Читать книгу Линия отреза - Олег Русских - Страница 2

Распад моей страны пришёлся аккурат на момент моего становления как взрослого человека и мужчины. И, видимо для полноты картины, именно в это время мне довелось служить Родине сначала в вооруженных силах, а потом в уголовном розыске. Я видел изнутри как вместе с территориями республик по живому резались на куски и армия и КГБ и милиция.

При мне бывшие сослуживцы и боевые товарищи, кто не видя в том ничего дурного, а кто просто не видя другого выхода, вдруг становились военнослужащими разных армий, чтобы, незаметно для себя, чуть позже оказаться в противоположных окопах в прицеле друг у друга.

При мне, ещё вчера вполне адекватные, спортсмены, простые беззлобные парни, неожиданно становились беспринципными рэкетирами и бандитами. А бывшие агрономы и трактористы – головорезами-террористами.

Я видел как менялась мораль и исчезали принципы, как слово «совесть» заменилось словом «навар», а слово «бригада», прежде обозначавшее нормальный рабочий коллектив, стало синонимом слова «банда».

Мог ли я что-либо сделать тогда? Наверное мог, ведь я прекрасно видел, что «рыба гниёт с головы», и всё что происходит – происходит либо с ведома, либо от имени и по поручению людей, сидящих в высоких креслах в наших столицах. Но беда была в том, что большинство советских людей привыкло верить всему, что говорилось с экранов телевизора и писалось в газетах. Верить не задумываясь. И все, до последнего дня, были уверены, что там наверху не только точно знают, что де-лают, но и делают это для народа.

Верил ли я так же? Не знаю. Мне, как и многим, казалось, что власть вот-вот схватится за голову, разглядев ту пропасть, в какую валится страна. Схватится и остановит этот надвигающийся апокалипсис. А моё дело и дело моих товарищей – быть готовыми в нужный момент выполнить нужный приказ. Не скажу, что я просто ждал этого не думая. Несколько раз в разные периоды, в минуты потрясения от очередной «реформы» у меня и моих товарищей возникали весьма определённые мысли, которые вели прямиком в оружейную комнату… Но я – человек военный, я давал присягу и моё дело – слушать командиров и ждать приказа. И приказ пришёл. Сдать партийные и комсомольские билеты, забыть прежнюю присягу и принять новую. Или уйти.

Мы слишком долго верили и слишком долго думали… или боялись. Не все. Были, были питерские менты, которые попытались выйти и сказать. Был Рижский ОМОН, который попытался выйти и сделать… Были отдельные военнослужащие и сотрудники органов, выступавшие против. Но их было мало. Они были преданы, оплёваны и забыты. А все остальные, кто не ушёл, приняли новые правила игры, чтобы служить тем, кто через несколько лет заставит убивать друг друга.

Трагедия маленького человека в том, что он считает себя не способным на большие дела. Он видит себя в них просто участником, статистом, в лучшем случае помощником организатора, но не организатором. Организатором он видит кого-то другого: друзей, начальство, отцов-командиров. И в результате вся тяжесть, вся кровь и весь кошмар происходящего достаются именно ему. Он всё равно делает историю, но не на благо себе и не по своему разумению, а как шахматная пешка, как пушечное мясо, используемый в тёмную теми же самыми предавшими его отцами-командирами.

Многих участников тех событий давно уже нет. А я вот живу. Зачем? Может быть чтобы рассказать об этом.

Олег Русских