Читать книгу Тринадцатый отдел. Архивные файлы - Олег Рогозин - Страница 2

По Вашему запросу подтверждаю свое заявление о том, что солдаты во время дежурств испытывают психологический дискомфорт, связанный с тем, что (по их словам) командующий объектом майор Рогозин И. превращается в орла и следит за ними, летая над территорией.

Командир части внутренних войск в/ч 3****,

отдельного батальона по охране объекта ххх

З****** В.А.

Генерал перечитал записку для верности еще раз и растерянно посмотрел на начальника штаба. Тот демонстративно развел руками.

– Я его специально попросил в письменном виде представить. Чтоб, как говорится, документальное свидетельство.

– Я понимаю, – медленно сказал генерал, – солдаты пьют, сейчас все пьют, допустим… но чтоб весь батальон до белой горячки?

– На дежурствах они не пьют, что вы, товарищ генерал, – начштаба тут же подобрался, – Да и где они возьмут-то, тайга кругом!

– И как вы… решили эту проблему? – поинтересовался генерал. Его собеседник вздохнул, отводя глаза.

– Я им посоветовал в птицу эту подозрительную пальнуть, для острастки, хотя б. Ну мало ли, все-таки двадцать с лишним лет объект законсервирован был, может, они привыкли в башне гнезда вить, например!

– А откуда вы знаете про башню? – подозрительно спросил генерал.

– А я что, все говорят «башня», я и повторяю, я вообще там не был, – мгновенно среагировал начштаба, – У меня, видите ли, допуска нет. Не понимаю я этого, товарищ генерал, ну не понимаю! Руководство объекта, значит, подчиняется напрямую генштабу, и передо мной не отчитывается, а как охранять периметр— так мои ребята! А если какая конфликтная ситуация, допустим? И что мне делать, если я, получается, этому м… майору слова сказать не могу! Ну, ерунда же получается, а?

– Он, кстати, настойчиво предлагает сформировать здесь отряд спецназа, – пробормотал генерал, словно бы сам с собой, – Шестьдесят седьмую бригаду разогнали вот, а ведь когда-то при ней… эх. Так что там с птицей-то?

– Ну, пальнули они в нее… дробью, чтоб, значит, патроны не переводить… – неохотно ответил мужчина, – В крыло попали, но не сбили, смылся этот их орел куда-то в горы, ну, думают, и черт с ним, не искать же его за периметром? А вечером, значит… эти же ребята дежурство сдали, идут по базе… а им навстречу, собственно, Рогозин, и рука у него перебинтована. Вот так вот. Ребята, говорят, чуть не обделались, натурально.

– Вы же сами понимаете, что это абсурд, – сердито сказал генерал. Его собеседник кивнул, а потом повернулся к парню, скромно сидевшему в уголке кабинета:

– Вот ты что скажешь по этому поводу, Федя?

Федя на секретном объекте ХХХ был завхозом. И, по сути, единственным человеком, которого хитрый начальник штаба умудрился пропихнуть на Объект— хоть как-то, да проконтролировать возникшее на его территории неведомое явление, по сути— отдельную военную базу, с несколькими сотнями человек на территории и неизвестными целями. Когда из Москвы внезапно явился высокий гость, сообщивший, что приехал инспектировать работу Объекта, Федя немедленно был вызван пред очи начальства— как потенциальный источник неофициальной информации. Генералу такой подход не нравился, но изобретательность начальника штаба он невольно оценил.

– Я думаю, – осторожно заметил Федя, – что майор Рогозин почти наверняка в курсе истории с орлом. А чувство юмора у него, знаете ли… специфическое. Мог и подыграть специально.

– Вот, – кивнул начштаба, – Чувство юмора, говоришь, специфическое… я бы проще сказал, да ладно…

– Как по вашим наблюдениям, нарушения на объекте наблюдаются? – генералу надоело ходить вокруг да около.

– Никак нет, товарищ генерал, – тут же вытянулся Федя.

– Эх, – вздохнул начальник штаба, махнув в его сторону рукой, – перевербовали моего шпиона, ироды… уйди с глаз долой, не маячь. Наблюдаются там нарушения. Мне докладывали, ходят там лица странного вида, пропусков не имеющие, и более того— как-то мимо караульных умудряются пройти. Некоторые утверждают, сквозь стены они ходят… С виду— индусы какие-то бородатые или того хуже… А когда Рогозину вопрос задают, почему они без пропусков, он, видите ли, ржет и отвечает, что у них паспортов нет, поэтому пропуск выписать невозможно! Как вам такие данные?

– Я в этой сфере, если честно, новичок, – задумчиво сказал генерал, – Когда мне поручили курировать этот проект, я узнал много такого… о чем, как вы понимаете, говорить не имею права. Придется уж вам поверить мне на слово. Специфика работы Объекта такова, что… возможно, присутствие этих людей там было необходимо. Могу понять вашу позицию. Конечно, это абсурдная ситуация, когда какой-то майор имеет высший уровень допуска и полномочия… То, что он вообще командует Объектом— уже нонсенс. Собственно, в связи с этим я и приехал…

– То есть, его, наконец, сместят? Заменят? – начштаба не скрывал своей радости. Генерал покачал головой.

– Буквально на днях подписали документы. Специальным указом ему присваивается внеочередное звание. В связи с особыми заслугами… будет, в общем, сразу полковником. В соответствии с занимаемой должностью.

– Даа… я мог бы и догадаться, – убито вздохнул мужчина.

– Впрочем, если я в ходе проверки обнаружу нечто… из ряда вон выходящее, – уточнил генерал, – решение еще можно приостановить.

– Обнаружите, – уверенно кивнул начальник штаба, – Вы с ним только поговорите…

– Чисто по-человечески, – сухо сказал генерал, – я только рад выполнить это поручение. То, что Рогозин в свои годы еще майор, это, знаете… Я, к сожалению, знаю, нередко достойные люди ломают себе карьеру из-за лишней принципиальности.

– Вы с ним поговорите, – повторил его собеседник, – И поймете, почему он до сих пор майор. Если хотите знать мое неофициальное мнение, товарищ генерал, я бы этому клоуну сортиры чистить не доверил, не то, что командовать… секретным объектом. Какие такие особые заслуги, хотел бы я знать? Может, у него связи есть наверху, родственники или там… – он вдруг смутился, прервал себя на полуслове, будто не желая сказать лишнего, – Впрочем, не мое это дело, конечно, так, любопытно…

– Есть у него заслуги, – уверенно сказал генерал. – Только в той области, о которой говорить я опять не могу. Могу только сказать, что он лично предотвратил одну… катастрофу. Даже не знаю, с чем ее сравнить, с Чернобылем, может…

– Вот так вот окажешься в нужном месте в нужное время… – резюмировал начштаба. И, спохватившись, махнул в сторону накрытого стола: – Да что мы все о делах да о делах, может, еще по сто пятьдесят грамм, а?

***

Объект появился в поле зрения резко, мгновенно, будто кто-то выключил маскировку, или вертолет преодолел некую невидимую границу. Секунду назад за бортом было только бесконечное зеленое «море» деревьев с редкими проплешинами-полянами, и вдруг появились аккуратные белые кубики зданий, серые пятна военных палаток, и уходящая ввысь ажурная металлическая «башня» -антенна— уж ее-то должно быть видно издалека, казалось бы! Генерал аж отпрянул от окна, на мгновение испугавшись, что вертолет врежется в хрупкую конструкцию, однако пилот невозмутимо заложил вираж в обход, выискивая свободную площадку.

