Читать книгу Повелитель книг - Олег Рой - Страница 3

Приближался столь нежеланный для Жени день отъезда из Москвы. И пока Маргарита беспокоилась о том, как бы не забыть положить ребенку в багаж самые необходимые вещи и одежду, сам парень был озабочен только тем, как бы не остаться в Богом забытом захолустье без связи с цивилизованным миром и вообще без нормальных человеческих занятий. Для начала он вскрыл копилку и положил на счет мобильного почти все свои карманные деньги. Затем собрал полную сумку техники, положив туда ноутбук, портативный спутниковый навигатор, карманную игровую приставку, зарядки ко всем приспособлениям и целую кучу игр и дисков, не говоря, естественно, о мобильнике. Правда, потом, смекнув, что все это хозяйство ему придется тащить самому, на собственных плечах, он скрепя сердце ограничился лишь сотовым и ноутбуком. «Ладно, как-нибудь перебьюсь», – решил Женя и записал на ноут столько любимых фильмов и игр, сколько туда влезло.

Ехать в деревню Женьке по-прежнему очень не хотелось. Даже тот факт, что ему впервые в жизни предстояло отправиться в столь дальний путь одному, как будто он уже совсем взрослый, не радовал. До последнего Женя надеялся, что все переменится. Вдруг родители скажут, что пошутили, или перед самым отъездом выяснится, что им разрешили взять с собой сына? Но увы, мечты так и остались мечтами.

И вот проклятый день настал...

Всю дорогу, пока родители везли его в их машине на вокзал, Женя недовольно молчал, отвечая на вопросы и обращения к нему коротко и с демонстративным нежеланием. Был вечер пятницы, и из-за пробок они чуть не опоздали на поезд, поэтому прощание получилось коротким и каким-то скомканным. Напутственные слова отца, объятия и поцелуи мамы, пожелания от них обоих беречь себя, быть хорошим мальчиком, слушаться дедушку и не забывать родителей – все это прошло в ускоренном темпе, как в тумане. В голове Женьки вертелась только одна мерзкая мысль: «Меня ожидает самое ужасное лето в моей жизни».

Как назло, в поезде ему попались страшно назойливые и разговорчивые соседи. Стоило ему войти в купе, как все тут же бросились к нему здороваться, знакомиться и угощать всем подряд. Еще бы, ведь родителей угораздило попросить попутчиков приглядеть за их «мальчиком, который впервые в жизни едет один». И весь вагон, казалось, сплошь состоявший из семей с детьми, с радостью откликнулся на их просьбу. Заботливые мамочки и бабушки тут же принялись его опекать – усаживать поудобнее, смотреть, чтобы не дуло, приставать с расспросами и – вот уж совсем ни в какие ворота! – шепотом интересоваться, не хочет ли он в туалет. Точно он малое дите, честное слово! Не приставал к нему только один пассажир, показавшийся мальчику каким-то странным, – невысокий, скрюченный старик, напомнивший Жене то ли гнома из мультика, то ли тролля из компьютерной игры, то ли безумного звездочета из старого фильма-сказки. Еще до отправления поезда дедок несколько раз прошел мимо купе, где разместился Женька, бросил на него пару внимательных взглядов, а потом как-то незаметно исчез. Впрочем, Женя скоро про него забыл. Не хватало ему еще в его-то совершенно расстроенном состоянии наблюдать за всякими старикашками! Сейчас его все вокруг только раздражало и бесило. Он сухо поприветствовал соседей по купе и нарочито вежливо, почти сквозь зубы отказавшись от предложенных конфет, фруктов и бутербродов, поспешил забраться на верхнюю полку. Там он отвернулся лицом к стене, воткнул в уши наушники, включил ноутбук, да и пролежал всю дорогу.

К счастью, ехать было не очень далеко. Рано утром проводница и попутчики ссадили его на нужной станции, раз десять подробно повторив инструкцию, как добраться до речного вокзала – Жене предстояла переправа на другой берег. Парень был настолько в плохом расположении духа, что даже Волга не произвела на него особенного впечатления. Подумаешь, река и река. Вроде Москвы-реки, только пошире.

И на стареньком теплоходике, который, пыхтя и «роняя вздохи на ходу», как пелось в песне, которую любил папа, спешил доставить пассажиров в очередной пункт назначения, настроение Жени нисколько не улучшилось. Мальчик стоял на корме, у самого края, но вовсе не для того, чтобы любоваться окружающей красотой – синим высоким небом, какого никогда не увидишь в Москве, ярким солнцем и живописными пейзажами по берегам! И не для того, чтобы слушать плеск воды, взбурленной корабельным винтом, и крики чаек или вдохнуть полной грудью свежего прохладного и влажного воздуха. Его целью было лишь обеспечить своему телефону лучший доступ в сеть, чтобы вдоволь полазить в Интернете, пока еще есть такая возможность. Но, несмотря на все его старания, связь постепенно ухудшалась и вскоре вообще прервалась. Женя изо всех сил пытался вытянуть руку с телефоном как можно дальше и выше, но все безуспешно – на дисплее телефона выскочила и не исчезала надпись: «Сеть потеряна».

