Читать книгу Проект А. Рассказы + - Олег Паршев - Страница 3

– Странно, чертовски странно, – пробурчал Легоста.

Нахмурившись, он вгляделся в приборы. А потом, как бы не доверяя собственным раскосым глазам, встал и протёр экран тряпкой.

– Нет, ничего не понимаю. Тут новое дело, капитан. Планета с обратной силой тяжести. То есть… с обратно-пропорциональной. Первый раз такое… За счёт чего?.. М-м-м…

Он приподнялся, пожал плечами, попытался что-то сказать, помычал снова, но только развёл руками. И вопросительно посмотрел на меня.

А я что?.. Ну да, я – капитан. И между звёзд поплавал, но такого тоже пока не встречал. Поэтому оглядел команду с присущей мне строгостью, качнулся на каблуках и, развернувшись, двинулся на мостик.

А остальные – с опаской – за мной.

В общем, мы так и не смогли приземлиться. И ландшафт – чудный, немного пугающий и, конечно же, неземной – расположился над нами, радуя глаз разноцветной мозаикой, состоящей из оттенков белого, алого и зелёного. Сгрудившись на смотровой площадке, мы устремили взгляды вверх, не в силах оторваться от прекрасного пейзажа. И поверьте, там было на что посмотреть.

С поверхности, скрытой в клочьях тумана, поднимались лиловые скалы – кутались в ковёр из вьющихся трав. Меж ними бесшумно парили алебастровые шары, будто сотканные из паутины. А в глубине зелёных ущелий во множестве зажигались и гасли яркие рубиновые огоньки, издали смахивающие на цветущие розы.

И всё это великолепие находилось прямо у нас над головами, не более чем в трёхстах метрах. Право, тут было от чего разинуть рты.

– И что будем делать, капитан?

Это спросил Фернандес. Нарушил величие момента.

– Как водиться, – не позволив себе раздражения, невозмутимо ответил я, – возьмём пробу воздуха. И если всё в порядке, высадим десант. Не зря же мы сюда…

– И разберёмся с аборигенами? – с надеждой проронил Мбану – свирепый крепыш, суровый потомок венерианских отщепенцев.

– Отчего же, – сказал я, – можно и разобраться. Коль таковые существуют.

И мы двинулись к анализатору. А Фил, как всегда, вышел за дверь, считая, что ему нипочём чужая, неизвестная науке среда, какой бы агрессивной она не была.

Ну и команда у меня подобралась! Орлы! Герои! И дополняют друг друга так, что любо-дорого. Вот, например, Фил – Филипп Корро – он инопланетянин. С Денеба. То есть: с его окрестностей. Природа сотворила нашего друга из керамики и титана, так что бояться ему практически нечего. Даже кислота ему нипочём. Как-то попал он в одной дальней галактике под такой дождик – что и камни плавиться принялись. А ему – хоть бы хны! Покрылся смазкой – и на корабль…

– В атмосфере – кислород, вода и… почему-то кремний, – бормотание Легосты оторвало меня от мыслей.

– А дышать можно? – спросил я.

– Вряд ли. Захлебнёмся.

Пальцы Андрея исполнили на клавиатуре какой-то зажигательный народный танец.

– Так что делать?

– Не может быть, чтобы это была вода, – подал голос Рассел, – ведь атмосфера газообразна.

– Тогда – это пар.

– Минутку, – произнёс задумчиво Легоста, – посмотрите.

Он, наконец, обнулил тест и достал из аппарата склянку.

– Что это? – спросил я. В лёгком недоумении.

– Это проба воздуха.

– Проба чего?

В склянке плескалась вода.

– Э… Не знаю. Ведь если конденсат…

– А кто знает? – моё ангельское терпение стремительно подходило к концу.– Кто, чёрт возьми, знает?!

Этот отнюдь не риторический вопрос повис без ответа. Все только жали плечами и чесали в затылке.

– Забросим пробник ещё раз и поглубже, – сказал наконец Легоста.

Что ни говори, а он не зря ест свой хлеб.

Но ничего забрасывать не пришлось, потому что в это время вернулся Фил. С какой-то грязной посудиной в руке. Нашему керамическому другу, конечно, прогулка никак не повредила. Он даже раскраснелся.

– Ну, и где ты был? – поинтересовался я.

– Сначала поплыл по воздуху вниз – к планете. Или вверх?.. Тяготение тут странное… А потом, когда добрался – пошёл по земле. И, знаете, голова закружилась. Будто – вверх ногами.

– Ну и что там?

– Реки… Скалы… – протянул Фил.– А ещё животные. Всякие. Или рыбы… А вот и проба. Из реки.

Он протянул мне банку, наполненную мутной жидкостью. Вернее: массой.

– Это из реки?

Я было собрался задать ему взбучку, по поводу нарушения карантина и возможного распространения на борту патогенной микрозаразы, но поморщился и передумал. Пора уже было на что-то решаться.

