Читать книгу Волны радиоморя - Олег Северюхин - Страница 29

О лотерее и часах я довольно быстро забыл. Я и раньше часы почти не снимал с руки, так как они самоподзаводящиеся и, если активно не двигать рукой, то они останавливались. А эти каждое утро нужно заводить. Зато дисциплинирует человека, начиная день с завода пружины часов и раздумий о предстоящих делах.

Как я заметил, часы не «промокали». Ни в ванне, ни в душе. Но я никак не мог их снять. Защелка браслета не открывалась и не поддавалась инструментам. Даже царапин на ней не оставалось, когда я ковырял ее отверткой и корежил плоскогубцами.

– Бог с ними, – думал я, – идут себе и пускай идут. Сломаются, обещали заменить.

Конечно, можно было их и сломать, если бы они снимались с руки. Я попробовал стукнуть по стеклу молотком, но кроме боли в руке ничего не произошло. Даже стекло не треснуло.

О том, что выиграл «хитрые» часы, я тоже никому не говорил. Зачем пробуждать у окружающих низменные чувства. Большинство наших людей, да и не наших тоже, начинают чувствовать себя плохо, когда у ближнего твоего дела идут в гору.

Выиграл человек в лотерею миллион рублей. У соседа инфаркт, а у соседки с пятого этажа буйное помешательство.

Кто-то купил новую иномарку, соседи настучали в милицию, что деньги украл или кого-то ограбил. Проверили. Все нормально. Соседи заболели. У одного экзема, у другого нервный тик по всему телу.

Так что, лучше сидеть спокойно и изображать из себя бедного человека, который при двух высших образованиях живет хуже, чем сцепщик вагонов на железной дороге. Тогда тебя будут жалеть и приводить в пример благонамеренной жизни и как образец горя от ума.

Мне не удалось жить такой серой мышкой. Вероятно, настал такой срок, когда жизненный и рабочий опыт перешел в иное качественное состояние.

Вызывают меня к губернатору. Весь комитет внешнеэкономических связей сел на одно место. Начальник засуетился, его заместители сели за телефоны обзванивать своих знакомых, чтобы узнать, что и к чему.

Мне тоже позвонили мои друзья, если их можно таковыми назвать, так как чиновник чиновнику другом быть не может по определению, и по секрету сообщили, что у губернатора лежат мои документы на увольнение.

– За что же меня увольнять? – удивился я.

– А ты и будто не знаешь? – засмеялись на том конце провода. – А кто называет белое белым, а черное черным? А кому не сидится на месте, предлагаются новые мероприятия по твоему направлению, а губернатору приходится ездить на эти мероприятия. А кто опубликовал за границей книгу о порядке организации работы с зарубежными партнерами?

– Так эту книгу никто за бесплатно не хотел публиковать здесь, – попытался я оправдаться, хотя внутренне был удовлетворен тем, что никто не хотел вложить копейки в нужное пособие для всех областных чиновников, так сейчас то же самое будут покупать по валютным ценам и с моей фамилией на обложке, а не с коллективным авторством администрации или руководства комитета.

– Так что готовься, – напутствовали меня. – Хотя губернатор еще не встречался ни с кем из увольняемых с административной работы.

И начальник мой молодец. Все тихим сапом. Документики приготовил и на подпись к губернатору, так как принимали меня с санкции первого заместителя губернатора, а его сейчас в наличии не имеется, то и документы попали к самому первому лицу.

В комитете меня уже несколько дней как бы не замечают. Все знают, что я уже почти уволенный и выражение мне сочувствия будет расцениваться как нелояльность остающемуся руководству. Будто шпиона в своих рядах выявили. Как в 1937 году. Только что был уважаемым товарищем, а за пару часов стал никем и звать никак.