Сидевший рядом Федя-завхоз осторожно потянул генерала за рукав, указывая на что-то за окном. Тот снова приник к мутному стеклу— и не сдержал нервной усмешки. Какая-то крупная птица стремительно планировала вниз, к деревьям, будто сопровождая садящийся вертолет.

– Вот вы смеетесь, – сказал парень чуть обиженно, когда они выбрались из вертолета, – а это факт, что майор Рогозин всегда знает, что и где происходит на объекте. Вот и о вашем прибытии наверняка уже знает.

– А это мы сейчас проверим, – усмехнулся генерал. Повернулся к пилоту и приказал: – Обо мне никому не докладывать. К командиру сам дойду, вон, Федя проводит…

– Ты здесь с самого начала? – спросил он завхоза, неспешно следуя за ним к одному из домиков. Тот кивнул.

– Тут еще строительство шло, когда меня прислали. Новые корпуса строили. Базу, когда снова открыли, расширили персонал, сейчас у нас тут одних физиков полсотни, ну и вообще, много… гражданских экспертов. Врачи, психологи…

– А психологи зачем? – не понял генерал.

– Я точно не знаю, говорят, постоянное пребывание вблизи объекта как-то влияет на психику… У меня, например, все нормально, никакой разницы не чувствую, – уверенно сказал парень, – Но все равно… всех обследуют регулярно, вопросы задают. А Рогозин так и вовсе… с личным психологом везде ходит.

– Интересно, – усмехнулся генерал. Завхоз тоже улыбнулся, словно вспомнив что-то смешное.

– Он так с ним сюда и прибыл. Пешком пришел, представляете? Попросил его высадить в сорока километрах отсюда… Только он и психолог этот, с рюкзаками. Пришли через два дня, через лес, пешком. Сказал, прогуляться им захотелось. А собственно, вот эта дверь…

Кивнув, генерал шагнул к двери и замер на мгновение, прислушиваясь. Была у него такая привычка— после того как однажды неосторожно открытая дверь, леской привязанная к чеке гранаты, чуть не стоила ему жизни.

– Орел, терзающий змею— герб Мексики, – доносился из комнаты уверенный женский голос, – Нам подходит, символично же!

– Насколько я помню, орел этот сидит на кактусе, – ответил ей чуть насмешливый мужской, – Действительно, глубокий символизм, ничего не скажешь…

Генерал распахнул дверь под радостный хохот сидевших внутри.

Мужчина, что поднялся из кресла ему навстречу, не производил впечатления нуждающегося в помощи персонального психолога. Уверенный взгляд, уверенные движения, идеально отглаженная форма. И действительно, не очень-то он удивился визиту. Генерал обвел взглядом комнату— разношерстная компания, собравшаяся там, не слишком напоминала персонал военной базы. Молодой парень в белом халате с бейджиком— видимо, из медперсонала, правда, халат накинут небрежно поверх «штатского» костюма. Девушка в цветном платье, парень с погонами сержанта— аж кружку выронил, вскакивая по стойке «смирно», хорошо хоть пустую. Судя по всему, гость прервал не важное совещание, а мирное чаепитие. С другой стороны, что ж им— везде ходить строевым шагом? Если на базе чуть ли не половина— гражданские, ученые… а также загадочные «сенсы» и «операторы», о существовании которых генерал впервые узнал не так давно, когда на него внезапно «повесили» этот проект.

– Вольно, – усмехнулся он, подходя к столу. И тут же продолжил полушутливо: – Вольно, говорю, живете, воздух свежий, пейзажи такие… завидую.

– Внезапно вы, товарищ генерал, – сказал Рогозин, пожимая протянутую руку, – Подкрались, можно сказать, незаметно, как… ээ, в лучших традициях нашего ведомства! Разрешите построить личный состав для приветствия?

– А куда ж без этого, – кивнул московский гость и отошел к окну, исподволь наблюдая за начальником базы. Тот сразу отослал молодежь, защелкал кнопками селектора, отдавая приказы. Что странно— генерал, небеспочвенно полагавший себя знатоком душ человеческих, никак не мог «прочитать» этого субъекта. Если он действительно знал о его визите— почему не собрал персонал заранее? Вылез бы гость из вертолета, а там, как полагается, ровными рядами солдаты и офицеры, рожи каменные, пуговицы сверкают— здравия желаем, товарищ генерал! Ну, то есть, в их исполнении это было бы, как водится, «здря-вря-бля-мля», ну и то хлеб… А если для него эта проверка действительно внезапная— почему он не паникует, не заискивает, как любой на его месте… разговаривает спокойно, даже чересчур вольно, можно сказать. Настолько уверен, что на базе все идеально? Или ему настолько наплевать на собственную карьеру? Интересный человек этот майор, интересный…

– Это что, мышеловки? – поинтересовался генерал, углядев по углам комнаты деревянные дощечки с пружинками.

– Так точно, товарищ генерал. Грызуны достали, документы портят, приходится любую бумажку в сейф запирать.

«Или орла ручного полумертвыми мышами прикармливать», – подумалось вдруг генералу.

– Как штуковина эта работает, расскажете? Можно неофициально, – сказал он, глядя в окно на медленно вращающуюся гигантскую антенну, – Главное, так, чтоб я понял.

– Постараюсь, товарищ генерал. А вообще, лучше бы вам сначала с заведующим научной частью поговорить. Доктор Ларионов уже научился разъяснять на пальцах основы теории суперструн. Мне три раза объяснял, на третий раз даже дошло, – охотно ответил Рогозин.

***

Выходя из лабораторного корпуса несколько часов спустя, генерал с трудом подавил желание встряхнуться, точно собака, вылезшая из воды. Хотелось как можно скорее проветрить голову, хоть как-то упорядочить свалившуюся на нее информацию. Он поднял взгляд, любуясь величавыми соснами, что окружали базу с северной стороны суровым природным частоколом. Подумать только— человек за сотню-другую лет прошел путь от неповоротливых экипажей с лошадьми и паровых котлов до экспериментов с пространством-временем… а эти сосны так и стоят здесь, укрывая от любопытных взглядов хрупкие человеческие игрушки. И будут стоять еще сотню лет, если эти игрушки сметет завтра рукотворный невидимый вихрь…

– Так что, как видите, наши эксперименты совершенно безопасны, – сказал майор, точно подслушав паникерские мысли проверяющего. Тот невольно вздрогнул, покосился на спутника подозрительно.

– Давайте еще пройдемся по территории, – предложил он, – Вот это, например, что за будка вдалеке?

«Будку» украшала дискообразная «тарелка» с антенной, так что генерал ожидал услышать что-то в духе только что состоявшейся беседы, про какой-нибудь резервный пульт управления, например.

– Это сортир, товарищ генерал, – невозмутимо пояснил Рогозин, – А что до антенны, то она нерабочая, списана два месяца назад. Ребята из батальона охраны прикрепили, шутники они у нас…

Слово «шутники» напомнило генералу еще кое о чем.

– А скажите мне, товарищ майор, – произнес он, хитро прищурившись, – Может такое быть, что человек превращается в… животное? Или, скажем, птицу?

– Не могу знать, товарищ генерал. Никогда такого не видел, – с максимально честным и невинным видом ответил начальник базы. И продолжил, выдержав паузу: – С другой стороны, может быть так, что человек с определенным уровнем подготовки может вступать в контакт с разумом животного, видеть его глазами, образно выражаясь…

– На вас охрана жалобы пишет, – доверительно поделился с ним генерал, – Мол, превращается в орла и летает над базой… И на пьяные бредни не спишешь— где им тут алкоголь-то взять?

