Читать книгу Сборник стихов и песен - Олег Савранский - Страница 2

В завтрашней жизни не будет немытых окон,

В вечном «сегодня» мы вычистим их не раз.

Каждый посажен в душный, бетонный кокон,

Съехать с катушек мешает на стёклах грязь.

Зимних ненастий слёзы в проёмы бились,

Окна терпели, ведь им по весне – сиять.

Завтра весны убил вездесущий вирус:

Стёкла блестят и все по домам сидят.

В тесных коробках прятаться мало проку,

Воздух и солнце где там найдёшь, скажи?

В завтрашней жизни не будет немытых окон,

Дело за малым: эту б ещё дожить…

Роняют клёны

Осенний лист,

Поют вороны

Сонет про жизнь.

Опустошён он,

Убог и мглист

Мирок, где кроны

В туман вплелись…

Надрывным залпом

Вороний крик!

Но друг сказал мне:

– «Ты что, старик!

Кружатся чёрны

Как мрак в ночи…

Но, не вороны

Они – грачи!

Под солнцем нашим

Зима не та.

Не нужно дальше

Им улетать…»

Всмотрелся в тело —

И впрямь туплю.

Окрашен белым

Вороний клюв.

Надули дико

Меня грачи,

Ведь их по крику —

Не отличишь!

Есть предел, за которым уже никого.

Ты мечтал о свободе? Быть вольным хотел?!!!

В этом мире любой, кто не в массе – изгой.

Выбирай: станешь в строй иль шагнёшь за предел.

Лучше – зрелища с хлебом. Спокойно трудись,

Отдыхай в выходные

От тяжких забот.

Недовольных – забудь,

Позовут – не ходи.

Сгинешь в чёрной дыре запредельных свобод…

Бывало, пробираясь сквозь туман

И каждый шорох ощущая кожей,

Я шел чуть слышно, как мультяшный Ёжик

С гостинцем к другу Мишке в ресторан.

Там есть камин, где из трубы дымок

И можжевельник наполняет воздух,

Его вбирая – впитываешь звёзды

(Для них есть специальный погребок))

Сова грустит – добыча не идёт,

Летучей мыши проще с ультразвуком,

Проносится, чуть обдувая руку.

Я не боюсь… но ускоряю ход.

С собой бы нож, двустволку, патронташ —

Лишь узелок с малиной для Мишани.

Вдруг, вижу лошадь белую в тумане.

Домчит как ветер, но она – мираж…

Внезапный всплеск и подо мной – река.

Пускай несёт, в воде – как на перине.

Уснув, успел сказать спасибо псине,

Что помогла с пропажей узелка.

Ещё узнал, что рыбы говорят

И помогают к берегу добраться.

Спасибо им! Не так всё плохо, братцы!

Привет, друг Мишка! Волновался зря!)

…Трещит камин, в разгаре звёзд кураж.

Мне так приятно думать о хорошем:

Пусть будут рядом: рыба, псина, лошадь…

Жаль – это сон, а может быть – мираж…

Профессор – матерый самый,

Где в памяти Ленин весь,

Полдня принимал экзамен —

Основы КПСС.

Студенты убиты страхом,

Их лица белей всех ват.

Кого миновала плаха,

Кого-то пинком под зад…

На выживших, самых сильных

Без слёз и смотреть нельзя,

Как будто сквозь Хиросиму

Проплавлена их стезя.

Зубрежка, как тень на лицах,

Её не излечишь сном…

…За партой, в углу, девица

Мечтая, глядит в окно.

А там – развернулось лето,

Сквозь зелень и птичий крик.

– Готовы? Я жду ответа! —

Окликнул её старик.

Весь зал красотой заполнив

И к небу подняв глаза

Неслись позитива волны,

Но, слов не могли связать.

Профессор решил, на счастье —

Не стоит красу под гнёт.

– Скажите, когда же к власти

Пришёл трудовой народ?

Когда же великий Ленин

Принёс всем свободы свет?

– Не знаю, – обняв колени,

Студентка даёт ответ.

– А, Маркс, кто такой?

– Не помню…

– А, Энгельс? – Небось, цветок?

Учитель на подоконник

Опёрся, не чуя ног.

– Откуда же ты, красотка?

– Мой город – Талды-Курган.

Профессор берет зачётку

И ставит ей «уд», а сам

Стеклом приминая проседь

Вспотевшей от мук балды,

Шепнул: – Всё бы взять – и бросить!

И смыться в Курган-Талды…

Раньше слышалось: жил да был…

Если жил, но не стал никем,

Не возглавил протест толпы

И не вычислил код в замке

За которым вселенский рай

Без болезней, тщеты и войн —

Успокойся. Ведь жизнь – игра.

У Фортуны не каждый – свой.