– Ну вот, даже почту не успел проверить! – воскликнул Женька, как-то упустив из виду, что проверял ее и час назад, и два, и три.

В отчаянии он слегка перегнулся через борт теплохода и посмотрел вниз, как будто эта самая сеть могла отыскаться в воде. Вода показалась ему грязной, серой и пахнущей болотом. То тут, то там проплывали куски водорослей, листья и палки, окурки и пустые пластиковые бутылки. Мальчик попытался вглядеться в самую глубь реки – дна совсем не было видно. И вдруг ему показалось, что рядом с бортом мелькнуло что-то странное: невероятно крупная рыба или, скорее, огромная толстая змея, приблизившись к корме теплоходика, как раз с той стороны, где стоял Женя, вдруг замедлила ход, ненадолго «зависла» у самой поверхности воды и пропала, будто ее и не было.

«Что еще за фигня? – подумал Женька. – Неужели в Волге водятся такие крупные рыбы? Или это все-таки была гигантская змея? Да нет, не может быть. Мне просто показалось. Скорее всего, обычное бревно. Небось какой-нибудь умник в речку сбросил. Или само свалилось...»

Высадившись на маленьком причале, Женька все-таки сумел поймать телефоном сеть и, как и обещал, отзвонился родителям и доложил, что прибыл туда, куда нужно, не потерялся и не заблудился. Затем сеть снова исчезла, пропала напрочь, точно ее кто-то специально отключил.

Разозленный парень поволок свою битком набитую спортивную сумку к местной автостанции. На его счастье, судя по расписанию, хотя бы ждать предстояло недолго. Автобус, на котором Женя планировал добраться до «забытой Богом дыры» под названием Лыково, должен был прийти всего через двенадцать минут.

Стояла дикая жара, и лучше было бы, конечно, посидеть в тени, в здании автовокзала. Народу там почти не оказалось, но пахло, как счел Женя, просто отвратительно: сыростью, хлоркой и еще чем-то крайне неприятным. Стены были покрыты облупившейся краской, раздолбанные и исцарапанные лавочки исписаны, изрисованы и обклеены всевозможными этикетками и стикерами из жвачек. «Подожду уж лучше на улице», – решил Женя и вышел. Сел на скамейку рядом с входом и принялся пинать кроссовкой камушек, валявшийся под ногами.

А вот и автобус... Если только это можно назвать автобусом. «Офигеть!» – только и сумел произнести Женя, увидев подъехавший «ЛИАЗ» желто-непонятного цвета, который скрипел, трещал и раскачивался из стороны в сторону, как будто вот-вот был готов развалиться на мелкие кусочки. Интересно, на какой помойке его откопали?

Пока парень стоял, разинув рот и хлопая глазами от удивления и возмущения, автобус начал быстро заполняться народом. Откуда все пассажиры взялись, только что ведь никого не было! Еще немного – и Жене вообще не хватило бы места. Хорошо, мальчик вовремя спохватился, все-таки влез в салон и, прокладывая себе дорогу сумкой, с трудом протиснулся поближе к окну. Его окружали люди откровенно деревенского вида, в Москве он таких никогда не встречал: бабушки в платочках, почему-то на одно лицо, одинаково одетые и с одинаковыми тряпочными баулами; небритые мужчины в рабочей одежде, от которых исходил удушающий запах пота и перегара; некрасивые женщины с битком набитыми сумками в одной руке и орущими маленькими детьми в другой. Нет уж, лучше в окно смотреть! Женя отвернулся.

Перед глазами проносились бескрайние леса, поля с пасущимися стадами коров и коз, сменяющие друг друга села и деревеньки. Автобус то и дело подпрыгивал и вилял из стороны в сторону – дорога была просто отвратительная. Один раз даже чуть не сбил странного, густо заросшего бородой и шевелюрой то ли охотника, то ли лесоруба – непонятного типа, который пересекал дорогу так, будто не имел ни малейшего представления о правилах дорожного движения. Перебежав шоссе, мужик остановился на обочине и посмотрел вслед автобусу. На долю секунды Женя встретился с ним взглядом: глаза незнакомца показались ему очень хитрыми и вообще подозрительными. А на голове его Женя успел разглядеть дурацкую шапку-колпак с торчащим пером. Мальчика она сильно позабавила: «Во, дядька дает! Надо ж было такую страсть на голову нацепить! Пьяный, что ли?»

А автобус все ехал и ехал... Пассажиры выходили, их места занимали новые, но так похожие на них сельские жители. Жене становилось все тоскливее, в душе ощущалась полная безысходность...

* * *

– Лыково! Конечная станция!

Грубоватый голос водителя выдернул Женю из задумчивости. Похоже, он даже задремал...