– А хотите, товарищ генерал, раскрою вам самую страшную тайну этой базы? – заговорщически прошептал Рогозин. Огляделся по сторонам, убедившись, что никто не слушает, и сообщил торжественно: – Солдаты с вертолетов спирт сливают, из системы кондиционирования. А потом его через уголь фильтруют и компотом из столовой разводят.

– Ах, они… – генерал сдвинул было брови сурово, но, не выдержав, рассмеялся, – А вы почему не пресекаете?

– Так они ж понемногу, – пожал плечами майор, – Не наглеют ведь… Как обнаглеют— прикрою лавочку. А так— пускай сливают. Я, товарищ генерал, в разных частях служил, и в штабе работал, и знаете, что я понял про менталитет русского бойца? Русский человек— он бунтарь по природе своей, пассионарий. Хлебом не корми— дай нагнуть систему. Покуда ему это в мелочах позволяется— он на баррикады не идет. А зачем мне здесь бунт? Пусть думают, что обдурили начальство, им так служить легче.

– Да вы психолог, однако, – усмехнулся генерал.

– А вообще, если хотите знать мое мнение… неофициально, – чуть замявшись, продолжил Рогозин, – То, что нас охраняют внутренние войска, на самом деле— ошибка. Не подготовлены они к тем ситуациям, что могут возникнуть… в связи со спецификой объекта. Нам бы «Ящеров» сюда. Я давно предлагаю, сделать при Объекте базу подготовки… ребята и учились бы, и территорию охраняли… Сейчас ведь худо дело у них, народу мало, да и набирают черт-те кого! У меня друг как раз отрядом у «Ящеров» командовал, теперь вот инструктор там же, пишет иногда, жалуется, каких ему, простите, придурков присылают. Система отбора не налажена, у кого случайно способности заметят, того и направляют. Это ж спецназ, мы должны быть лучшими из лучших! В смысле, кхм, они должны… А набирают хлюпиков всяких, которые чуть ли не ложки взглядом гнут, а отжаться сорок раз не могут, и при виде опасности в панику ударяются… Вот в советское время система работала, а, товарищ генерал? Все сдавали нормы ГТО, как миленькие, и в армию не заморыши приходили— нормальные парни, было на что посмотреть… в смысле физподготовки, я имею в виду.

– Я смотрю, вас эта тема волнует, – хмыкнул генерал, – Я, конечно, пока не очень разобрался в вопросе… но, насколько я понимаю, способности могут проявиться у любого. У заморыша, не заморыша, да у девушек даже! С ними-то что делать? Знаю, что многие программы Тринадцатого Отдела свернули, но, поверьте, кое-кто наверху до сих пор рассматривает операторов как потенциальное оружие! И что же, разбазаривать такой ценный… ресурс?

– Ни в коем случае, – с жаром ответил майор, – Но не в спецназ же их загонять! У меня был вполне успешный опыт в одном региональном отделении, мы набирали в штат гражданских— да просто ребят, студентов, оформляли их как «экспертов»… вы знаете, даже один такой «эксперт», да с опытом работы, дорогого стоит! Вот если бы, основываясь на подобном принципе, основать принципиально иную организацию… не военную, гражданскую! И работать с населением активнее… МВД привлечь, опять же. Представляете— чтобы каждый участковый знал, сколько у него на участке колдунов и знахарок! Да чтобы к каждому из этих колдунов могли прийти среди ночи и сказать, мол, Родина зовет!

– Ну, это вы уже… положим, фантазируете, – усмехнулся генерал в усы, однако над перспективой задумался.

– Ну почему же, товарищ генерал? – с какой-то наивной, детской обидой в голосе переспросил Рогозин, – Исследования показывают, что способности есть почти у каждого, просто большинство их подавляет, прячась под узкий колпак обыденного восприятия. Вот если бы хотя бы часть того, что мы знаем, стала частью их… обыденного мира! Тефлон тоже когда-то для обшивки ракет разрабатывали, а теперь им сковородки покрывают, и никто не удивляется. Если бы люди точно знали… если бы только чуть расширить их представления о «возможном»! Представляете себе мир, где фармацевтические компании разорятся, потому что люди будут точно знать, что есть безопасные методы снятия, например, головной боли?

Генерал искоса глянул на своего спутника. Кажется, в этот момент он окончательно понял, почему тот до сих пор ходит с майорскими погонами.

– Говорят, бойцы отряда «Ящер» могут убить человека взглядом, – сказал он негромко, и Рогозин замолк, опустив голову.

– Это преувеличение, – сказал он нехотя, – Но да, я понимаю, о чем вы. Мир, где каждый может навести, например, порчу на обидчика… ну, если говорить народными терминами… Видите ли, обладать способностями – это еще полдела. Чтобы их должным образом использовать, нужно развивать самоконтроль. Если все человечество этим озаботится… думаю, хуже точно не станет. А человек, обладающий и способностями, и самоконтролем, не более опасен, чем любой из тех ребят, что нас охраняют, с автоматом в руках. Вы же не боитесь, что они начнут бесконтрольно стрелять направо и налево?

– Иногда и такое случается, – отметил генерал. Его спутник только кивнул неохотно, точно по инерции замкнулся в себе после неожиданно страстного монолога.

– Но я в чем-то понимаю ваши… мечты, – сказал генерал, помолчав немного, – И сдается мне, что здесь, на Объекте, вы не совсем на своем месте.

Любой бы после такого заявления, как минимум, напрягся. Но Рогозин, напротив, расправил плечи и едва заметно улыбнулся в ответ.

– Так точно, товарищ генерал, – ответил он намеренно четко, вновь переходя на уставной «казенный» слог, – Я бы предпочел заниматься иными вещами. Но я служу своему Отечеству. Где прикажут – там и служу. Вот закончится период максимального сближения, про который доктор Ларионов говорил, и я снова буду поднимать вопрос о создании подобной гражданской структуры. У меня большие планы, вообще-то…

– Когда, кстати, максимальное сближение-то будет? – спросил генерал, – Этого я что-то не уловил из лекции.

– По нашим расчетам – в декабре этого года, – ответил майор, – Как раз календарь индейцев майя заканчивается, слышали, наверное?

– Думаете, это связано? – московский гость невольно поежился, словно от порыва холодного ветра. Было что-то неприятное в обсуждении вещей, в которых он совсем не разбирался. Которые— как это удачно сказал майор? Не входят в сферу его обыденного опыта, вот.

– Может, и совпадение, – пожал плечами Рогозин, – В любом случае, через год-другой можно будет, наверное, переводить объект в какой-нибудь оптимальный «спящий» режим, и пусть себе работает потихоньку… Как и прочие врата, конечно.

– Конца света ведь не случится? – спросил неожиданно генерал, и сам поразился своему просительному тону. Вместо ответа майор почему-то на мгновение поднял глаза к небу.

– Вечером посмотрите обязательно на звезды, – сказал он тихо, – Они тут очень красивые, города далеко, небо чистое… И, обратите внимание, когда будете смотреть, в созвездии Ориона есть одна лишняя звезда. Немного красноватая, как некоторые утверждают. А вот уже в ста метрах за периметром Объекта вы ее не увидите. Только здесь, на территории.

– И… что это значит? – пробормотал несколько офигевший генерал.

– Это мне Ларионов тоже объяснял, – усмехнулся начальник базы, – Но я не понял. Какие-то гравитационные линзы в космосе, искривления… В общем, похоже, на территории Объекта видно небо параллельного мира. Того самого, с которым у нас происходит, мать его, сближение. Простите, товарищ генерал, увлекся…

Генерал только замотал головой, мол, продолжайте, не до вежливостей тут.