Но, не зря говорил Эйнштейн:

«Относительно всё» и ты

Жизнь влачащий средь серых стен,

Для бездомных – предел мечты.

И, поэтому – выше нос!

Прочь условности и табу,

Если тяжко, то всё равно

Не сдавайся. Живи. И будь!

Ожидания всегда полны иллюзий

И надежд, что завершится эта сушь.

Над обугленной душой

Взорвутся шлюзы

И побеги чувств взойдут в моём лесу.

Но песок горячим ветром скрабит тело,

А душа всё ждёт и верит миражам.

Только нет у этой пустоши предела.

Есть лишь мнимые иллюзии. А жаль…

Я бреду угрюмо и бесцельно

По вечерней проседи зимы.

На помойках новогодний ельник

Говорит, что все конечны мы

Праздника размажет недостатки

Вдоль шоссе уборочный спецтех

И с плаката пышная мулатка

На Таити приглашает всех.

Только холод ближе и быстрее

Проникает в душу, а она

Ждёт с надеждой, что её согреет

Жар объятий и глоток вина.

В тот же миг, весна задышит сладко

Призывая вновь любить и пить,

Позабыв о призрачных мулатках

На морях несбыточных Таить…

Если встретиться вновь суждено

Можешь мчаться стрелой, как комета

И нырять в глубину. Всё равно

Мы найдемся когда-то и где-то.

Если рвётся к вершинам душа

И морей наслаждения хочет —

Не держи себя. Мир – это шар,

Где дороги смыкаются в точки.

Будет в памяти образ твой жив,

Что любовью мне сердце тревожит.

Хоть во сне – намекни, подскажи…

Я пойму, я почувствую кожей

И пройду этот путь, сгоряча

Растворяясь в порывах и шквалах,

Чтобы встретив, от счастья кричать —

Как тебя мне всю жизнь не хватало!

Я стою перед Зимним, винтовку сжимая.

Утверждаю: победа – не блеф!

Мы построим земное подобие рая,

Подготовлен «Декрет о земле».

Год семнадцатый станет началом сей ломки

И, когда-нибудь лет через сто

Превратят, окрыленные счастьем, потомки

В древо мощное блага росток.

На тернистом пути будут: боль и утраты,

Чтоб свободы огонь не потух

В этой топке сгорим – как один, если надо,

Лишь бы сделать реальной мечту!…

…Миг до штурма. Все замерли. ЗдОрово, братцы!

Всё яснее Свободы заря!

Эх! На миг бы рвануть в год две тыщи семнадцать,

Убедиться, что бьёмся не зря…

На осень объявляется табу.

Дождей тоске не влезть ознобом в вены,

Ведь летних чувств стремительный табун

Не подлежит возврату и обмену.

Пусть рысью мчит, переходя в галоп,

В себя вбирая тёплых дней нирвану.

Мне в летний зной влюбиться повезло,

Я не готов всё затянуть туманом.

Запрет недолог, мир устроен так:

Всему свой срок и всё неповторимо.

Табу на осень, это лишь – мечта,

К зеркальным лицам прорисовка грима.

И даже в час, когда всё дождь сольёт,

Чтоб чувства стали гладью без движений,

Их оживит зимы художник – лёд,

Стирая грим с зеркальных отражений…

Я – созидатель, есть в этом прок.

От тверди к небу, где нет краёв

Растут фасады, укрыв нутро

От стай смеющихся воробьёв.

О них я слышал ещё юнцом.

Стремясь красиво трубу расшить

Сказал мне мастер:" Клади «лицо»,

Чтоб воробьишек не насмешить!»»

Понятен юмор, здесь – высота,

Лишь птицам видно над чем корплю…

Вдруг, на простенок уселся птах

И улыбнулся, разинув клюв!

Заказчик снизу промолвил: " Гуд!

Всё идеально, с меня фуршет!»

Пора бы бросить, но – не могу,

Смех воробьиный засел в душе…

Пусть орнитолог шипит: «Жулье!»

Не верит, спорит, а мне смешно.

Ему смеющихся воробьёв

Увидеть, в принципе, не дано…

Синий свет от звезды на ладони и в сердце печаль,

Треплет волосы вечный бродяга, полуночный ветер,

Он тревожил мой сон, у окна завывая, кричал —

Растворился в безвестности, с первым лучом на рассвете.

Лунный свет что – то шепчет и тайна его глубока,

Как прямой диалог при духовном общении с Богом.

И уходит в безбрежность.. в туманную млечность дорога,

Что дарована кем – то с рожденья и так нелегка…

Август дарит прощальный, немного шальной звездопад,

Как спасенье от бед, от тоски, суеты и сомнений,

Ветер тёплый пока, но местами – немного осенний…

Звёзды яблоком спелым на землю неслышно летят.