Читать книгу Древний Рим и десант попаданцев - Олег Рыбаченко - Страница 3

Нил Нигил Септипус ехал на вороном коне. Только что он расстался со своими спутниками и оказался совсем один. Настроение испортилось, и в голове возник туман, как все это сделать, чтобы было максимально эффективно. Это интересное слово придумали греки – эффективно! Ты сам хоть седьмой сын в роду, но уже знатная особа, приближенная к императору. Но тут как раз нужно поумерить свой статус и стать незаметнее. Проникнуть в ряды заговорщиков, что хотят сжечь до тла величайший город мира.

Следует распутать сложный клубок.

Нил Нигил остановил своего скакуна. Слишком уж хороший и породистый у него конь. Сразу видно, что это будет знатная особа, и раскрутить сектантов не удастся.

Нил Нигил слез с жеребца и задумался куда пристроить. Просто привязать к дереву? Уведут, а терять такого знатного коня не хочется. Сдать в ближайшую виллу? Мол, не рискнут правую руку префекта императорской гвардии одурачить?

Не очень нравился Нил Нигилу такой вариант, но, похоже, другого выхода и не было. Но что, возвращаться назад? А потом идти пешком? Тоже выглядело не слишком привлекательно. Может, взять и обзавестись скакуном поскромнее, или даже пересесть на осла?

Последний вариант все-таки смотрелся немного более логично и не столь утомительно, как ползать пешком.

Пришлось, однако, опять залезть на жеребца и двинуться по каменистой дороге. Вокруг росли скудные пальмы и вид не самый богатый. И это в цветущей Италии. Какие-то тут места. Вот, правда, дуб ветвистый и обломанный. В отдалении загорелый, полуголый мальчик-пастух подгоняет коз.

Нил Нигил пришпорил коня, чтобы взбодриться самому, и прибавил ходу.

Вот он ощутил в себе прилив сил и запел;

Кто то сеет, кто то пашет

Ну а кто то просто скажет—

Надоело были боронить

Хочу счастье слегка подразнить

Эх, отведу в залог коня и удача ждёт меня!

Занесло

Эх, занесло куда то

Занесло меня!

Занесло

Эх, занесло куда то

Занесло опять

Занесло

Эх занесло куда то

Занесло меня!

Занесло

Й эх занесло куда то

Занесло опять

По кривой бегут дорожке

Запинаясь мои ножки,

Ничего, что так ночь коротка

Ведь удача совсем уж близка.

Хоть ни кола и ни двора

Но фортуна ждёт меня!

Занесло

Эх, занесло куда то

Занесло меня

Занесло

Эх, занесло куда то

Занесло опять

Занесло

Эх, занесло куда то

Занесло меня

Занесло

Й эх занесло куда то

Занесло опять!

Занесло

Эх занесло куда то

Занесло меня

Занесло

Й эх занесло куда то

Занесло опять!

Тут Нил Нигил вдруг замолчал и испугано заморгал. Перед ним возникла девушка невиданной красоты. Она была почти обнаженная, только пышная грудь прикрыта нитками бус из сверкающих всеми цветами радуги камней, а бедра обернуты гирляндами жемчугов, крупных алмазов и изумрудов. Фигура при этом великолепная, девушка высокого роста, густые спадающие волнами волосы цвета сусального золота, и три заколки: одна рубиновая в виде бабочки, сапфировая в форме рыбки, и изумрудная в виде тигрицы.

При этом, несмотря на богатство наряда, девушка была босиком, только на лодыжках браслеты из драгоценных цветов. А ее фигура весьма мускулистая и дышала звериной силой, красотой и эротизмом. Плиточки пресса, перекатывающиеся под шоколадной кожей шарики мышц.

Нил Нигил ощутил, как его мужское совершенство разом набухло, в телесах закипела кровь, а сердце забилось, словно барабанная дробь.

Никогда он еще не видел такой прекрасной, восхитительной и возбуждающей девчонки.

Несколько дней у Нил Нигила не было женщин, и он чувствовал, как у него закружилась голова и пробудились звериные инстинкты. Он, особа, которой доверяет сам император, и у него в кармане бумага скрепленная печатью и подписью Кесаря. А бумага гласит: – Что не сделал податель сего письма, сделано для блага Рима и по моему приказу! Так что если что, будь она хоть королевой варваров, Нил оправдается.