– Это не звезда, это планета, – пояснил Рогозин, – Планета Нибиру, та самая, про которую любят болтать на тех же сайтах, где календарь майя обсуждается… Мифическая «блуждающая» планета Солнечной системы, которая возвращается раз в сколько-то там тысяч лет… Судя по траектории движения, она пройдет очень близко от Земли… не нашей, а той, параллельной. Теперь понятно, почему оттуда бегут перепуганные обитатели, пытаются к нам, так сказать, эмигрировать…

– Но в нашей… ээ, вселенной, – запнулся генерал, путаясь в терминах, – ее ведь нет? Нам она не угрожает?

– Теоретически нет, – спокойно сказал майор, – А практически— никто не знает, чем это может обернуться для нашей планеты. Наш Объект, как вы уже знаете— лишь часть созданной еще до нас сети подобных строений… врат, расположенных в геоактивных точках земли. Фактически, мы лишь заменили один из разрушенных комплексов предыдущей цивилизации современным аналогом, сами того не зная. Понятное дело, хранителей этой сети сей факт здорово разозлил в свое время. Ну, а теперь мы работаем с ними в команде, такие дела. Держим, так сказать, врата закрытыми, поддерживаем щит над целой планетой, чтоб никто и ничто к нам не проникло. Понятное дело, по мелочи все равно пролезут… Сейчас, в период сближения, любой юный оккультист, шарящий по всяким там астралам— лазейка для них. Но руководство поставило задачу— не допустить хотя бы массовых прорывов. Вот и работаем.

– Я читал про историю в Змиевском, – кивнул генерал, – То есть что это получается, товарищ майор? Где-то гибнет целая цивилизация, а все, чем мы озабочены— не допустить к нам беженцев?

– Надо же, – улыбнулся Рогозин, – Разрешите отметить, товарищ генерал, что вы сейчас говорите как идеалист. Я уж думал, я один такой остался. Мне, знаете ли, часто говорят, что я бессердечная скотина. А мне вот этих змей, демонов или кто они там— даже жалко, если честно. Одно дело— уничтожить одного, десяток, целый организованный отряд. Да, здесь меня совесть не мучает. Они угрожали людям моей страны, моей Земли, в конце концов! Но ведь нельзя по ним судить о целой планете. Везде есть выродки, бандиты, террористы… есть, в конце концов, пушечное мясо, которое посылают в «разведку боем»… нам ли с вами не знать, товарищ генерал! Но если целая планета погибнет, целый народ?

– Но мы ведь все равно не можем им помочь? – задумчиво сказал генерал и посмотрел на своего спутника. Тот отвел взгляд, будто намеренно показывая, что знает больше, чем может сказать здесь и сейчас.

– Наши… коллеги из, так сказать, хранителей остальных врат, утверждают, что щит, который мы создаем, может повлиять на орбиту Нибиру. Отклонить ее. В момент максимального сближения, когда почти не придется затрачивать энергию, чтобы проникнуть в иной мир. Нужно только подобрать такой режим, такие настройки… Как ни странно, для настройки легче использовать людей-операторов, чем приборы. И люди эти есть, и мы уже работаем… экспериментируем. Ждем, пока в штабе отреагируют на мой доклад по этому поводу. Если они примут положительное решение, мы будем готовы сделать это.

– А если отрицательное… вы все равно это сделаете, – уверенно сказал генерал.

Тропинка, петлявшая по базе, подвела их к «башне», торчавшей из массивного бетонного основания, напичканного, как теперь знал генерал, сложнейшими приборами.

– Я подчиняюсь приказам, – сказал Рогозин, – А в каком режиме работает Объект в каждый конкретный момент, знает только Ларионов. Если его спросить, он объяснит и даже формулы нарисует. А я их перерисую в свой отчет. А как внимательно читают мои отчеты, я уже понял. Я там кое-что зашифровал, прямо в тексте, чисто проверки ради. Каждый месяц одно и то же послание. До сих пор никто не заметил.

– М-да, – сказал генерал, скользя рассеянным взглядом по ажурной стальной конструкции антенны, – Как вы там говорили насчет того, что русский человек по натуре своей бунтарь? И насчет «нагнуть систему»?

– Ну, товарищ генерал, – немного обиженно сказал Рогозин, – Я же спирт с вертолетов не сливаю!

– У вас масштабы побольше, это верно, – хмыкнул генерал, – А где гарантии, что эти… змеи… к нам прекратят лезть после этого?

– Так сближение закончится, – пожал плечами майор, – А если они через тысячу лет снова придут и расскажут, как дело было, мы с вами будем уже на пенсии, нам будет все равно…

Генерал коротко хохотнул, оценив шутку.

– И почему же вы решили рискнуть, рассказав мне все это? – спросил он, глядя испытующе в глаза собеседнику. Тот не отвел взгляда.

– У вас, товарищ генерал, хорошие рекомендации. Мне говорили, что вы поймете. Вижу, они не ошиблись.

От такой наглости московский гость даже несколько растерялся. Рекомендации? У него? Значит, это он должен заручаться рекомендациями, чтоб заработать расположение какого-то майора? А в памяти всплыли слова из разговора с одним весьма высокопоставленным лицом, что случился перед отъездом генерала на Алтай. О том, почему так важен Рогозин. О том, что именно он— ключ к диалогу с представителями загадочной «альтернативной цивилизации», мудрецами из мифической Шамбалы, обладателями невероятных технологий. Раньше был еще один человек, с которым они контактировали, но теперь оставался только вот этот… слегка двинутый, но в чем-то по-своему симпатичный персонаж. Может, он и сам не рад, что оказался между жерновами таких мощных политических сил, да куда деваться? К нему вот ходят загадочные гости в белых одеждах и без паспортов… а в кабинет президента они не приходят. О чем-то это да говорит.

– Вы понимаете, насколько все это… не укладывается в представления о реальности? – сказал он, пряча растерянность за суровым тоном. Рогозин тон оценил, вытянулся рядом с ним— едва ли не руки по швам.

– Разрешите доложить, товарищ генерал! На вверенном мне объекте границы реальности размыты и субъективны!

«Ну, точно говорил начальник штаба, клоун же» – подумал генерал, мелко сотрясаясь от смеха.

– Я вам историю одну расскажу, – доверительным тоном сказал майор, безошибочно угадав, что липовая «гроза» миновала.– Была у меня в штате гражданских экспертов девочка-сновидица. Однажды, когда ее жизни угрожала смертельная опасность, она умудрилась проснуться очень далеко от того места, где заснула. До сих пор не представляю, как ей это удалось, это не укладывается в рамки даже моих представлений о реальности, а я довольно много повидал… Еще один парень однажды проделал то же самое, но там хоть как-то можно списать на бессознательный лунатизм. С девочкой же все сложно. У сновидцев профессиональных вообще быстро крышу уносит. В общем, проснулась она и решила для начала, что умерла. То есть, что ушла в сон насовсем, есть у них такая… корпоративная легенда. А так как окружение у нее было весьма странное, плюс от стресса способности временно заблокировались, то есть настоящих-то снов она не видела… В общем, когда я ее нашел, пришлось долго убеждать ее, что происходящее— не сон. Это к слову о том, как легко, на самом деле, меняется то, что мы готовы называть реальностью.

– Я про вас другую историю слышал, – ответил генерал. Теперь тропинка, по которой они прогуливались, вывела в какие-то дебри, даже не верилось, что это еще территория базы. За деревьями слышался плеск воды и голоса, причем – женские.

– Товарищ генерал, давайте свернем, – предложил Рогозин, забеспокоившись, – Там озеро небольшое, девочки, наверное, купаются… Мы сейчас как выйдем из кустов— визгу будет на весь район…

– А чего визжать-то? – удивился генерал, – И какие такие девочки?