Парень огляделся по сторонам. Видимо, все пассажиры покинули автобус на предыдущих остановках, потому что в салоне остались только он и пожилая женщина с ярко-рыжими крашеными волосами в ярко-зеленом платье с аляповатыми розовыми цветами на подоле. Женя пропустил женщину вперед и, подхватив свою тяжеленную сумку, вышел следом.

Его взгляду предстала площадь деревни Лыково... Хотя то, что мальчик увидел, площадью можно назвать с большой натяжкой. Скорее, это была всего-навсего неширокая улица, на одной стороне которой виднелся дом с тусклой вывеской «Магазин», а на другой стояло невысокое кирпичное здание с такой же выгоревшей надписью «Почта. Телеграф. Телефон». Тут же рядом примостилась древняя покосившаяся коробка автобусной остановки с разбитыми стеклами и проржавевшей крышей – в Москве таких не встретишь вот уже много лет. Никакого тротуара и в помине не было. Вдоль домов в обе стороны улицы тянулась обычная земляная дорожка, ни асфальта, ни плит... Женя хотел было поставить сумку, но увидел под ногами мокрую раскисшую грязь и тут же передумал. Вытащил из кармана мобильный телефон, однако тот по-прежнему тщетно искал сеть. Значит, связь с цивилизованным миром отсутствовала здесь напрочь.

«Ну, здорово! Просто зашибись! – зашевелились в его голове невеселые мысли. – Да уж... Я много слышал про край света, так вот тут, судя по всему, он и есть. Полный отстой...»

– Привет! Тебя ведь зовут Женя, верно?

Парень обернулся. В нескольких шагах от него стояла девочка, на вид – его ровесница, лет тринадцати. Симпатичная, худенькая, с большими серо-зелеными глазами и приятной улыбкой. Длинные темные волосы собраны в аккуратный невысокий хвост.

Одета девочка была очень просто, и это сразу бросилось Жене в глаза. Он-то привык, что девчонки-одноклассницы и те, которых просто встречал на улицах Москвы, выглядят иначе – ярко и модно одеваются, пользуются косметикой, красят волосы. Большинство стараются во всем подражать актрисам или моделям, чьи фото печатаются в молодежных глянцевых журналах. Одни предпочитают розовый цвет, кофточки со стразами и каблуки чем выше, тем лучше, другие носят кеды, узкие джинсы и толстовки с портретами героев мультиков или звезд, третьи, подражая японским школьницам, наряжаются в короткие клетчатые юбки и белые блузки, четвертые, которые называют себя эмо, отпускают длинные челки, красят пряди волос в кислотные цвета и облачаются в разноцветные полосатые гетры, а пятые, именующие себя готами, вообще признают только черный цвет во всем, начиная с одежды и заканчивая ногтями и обводкой вокруг глаз. Словом, все стремятся как-то выпендриться. А тут перед ним стояла обычная девчонка, одетая в простенькие джинсы, скромную футболку и сандалии на босу ногу. Никакой косметики, только приятный розовый румянец на слегка загорелом лице.

– Да, точно, я Женя, – отвечал парень. – А ты кто? Откуда меня знаешь?

– Я Оля. Оля Лыкова.

– Как Лыкова? – Женька ужасно удивился, почему у совершенно незнакомой ему девочки точно такая же фамилия, как у него. Ничего себе совпадение!

Заметив изумление и растерянность на лице мальчика, Оля смущенно улыбнулась:

– Да не пугайся ты. Так уж повелось, что у нас в деревне все, кто тут родился, носят эту фамилию. Я – не исключение. А тебя знаю, потому что твой дедушка, которому я помогаю в библиотеке, не раз показывал мне твои фотографии. Он очень хотел встретить тебя, но с утра ему нездоровилось, поэтому я сказала, что вместо него схожу на автостанцию.

– Так что, дед-то совсем старый уже? – поинтересовался мальчик. Похоже, подтверждались худшие его опасения.

– Ну, не то чтобы совсем… – Оля слегка усмехнулась. – Пойдем скорее, сейчас сам увидишь.

– Пойдем? В смысле, пешком, что ли?

– Ну да. А как же еще-то?

Женя вновь недовольно оглянулся по сторонам и, прикинув, что альтернативы, скорее всего, действительно нет, тяжело вздохнул. Потом отряхнул джинсы и нехотя накинул на плечо свою объемную сумку, обронил:

– Ладно, пошли. Далеко идти-то?

– Да нет, тут рядышком, на том конце деревни.

– Ни фига себе «рядышком»! А такси, скажем, взять или маршрутку хотя бы никак нельзя?

Оля снова усмехнулась, но на сей раз как-то снисходительно и даже ехидно:

– Может, ваше величество желает, чтобы ему подали карету?

Женька понял, что ляпнул глупость, поэтому снова недовольно вздохнул, поправил сумку и поплелся за девочкой.

Они шли вдоль по опрятной деревенской улочке мимо рубленых бревенчатых домов с застекленными террасами и с наличниками на окнах. В палисадниках пышно цвели цветы и шелестели буйной зеленой листвой яблони и вишни. Кое-где перед избами суетились куры и, деловито шаркая лапками в траве, находили зернышки, ростки и насекомых. Из-за калиток лаяли, почуяв чужака, собаки. У одного дома прогуливался привязанный к колышку теленок, который, завидев незнакомца, перестал жевать траву и удивленно замычал.