Когда правая рука префекта соскочила с коня, то неожиданно, девчонка оказалась выше ростом возбужденного животной похотью римлянина. Нила Нигила это не смутило, и он бросился на нее. Но голая, загорелая, мускулиста нога девушки мелькнула, и босые пальчики крепко схватили за нос. Боль ударила, словно кувалда по черепу, и Нил Нигил завопил:

– А-а-а-а! Вы убиваете меня!

Девчонка в драгоценностях рассмеялась, приподняла центуриона гвардии над землей и швырнула словно котенка.

Тот шмякнулся на спину и застонал. Девушка с королевской статью спокойно произнесла:

– Твоя реакция мачо понятна мне и даже льстит! Но когда имеешь дело с богиней, то нельзя бросаться, словно кабан во время течки. – Голос красавицы стал строже. – Встань на четвереньки и ползи. Потом поцелуешь отпечатки моих ступней на песке. Прикоснуться к телу ты не достоин.

Нил Нигил чувствовал себя словно боксер после нокаута. В голове шумело, нос пульсировал мучительной болью. Кое-как гвардейский центурион встал на четвереньки и пополз к рослой, сказочно красивой девушке.

Возбуждение, не смотря на боль, не проходило. И Нил Нигил с жаром ткнулся в босый, изящный отпечаток ноги умопомрачительной красавицы.

Ощутил губами песок и чмокнул. В тот же момент ему на шею стала голая пятка, надавила.

Нил Нигил пробухтел:

– Пощади!

Красавица ответил с ехидным оскалом зубов:

– Заслужи!

Нил Нигил со стоном ответил:

– Требуй, о великая, все сделаю!

Девушка рассмеялась и ответила:

– Хорошо. Ты гордый римлянин и правая рука императора. Стань теперь девкой, будь ей пока я не передумаю!

Нил Нигил Септипус хотел было что-то вякнуть, так ощутил себя словно погруженным в расплавленное масло. Его охватил дикий жар, а потом бросило в холод. Сверкнули молнии, послышался сокрушительный удар грома, и все завертелось перед глазами мужчины. А спустя мгновение все стихло. Нил Нигил теперь уже не чувствовал боли в носу, а теле бодрость. Он вскочил и бросил взгляд на себя. Перед ним колыхалась полная девичья грудь, едва прикрытая полоской ткани. Дальше виднелось загорелое женское тело, роскошные бедра, едва прикрытые трусиками, сильные ляжки, рельефные голени, босые изящные ступни. Волосы стали длинные, и когда Септипус прихватил их пальцами, то почувствовал нежность шелка и решил посмотреть на них. Перед глазами у бывшего центуриона возникли голубые, вьющиеся пряди.

Своего лица не видно, но тело здоровое, юное, ладное, только без украшений, смуглое от загара, почти нагое, пресс плиточками и великолепная форма.

Нил Нигил себя чувствовал даже сильнее и бодрее, чем раньше. И присвистнув, заметил:

– Вот это да! Я что, девка?

Красивая воительница в драгоценностях кивнула:

– Да, ты теперь самка и должна служить мне!

Нил Нигил со вздохом ответил:

– Мой долг служить лично императору и любому начальнику, которого он поставит надо мной.

Девушка сердито топнула босой ногой и заявила:

– Я выше императора. Я Богиня из богинь! И ты обязан мне подчиняться, иначе вместо девчонки я из тебя сделаю таракана!

Септипус-девка вздрогнула и встала на колени, смиренно произнеся:

– Воля ваша, о величайшая из величайший. Но император дал мне задание, и я обязан его выполнить.

Богиня агрессивно заметила:

– Без моей воли не то что Рим не сожгут, но и ни одна муха не пролетит. Так что ты не бойся.

Нил Нигил в ответ задорно пропел:

– Сколько же трусить я не пойму,

Сильный воитель для битвы рожден…

Страх это слабость, и потому,

Кто испугался, уже побежден!

Богиня топнула с яростью ногой и пропела:

– Накрашен стол и пол,

Император тот еще козел!

И тут она подмигнула Нилу и сообщила ему вкрадчивым тоном:

– Юная, будь девкой юной,

И взрослеть не торопись.

Побеждай напором шумным,

И с фашистами дерись!

Никогда не знай покоя,

Плачь и смейся невпопад,

Я сама была такой,

Миллиарды лет назад!