– Да, – коротко ответил Филипп.

– Но это же… Глина?..

– Не знаю, шеф. Это из реки.

– Да что вы заладили: «не знаю, не знаю»?! – рявкнул я.

Вид у Фила был обескураженный. Кажется, он не врал. Но что это значило?

Я нажал кнопку общего сбора…

– Ну что ж, парни, – проговорил я, когда все собрались, – пора, пора что-то делать. Выходим на поверхность. Рассел, Фернандес и Ли остаются на корабле. Доктор – за главного. Остальные – за мной!

Я знал, что на доктора Рассела – Джона Чёрное Перо – положиться можно. Как на самого себя. Субъект он замкнутый, неразговорчивый, но дело своё знает туго. А Фернандес ему поможет. Если что…

Мы облачились в лёгкие скафандры. Включили индивидуальное защитное поле. Взяли лучемёты и карманные парализаторы, а так же большой запас твёрдого воздуха.

– Идём, – сказал я. И направился в шлюзовую камеру, где стоял наш потрёпанный дисколёт.

– Шеф, шеф! – услышал я за спиной.

Кенг Ли бежал следом, держа в руках пластину фиксатора.

– Мы получили «радио», – выдохнул он, запыхавшись.

– Откуда?

– Не знаю.

Как хорошо, что у Ли реакция боксёра! Импульс моего парализатора ударил в воздух прямо над его ухом.

– Ребята, – укоризненно качая головой, проговорил я, – если кто-то ещё разок скажет «не знаю», это будет последнее, что он скажет.

Команда дружно закивала. И правильно. В гневе я опасен.

Нацепив на нос очки (фамильная реликвия!), я взял пластину и вслух зачитал: «Небо начало плавиться и медленно стекать на землю. Люди превращались в рыб и всплывали наверх. Они тянулись в космос. Но там не было воздуха и тогда они ныряли обратно – в мерцающую прохладу городов, где в уютном мраке предавались размышлениям и печали. Холодные и жёсткие реки, прямые, как стрелы, стали извечными спутниками и недругами людей. Артерии вод тянулись от полюса к полюсу, словно щупальца гигантского спрута. Снова и снова люди объединялись и, уповая на милость богов, пытались повернуть реки вспять, дабы обратились они из враждебного людям вечного проклятия в послушное их орудие. Но – тщетно! Каждая новая попытка становилась лишь очередной, но не последней схваткой между тягучими водами рек и человеческим родом…»

Сообщение было написано на чистом русском языке.

– Что это? – спросил я.

Все молчали. Впрочем, не удивительно.

– Тогда – вниз?

– Да, шеф, конечно, – воодушевлённо подхватил экипаж.

И мы загрузились в дисколёт.

Ровно три минуты спустя аппарат достиг поверхности планеты. Преодолевая непредсказуемое тяготение, он пыхтел, выбрасывал клубы дыма, но со своей задачей всё же справился.

– Выходим, – произнёс я как можно увереннее, большей частью для того, чтобы успокоиться самому. И первым ступил на поверхность планеты.

Перед нами расстилалось обширное каменистое плато, усеянное какими-то минералами, тускло блестящими в свете красноватого солнца.

– Алмазы? – с надеждой произнёс Мбану, надевая маску. Влажность была просто невероятной.

– Посмотрим, – ответил я, следуя его примеру. И пытаясь справиться с головокружением.

Однако убедиться в достоверности сего заманчивого предположения – о драгоценностях валяющихся под ногами – нам не удалось. Потому что мы увидели: из-под земли выбирается нечто. То ли зверь, то ли гуманоид. Росточка он был невеликого – не более альтаирского гнома, но на всякий случай наш отряд мгновенно защёлкал затворами лучемётов, направив их на туземца.

– Я не зверь, – издалека крикнул тот, замахав руками.

– Ты что: говоришь по-русски? – удивился я, опуская оружие.

– Да хоть по-китайски.

«О, чёрт! – подумалось тут же, – даже я не могу по-китайски. А откуда же на далёкой планете, где никогда не было людей, взялся этот?.. Э… Кто?.. Который может…»

– Меня зовут Рва. Точнее, Уа Рва, – сказало существо, подходя ближе и протягивая руку, которую мы с опаской пожали.

– Хорошее имя, – проговорил кто-то из нас.

– Так себе, – с сожалением бросил тот.– У людей имена получше. Но я – рыба. Да ещё, из касты жрецов. Выбирать не приходится. У жрецов же, сами понимаете, имена должны быть старинные, даже древние.

– Ты рыба? – переспросил я, поймав себя на мысли, что обратиться к рыбе на «вы», не получилось.

– А что, не похож?

Голова его, и правда, была рыбья. Остальное же – руки, ноги – казалось вполне человеческими.

– А почему ты… вы… на суше?

– Эволюция, – со вздохом проговорил Уа. – Но каждый день я должен засовывать голову в аквариум, чтобы хорошенько отдышаться.