Несмотря на то что было только начало июня, погода стояла по-настоящему жаркая, солнце припекало изо всех сил, а на небе не было видно ни облачка. Под тяжестью своей сумки Женя совершенно обессилел. Нельзя сказать, чтобы он был «хиляком» или «размазней» – мальчик любил и уважал спорт: иногда гонял с друзьями мяч, катался на скейте, обожал смотреть по телевизору бокс, но к длительным прогулкам как-то не привык. Школа его находилась в двух шагах от дома, за покупками и по другим делам родители возили его на машине. В конце концов, были еще автобусы, метро и маршрутные такси. Деревенские-то жители всю жизнь на ногах: то коров на луг надо отогнать, а потом назад пригнать, то в лес за грибами или ягодами сходить. Летом в огороде по полдня работают, зимой с лопатой бегают – дорожки расчищают. Понадобится что-нибудь узнать или спросить у кого – через всю деревню надо пешком идти: мобильников-то нет и Интернета тоже. А городской образ жизни – сидячий. Из постели сразу за стол, из-за стола в автомобиль или в метро, из машины за парту или в офисное кресло, а оттуда прямиком в кресло домашнее или на диван, к телевизору или к компьютеру.

Вот и аукнулся Жене сейчас его городской образ жизни. Он вспотел и запыхался, будто пробежал стометровку. Но прикладывал все усилия, чтобы не показывать своей слабости перед девчонкой, которая шла на удивление легко, таким бодрым пружинистым шагом, что ему еле-еле удавалось поспевать за ней. Чего уж говорить, Жене сейчас было ужасно стыдно за себя, и от этого он еще больше злился.

В какой-то момент мальчик случайно наступил на торчащий из дорожки отшлифованный камень, поскользнулся и чуть не свалился прямо в лужу, занимавшую добрую половину дороги.

– Ну и грязища тут у вас, – буркнул он зло.

– Ночью дождик был. Ничего, к завтрему подсохнет, – спокойно и невозмутимо ответила девочка.

– «К завтрему...» – передразнил Женя и скорчил недовольную физиономию. – Кто так говорит-то?

– У нас здесь все так говорят. – Его слова явно задели Олю. – А что, неправильно?

– Конечно, неправильно. Надо говорить «завтра». Да уж, одним словом, деревня, чего с вас взять... Идти-то далеко еще? Говорила, что рядом, а полчаса топаем, если не больше.

– Да почти пришли уже. Вон, смотри – библиотека виднеется, – отвечала Оля с улыбкой. Похоже, она уже забыла о своей обиде.

* * *

На краю деревни, в стороне от остальных изб, виднелось старое двухэтажное деревянное здание. Оно располагалось в потрясающе красивом месте – над рекой прямо на обрыве, с которого открывался вид на близлежащие окрестности. Несмотря на то что дом был явно древний, он производил впечатление крепкой и добротной постройки, которую сооружали, как принято говорить, на века. Перед домом не было ни палисадника, ни огорода, никаких грядок, цветов или яблонь. Но зато к нему примыкала небольшая роща, состоящая из высоких старых берез и толстоствольных лип. Над большой тяжелой дверью размещалась массивная вывеска, на которой красивым четким шрифтом было выведено: «Библиотека».

– Так мой дед тут работает? – уточнил Женя. – А живет он где?

– Здесь же и живет, – сообщила провожатая. – На первом-то этаже сама библиотека располагается, а жилые помещения – наверху.

– Да уж, – присвистнул Женя, – нечего сказать, шикарный особняк... Почти коттедж на Рублевке. Просто супер! Небось ни отопления, ни воды, ни туалета?

– Почему? Все есть. Вон там, прямо за домом, туалет, а вот вода. – Оля показала в сторону колодца в форме симпатичного деревянного домика с треугольной крышей. – Печи хорошие, и электричество есть, все как полагается.

– Туалет за домом, колодец и печи? – ахнул мальчик. – Все, как полагается, говоришь? Ни фига себе! Вообще-то на дворе уже двадцать первый век. Век водопровода и канализации. Да что там, биде и джакузи! Да, а я-то еще удивлялся, почему у вас тут 3G не ловится... Ну и отстали вы от жизни!

– Женька, внучек! – послышался вдруг радостный голос, и на крыльцо быстро вышел человек, на взгляд мальчика, весьма пожилой, лет, наверное, шестидесяти, одетый в старый, чтобы не сказать древний свитер неопределенного линялого цвета, темно-коричневые шаровары с кожаными заплатками на коленях и накинутую поверх свитера бесформенную вязаную кофту, на которой, похоже, уже давно не было ни единой пуговицы. Несмотря на жаркую погоду, на ногах у библиотекаря красовались старые растоптанные валенки, а шею обматывал теплый красный шарф, бывший, судя по всему, не намного моложе своего владельца. Вид у деда был какой-то взлохмаченный, глаза горели огнем, а пахло от него пылью, старой бумагой и столярным клеем. Внуку он ужасно напомнил увлеченного безумными идеями ученого по прозвищу «док» из старого, но любимого им фильма «Назад в будущее».