Нил Нигил присвистнул:

– Ни фига себе! Миллиарды лет тому назад. И, кто такие фашисты?

Богиня подмигнула и вкрадчиво произнесла:

– Узнаешь еще. Придется встретиться.

Нил Нигил провел босой, девичьей ногой по гравию дороги. Ощутила колкость своей упругой подошвой и логично заметила:

– Интересно, а я кто? Он или она?

Богиня с улыбкой ответила:

– Душой ты сто процентов мужчина, телом на все сто сильная и прекрасная девушка. Не печалься, я научу тебя магии, и ты будешь служить мне еще более преданно и верно, чем императору.

Красавица в драгоценностях надменно произнесла:

– Я позволяю тебе поцеловать подошвы моих ног.

Нил Нигил хотел возразить, но взгляд Богини его сжигал. И бывшая правая рука начальника преторианцев пала ниц. И покорно поцеловала босые ступни величайшей красавицы на земле. Губы ощутили сладкую, словно мед кожу и очень приятный, словно смесь тысячи райских цветов аромат от изящных, точенных, сексуальных ножек богини.

Да еще неизвестно награда ли такую прелесть поцеловать, или попытка унизить.

Богиня снисходительно произнесла:

– Скоро к тебе прибудут подружки, ведь один в поле не воин!

Нил Нигил еще раз жадно чмокнула босую, точенную, сладкую как амброзия, которую пьют римские боги, ножку богини и хотел продолжать осыпать поцелуями дальше. Но получил голой пяткой в нос, от чего даже потекла тоненькая струйка алой крови, растекаясь по загорелой коже.

Богиня строгим тоном произнесла:

– Вставай и иди! Если ты хочешь что-то узнать о готовящемся пожаре в Риме, то с такой внешностью это сделать проще всего. Глядя на твою грудь, бедра, ноги мужчины будут сходить с ума!

Нил Нигил смутился:

– Как так? Я буду для них соблазном?

Богиня хихикнула и отметила:

– Поверь мне, женщина испытывает куда больше наслаждения от любви, чем мужчина, и ты даже не захочешь снова стать самцом!

Нил Нигил буркнул:

– Это ужасно!

Богиня возразила:

– Наоборот, прекрасно! Такая у женщин чувствительная кожа, одно прикосновение вызывает наслаждение.

Девчонка подмигнула Нил Нигилу и добавила:

– А чтобы ты не думал, что я тебя оставила в гордом одиночестве и ты единственный мужчина в женском теле, я тебе дружка переброшу.

Богиня подпрыгнула, прокрутила вертушку и выпустила из голой пятки молнию. И перед, в который раз изумленным Нил Нигилом, возникла почти нагая тоже весьма мускулистая и красивая девчонка рыжей масти.

Она стояла и растеряно моргала.

Богиня с видом крупного победителя ответила:

– Это центурион Фуриоуз. Был не слишком молодой и симпатичный мужчина, а теперь видишь, какая огнезарная красавица стала!

Нил Нигил присвистнул, девчонка и в самом деле прелесть. Только может быть слишком уж мускулистая, как и он сам. Обычно такие мышцы имеют девушки-гладиаторы или те, что работали в каменоломнях.

Но при этом высокая грудь и роскошные бедра совсем не лишали красавиц женственности.

Девушка Фуриоуз растеряно оглядывалась. Затем поклонилась Богине-демиургу и пробормотала:

– О величайшая, сделай меня снова мужчиной!

Богиня воскликнула, тряхнув роскошными бедрами:

– Нет! Ты такой в женской плоти мне нужнее. А теперь оба встаньте на колени и поцелуйте мне голые пятки.

Девушка Фуриоуз и девушка Септипус встали на колени. Они послушно поцеловали ступни богини. Но затем мелькнула тень и возник мальчишка в шортах. Девушка-демиург кивнула:

– И мальчику тоже вы должны чмокнуть в босые подошвы.

Мальчишка было белобрысый и красивый, на вид лет двенадцати. И целовать его ноги казалось унизительным. Какой-то сопляк, а тут два римских, отнюдь не последних гражданина.

Септипус-девушка решительно заявила:

– Не буду сморкачу ноги целовать!

В ответ мальчишка ударил голенью по лицу красивую блондинку с голубоватыми волосами и рыкнул:

– Вас превратить в червяков?