– Ну, физики, лаборантки… и операторы наши, – пояснил начальник базы, слегка смутившись, – Жены кое-кого из командного состава, опять же… А почему визжать— так они это… без купальников купаются.

– Развели тут, понимаешь, – пробормотал генерал, но послушно свернул, – И не холодно им? Погодка-то не очень…

– Они у нас закаленные, – с гордостью сказал Рогозин, – Гигиена превыше всего! Впрочем, душ у нас кое-где в домиках есть…

«Небось от него эти самые девочки поутру из окна и выпрыгивают» – подумал генерал, усмехаясь про себя. «Дело понятное, они ж тут, на базе, безвылазно, и в увольнительную некуда сходить – лес кругом…»

– Так вот, – сказал он, – я про вас такую историю слышал. Что некий ФСБ-шник за вами следить взялся, на свой страх и риск. А через некоторое время уволился и в монастырь ушел.

– Да, – сказал майор, безуспешно пытаясь изобразить на лице нечто похожее на благочестивую мину. С этой задачей он не справился, и под конец тихо рассмеялся, – Слышал я, инок Илларион недавно принял постриг. И сдается мне, тамошнее его руководство поспешило сделать это столь быстро. В нем еще немало от мирского капитана Ковалева. Вот увидите, он еще соберет там боевой отряд православных экзорцистов…

– Хорошо еще, что после общения с вами он в монастырь попал, а не в психушку, – проворчал генерал, – А то я его, честно говоря, уже понимать начинаю. Голова кругом идет от того, что вы рассказываете.

– Виноват, товарищ генерал, – покаянно вздохнул начальник базы, – Я как нового собеседника понимающего встречу, тут же на радостях начинаю трепаться без меры. Вы ж понимаете, редко к нам проверяющие прилетают, особенно такие душевные и интеллигентные люди, как вы!

– Ну, надо же, что я слышу, – усмехнулся генерал иронически, – Наконец-то вы начали льстить и подмазываться, как любой нормальный человек при виде начальника. А я уж было испугался, что за своими гуманистическими устремлениями вы на карьеру совсем плюнули.

– Рад стараться, товарищ генерал, – бодро ответил Рогозин, – В смысле, служу Отечеству!

– Да кончайте вы дурака валять, – вздохнул проверяющий, принимая окончательное решение, – И с начальником штаба округа не ссорьтесь, вы у него как бельмо в глазу, если не сказать хуже.

– А он ко мне шпионов засылает, – пожаловался майор, – Впрочем, Федя неплохой парень…

– Вот именно, – важно кивнул генерал, – И командира батальона охраны своими орлами и прочей мистикой не пугайте. Он вам формально не подчиняется, но по званию ниже, так что…

– Позвольте уточнить, товарищ генерал, – удивленно сказал Рогозин. – Командир батальона— подполковник, а я…

– А вам я кое-какие бумаги из штаба привез, – подмигнул ему генерал, доставая из-за пазухи конверт. И добро, по-отечески улыбнулся, глядя, как майор его распаковывает.

– Зря я так просто отдал, – посетовал он вслух, – надо было, по старой традиции, сначала заставить сплясать…

– Да за такие-то бумаги, товарищ генерал, хоть приватный танец на столе, – рассеянно сказал Рогозин. Тут же сообразил, что сказал, и, кажется, впервые за день реально смутился, – Простите, товарищ генерал, шутки у меня дурацкие…

– Вот и я о чем, – многозначительно сказал московский гость, ткнув в него пальцем, – Уж будьте любезны соответствовать званию офицера российской армии… хоть иногда. Я отдыхать пойду, меня не провожать, где гостевая комната, я запомнил.… И вот что, пусть мне принесут копии ваших отчетов. Начиная с самого первого.

***

– А генерал ничего так мужик, – сообщил Игорь, лениво растягиваясь на кровати. Он только что вернулся из душа, небрежно запахнув халат, накинутый на голое тело, и эта диспозиция наводила Сашу на вполне определенные мысли. Например, что самое время осуществить его коварный план.

– Да, я заметил, – небрежно сказал парень и полез в потайной карман куртки, где давно уже ждали своего часа массивные стальные наручники, – Вся база наблюдала, как вы с ним под ручку ходили кругами. Так мило!

– Ну, так уж прям и под ручку, – усмехнулся майор, – Нет, я, конечно, на него воздействовал чуток… расположил к себе, так сказать… построил глазки немного, ну, в переносном смысле…

«Вот ведь наглое самовлюбленное чудовище» – с нежностью подумал Саша. «Запудрил мозги столичному генералу, тот даже не обратил внимания, что на территории базы черт-те что творится и бабы голые бегают при том…»

– Да уж надеюсь, что не в прямом, – фыркнул он и подошел к кровати сзади, со стороны невысокой спинки из массивных стальных прутьев. Стандартная кровать советского образца, очень удобная штука для определенных целей. Вот только сетка скрипит. Хотя, у этой не скрипит, Игорь себе хорошую урвал. Вот у Саши в комнате скрипит безбожно. Впрочем, там он все равно ночевал редко.

– Руслан говорил, что проследит, чтоб нас не отдали под начало какому-нибудь м*даку, – сообщил Рогозин, – Долго он возился, однако, выбирал, наверное… оно и понятно, сложно, небось, выбрать не м*дака, да еще и на нужный пост его пропихнуть.

Саша хмыкнул, соглашаясь. Он дышал размеренно и ровно, следя, как движется рука Игоря по подушке. Вот еще чуть-чуть – и обе руки запрокинуты за голову… но нет. Одна рука отброшена в сторону. Неудобно.

Главное правило техники «тени» – не думать о своей цели. Саше сейчас не нужна была полная маскировка— достаточно было, чтобы Игорь ни о чем не догадывался. Он ведь почувствует опасность, у него чутье развито, как у зверя. А значит, охотник не должен думать о цели, подкрадываясь к ней. Вообще не думать. Но когда настанет подходящий момент— сделать всего один бросок, одно отточенное до автоматизма движение. Саша долго тренировался, чтобы сделать это движение автоматическим. И подкрадываться учился долго.

– Иди сюда, – сказал майор, запрокидывая голову. Саша улыбнулся и наклонился над ним, перегнувшись через спинку кровати. Повернул голову так, чтобы удобнее было дотянуться до губ лежащего мужчины, и прильнул к ним в нежном поцелуе. Рука его уверенно нашла запястье Игоря. Далеко… ближе… Он переплел его пальцы со своими, заводя и вторую руку за голову. Ближе… ближе… сейчас.

Наручники звонко щелкнули, приковывая руки Игоря к спинке кровати. Конечно, он дернулся, выдохнул изумленно «Что за…?» Стальная цепочка, пропущенная меж прутьев спинки, натянулась, но выдержала. Саша обогнул кровать, сел на край, глядя на него торжествующе.

– Поймал, – сообщил он довольным тоном. Рогозин посмотрел на него, удивленно вздернув бровь.

– Ладно, допустим. И зачем?

– Во имя безопасности родной страны. И данного Объекта в частности, – серьезно сообщил Саша.

План созрел у него давно. Наверное, первые его ростки появились, когда после памятного возвращения Игоря из Шамбалы тот так и не позволил ему быть сверху. То есть, топологически-то он мог быть сверху, сбоку, где угодно, но… короче говоря, его блистательный шеф явно не видел себя в пассивной роли. Каждый раз, когда Саша предпринимал робкие попытки, тот переводил все в любую иную форму, проявляя недюжинную изобретательность и гибкость, во всех смыслах этого слова… и как-то так выходило каждый раз, что и жаловаться грех, ведь если человек в момент оргазма орет на всю квартиру, кто ж ему поверит, что он неудовлетворен? Правильно, Саша и сам бы себе не поверил. Поэтому он стал молча разрабатывать план. План А, запасной план Б и совсем запасной план Ц. Ведь, когда имеешь дело с Рогозиным, всегда нужно предусматривать место для маневра и импровизации, и не упускать из виду вероятность невероятного. Короче говоря, самый разумный план гласил, что для начала Игоря нужно надлежащим образом зафиксировать. А для этого нужно научиться подкрадываться незаметно, как тот канонический песец. Чем не мотивация изучать боевые техники «Ящеров»? Он, по крайней мере, очень старался.

