Читать книгу Записки настигнутого любовью - Олег Романов - Страница 16

29 августа

– Вдесятером путешествовать на много лучше, чем вдевятером, – смеялся Квинки.

– А посылать любовь ещё лучше, – радовалась хомячиха, – угощайтесь орехами.

Друзья встали кругом, и послали лучики любви на воду и еду.

Их глаза искрились светом, сердца источали радость.

– Как хорошо, – наконец произнесла Леда.

– Есть в такой тёплой компании, так приятно, – улыбался великан.

– Я ощущаю каждый глоток воды, – наслаждалась Дилла.

– Орехи, – воскликнул Рии, – они такие вкусные!

– Смотрите, каким ярким стал свет солнца сквозь ветви елей, – заметил Стик, – как весь лес сливается с нами в потоке любви.

– Наполним его ещё любовью, – предложил Мелус.

Поток любви заструился от компании во всю округу. Птицы наполнили пространство разноголосым щебетом, невыразимая словами, красота природы присутствовала, безмолвно принимая путников.

– Я так счастлив, думаю это чувство сейчас испытывает каждый из нас, – произнёс Илис.

– Моя лапка не болит, можно продолжать путешествие, – заключил Байн, тропинка ждёт нас.

Друзья неспешно двинулись в путь, любовь потоком шла из их глаз, указывая им дорогу и преображая всё в округе…

Когда ты в состоянии любви, всё видится таким знакомым, близким и приятным, – заключил Грид, – лес отвечает нам взаимной любовью, смотрите. Ветви сосен и берёз сливаются с нами в едином целом. Всё так гармонично и целостно… Хотя, я немного груб в словах, чтобы передать оттенок того, что я сейчас чувствую…

Друзья молча шли, не было необходимости в словах, они слишком хорошо ощущали друг друга. Все они были в едином центре, каждый в своём сердце, полном любви, и от этого прекрасно взаимодействовали в глубине своих сущностей, разговаривая в тишине сердцами, лучащими любовь. Общее устремление ещё больше объединяло и открывало путешественников в доверии друг другу. Каждый чувствовал открытое и любящее сердечко товарища, посылающего совместно с ним лучики лесу, миру, Вселенной. И в этом едином потоке любви всё сливались в одно. У каждого было приятие всех в творении любви. Никто не желал, чтобы ближний был каким-то иным, не таким, какой есть. Никто не предъявлял претензии. И это было не сиюминутное ощущение – такие отношения у компании сложились сразу, и ни разу, никто не выпал из этого духа. А разве может быть иначе у пребывающих в любви? Когда тебя не корят за то, что ты не соответствуешь чьим-то представлениям о тебе, когда тебя принимают целиком, а не потому, что ты делаешь так, как от тебя ждут, нет вынуждающей силы лукавить, недоговаривать, заслуживать чьё-то признание. Ты просто являешь себя естественным, и потому прекрасен в глазах тех, кто в подлинной любви видит твоё сердце.

– Вот как о многом мы сейчас помолчали вместе, – резюмировал Квинки.

– И даже не будем тебя корить, за то, что прервал наше молчание, – рассмеялся Байн.

И друзья звонко захохотали, сбросив на несколько минут рюкзаки. Они едва не надорвали животики, заражая друг друга неослабевающим задорным смехом.

– Байн, смешарик ты наш колючий, – тряслась от смеха Дилла.

– Я сейчас лопну, – катался по траве Мелус, – вот Рыжундра, ты сказала.

– А ты не дуйся, – острил Стик.

Грид громыхал забористым смехом. Как только кто-то успокаивался, глядя на великана, он снова погружался в волну новой порции содроганий живота.

– Смеяться вместе во много раз смешнее, – прыснул Рии, и компания снова захохотала.

– А хохотать в потоке любви так приятно и целостно, это как полёт в небеса, – чудила Лори.

– А! Держите меня, летающие хомячихи! – закричала Леда.

И смех в лесу ещё долго не затихал.