Фуриоуз-девушка со вздохом предположила:

– Это тоже Бог! А не просто мальчик. А богу это не столь унизительно.

И чмокнула девушка мальчишку-демиурга в пятку.

Пацан-творец кивнул и заявил:

– Я тоже Бог! И Септипус отказался от великой чести. Тем не менее, я ему это прощаю. Но если хотите жить, то вам придется сражаться против тех, кого мы Боги-демиурги прикажем. Иначе бедствие неисчислимое придет на Рим.

Богиня грозно сверкнула глазами и заявила:

– Ребята, хотите вы этого или нет, но вам девчонки придется сражаться против Рима и помочь победить Спартаку.

Септипус и Фуриоуз, эти девчонки с сердцами настоящих мужчин, воскликнули во все глотки:

– Никогда! Никогда мы не повернем против Рима!

Богиня грозно топнула ногой. Блондинка с голубоватыми волосами и огненно-рыжая девушка оказались на дыбе. Появилось несколько обнаженных загорелых девчонок, лица которых были закрыты красными масками.

Они принялись терзать девушек-центурионов. Сначала босые ноги красавиц были зажаты в колодки и к ним стали подвешивать грузы. Это очень больно, связки растягиваются и выворачиваются.

Септипус-девушка заскрежетала зубами и проскулила:

– Все равно я против Рима не пойду!

Фуриоуз-девушка прошипела:

– Не бывать Римскому центуриону предателем!

Девушек-римлян продолжали пытать. Подвешивали грузы, вырывая из плеч суставы. Затем стали палачи-девчонки, обнаженные, но в масках, с волосами рыжей масти, бить плетками по спинам растянутых красавиц. Удары сначала наносились умеренной силы.

Богиня приказала, сердито топнув своей изящной босой ногой:

– Бейте сильнее!

И вот пошли железные кнуты, которые распороли женскую кожу. Септипус и Фуриоуз стиснули зубы, но от ударов, сотрясающих растянутые тела, из горла выходили сдавленные стоны.

Вот по приказу богини под босыми ногами истязаемых девушек запылали жаровни. Огонь самки-палачи регулировали с помощью подачи газа. Сначала он был малый, но затем усиливался. Чтобы сразу не сжечь кожу, истязательницы мазали голые подошвы девушек растительным маслом.

И это была такая чудовищная боль, что Септипус и Фуриоуз, эти девчонки, завопили. Но тут же стиснули зубы, так что даже с уголков рта потекла кровь.

Но каких сверхчеловеческих усилий это стоило. Девушка-палач ткнула раскаленным прутом Септипусу под мышку. Тот охнул и опять вскрикнул. Теперь обоих девчонок-центурионов стали бить стальными, раскаленными в тут же возникшем камине прутами. И боль стала еще более страшной и чудовищной.

А еще палачи-самки взяли в руки щипцы с раскаленными зубцами и начали рвать грудь. Что чрезвычайно больно. Словно молнии тебя пронзают от пяток до затылка. Септипус подумал:– Может хватит? Чем терпеть подобные страдания, сказать: выбор ясен, на все согласен! Но помогать ярому врагу Рима Спартаку и предать свою Родину – нет! Римлянин должен быть тверже алмаза.

Когда Фуриоуз-девушка завопила:

– Ой мамочки! Не надо, все скажу и сделаю!

Септипус-девушка проорала:

– Молчи! Не предавай Родину!

И в этом момент ему оторвали алый сосок груди. И боль заставляла захлебнуться.

Впрочем, это еще был не предел. Вот появилась, после того как Богиня-демиург топнула босой ногой, динамо-машина с проводами. Истязательницы стали вставлять девушкам на дыбе электроды в лоно Венеры, пятую точку, рот и между пальцами рук и ног. Это действительно крайне жестоко.

Вот обнаженная девчонка в красной маске закрутила колесо динамо машины. И через тела истязаемых воительниц-центурионов пошли разрушительные разряды тока.

Боль превысила все возможные пределы. Септипус и Фуриоуз не теряли сознание от болевого шока только потому, что их подкрепляла магия Богини-демиурга. Бедные девушки-центурионы испытывали просто непостижимые страдания, казалась, каждую клетку тела залили раскаленным металлом, а по нервным окончаниям скачут табуны ломовых лошадей со стальными копытами.

