особых примет, родинок там…

– А лет, как думаешь, ему сколько? – задал вопрос Оранжевый магистр. – То есть, сколь ему было б, кабы он человеком был?

– Да бес его беса знает, – развёл руками молодой витязь. – Но, вроде, не молодой… Одно вот меня удивило: говорит больно правильно, учтиво так. Грамотный. Прям, как в университете учился…

Грегин бросил ещё один взгляд на брата.

– Джавинор? – негромко проговорил тот.

– Скорее всего, – кивнул Цветной магистр.

– Навряд ли, – вставил молодой князь. – Он сказал, что его имя не один смертный не выговорит, а тут-то, что выговаривать?

– Да это сейчас, когда он демон, его прозванье новое и в два присеста не произнесёшь, а Джавинор – имя прежнее – человеческое. Коль это он, конечно, – ответил на сомнения сына Ратибора Кар-Ждон.

– Но где ж он пропадал столько времени? – задумчиво промолвил Великий магистр. – Лет двадцать?

– Девятнадцать, – уточнил Кар-Ждон.

Всё-таки и для них – всезнаек – есть секреты, – подумалось Святополку, но волновало его сейчас другое.

– А что такое «пирауста»? – выпалил он, обрадовавшись, что словечко странное, наконец, и так кстати, вспомнилось.

Оранжевый магистр полувопросительно взглянул на князя.

– Пирауст, или пирауста, ежели она женского рода, – это саламандра. Дух огня. А почему ты спросил?

– Четырёхрогий сказал, что она меня ищет. Убить хочет, – произнёс Святополк, стараясь вымолвить это так, чтоб не показаться с одной стороны излишне обеспокоенным, а с другой – слишком уж беспечным.

– Это точно Джавинор, – вместо ответа сказал Грегин, как бы сделав вывод для самого себя.

Кар-Ждон, словно согласившись с братом, кивнул, а Святополк, для которого эта фраза прозвучала, как шинская грамота23, немедля переспросил:

– А почему это именно он, брат Грегин? И что за саламандра? И с чего это духу огня меня убивать?

– Чем ты насолил пираусте – понятия не имею, – заговорил Цветной магистр после некоторого молчания, – а вот почему я решил, что это Джавинор – это сказать могу. Когда-то и он и Эльва были людьми…

– Это – которая Королева Огней? – вставил Святополк, мимолётно помыслив: «а не остались ли у неё какие счёты с дедом Всеславом?»

– Да, – продолжил Грегин, – и уж кому не знать её повадки, как не бывшему мужу. Они ведь женаты были. И мы вон, с Кар-Ждоном, у них на свадьбе гуляли.

– Давно это было, – заметил Оранжевый магистр.

– Давненько, – согласился Грегин.

Видимо, что-то вспомнилось старому кудеснику. Он усмехнулся, но тут же, поймав нетерпеливый взгляд Святополка, продолжил:

– Так вот, а лет через пятьдесят, – он с некоторым колебанием поглядел на брата – тот наклонил голову, – Эльва, как ярая огнепоклонница и главная жрица храма, заняла место Королевы… А Джав, которому всё это было не по нраву, её бросил… Точнее, попытался. И потом они были то вместе, то порознь.

– Это, я думаю, не удивительно, – заявил Святополк, – оно ведь, Эльва, как я понимаю, дама малоприятная. И даже опасная.

– Это верно, – закивал головой Грегин. – Опасная. И весьма.

– Но зато красивая… – вполголоса, как бы тоже что-то вспомнив, протянул Кар-Ждон.

– Как гадюка! —буркнул Цветной магистр и отвернулся к окну.

– 9 —

– Ну, а Странное место, как оно тебе? – сощурился Кар-Ждон.

– Как ему и положено – странно, – улыбнулся Святополк. – Названию соответствует.

– Мы за вами в зеркало наблюдали, – проговорил Грегин, упреждая молодого князя, уже готового в деталях пересказать все перипетии своего небольшого странствия.

– Значит, всё видели?

– Угу, – промычал Оранжевый магистр. – И как ты с драконом бился, и как Мысляту освобождал, и как с Вязом беседовал. Единственно, Джавинор от нас спрятался.

– И, помимо, ведьмы укрылись, – добавил Грегин.

Правдой было сие (о ведьмах) или же нет – неизвестно. Возможно, почувствовали кудесники, что там – в Пустоши – приоткрылось князю нечто личное, и не стали в оную приватную сферу вторгаться, дабы своего молодого товарища не смущать. А может, и правда, «ведьмы укрылись». Что им стоит?

– Выходит, вы слышали, как лесовик мне про хижину толковал? – отложив сомнения относительно мавок и «приватности», проговорил Святополк.

– Да, – сказал Кар-Ждон. – И про домик нечистый, крайгортами под свою цитадель приспособленный, и про пираусту пресловутую.

– А имя Велеяр вам ничего не говорит? – на всякий случай поинтересовался князь.