– В последнее время, – сказал Саша внушительно, – вы, товарищ майор, ведете себя абсолютно неподобающим и даже, я бы сказал, провокационным образом. На вверенной вам базе царит разврат и разгильдяйство, и никакие комиссии из Москвы вас приструнить не в силах. Проанализировав ситуацию, я, как почти дипломированный психолог, хоть образование мое и заочное, могу заключить, что поведение ваше объясняется исключительно тем, что некому вас как следует отодрать. Поскольку больше некому, придется мне эту миссию взять на себя.

Рогозин, кажется, не верил в происходящее. На Сашу он смотрел, как на спустившегося с небес пришельца.

– Расклад понятен, товарищ майор? – насмешливо спросил парень и начал расстегивать рубашку. Руки подрагивали от бурлящего в крови адреналина. Правильно Игорь когда-то называл его «экстремалом», ох, правильно…

– Полковник, – тихо сказал Рогозин, неотрывно следя взглядом за его пальцами, сражающимися с очередной пуговицей, – Завтра… стану.

– Правда, что ли? – Саша против воли почувствовал, как расплывается в счастливой улыбке. Наверное, при других обстоятельствах он бы кинулся на шею начальнику с радостным воплем. Но сейчас, конечно, выходить из образа не стоило.

– Ну что ж, завтра будет завтра, – сказал он, пожав плечами. Рванул с плеч рубашку, наплевав на последнюю пуговицу— та с тихим стуком укатилась куда-то под кровать. Брюки расстегнул, но стягивать не стал— потянулся к Игорю, решительно распахивая на нем халат. Судя по некоторым вполне определенным признакам, тому происходящее скорее нравилось, чем нет. Это, конечно, придавало парню уверенности.

– А вот сегодня, – угрожающе произнес он, нависая над мужчиной, – кто-то получит по заслугам.

– Солнышко, – тихо сказал Игорь, не сводя с него потемневших глаз, – Ты же не будешь меня мучить, правда?

Саша дернул плечом неопределенно, мол, не решил еще, подумаю…

– В спецназе вас ведь учили терпеть боль? – сказал он, и легко прикоснулся губами к плечу мужчины, потом, подумав, скользнул ниже по груди.

– Поэтому, наверное, нет смысла и пробовать… Ну, разве только… чуть-чуть…

Он прихватил зубами мягкую кожу соска, не сильно— ровно настолько, чтобы Игорь стиснул зубы и застонал, не решаясь пошевелиться. Саша подумал, что, если они продолжат в том же духе, он, пожалуй, просто не успеет осуществить свою главную «угрозу». Слишком уж заводят его подобные стоны. Да что там, ему одного взгляда на врезавшиеся в запястья наручники хватало. И выражения растерянности и беспомощности в глазах майора. Даже если потом, освободившись, тот его прибьет нафиг, оно того стоило.

– Нет, – решил он вслух, – Я не буду делать больно. Я попробую, хм… сделать приятно.

И переместился еще ниже.

На подобные ласки у них, к счастью, негласного запрета не было. Хотя и тут инициативу в основном проявлял Игорь, следуя какой-то своей извращенной логике, и у Саши опыт был небогатый. Впрочем, недостаток опыта всегда можно с лихвой компенсировать старанием.

Он чувствовал эмоции начальника, как никогда четко и ясно, как собственные. Связь между ними все крепла со временем, они были, точно рации, настроенные только друг на друга, на одной волне… Саша уже и не задумывался, как это было бы с кем-то другим, с кем-то… обычным. Кто не чувствует под пальцами пульсирующие потоки энергии в теле партнера, не способен уловить малейшие оттенки его настроения, почувствовать, где больно и где приятно, раньше него самого… кто не дышит в едином ритме с тобой, автоматически перенаправляя восходящий поток в нижние чакры – там сейчас энергия нужнее.

Он чувствовал растерянность Игоря, и пряный, будоражащий оттенок страха. Не за себя— его пугало то неясное, темное, животное, что сейчас бурлило в Саше, поднявшись на поверхность. Боялся, что недоглядел, не направил по нужному пути, проглядел подавленную агрессию… Агрессия действительно была, но Саша не чувствовал ни малейшего желания ее подавлять. Пусть видит, пусть принимает таким, как есть, пусть поймет, наконец, чего именно ему не хватало! И одновременно с этим он чувствовал жаркие волны удовольствия, пробегавшие по телу мужчины. Он точно поймал момент, когда тот был почти на пике удовольствия, и резко прервал свое занятие, заставив Игоря разочарованно зашипеть сквозь зубы.

– Еще не вечер, – сказал он, сам удивившись ровному и холодному тону своего голоса. И, потянувшись к тумбочке, вытянул оттуда маленький конвертик фольги.

– Со смазкой или нет, не пойму? – пробормотал он, изучая упаковку.

– Послушай, Саш, – проникновенно сказал Рогозин, – я все понимаю, в последнее время мы несколько…

– Нет, – резко сказал парень, – Молчать. Я знаю все ваши штучки, вы кого угодно уболтаете, хоть генерала, хоть некроманта… Еще одно слово, и во рту будет кляп, понятно?

Майор так сверкнул на него глазами, что Саше захотелось спрятаться в бункер на двадцатиметровой глубине, но, как ни странно, заткнулся.

Подумав, парень вынул из тумбочки и тюбик со смазкой. Лишним не будет.

– Не надо бояться, – сказал он, подмигнув начальнику самым фривольным образом, – Это не так уж и больно, я проверял.

Больно ему и не было— уж это бы Саша уловил. Скорее, Игорь был крайне возмущен самим фактом несанкционированного, так сказать, проникновения на охраняемую территорию.

– Это всего лишь палец, зачем так пыхтеть, – укоризненно сказал парень и был вознагражден еще одним из коллекции особо злобных взглядов майора. Это было даже смешно, и Саша тихо захихикал.

– А вот нечего было меня три года провоцировать, – сказал он.

Когда палец сменило нечто более существенное, Рогозин зажмурился и отчаянным каким-то жестом ухватился за прутья спинки кровати, к которым был прикован.

– Расслабься, – прошептал парень, склоняясь над ним, – Расслабься же, ну?

И тот действительно расслабился— когда почувствовал в его голосе заботу и тревогу вместо недавней агрессии. И потянулся поцеловать его— осторожно и почти робко. Саша отпрянул в последний миг, пользуясь тем, что наручники не позволяют ему потянуться следом.

– Не-а, – сказал он насмешливо, – Пока не заслужил.

Звук, который издал Игорь, напоминал скорее звериное рычание, чем давешние стоны. Саша замер, наслаждаясь картиной. Как же давно он хотел этого. Самая дикая из его фантазий— Рогозин, не контролирующий ситуацию. Не контролирующий даже себя. Да, оно этого стоило.

– Давно пора было это сделать, – сказал он и начал двигаться.