– Здравствуйте, – скривил Женя по возможности приветливую улыбку.

– Как же я рад тебя видеть, мальчик мой! – Дед крепко обнял его, прижимая к своему древнему свитеру. – Ты так вырос, возмужал… Ну просто копия своего отца в этом же возрасте! Как добрался?

– Спасибо, хорошо... – процедил Женя, изо всех сил стараясь изобразить любезность.

Вслед за Сан Санычем навстречу гостю выскочил очаровательный мохнатый щенок неопределенной породы – пухленький, с крупной головой и короткими толстыми лапами. Радостно повизгивая, подпрыгивая и виляя хвостом, он вертелся юлой вокруг хозяина и Оли, не забывая с любопытством обнюхивать и заглядывать в глаза гостю.

– Баська, а ну не мешайся под ногами! Хвост отдавлю! – с шутливой строгостью прикрикнул на щенка хозяин. Собачка в ответ звонко затявкала и принялась тыкать ему в ноги погрызенным и обслюнявленным старым тапком.

– Это ее любимая игрушка, – пояснил дед. И спохватился: – Но что же мы тут-то стоим, на крыльце? Пойдемте скорее в дом!

В сенях чувствовалась легкая прохлада, особенно приятная после долгой дороги под палящим солнцем. Следуя приглашению хозяина, гости стали подниматься по скрипучей деревянной лестнице с высокими красивыми перилами и широкими массивными ступенями. Щенок бросил свой тапок и, прошмыгнув вперед, принялся смешно карабкаться по ступенькам, высунув маленький розовый язык, пыхтя и поскуливая от усердия, явно очень стремясь поспеть наверх раньше остальных, чтобы его случайно не забыли. Однако подъем тяжело давался собачке, лапки которой явно были еще слишком коротки для таких крутых ступеней, и она то и дело срывалась. В конце концов Оля, наблюдавшая за ее стараниями, сжалилась над беднягой и подхватила на руки. В благодарность довольный песик смачно лизнул девочку в щеку.

Жилая комната оказалась не такой уж и просторной, как казалось с улицы. Посредине крепкий дубовый стол, у стены небольшой комод, рядом кровать, по-видимому, принадлежащая деду. Чуть в стороне – массивная русская печь с лежанкой.

– А вот тут будешь жить ты, Женя… – Сан Саныч откинул тонкую занавеску, и взору мальчика предстал крохотный закуток, расположенный за печью, – по размеру, наверное, раз в пять меньше его комнаты в московской квартире. Там размещалась ужасающего вида железная кровать, изголовье и спинка которой по краям были украшены стальными шарами, уже начинающими ржаветь. Каркас кровати составляла крупноячеистая железная сетка, от одного взгляда на которую Женьке сделалось не по себе и тут же заломило спину и бока. Поверх сетки лежали свернутый полосатый матрас, вроде тех, что были в поезде, и колючее зеленое одеяло. Кроме кровати в закутке поместились только старинный маленький письменный столик, крытый зеленым сукном, с бронзовой настольной лампой на нем, и такой же древний стул. И здесь ему предстоит жить два месяца. О, ужас!

– Когда решишь ложиться спать, я тебе дам чистое белье. Ну, как тебе комната, внучек?

Женя ничего не ответил, только с огромным трудом изобразил жалкое подобие улыбки. У него было такое чувство, что дед изощренно издевается над ним. Заметив, что Сан Саныч отвернулся, мальчик демонстративно закатил глаза и состроил страдальческую физиономию, всем своим видом давая понять стоявшей рядом Оле, что это просто кошмар и долго он тут не протянет.

– Ну ладно, ребята, вы тут пока пообщайтесь, а я пойду воды наберу, чайник поставлю. Устраивайся, внучок, разбирай вещи, чувствуй себя как дома.

С этими словами Сан Саныч вышел, оставив Женю и Олю наедине. Щенок поскакал вслед за хозяином.

Парень швырнул свою сумку на пол, развернул полосатый матрас и, плюхнувшись сверху на скрипучую кровать, вытянул ноги, сложил руки на груди и уставился в одну точку. Оля, подтянувшись на руках, села напротив на столик и, не сводя глаз с мальчика, принялась болтать ногами. Когда затянувшееся молчание стало казаться девочке уж чересчур долгим и, пожалуй, даже невежливым (все-таки Женя тут гость, а она почти что хозяйка, во всяком случае, первая помощница хозяина), она решилась заговорить первой:

– Ну, как тебе твой дедушка? Понравился?

– Да дед как дед, обычный нудный старикан, – не поднимаясь, Женька попытался пожать плечами.

– Нет, ты не прав! – горячо возразила Оля. – Сан Саныч потрясающий человек! С ним всегда интересно, и мне иногда кажется, что он знает все истории на свете и ответы на все вопросы. А все потому, что очень много читает.

