Читать книгу Слуга государев - Олег Рясков, Олег Станиславович Рясков, Аудиоагент Олег Рясков - Страница 4

В русском лагере было тихо. Яркая луна освещала палатки, косые тени от которых расчерчивали землю. Возле редких ночных костров сидели и негромко переговаривались караульные солдаты.

– Уж, какой раз такое приключается! Федор-то, – солдат кивнул в сторону палатки с раненым гвардейцем, – единственный, кто выжил, да и то ничо толком не видел…

– А я говорю вам, этот черный всадник – дьявол!

– Да, и Яков-то из Семеновского… сказывал про него, мол нечисто там!

Вот уже несколько дней в лагере только и было разговоров, что о черном всаднике. Они будоражили людское воображение, и всаднику приписывали все новые и новые подвиги.

– Говорят, что ховался в тех местах беглый стрелец, ну после бунта ихнего. Но царевы людишки того стрельца выследили на болотах да там же, у его шалаша, и вздернули. Вечерело, и они значит решили заночевать тут же у костра. А до шалаша того токмо одна тропа и была по болоту-то. Выставили они одного в дозор да и спать улеглись значит, а на утро-то дозорный воротился. Смотрит, лежат они все с порезанными шеями, а повешенного нет. И лошадь одна пропала. С тех пор и ходют слухи, что мстит он за души стрелецкие.

– А лошадь его по болоту да по воде, как по земле, ходит… Послышались шаги. Солдаты оглянулись и увидели двух офицеров. Даже в ночной темноте они узнали светлейшего князя Александра Меншикова и Григория Воронова, кто был с самим царем с потешных полков. Офицеры подошли к палатке, где лежал раненый курьер. Григорий вздернул полог и, пропустив Меншикова, вошел следом за ним.

При виде высоких гостей раненый попытался приподняться, но те остановили его жестом. Григорий кивнул на солдата:

– Вот он, герой.

Меншиков склонился над курьером:

– Ну что, братец? Кто это был? Разглядел?

– Я толком не разобрал. Все случилось внезапно. Помню, как дерево поперек тропы повалилось, лошади заметались, да будто тень, какая, по кустам мелькнула. А перед этим только свист слышал! – испуганно перекрестился солдат.

– А что, товарищ твой? – поинтересовался Григорий.

– Так, у меня как лошадь понесла…я, ваш благородь, и видеть его, не видел, томко крик слышал. Кричал, страшно, аж жуть как…

– Эх, толку-то с него как с козла молока: «лошадь понесла», «не разобрал, ваше благородь»! – с досадой махнул рукой Александр и вышел из палатки.

Григорий лишь задумчиво протянул:

– Тень говоришь? Ну-ну!

Он еще немного постоял над раненным, осмысливая услышанное, и пошел догонять Меншикова, благо тот далеко не ушел, а стоял в задумчивости возле палатки. Увидев Воронова, он укутался в плащ, словно озноб пробрал:

– Неладно стало в этих краях, это уже третий разъезд! Ты ж родом отсюда? Места эти знаешь! Поезжай-ка ты туда, Гришка! Погляди, что к чему. Да и письма, курьерские может, сыщешь. Негоже им в чужих-то руках оказаться. Григорий посмотрел на темное небо, усыпанное звездами, и тихонько затянул:

– Эх, судьба моя, судьбинушка…

– Ты чего, Гриш?

– Да ты не волнуйся, Сашка, съезжу! Не впервой!.. Ночь- то, какая!!!

– Да, и еще… – Меншиков глянул у сидевших поодаль караульных у костра: Средь солдат поговаривают про какого-то черного всадника…

Гришка вопросительно вскинул брови, а Меншиков продолжал:

– Ну, дескать, появляется ниоткуда, исчезает в никуда…рыскает, мол, по окрестностям.

Гришка, ехидно глянув на князя не выдержав, захохотал. Меншиков укоризненно покачал головой:

– Ну чего ты ржешь?! Людишки Богу душу отдают!

– А ты, стало быть, веришь? – Гришка весело взглянул на Александра.

– Ты ж меня знаешь!

– Вот и я поверю, только, когда этого черта за хвост поймаю!

В нахальных глазах Воронова читались удаль и отвага. Он с усмешкой провел рукой по пшеничному усу и пошел к кострам. Меншиков на всякий случай перекрестился, и направился к своей палатке.