И все сплелось в единый жаркий и сумбурный ком— время, пространство, боль и наслаждение, свое и чужое… Он все-таки поцеловал Игоря— когда упал на него, обессиленный после совершенно сумасшедшего финала. И почувствовал, как жадно тот целует его в ответ, крепко обнимая. Ощущение было столь знакомым и привычным, что Саша даже не сразу сообразил, что не так— пока не поднял глаза и не обнаружил сиротливо висящие на прутьях пустые наручники.

– В следующий раз, – сказал Игорь, ласково поглаживая его по спине, – я покажу, как меня связать, чтобы точно не вырвался. Наручники— фигня, если честно. Хотя, для первого раза очень даже. Я впечатлен, правда.

– Зачем? – прошептал Саша, смущенно уткнувшись в его плечо, – Зачем тогда… покажешь?

– Ну, так же интереснее, – невинным тоном сказал майор.

Единственной эмоцией, которую сейчас мог уловить Саша с его стороны, было спокойное удовлетворение. С оттенком гордости— не за себя, за него. Точно Саша не свой план осуществил, а…

– Ты ведь и правда специально меня провоцировал, а? – Саша обвиняюще ткнул его пальцем в плечо. Рогозин улыбнулся в ответ.

– Я всегда себя так веду…

– Ага. Всегда провоцируешь весь окружающий мир на то, чтобы хоть кто-нибудь тебя нагнул и трахнул, – проворчал Саша. Игорь со смехом взъерошил его волосы— привычный, такой домашний и ласковый жест.

– А с чего ты вообще взял, что меня для этого нужно привязывать, а?

– Да вот как-то сложилось у меня такое впечатление, – фыркнул парень. Он никак не мог понять, ему чувствовать себя обманутым или нет? Вроде и получил, что хотел… – Я опасался… активного сопротивления.

– Я бы на твоем месте опасался другого, – со смешком сказал майор, – Что мне так понравится в пассивной роли, что я вообще больше ничего в постели делать не буду, только укладываться в провокационные позы и требовать любви…

Саша представил себе эти «провокационные позы» и захихикал.

– Это же такой кайф, – серьезно пояснил Рогозин, – лежишь и ничего не решаешь… Думаешь, я настолько помешан на контроле? Да, помешан, но нет, не настолько. Надо же и мне отдыхать иногда. А тут, на этой работе, у меня такой простор для реализации лидерских инстинктов, что спать некогда.

– Но тогда почему? – требовательно спросил Саша, приподнявшись на локте, – Это был такой… педагогический прием, да? Что-то типа того, что этот приз я могу взять только силой?

– Откуда у тебя наручники? – вопросом на вопрос ответил Игорь, – В смысле, догадываюсь, где ты их спер, но откуда именно сегодня?

– Я их давно уже с собой таскаю, – фыркнув, признался парень, – Ждал подходящего случая.

– А как ты смог застать меня врасплох? – продолжил майор тем же тоном, – У меня, между прочим, нефиговый опыт работы в спецназе и в разведке, помнишь? Я же просыпаюсь мгновенно, когда на меня кто-то чужой посмотрит. Когда ты смотришь— тоже просыпаюсь, но ненадолго. Ну и как?

– Ну… это что-то вроде техники «тени», только модифицированной… – начал объяснять парень и замолчал, осознав, – То есть, все-таки, специально! Ну, блин, Игорь Семенович, вы феномен! Как можно… даже такие вещи… превращать в… тренировки… – его уже душил смех и он, не в силах выразить словами эмоции, только стукнул Игоря кулаком в плечо.

– Раз ты справился с таким сложным и многокомпонентным заданием, – торжественно сказал майор, – тебя смело можно забрасывать хоть в тыл врага, ты там быстро кого нужно найдешь, поймаешь и…

– … и отъ*бёшь, – продолжил Саша, снова скатившись в совершенно неприличный ржач.

– Точно, – резюмировал Рогозин, – И, если хочешь знать, ты меня и, правда, немного напугал в начале. Я и не знал, что настолько тебя достал…

– Просто сегодня… с этим генералом… – путано попытался объяснить Саша. – Не знаю… мне показалось, что они все не представляют, насколько неуправляемого человека назначили сюда. А чувство безнаказанности, оно, знаете, притупляет все прочие чувства…

– Знаю, – серьезно сказал Рогозин, – И ты, на самом деле, в чем-то прав в своих психологических выкладках. Но есть одна проблема. А именно… мне снова нужно в душ. Выпустишь своего пленника?

Улыбнувшись, Саша слез с него, укладываясь на бок. Майор встал, ухватившись неловко за тумбочку.

– Ну, ты, блин, и жеребец, Сашка, – охнул он, выпрямляя спину. – Вот мне завтра идти погоны новые из рук генерала получать, и как я к нему пойду, а? Лунной походкой, как Майкл Джексон?

Саша снова захихикал, уткнувшись в потрепанную подушку.

– Между прочим, – сказал он, поднимая на начальника совершенно счастливые глаза, – на эту тему анекдот хороший есть…

***

– Что-то вы прихрамываете, – с неподдельной заботой сообщил Игорю генерал.

– Да… спина замучила, – мгновенно сориентировался тот, изобразив в меру страдальческую гримасу.

– Хорошо, что не ж*па, – все с той же интонацией ответил генерал, и Рогозин аж споткнулся на ровном месте от неожиданности. Московский гость выглядел крайне довольным:

– Ведь именно это слово вы зашифровали акростихом в отчетах. Каждая пятая строчка, элементарный шифр. А, как известно, у кого что болит…

– Ладно, уел, признаю, – пробормотал майор, ошарашено глядя ему вслед, – Небезнадежен, однако…

– Сублимация, – со значением произнес Саша, старательно подавив смешок, – Перенаправление вытесненных желаний в творческую или профессиональную сферу. Надо было мне тоже читать ваши отчеты, может, раньше бы догадался…

– Уймись, юный Фрейд, твой метод и так работает, – подмигнул ему Игорь, направляясь вслед за генералом.

Официальные церемонии Саша не любил, но тут невольно проникся торжественностью момента. Битком набитый зал, куча военных в парадной форме— все пришли, от охраны до последнего техника, только солдатам в карауле не повезло, дежурят там, во мраке… Перед Сашей стояли две высокие девушки в штатском, видимо, из научного персонала. И что делают в суровой науке физике блондинки с такими ногами, интересно?

Речь генерала он почти не слушал— любовался Игорем из-за плеча одной из девиц. Было все-таки в военной форме нечто, круто меняющее человека – глядя на шефа сейчас, Саша с трудом мог представить, что не далее как прошлой ночью… нет, даже думать сейчас об этом не стоило. Слишком много вокруг людей с той или иной степенью экстрасенсорного восприятия. Почувствует еще кто-нибудь, что стажер медкорпуса возбуждается, едва глянув на начальника базы. Вся надежда, что спишут сей эффект на стоящих перед ним девушек…

Когда же торжественный момент вручения наконец, свершился, и Рогозину пихнули в руки микрофон для ответной речи, Саша забеспокоился. Потому что уловил на мгновение его взгляд, и было в нем нечто, сигнализирующее, что весь этот пафос новоиспеченного полковника уже достал. А значит, сейчас будет трэш.

… – а кроме того, я хочу поблагодарить человека, чье присутствие в моей жизни делает ее светлее…

«Э, нет, – с ужасом сказал себе Саша, – Нет, нет, только не это. Он же не серьезно?»