– Тоже мне, велика заслуга – с книжками всю жизнь возиться! – фыркнул мальчик. – Да кому они вообще нужны в наше время? Он компьютер-то хоть видел когда-нибудь?

– А что, это так важно?

– Еще бы! К твоему сведению, сейчас вся современная жизнь основана на компьютеризации!

– Вот заладил – «компьютеры, компьютеры»… Тебя вообще что-нибудь, кроме них, интересует?

Оля была возмущена до глубины души тем, как Женя отозвался о своем деде. Сама она знала Сан Саныча с самого детства, и библиотекарь стал для нее чем-то вроде героя, воплощением мудрости, доброты и мужественности.

Родители Оли были людьми очень занятыми. Оба родились в Лыкове, прожили тут всю жизнь и очень любили свою родную деревню. Любили настолько, что не хотели, подобно многим деревенским жителям, уезжать, несмотря на то что тут не было никакой работы и приходилось каждый день ездить в город. Но даже это Олиных папу и маму не останавливало. В будни они вставали ни свет ни заря и выходили из дома часов в пять утра, чтобы успеть на первый автобус, а возвращались поздно вечером, ужинали и сразу ложились спать. Оля оставалась с бабушкой, но та тоже была постоянно занята, и девочка часто оказывалась предоставлена сама себе. Сан Саныч, наблюдая за тем, как ребенок изо дня в день слоняется во дворе без присмотра, предложил Олиной бабушке брать иногда девочку к себе в библиотеку. И ей там очень понравилось. Она быстро выучилась читать, все время проводила за книгами, а когда немного подросла, начала помогать Сан Санычу в библиотеке – протирала пыль на полках, подметала полы в хранилище и клеила, высунув от усердия кончик языка, специальные кармашки на внутреннюю часть обложки книги.

Можно сказать, здесь проходила большая часть ее жизни. Оля научилась любить и ценить книги и на всю жизнь запомнила фразу, которую часто повторял библиотекарь: «Книга – самый лучший друг человека, потому что она никогда не обманет и не предаст». Девочка соглашалась с наставником, но в душе считала своим самым лучшим другом, самым близким человеком (ну, кроме родных, конечно) не Светку, с которой сидела за одной партой, а именно Сан Саныча. Именно с ним она делилась всем, что происходило в ее жизни, у него спрашивала совета в трудных ситуациях, от него всегда получала помощь. А сейчас перед ней сидел не кто иной, как внук этого столь уважаемого ею человека, и называл Сан Саныча «обыкновенным нудным стариканом»… Нет, такое было выше ее сил!

– Разве так можно? – возмущалась Оля.

– Да что ты так разоралась-то? – удивился Женя.

– Я не разоралась. Просто меня злит, что ты совсем не знаешь собственного деда, а говоришь о нем такие неприятные вещи, – сердито откликнулась девочка.

– Подумаешь! Ты спросила, вот я и ответил как есть. Мой дед – такой же скучный и отсталый от жизни, как и все здесь, в вашем Лыкове. А ты чего за него заступаешься? И сама небось тоже зануда книжная?

– Да, я люблю читать! – с вызовом парировала Оля. – Читать – очень интересное занятие, а никакое не занудство! Каждая книга – как целый мир, и когда читаешь, можно представить себя на месте любого из героев, придумать, как они выглядят, да и вообще узнать о стольких вещах...

– Стой, стой! Где-то я уже слышал подобное... Ах, ну да – мой приятель Ден тоже так все время говорит. И ведь нормальный вроде парень, самые суперские сочинения в классе пишет, но иногда жутко нудным бывает. Прямо как ты сейчас. Надо вас познакомить, из вас отличная бы парочка получилась, – съехидничал Женька.

Оля хотела было что-то горячо возразить, но тут снова появился Сан Саныч.

– Ну как, устроился? – спросил дед, по-доброму улыбнувшись внуку. И с гордостью добавил: – Пойдем, сейчас я покажу тебе библиотеку!

«Да уж, вот радость-то недетская...» – с тоской подумал Женя, но счел, что отказываться неудобно. Ничего не поделаешь, надо было идти. Несмотря на то что он уже записал деда в ужасно скучные стариканы, выглядеть невежей перед пожилым и гостеприимным человеком ему все-таки не хотелось. И потому все трое, плюс неугомонная Баська, которая по-прежнему не отставала от хозяина ни на шаг, стали спускаться по лестнице на первый этаж.

Где-то на середине пути щенок вдруг споткнулся, не удержался на своих толстеньких неуклюжих лапках и визжащим мохнатым шаром покатился вниз. И Женьке вдруг померещилось – от усталости после дороги, не иначе! – будто одна из ступеней на долю секунды сама собой убралась из-под Баськиной лапы, а затем вернулась на место, слегка хлопнув щенка по заду. Очутившись на полу, собачка вскочила, отряхнулась и обиженно кинулась грызть нижнюю ступеньку лестницы. Оля звонко засмеялась и объяснила Жене:

– У Баськи с лестницей старые счеты... Не любят они друг друга!