Септипус-девушка и Фуриоуз-девушка содрогались от неимоверной боли. Боль была везде, не осталось ни кровинки, ни жилки, ни клеточки в теле не тронутой болью. И это было сродни погружению в самый дикий круг ада.

Обе девчонки-центуриона были настолько парализованы, что даже не могли кричать. Они задыхались, словно рыбы, выброшенные на сухой берег.

Септипус получал разряды за разрядами, как и его напарник. Вот и вторая девушка-палач и третья стали крутить колеса динамо машины.

А тем временим, другие истязательницы начали ломать пальцы босых ног девушек-центурионов висящих на дыбе.

Хотя и так боли уже было столько, что не переварить это разумом и не воспринять.

Мальчишка-демиург приказал, скаля жемчужные, не по годам крупные зубы:

– За волосы их!

Сразу по две истязательницы схватили пытаемых девчонок и потянули за волосы, угрожая сорвать скальпы. И боль добавилась.

Вот широки полосы раскаленного железо коснулись животов девушек. Запах паленного мяса стал куда более чувствительным. Слова жарили целое стадо баранов.

Богиня-демиург с адской улыбкой спросила:

– Вы согласны служить мне и воевать с Римом?

Несмотря на самую чудовищную боль, несмотря на неимоверные страдания, обе девушки-центуриона дружно рыкнули:

– Нет! Мы не предадим своей родины!

Богиня полыхнула сама молнией, взмахнув, внезапно возникшей в руках волшебной палочкой. И по ним, истязаемым девчонкам-центурионам, прошли такие мощные разряды электричества, что кожа сначала задымилась, а затем обе пытаемые девушки вспыхнули словно факелы.

От боли Септипус и Фуриоуз буквально захлебнулись. И мера страдания превысила все запредельные пределы, и их сознание провалилось в мрак небытия.

Мальчишка-демиург отметил с кошмарной улыбкой:

– Они молодцы, хорошо держались!

Богиня-демиург в досаде отметила:

– Для выполнения ряда миссий, мне нужны как раз Септипус и Фуриоуз. Ведь они, избранные! Я все могу, даже создать вселенную, но человеческая воля не подвластна самым сильным Богам.

Мальчишка-демиург заметил:

– Мы можем поменять человеку внешность, тело, но не можем изменить его личность и «Я», в чем есть наша слабость!

Богиня-демиург кивнула:

– Верно! Мы не можем изменить человеческое «Я». Это как раз тот камень, который даже Гипервсемогущий Абсолют не может поднять.

Мальчишка-демиург, однако, тут нашел выход:

– Но память мы заменить можем? Память это не совсем «Я», хотя частично отражается на личности. Мы поменяем им, центурионам Рима память, и они будут по нашей воле сражаться и против Рима, и против кого угодно. Так как себя не будут помнить, а значит Спартак для них будет героем, а не врагом.

Богиня-демиург согласилась:

– Это звучит логично. Недаром ты мой самый талантливый сын творец. Так давай изменим им память. Пусть у них будет иное прошлое.

Мальчишка-демиург кивнул и отметил:

– Они были девушками всегда. Но какими девушками? В настоящий момент я им внедряю память красавиц-комсомолок из двадцатого века.

Богиня-демиург кивнула:

– Отлично. Пусть считают себе красавицами из других эпох.

И богиня махнула волшебной палочкой. Дыба и все приспособления вместе с истязательницами исчезли. Вновь Септипус и Фуриоуз стояли почти нагие, красивые девушки. Блондинка и рыжая. Мускулистые и всегда готовые к битве.

Ту появились еще две девчонки. Они возникли, словно по мановению волшебной палочки. Она блондинка с золотистыми волосами, другая вообще с белой шевелюрой, как снег.

Тоже почти обнаженные девушки, только бедра и грудь едва прикрыты тонкими полосками тканей. Они, слегка наклонив головы, поклонились и пожали руки.

Девушка с золотистой шевелюрой кивнула Септипусу-девчонке:

– Теперь Наташа, мы в Древнем Риме. И нас ожидают новые приключения.

Септипус-комсомолка уже не помня своего прошлого, кивнула:

– Да, Зоя! Если прикажет партия, мы обязаны выполнить любое задание.

Другая девушка обратилась к Фуриоузу, который был огнезарной девчонкой с отключенной памятью:

– Привет, Анжелика! Мы уже стали беспокоиться за тебя.

