Читать книгу Рыбалка на другой планете - Олег Северюхин - Страница 3

Подземный переход на площади Маяковского строился на удивление всем быстро. Проектно-сметную документацию утвердили, и строители принялись за строительство. За три выходных дня был проложен тоннель под проезжей частью улиц Красный Путь и Интернациональная. Нигде не прорвались подземные воды, не нарушилась канализация, нигде не перебит силовой кабель, не просела проезжая часть дороги. Грунт был мягкий, транспортерами выносился на поверхность и самосвалами увозился в район тепличного хозяйства, потому что агрономы определили высокую концентрацию питательных веществ в земле, словно это был толстый слой векового гумуса, пригодного для выращивания всего, что только может расти.

Получилось так, что никто вроде бы и не заметил, как построили этот переход. Все ходили по нему, как по давно построенному сооружению, которое какое-то время было закрыто и поэтому пешеходам приходилось перебегать улицу перед автомобилями, чтобы попасть на автобусную остановку.

Кто не знает, я поясню, что этот подземный переход находится как раз на путях подхода к зданиям администрации области. По переходу ходили чиновники, студенты рядом расположенного педагогического института и просители по различным делам, направляющиеся в административные здания.

Как это всегда бывает, новое сооружение скоро было заплевано, стены исписаны черной краской, всюду возле урн валялись окурки и обертки от мороженого. Переход стал одним из подземных переходов города, ничем не выделяясь от переходов, построенных в центре города и на его окраинах.

Странности в переходе заметил участковый уполномоченный милиции Никонов, в участок которого входил этот переход.

– Понимаешь, странный это переход какой-то. Был как все и вдруг стал другим. Зайдешь в него, и на душе становится светлее. Ты посмотри, мусор практически исчез, никто не бросает окурки мимо урны, и никто не заходит с сигаретой в переход! Смотри, сколько стертых надписей на стенах. Еще раз-два помоют стены и никаких следов от надписей не будет видно. Посмотри вот на эту старушку, у нее проблем выше головы, пенсия мизерная, лекарства стоят дорого, все льготы ее уместились в двести рублей, а идет и улыбается. Я эту бабулю несколько раз видел. Выражение лица такое, как будто горе случилось, которое утешить нельзя. А сегодня – как в лотерею выиграла. А на этого чиновника посмотри. У него, как от слесаря, дневную выработку требуют. А у него выработка в мыслях заключается, вот и валтузят его, как сидорову козу и постоянно бездельником обзывают. А сейчас он идет так, как будто всех послал в пешеходную прогулку с эротическим уклоном, доволен собой и жизнью, чувствует себя человеком государственным и нужным. Выйдет из перехода и опять его придавит груз проблем. Нет, ты присмотрись к этому переходу, что в нем есть такое, что понять невозможно.

Вообще-то Никонов никогда лириком не был, но в наблюдательности ему не откажешь. Для милиционера, как и для пограничника, это очень важное качество. Решил и я понаблюдать за переходом. Встал у одного из выходов во время обеденного перерыва и стал подсчитывать довольные и недовольные лица. В переход заходят люди с лицами равнодушными, хмурыми, редко улыбающимися, разве что молодежь, идущая стайками, хохочет – этим море по колено. Но из перехода выходят люди с удовлетворенными и одухотворенными лицами.

На следующий обеденный перерыв я встал у другого входа-выхода. И тот же результат.

В самом переходе чисто. Нищие, которых развозят по переходам дюжие ребята, не выглядят казанскими сиротами и видно, что это для них такая же работа, как и для всех других. Подрабатывающие музыканты работают от души, похоже не для денег, а для того, чтобы доставить радость от музыки для прохожих. Настроение музыкантов заразило и меня. Я шел и прищелкивал пальцами в такт музыке. Скрипачка играла так, как будто она стояла на сцене в концертном платье и локоны ее волос ниспадали на скрипку, скрывая от нас переживания композитора и соволнение исполнителя. Я с радостью бросил в открытый футляр скрипки червонец и пошел дальше, провожаемый звуками полонеза. Со мной происходило что-то невообразимое. Я был готов обнять весь мир. Все люди были мои братья. Как старому другу мне улыбнулся и помахал рукой пожилой армянин-сапожник, чей закуток находился в конце перехода. Это для меня он находился в конце перехода, а для людей, идущих мне навстречу, закуток находился в начале перехода.

Я вышел из перехода и на мое улыбающееся лицо стали оглядываться люди, идущие к переходу. По мере удаления от перехода мое настроение стало приходить в обычную норму – радоваться особо нечему, вновь возвратились горбачевские времена интенсификации производства любой ценой и неизвестно для чего.

Гра Эгор был доволен. Он нашел самое лучшее место для вживания в земную цивилизацию. Его никто не видел, и он никому не мешал. Люди, проходящие по его внутренностям, питали его отрицательной энергией и давали информацию о том, что происходит на Земле. Плохо было только то, что чем больше он поглощал отрицательной энергии, тем меньше было людей, рисующих краской на стенах, которая нравилась Гра Эгору больше всего. Надо было выбирать: либо краска на десерт, либо постоянное питание отрицательными эмоциями.