А мальчик только что глаза не протер. Вот что делают с людьми прогулки по солнцепеку – ему уже и лестница живой кажется...

У входа в библиотеку щенок, как по команде, уселся перед самой дверью и трогательно заглянул хозяину в глаза, точно просил о чем-то. Дед остановился, опустился на корточки, ласково потрепал песика по его крупной лобастой башке, но сказал не без строгости в голосе:

– Нет, Баська, и не просись! Тебе в библиотеку хода нет. Сиди, жди тут.

– А почему вы его в правах ущемляете? – попытался вступиться за щенка Женя.

– Не его, а ее. Баська – девочка, – тут же поправила Оля.

А Сан Саныч пояснил:

– Маленькая она еще, глупая совсем. Вдруг книги погрызет или заблудится, не дай бог...

– В библиотеке заблудится? У вас там лабиринт Минотавра, что ли? – засмеялся Женя.

Оля удивленно и с некоторым уважением посмотрела на мальчика:

– Ты читал мифы Древней Греции?

– Какие мифы? Еще чего не хватало! Игра такая была компьютерная.

– А-а... – разочарованно протянула девочка.

Сан Саныч и ребята вошли в библиотеку – большую комнату с высокими потолками, сплошь уставленную деревянными и металлическими стеллажами, битком набитыми книгами. Шкафы даже закрывали окна, поэтому в хранилище царил полумрак, в котором тонули, уходя в глубь помещения, ряды книжных полок. Чтобы осветить какой-то из проходов, требовалось включить светильник, установленный на стенке начинавшего ряд шкафа.

«А комната-то, пожалуй, больше, чем кажется», – мелькнуло в голове у Женьки. Но темнота между стеллажами не позволила ему определить истинные размеры помещения, и парень решил не заморачиваться такими пустяками.

Не успев попасть в хранилище, Оля немедленно принялась за дело: начала разбирать стопки книг, поправлять и переставлять тома, стирать пыль с полок. Женя же совершенно безучастно и безо всякого интереса побрел за дедом вдоль полок, вполуха слушая то, что вдохновенно рассказывал ему Сан Саныч, и лениво поглядывая на книги, преимущественно старые и даже старинные. Впрочем, попадались среди них и современные издания.

Для начала библиотекарь подвел внука к стеклянному шкафу, в котором на оригинальной подставке, отделанной красным бархатом, расположилась большая старая книга в темно-коричневом кожаном переплете с треугольными выпуклыми металлическими пластинами на уголках и тяжелым золотым замком на массивных петлях.

– Смотри, Женя, фолиант называется «Брюсова книга». Был такой интереснейший человек при Петре Первом, и звали его Яков Брюс. Личность не менее таинственная, чем личность французского предсказателя Нострадамуса. Слыхал о таком? При дворе Петра Брюс служил военным, ученым, астрологом и инженером. В народе же считался колдуном – чернокнижником и чуть ли ни Князем Тьмы. Поговаривали, что он умел мертвых оживлять, стариков омолаживать, свинец в золото пре-вращать и все такое прочее... Кто знает, может, многое из этого и было правдой. Во всяком случае, точно известно: все, что Брюс делал, он подробно записывал в книгу, которая у него была чем-то вроде дневника. Жил Яков Брюс в Москве, в Сухаревой башне, считавшейся местом про€клятым и окутанной множеством тайн и легенд. Там он и скрывал свою «черную книгу». Многие хотели ею завладеть, но ни украсть, ни даже увидеть ее было невозможно – на книге словно лежало колдовское заклятие. Когда Яков Брюс умер, все первым делом кинулись искать волшебную книгу. Всю башню перерыли, все подземелья облазили (там, под башней, было множество секретных подвалов и тайных ходов), но книги так и не нашли. Двести лет искали! В тридцатые годы Сталин даже приказал башню по кирпичику разобрать, но все тщетно. Исчезла книга! Откуда им было знать, что Брюс перед смертью отправил ее сюда, в Лыково, чтобы уберечь от любопытных глаз и злых намерений...

Дед покосился на внука, желая узнать, какое впечатление произвел на него рассказ. Но Женька только плечами пожал. Тогда они перешли к следующей полке.

– А вот – рукопись второй части «Мертвых душ» Гоголя. Та самая, которую Николай Васильевич сжег...

– Постойте, то есть как? – не понял Женька. – Как она тут может быть, если писатель ее сжег? Нам училка по литературе рассказывала...

– А вот так. Ты что читал у Гоголя, внучек?

– Да ничего.

– А про «Мастера и Маргариту» Булгакова слышал?

– Тоже нет. Я вообще-то с книгами того – не очень дружу с ними, в общем.