Осторожно, стараясь не привлекать внимания, он переместился ближе к двери, укрывшись в тени. Только не хватало еще, чтобы кто-нибудь уловил, куда Игорь смотрит, когда несет все это…

– … ведь ни одна битва не имеет смысла, если нет тех, кого мы защищаем, близких и любимых, кто ждет нас дома…

«Да, да, стандартный набор банальностей, все уже расчувствовались и пустили слезу, молодец, – мысленно ворчал парень, – Главное, чтобы ему хватило ума не уточнять…»

– Я люблю тебя, Саша, – сказал Рогозин, и мир на мгновение потемнел перед глазами. Почему-то в этот момент Саша судорожно пытался вспомнить, что говорит на сей счет воинский Устав РФ. И насколько подобные заявления могут попортить карьеру этому сумасшедшему. А потом высокая блондинка в штатском, стиснув локоть подруги, в наступившей тишине прошептала неожиданно громко: «Кто такАЯ эта Саша?!», и столько было в ее голосе бешенства матерого хищника, у которого из-под носа увели добычу, что по залу волной прокатился смех, а Саша впервые в жизни искренне возблагодарил своих родителей за выбор имени. Постепенно пробравшись к двери, он тихо выскользнул из зала— на всякий случай, пока Игорю еще чего не взбрело в голову.

Рогозин нашел его на пустынной веранде корпуса для командного состава— парень любовался ночным небом, безуспешно пытаясь остудить пылающую от смущения физиономию. Фуражку Игорь уже где-то оставил, а вот новенькие звезды на погонах так и сияли. Что за позерство, интересно, нацеплять их сразу?

– Ты совсем двинулся, да? – начал было парень обвиняющим тоном. Игорь ловко заткнул его поцелуем, прижав к перилам веранды.

– Нет, ты правда думаешь, если ты такой незаменимый для начальства, тебе все можно? – через минуту Саша все-таки попытался продолжить заготовленную речь.

– А что, это не так? – невинно заметил Рогозин, и парень не нашелся, что ответить, – Да не переживай ты, кому надо, и так все понимают, а кому не надо, тем и не надо… Я вот, между прочим, первый раз тебе в любви признался, официально, так сказать, а ты что-то не рад?

– А кто меня учил верить не словам, а делам? – пробормотал Саша, стараясь скрыть смущение, и, наконец, обнял его в ответ, – Делами ты и так все… давно доказал. А если б я слушал все, что ты несешь, я бы уже с ума сошел…

– Тоже верно, – согласился Игорь, и на какое-то время им стало совершенно не до болтовни. А вынудили их оторваться друг от друга тихие шаги поблизости. Саша буквально отпрыгнул от начальника, панически пытаясь сообразить, как так вышло, что он не уловил приближение человека, ведь этот навык у него уже отработан до автоматизма… Но, увидев знакомую слегка ироническую ухмылку на лице Руслана, успокоился— этот еще и не так подкрадываться умеет.

– Добрый вечер, – сдержанно поздоровался мужчина, подходя ближе.

– Приветствую, дживанмукти, – спокойно ответил Игорь. И одним этим словом словно бы стену возвел между ними— мол, ходишь ты, посвященный, по своим непостижимым делам, ну и иди себе, а мы тут со своими человеческими проблемами сами разберемся. Руслан это заметил, дернул краешком губ, словно сдерживая улыбку.

– Ты бросаешься этим словом, как ругательством. А между тем, ты тоже – посвященный. Только твой путь— среди людей. А мой путь среди них окончен.

– Я заметил, – нейтральным тоном ответил Рогозин, – Давно ты не объявлялся… проекту вон, официального куратора назначили, вишь, целый генерал приперся… А ты чего тут, кстати?

– Поздравить пришел, – Руслан выразительно глянул на его погоны, – Собственно, поздравляю. Давно пора было.

– Ну, сам знаешь, как меня начальство любит… спасибо, хоть не выгоняли, – рассмеялся Игорь.

Ночной гость, задрав голову, посмотрел на небо. Взгляд его сразу безошибочно нашел красноватую точку в созвездии Ориона.

– Как думаете, – сказал он негромко, – что изменится, если ее увидят все жители Земли?

Игорь пожал плечами.

– Я думаю, жителям Земли нужно нечто более внушительное, чем лишняя звезда на небе, чтобы хоть что-то изменить.

– Вот поэтому-то ее и видят только посвященные, – кивнул Руслан.

Саша, повинуясь внезапному порыву, тоже посмотрел на звезду. А когда перевел взгляд обратно, гостя уже не было нигде.

– Ну, как обычно, – фыркнул Игорь, – Напустил туману и свалил… ох уж мне эти… посвященные.

Когда они подошли к двери «актового зала», оттуда выскочил командир охраняющего базу отряда. Взгляд его скользнул по приближающейся парочке, и что-то в его мозгу явно щелкнуло, сопоставляя недавно услышанное с именем молодого стажера. Игорь, впрочем, не дал ему уйти в бездну размышлений:

– Между прочим, у нас по территории шляются лица без пропуска, – сказал он сурово.

Мужчина мгновенно подобрался, вытянулся едва ли не по стойке «смирно». Формально он напрямую Игорю не подчинялся, но авторитет его однозначно признавал, вот и сейчас не стал тратить время на оправдания и коротко спросил:

– Кто? Где?

– Уже нигде, думаю, – махнул рукой Рогозин, – Ушел он. Некто Руслан Коростелев, если вдруг знаете такого…

– А, я его знал немного, – из бокового коридора, ведущего к туалетам, вынырнул генерал, поправляя мундир, – Интересный был человек…

– Почему «был»? – Игорь резко повернулся к нему.

– Так вы ж сами сказали, ушел он, – несколько удивленно ответил генерал, – В феврале еще. На одном приеме, говорят, взял и выдал – мол, путь мой среди людей окончен… А на следующий день тело обнаружили. Сердечная недостаточность, стандартный диагноз. Наше ведомство как раз неофициальное расследование проводило— мало ли что? Уж слишком в высоких кругах он вращался, секреты всякие знал… Но нет, труп изучили, все чисто.

– Вот оно что, – задумчиво сказал Рогозин, – Тогда конечно, никаких претензий… живые на территорию не проникают, и ладно.

Командир отряда ушел от них с совершенно безумным взглядом, а генерал, кажется, вообще не понял контекста разговора. Когда они остались одни, Саша осторожно взял Игоря за руку, заглянул в глаза, но увидел в них только странную растерянность.

– Понимаешь, что это значит? – тихо спросил его начальник. Парень помотал головой, не выпуская на всякий случай его руку.

– Это значит, что смерти нет… по крайней мере, для таких, как он, – произнес Рогозин, глядя перед собой.

– И для таких, как ты, – сказал Саша, – Он ведь подчеркнул… насчет посвященных.

– Ну, это мы еще посмотрим… я у них в Шамбале партбилет не оформлял, – фыркнул Игорь, постепенно «отмирая». Посмотрел на Сашу и выдал вдруг:

– Напьюсь ведь сегодня, Саня. Сам видишь, сколько поводов сразу! Ты мне разрешаешь?

– Ну, – осторожно сказал парень, притворившись, что усиленно размышляет, – если без стриптиза на столе и мордобоя, то…

– Стриптиз на столе, – повторил Рогозин и задумался, – Кстати, что-то я такое генералу говорил, сам не помню… А знаешь, это ведь очень грустно… только представь себе, я уже почти полвека живу на свете и ни разу ничего подобного не устраивал! А ведь мне еще есть что показать, а?

– Э.. в каком смысле? – переспросил остолбеневший Саша, но Игорь уже рванул обратно в зал, – Ты же… вы же… не собираетесь… эй! Игорь Семенович! Товарищ полковник! Не сходите с ума!

– Официант, – громко выкрикивал Рогозин где-то уже в другом конце зала, – Официант! О, рядовой Филимонов, ты сегодня за официанта? Нет, водки мне не надо, а скажи-ка мне, любезный, куда вы сливаете спирт с вертолетов?..