Читать книгу Легенда отечественного плавания тренер Турецкий Г.Г. - Олег Кулиненков, Олег Семёнович Кулиненков - Страница 4

Первое – личность спортсмена. Мы должны показать его на соревнованиях, в его деятельности.

Попов А. В.

Вопрос. Как так получилось, что у Попова изначально не было авторитетов? У него был не очень удачный опыт на спине. Он не конкурировал на международном уровне. Он становится кролистом – и тут же становится абсолютно первым номером в сборной, проходит Бионди (чемпион мира на то время). Для него не было авторитетов. Старый опыт, опыт спиниста, абсолютно никакой роли не сыграл.

Ответ. Год, который он провел до того, как он начал плавать у меня, он вообще был какой-то неудачный. Из-под него сделали фальстарт на соревнованиях. Рядом другой спортсмен плавал. Он потом чемпионат мира выиграл по «короткой воде». Калас. Я первый раз его увидел за год до Олимпиады. Такой сбитый парень, смуглый.

Сашу я просматривал, когда он не у меня плавал. Но надо сказать, что я не копался. Я вообще ни в ком не копаюсь. Но я знал, что все делали много ошибок.

Его естественная техника – она была неуклюжей, это свойственно высоким детям. Во-первых, у него проблемы с вдохом были. Они и позже проявлялись. Второе – вообще, техника у него была такая. Одна рука – какая-то полусогнутая, а другая рука – полупрямая. И ритма у него не было. Он достаточно недлинно плыл, но размашисто. То есть он высокий, но совершенно не техничный. И на спине мне никогда его техника не нравилась, честно говоря. Он как-то вот так скакал. Но я к этому относился спокойно. Он же у меня 200 плавал, был рекордсмен Европы. И на 100м он рекордсмен Европы. А на спине он 2:01 плыл. Когда он соревновался, он плавал 200м на спине. Чтобы плыть 200м, надо тренировать 200м. Должна быть специальная работа на 200м. А она не всегда способствует тому, как надо плавать 100м.

Существует такая формальная вещь как выносливость. Я, например, решал эту специальную выносливость по-другому. Я тренировал конкретно второй «полтинник». Мог все теории выбросить, а оставить эту одну. Я ему сказал: остальное время плавай, купайся, греблей можешь заняться. Это первая сторона. Вторая сторона – то, что если начинаешь плавать 200, то тобой затыкают все эстафеты. А в его ситуации – он в эстафете может на спине плыть, кролем плыть, 4 по 100м в/с, в комбинированной 4 по 100м, и 4 по 200м, допустим. Тренер должен сделать подводку, специальную работу, должен сделать все. Но это невозможно – неподготовленным выступать. Поэтому если хочешь много лет плавать, не занимайся всем подряд, это укорачивает твою плавательную жизнь.

Постановка техники заняло мало времени. Быстро все произошло. Я скажу, в чем дело. Первое, пусковой момент – его готовность к чему-то новому, учитывая психологию и так далее. Весь сезон.

У Саши – очень сезон получился. Он поехал на соревнования в Италию. Я Красикова попросил: дайте ему урок плавания кролем. И Красиков дал Попову азы. А вообще, Красикова очень сложно понять.

Я говорю, Саш, я знаю, что и как делать. Я тогда написал это в «Спорте». Драчевский (функционер) меня спрашивает: Ген, а кто будет у тебя олимпийским чемпионом? Это было за два года до Олимпиады. Нет, за три. Я говорю – Попов. А Попов тогда у меня не плавал, он у меня плавать начал только через год. Я видел, я знал его. Он у нас был на сборе в 16 лет. Кстати сказать, я его тогда не принял. Почему? Ну, не потому, что он ногу сломал. А потому что, когда мне стали говорить: надо брать, вот такой талантливый. Я говорю: ну, да. Я жил в Самаре в плавательном центре. В принципе, конечно, я мог бы его взять. Но что делать с ним, когда я буду уезжать на сборы. А тренеры: ну, мы сделаем, мы, значит. Я говорю: ну, да, он останется в этом самом центре, а ты пойдешь к себе в семью, у тебя трое детей, жена, новая мебель, три комнаты. Почему нет? А он будет тут париться, да? Ну, классно, говорю. А кто, вообще, сказал, что ты лучший тренер, чем его тренер, который дома? Вот так и спасли. Тем более, у меня ребята были возрастом 21, 22 года. Ну, не нужно совершенно это. И вот, он у меня не плавал. Потом мы разговаривали с его тренером. Короче говоря, всё, начал плавать. Я попросил Красикова, по-моему, две недели в Драгобыче заняться им. И он с ним занялся. Красиков – он ментор. Потом мне было уже очень просто всё делать. Маховик повернулся так, что он начал плавать. Алма-Ата (Медео), там начальный сбор, мы гуляли.

Очень интересный момент, творческий момент. Я Сашу спрашиваю: Саша, вот я знаю, как обогнать мир на 10 лет. 10 лет тебя никто не побьет. Согласен ты такую задачу решать? Была поставлена максимальная задача сразу же. Он не стал думать долго, и он говорит: да. Я говорю: вообще-то знаешь, что для этого нужно? Он задумался, видно, пересмотрел фильм про себя, всех своих недостойных поступков. Я говорю: тебе нужно быть прямым абсолютно. Ты должен быть ровным. Не только когда меня видишь, а вообще, вот просто по жизни, вот такой вот должен быть. Если это будет у тебя – ты все сделаешь. Но самое главное, Саша, я знаю, как это сделать. Вот сейчас я могу сказать, а почему я с другими-то это не делал. Я бы не мог ответить на этот вопрос тогда. И я с другими-то этого и не делал. Потому что это новая вещь. Вот я часто на лекциях не мечу бисер. Почему? А потому что ты можешь классную вещь рассказать, 100 человек сидит и, может быть, один поймет. Один. И то для себя. Поэтому надо простые вещи говорить. Не обманывая, нормально говорить простые вещи. И в его ситуации такая вещь действительно есть, я ее придумал. И она очень простая. Это 90-й год.

Серия, про которую я говорю, о тренировке Сашиной, конечно, ее можно напечатать, и она будет смотреться хорошо, очень хорошо. Саша мягко плавает. Он плавает не менее 2-х тысяч километров в год. 12 лет в Австралии, около 25 тысяч. А почему? А я тебе расскажу, почему.

А потому что в балете – у них три часа спектакль, утром или днем – четыре часа занятия. Значит, семь часов. И так три раза в неделю. Я спрашиваю, а почему так? У меня друзья есть из театра. Это, говорят, не для всех. Это только для прим. Примы так должны работать. А иначе они не выдерживают сезон. У них три экзерсиса в неделю. То есть они 6-8 часов должны в день работать. Если нет – они не выдерживают. Вот и пожалуйста. Да, я это знал давно. Мы книжку читали Нуриева. У них это еще помножено на любовь к движению. Нуриев умирал, а стоял у станка, потому что ему движение нужно было. Я понимаю, что и у спортсменов такое есть. И есть мистика в спорте, да. Есть автоматика, есть мистика. Когда легкоатлетка качается перед прыжком в высоту, качается, что она там – молится? Да нет, она пытается поймать какой-то такой ритм внутренний, который позволяет ей прыгнуть. И это, конечно, чистая мистика. И не знаю, это можно назвать и фокусом. Но вот эти вещи они главные.