Фуриоуз-комсомолка гордо расправив плечи, ответила:

– Тут мы многое успели узнать. В частности, что вовсе не император Нерон поджог Рим.

Девушка-блондинка кивнула:

– Возможно! Власть Кесарей ничем не лучше других! Она эксплуатирует человека человеком, что недопустимо.

Зоя охотно подтвердила:

– Верно, Светлана! Нерон в любом случае был император-палач, а Рим государством-паразитом, которое не грех стереть в порошок.

Септипус-Наташа кивнула:

– Да, это очень жестокая и несправедливая империя! А как беспощадна она к рабам.

Фуриоуз-Анжелика с этим согласилась, сердито топнула босой, загорелой ногой:

– Да, мы советские комсомолки не должны терпеть подобного произвола! Тут даже детей пытают, и прижигают босые пятки девушек раскаленным железом. Я сама видела, как мальчика-пастуха лет десяти распяли только за то, что овца захромала. Этот рабовладельческий строй бесчеловечный!

Все четыре девушки хором воскликнули:

– Позор Римской империи!

Перед ним возник мальчишка-демиург, он стал огромен, словно гора Эверест. Пацан-Божество заявил:

– Ну что, моя милая четверка, готовы вы сражаться за свободу и счастье всех угнетенных на планете Земля?

Девчонки подскочили, вскинули свои босые, точеные ноги и воскликнули:

– Конечно же, да!

Мальчишка-демиург ответил, скаля свои мощные, словно у волка зубы:

– Я обещаю вам победу! Вам предстоит сразиться с армией Красса и спасти Спартака. И эта ваша новая миссия.

Септипус-Наташа с энтузиазмом пропела:

– Кто привык за победу бороться!

Фуриоуз-Анжелика подхватила:

– С нами вместе пускай пропоет!

Обе девчонки не помнили, что еще несколько минут назад имели сознание и память не последних людей Римской империи. А теперь у них совсем другая память, и они знают советские песни!

Зоя подхватила полная энтузиазма:

– Кто весел, тот смеется!

Светлана добавила, подскакивая на своих сильных, голых ногах:

– Кто хочет, тот добьется!

И вся четверка хором добавила:

– Кто ищет, тот всегда найдет!

Септипус-Наташа подпрыгнула и перекрутилась в воздухе. В ней было чувство радости и активности. В тоже время где-то смутно в черепке сверлило, что она что-то забыла. Но вот что? Фуриоуз-Анжелика проревела с яростью:

– Насилье крушит сталь,

Но злобы власть не вечна!

Септипус-Наташа подхватила:

А ты душою крепче стали стань!

И вся четверка хором пропела;

Когда тверда рука, и цели человечны…

Ты можешь сокрушить насилья сталь!

Септипус-Наташа указала вперед. По дороге гнали колону из мальчишек-рабов и девушек рабынь. Почти нагие невольники, волокли цепи, и их подгоняли ударами бича. Две дюжины всадников сопровождали колону.

Септипус-Наташа прокричала:

– Освободим пленных!

Фуриоуз-Анжелика подтвердила:

– Все угнетенные да станут свободными!

Светлана согласилась:

– Мы смело в бой пойдем за власть советов!

Зоя прорычала:

– Вас в порошок сотрем в борьбе за это!

И девушки атаковала противника. Они бросили босыми пальцами ног острые камешки, подобранные с дороги и раскроили ими черепа воинам. А затем ворвались в ряды легионеров и провели мечами мельницы, срубая римлян. Каждый взмах кого-то да срубал.

Мальчишка-демиург одобрительно прошипел:

– Я наделяю сам величайшей магией, чтобы бороться с Римом, этим

Государством-паразитом.

Девчонки прыгнули, и голыми пятками сломали челюсти последним римским бойцам. Девушки и мальчики получили свободу. Они пали ниц и завопили:

– О величайшие богини, мы ваши!

Септипус-Наташа заявила:

– Мы освободили вас. Но любой отряд римлян вас может взять в плен, и вас за это распнут!

Мальчик-демиург громовым голосом заявил:

– Я перенесу их и вас во время восстания Спартака. И тогда история пойдет по-другому. И эти дети обретут навсегда свободу.

После чего полыхнула дюжина молний. Четверку девушек и большую группу юных рабов закрутило в пространстве, перенося в хроноплазменом торнадо, через время и материальные основы миров.