– Ну и зря, – покачал головой Сан Саныч. – А читал бы книги, тогда и знал бы, что рукописи не горят... Ладно, мы потом об этом поговорим. А пока смотри… – Старый библиотекарь уводил мальчика все дальше и дальше по проходам, зажигая свет в рядах между стеллажами: – Вот тут, до самого конца – Либерия, то есть пропавшая библиотека царя Ивана Грозного, – продолжал дед, указывая на большие шкафы, полные старинных манускриптов. – Древние свитки за стеклом – из сгоревшей Александрийской библиотеки. Здесь книги из древней Месопотамии, на глиняных табличках – тогда еще на бумаге не писали... А вон те книги помнишь? Твоя детская библиотека, которую ты выкинул на балкон.

– Да, помню я, помню... – Женя стыдливо отвел глаза в сторону. – Но все же объясните, каким образом такие редкостные книжки оказались здесь, в глухой деревне?

– Но ведь мы не простая деревня! – гордо ответил дед. – Сейчас мы по-простому зовемся – Лыково. А раньше знаешь, как звались? – Сан Саныч распрямился и, встав в величественную позу изобразил соответственное выражение на лице, торжественно произнес настолько громко, что раздалось гулкое эхо: – ЛЫ-КО-ВО!

Повисла пауза. Мальчик явно ожидал чего-то более интересного и необычного.

– Ну, как тебе? – спросил библиотекарь.

Женя разочарованно и безразлично пожал плечами:

– Прикольно, конечно, только... не обижайтесь, но сейчас, в третьем тысячелетии, всякие там книги уже даже не вчерашний день, а совсем уже прошлый век!

– И не только прошлый, – закивал Сан Саныч. – И позапрошлый, и позапозапрошлый, и от начала веков...

– Да кому это все надо? Сейчас кругом компьютеры, цифровые технологии. Для чего хранить бумагу, когда всю информацию можно перенести на электронные носители, которые занимают намного меньше места? И вообще, зачем читать художественную литературу, толстенные тома с длинными и нудными описаниями, когда существуют кино и компьютерные игры?

– Не отрицаю, мальчик мой, возможно, в чем-то ты прав, – неожиданно согласился старик, к полнейшему удивлению внука. – Цифровые технологии важны и полезны. Не секрет, что сейчас крупнейшие книжные хранилища мира – например, Лондонская библиотека, Библиотека Конгресса США и другие – стараются оцифровывать многие книги из своих фондов для удобства хранения и пользования читателями. Поэтому в библиотечных собраниях имеются и диски, и микрофильмы. Но без книжных оригиналов все равно нельзя! Нельзя, скажем, историкам, которым один взгляд на оригинальный потертый переплет антикварной книги может дать больше, чем все компьютерные технологии вместе взятые. И потом, компьютеры ведь тоже несовершенны. Они состоят из уймы мелких деталей, каждая из которых может дать сбой в любой момент, и тогда вся информация пропадет бесследно. К тому же существуют всевозможные вирусы... А электричество? Вот только представь, что будет, если не станет электричества? Включить люстру мы уже тогда не сможем. Но можно зажечь свечи или керосиновую лампу и, устроившись в уютном кресле, преспокойно читать книгу. А разве компьютер станет работать на керосине?

Женя хотел было что-то ответить, но тут послышался тихий шорох и раздалось поскуливание за дверью – заждавшаяся, истомившаяся в одиночестве Баська призывала их поторопиться, потому что ей было ну очень скучно одной в коридоре.

Сан Саныч опомнился:

– Да что ж это я! У меня же там чайник кипит! Оля, где ты затерялась? Пойдем скорее на кухню чай пить! Оля, что ты делаешь?

Ни ему, ни его внуку было невдомек, что Оля тем временем, возясь с книгами, ни на секунду не переставала думать о Жене.

Несмотря на то что она нашла его ужасно вредным и противным мальчишкой, было в нем нечто такое, что ее заинтересовало. Гость из Москвы показался девочке очень необычным, совсем не похожим на ребят, учившихся вместе с ней в местной школе. Оля сразу заметила, что Женя – парень неглупый, только вот выпендривается много... И еще он, надо признать, очень, очень симпатичный... Наверное, как-то так выглядел Щелкунчик, когда превратился обратно в человека. Хотя нет, Женя, пожалуй, больше похож на пятнадцатилетнего капитана Дика Сэнда. Тоже кажется смелым и решительным. И у него очень приятная улыбка и красивые глаза, – мечтательно размышляла Оля. А больше всего новый знакомый напоминал ей самого любимого книжного героя – Тома Сойера.

Однако, каким бы симпатичным ни представлялся ей Женя и каких бы любимых героев ни напоминал, девочка ни на минуту не забывала, что приехавший к ним в деревню парень терпеть не может книги. А этого она ему простить никак не могла! Даже любопытно, как же могло получиться, что у такого начитанного, умного и интересного человека, как Сан Саныч, родился внук, который книги на дух не переносит и вообще является полной его противоположностью? Да, странная все-таки штука – жизнь...

Голос библиотекаря вырвал Олю из ее раздумий, и девочка торопливо ответила:

– Я здесь! Сейчас только тряпку сполосну и поднимусь к вам!