– А люди? Они, что – тут были?

– А как же! Раньше вся планета принадлежала им. Мы тогда жили, как полагается, в воде. В первобытном состоянии… А вы, глазам не верю, пришельцы, небось?

– Да, мы люди с планеты Земля, – гордо проговорил я, приосанившись.

А Легоста вытащил из планшета голограмму галактики и ткнул пальцем в Солнце.

– Мы отсюда, – пояснил он.

– С периферии, значит, – кивая головой, как бы в знак того, что всё про нас понял, промолвил Уа. – А планета ваша, говорите, Песок?

– Земля.

– Ну да, конечно. Как же ещё назвать землю? Только Землёй. Можно бы и «Почвой»…

«Спокойно, спокойно», – проговорил я про себя, не забыв бросить на Мбану (уж больно он бывает горяч), красноречивый взгляд..

– Надеюсь, ты не смеёшься над нами?

Это сказал Фернандес.

– Нет, нет, – торопливо проговорил Уа. – Я так, сам с собой, вслух… Дело в том, что подобное название весьма характерно для людей. Они всегда ухитряются совместить невероятную прямолинейность с самой витиеватой изощрённостью. Это их и губит.

– С чего ты взял? – поинтересовался я. Как-то меня покоробило это «губит».

– О, уж поверьте. Кому, как не мне – жрецу, этого не знать. Ведь у нас в храме хранятся все книги людей. Вся их, так называемая, «мудрость». Извините, я не хочу вас обидеть. Но только людей и погубила эта самая «мудрость». И не только тех, что изначально жили на Воде.

Видя наше недоумение, он уточнил:

– Вода – так люди называли нашу планету. Как видите, тоже незамысловато. А потом… Лет пятьсот назад прилетали другие… тоже люди, – продолжил он, – такие же, как вы, и как наши, но с центра и, что вы думаете? – ничего у них не вышло. Образовали они колонию, ну это у них, то есть у вас, – поправился он, – первейшее дело… А потом опять затеяли свою «мудрость». Начали двигать горами и реками. Переставлять небо и землю, укорачивать время, раздвигать материю. Ну, и доигрались.

– Как, доигрались?

– Исчезли. С сотню их осталось. Не больше. С людьми всегда так. Делают они что-то, делают, а потом – раз! И – нету! Сколько раз уже было тут всяких людей, а всё одним кончалось.

– Ну, ни черта себе! – почти задумчиво проговорил Легоста.

– А вы? – спросил я.

– Ну а мы, видя такие дела, быстренько развились. Отрастили руки-ноги, отбросили хвост, привели в соответствие воздухообмен, ну и ещё кое-чего по мелочам. Так и живём. Одно плохо…

– Что же?

– А то, что и среди нас появляются такие, кто не прочь уподобиться людям.

– И что они?

– Делают что-то, думают. Да – каждый по-своему. Придумывают разных богов, всякие науки. И ещё… некоторые говорят, что те, кто произошёл, скажем, от щуки, должны образовать свою партию, или даже, отгородиться в отдельную страну. Дальше – больше. Социальные вопросы… Речь идёт о неравенстве классов и полов. Акулы хотят прийти к власти, а пескари и ерши обещают поднять бунт. Или, не дай Бог, и того пуще: революцию устроить. Вот так-то… Вы уж летите отсюда, пожалуйста. Ничем хорошим ни для вас, ни для нас это не кончится…

Вот такой разговор вышел у нас с рыбьим жрецом; оставил в душе, честно сказать, тяжёлый осадок. Мне следовало принимать решение. И как можно скорее. Тем более что вечером мы ожидали делегацию водян…

*

В кают-компании весело потрескивал плазмо-камин, настроенный на запах еловых шишек и свежего кофе. Было тепло и уютно. Но расслабляться – увы – мы права не имели.

– Говорите, ребята! – добродушно, как истинный демократ, проворчал я, решив дать слово экипажу.

– Мало ли что там наговорил этот рыбий царь! – немедля воскликнул Мбану. – «Люди – не люди», «мудрость – не мудрость»… Полагаю: нечего его слушать! Оторвать ему башку, как придёт, и дело с концом!

– Мысль хорошая, – пробурчал Фернандес, – но несвоевременная.– Он был, как всегда мягок и осторожен.– Я вот думаю: нужно поговорить с ними обстоятельно, выведать какие-нибудь, скажем, секреты. А там видно будет.

О Стивене (это который, Фернандес), – о нём тоже следует сказать особо. Стив всегда осторожен, пунктуален, аккуратен. Даже, как бы, изыскан. И ногти у него всегда такие чистые и ухоженные, что ими впору позывные подавать – солнце в отполированную поверхность ловить и – зайчиками – на другую планету. Надо б про такую возможность не позабыть, коль, вдруг, без связи останемся… Шутка, конечно. Хотя…