– Ты, верно, о своём предке любопытствуешь? – спросил Грегин. – О Велеяре Целителе?

– О предке, – подтвердил князь. – Но какое отношение имел он к целительству – понятия не имею.

– Самое, что ни на есть, прямое, – изрёк достаточно важно старший Шток-Дебр. – Он ведь лечебный факультет в Мадриме открывал.

– Ух, ты! – не удержался от восклицания сын Ратибора.

– Вместе с Оэ-Форном, – прибавил вполголоса Цветной магистр.

– А это?.. – тут же приоткрыл рот Святополк, намереваясь немедленно вызнать что-нибудь о новом персонаже.

– Один из наших, – Кар-Ждон кивнул на брата, – пращуров. А так же Мат-Хара…

– Канн-Щея и Ма-ара, – вставил Грегин, недовольно морщась.

– И их тоже? – удивился молодой воин.

– К сожаленью, – с некоторой печалью пробурчал Оранжевый магистр. – Но мы с нашими… как бы их назвать?..

– Кузенами, – подсказал князь.

– Да, вот именно: кузенами, – потеребив себя за ухо, согласился Кар-Ждон, – не хотелось бы называть наших врагов родственниками… выбрали разные пути.

– Но вернёмся к твоему предку, – перебил неторопливые рассуждения брата Грегин.– Велеяр Целитель – наш старый товарищ. Член братства. С незапамятных времён.

– Мне сказали: он жив, – промолвил Святополк. – Отец Беловод поведал – священник храма Свентовита в Рудане…

– Мы знаем Беловода, – покивал Великий магистр. – Неторный путь прошёл сей муж, участь претерпел нелёгкую, но к свету пробился. А Велеяр… да, он действительно, жив. Но лет десять назад что-то с ним сталось неладно. Словно б жизненные силы его иссякли. И тогда он избрал стезю отшельника…

– И удалился в пещеры, – подхватил Оранжевый магистр. – Куда-то… кажется, в Вамбрию. И впал в транс.

– Ныне говорят: в нирвану, – с некоторой иронией в голосе, уточнил Грегин.

– Ясно, – проговорил Святополк.

Он откинулся в кресле, вытянул ноги, прикрыл глаза. Выспаться бы… перед дорогой… Но надо б порассказать о том, что сам о Велеяре узнал.

– Что тогда предок мой сил лишился – не мудрено, – кое-как подавив зевок, проговорил молодой воин довольно громко – чтобы малость отпугнуть подкрадывающегося Морфея, – Десять лет назад убили моего отца, а книга волшебная – «Воззвание» – что прежде хранилась у него, оказалась у Кирши – падшего ангела, который работал сапожником… Сила нашего рода заключена в книге, – пояснил Святополк. – И пока она у кого-нибудь из нас – Велеяр жив. А когда Кирша умирал, то передал книгу Потыке – бывшему демону, метельщику. А тот уж отдал мне… Вот такая запутанная история…

– Ох, – вздохнул Грегин, не без внимания выслушав сбивчивую речь Святополка, – история всегда запутанна. Иначе, она уж и не история…

– А измышления продажного летописца, – договорил Кар-Ждон.

И беседа чародеев плавно свернула к размышлениям о роли хроникёра в формировании национального самосознания, о превратностях судьбы, о различии и схожести теологических канонов и постулатов у разных народов, о печальной и одновременно возвышенной участи святых аскетов…

И под эти разговоры сын Ратибота незаметно для себя задремал.

– 10 —

Каким только способом не пришлось молодому князю путешествовать в последнее время! И на шарах трёхглазых, и сквозь зеркала, и через «ту сторону». Но такое, чтоб на паруснике, да по реке – это случалось впервые.

Кораблик именовался «Фаро», что на каком-то древнем языке означало «Гордый», и представлял собой усовершенствованную ладью. А идти на нём предстояло, понятное дело, по Нетце, на которой стоял Гринтаун.

Отплыли на зорьке. Попутное течение и паруса, с коими сноровисто управлялись Хынсебен, Капчо и Хохлач, обещали сделать путешествие приятным. И лишь одно омрачало настроение князя – присутствие на борту спесивого Риса Зандера, которого Святополк прозвал «брындиком», что на южно-роцких диалектах означало щёголя или выскочку.

Ни с кем не общаясь, тот стоял молча на носу судна, изображая (как тут же подумалось сыну Ратибора) великого землепроходца, который во главе своей команды бесстрашно отправляется на завоевание какого-нибудь дикого края. К вящей славе своего отечества.

«Ну и ёж тебе в бок», – буркнул витязь и, скинув кольчугу, присоединился к трудам Ашана и стариков, решив заодно малость поднатореть в науке судовождения.

Работа получалась (тянуть тросы и вязать узлы – больше пока ничего не поручали) не сказать, чтоб трудная – силёнкой Святополка Даждьбог не обделил, – но, с непривычки, сложная и непонятная. Оттого-то и переспрашивал он по десять раз, прежде чем что-то сделать.