Читать книгу Ваше благородие. Альтернативная история - Олег Северюхин - Страница 10

Проснулся я достаточно рано. Привык спать по восемь часов, вот внутренний будильник и разбудил.

Был седьмой час. Зажёг лампу, стоящую на столе. Оделся, негоже в трусах бегать перед женщиной, сдающей тебе квартиру.

Марфа Никаноровна уже встала и растапливала русскую печь.

– Хлеб я не пеку, покупаю в булочной, а вот для обогрева печка хороша, – разъяснила она мне. – Когда дрова прогорят, кочергой нужно поворошить уголья, чтобы они стали мелкими и дождаться, чтобы над ними погасли синенькие огоньки. Это угарный газ, могущий привести к смерти человека. После того, как угольки перестанут светиться, нужно закрыть вьюшку в трубе над печкой. Понятно?

– Так точно, – сказал я и попытался щёлкнуть каблуками несуществующих сапог.

Мы оба засмеялись

– Я, кажется, придумала, как вас одеть, – сказала хозяйка, – посоветуюсь с Иннокентием Петровичем. Думаю, что вам это понравится.

Завтракали свежим молоком с черным хлебом. Молочница приходила ровно в шесть часов. Обедать буду один.

После завтрака Марфа Никаноровна сняла мои мерки при помощи портновского сантиметра, в том числе и размер ноги.

– Сорок второй размер, – сказал я.

– Да, как раз длина стопы двадцать восемь сантиметров, – сказала Марфа Никаноровна.

– Откуда вы знаете, что двадцать восемь сантиметров это сорок второй размер? – удивился я.

– Это очень просто, – сказала Марфа Никаноровна. – Французы придумали, а мы поддержали предложение размер обувной колодки измерять в штихах. Один штих равен двум третям сантиметра. Двадцать восемь сантиметров делим на две трети. Это двадцать восемь умножаем на три и делим на два. В результате получается сорок два. Это и есть размер обуви.

– Здорово, – изумился я. – Вы просто специалист во всех вопросах.

– Да какой там специалист, – сказала Марфа Никаноровна, – просто знаю немного обо всём. Вы не помните, что ваш Козьма Прутков сказал о специалистах?

– Помню, – засмеялся я, – специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя. А я знаю, что эрудированный человек знает всё о немногом и понемногу обо всём.

– Какая-то мудрёная формулировка про эрудитов, – сказала Марфа Никаноровна, – я пошла в присутствие, а вы тут осваивайтесь.

Я остался один. Чем заниматься дома, когда ты один и нет никаких средств массовой коммуникации? Никто тебе не позвонит, никто не обгадит тебя в соцсетях, которые появились в этом мире только в 1950 году, потому что весь научный и технический потенциал вместо мировой войны был направлен на развитие средств коммуникации, никто не сообщит о событиях, которые только что произошли в мире. В моем 1985 году тоже не было соцсетей, но, худо-бедно, было радио и телевидение, да ещё у меня была работа и к девяти часам я тоже должен был идти в присутствие с ненормированным рабочим днём, который волей начальственных лизоблюдов превращался в рабочий день без нормы. А тут ещё перед моим исчезновением центральный комитет коммунистической партии принял постановление о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Представляю, во что выльется эта борьба. Как бы кровушкой не захлебнулись от этой борьбы.

Итак, у меня есть два пути существования в этом старом и новом для меня мире.

Первый – пойти по пути революции. Найти ячейку социал-демократов, вступить в её члены, благо полноправный член КПСС, морально устойчив и идеологически выдержан, как пишут во всех характеристиках. Придётся вести непримиримую борьбу за лидерство в партии, иначе зачем всё это начинать. Кто у нас был в лидерах? Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович, организатор и руководитель революции. Но тут приехали заграничные лидеры в опломбированном вагоне и перехватили революционный успех. Чем закончил Троцкий? Ледорубом по башке в сороковом году в Мексике от будущего полковника и Героя Советского Союза Рамона Меркадера. Чем закончили другие лидеры и идеологи революции? Пулей в застенках НКВД. Чем заканчивали руководители НКВД? Тем же самым. Внутрипартийная борьба штука кровавая и на неё нужна решимость довести дело борьбы до конца, чтобы вокруг не осталось ни одного конкурента и даже тех, кто может подумать о конкуренции.

Что будет потом? Потом будет работа по разложению царской армии, участвующей в Великой войне и подзуживание либерально настроенной военной и гражданской интеллигенции на окончание войны без аннексий и контрибуций. Отречение царя и его казнь в будущем городе Свердловске. Гражданская война и разруха. В Великой войне безвозвратно потеряли почти миллион человек, зато в гражданскую повеселились на славу – десять миллионов потерь.

После Версальской конференции, поставившей точку в Великой войне, в числе проигравших оказались Германия и Россия. Весь мир просто бросил их в объятия друг другу. Потом мировой кризис в двадцать девятом году пригнал к нам американцев, которые построили нашу промышленность.

Затем начались репрессии в виде коллективизации, чисток и расстрелов среди всех слоёв населения. Данные разные, но все историки склоняются к тому, что потери сопоставимы с потерями в гражданской войне с обеих сторон.

Потом Вторая великая война. Столкнулись два тирана. Один мечтал о коммунизме во всём мире и как первый шаг – построение СССР от Лиссабона до Владивостока. В фильме про Кирова С. М. показали, как он мечтал выйти на балкон после какой-нибудь большой войны, а вокруг Советский Союз из республик так сорока. У второго тоже губа не дура – Европа от Лиссабона до границы с Азией по Уральским горам. Здесь как в борьбе сумо – кто первым толкнёт своим пузом противника. Про потери во Второй войне говорить не буду – они астрономические. И состоят они из тех, кто погиб в боях с фашистами, и кого расстреляли доблестные сотрудники правоохранительных органов, этих порядка двадцати пяти полнокровных дивизий.

И сейчас я спрошу у большевиков, коммунистов и националистов – вы что, хотите повторения этих жертв нашего народа, хотите повторить реки пролитой крови? Да и простой народ тоже должен задуматься над этим вопросом, прежде чем идти на выборы и поддерживать кого-то, кто кричит на всех углах, что они могут всё это повторить.

Второй путь – участие в эволюционном развитии общества. Применить все свои знания и умения, чтобы не было трагедии нашего народа, чтобы страна наша расцветала, и чтобы «все флаги будут в гости к нам» не из боязни, а от авторитета и возможности чему-то поучиться у нас. А для этого мне нужно прочно легализоваться в этом обществе и стать тем, кто сможет повлиять на ход исторического процесса совсем не по тому пути, который совершили большевики.

Ладно, начнём день, а потом что-нибудь придумаем. Утро начинается с рассвета и утро офицера начинается с бритья.

Я взял тёплую воду, полотенце и пошёл в комнату бриться. В чашечке приготовил пену, намазал помазком лицо, это элементарно, а потом взял клинковую бритву, которая долго была в использовании и её лезвие от заточки напоминало дугу. Меня как-то брили опасной бритвой, но та бритва была современной и в неё вставлялись половинки лезвий безопасной бритвы. В каком-то кино я видел, что опасную бритву заправляют на кожаном ремне, благо такой был в комплекте, который остался от отца Марфы Никаноровны.

Подправив на ремне опасную бритву, я приступил к процессу бритья. Натянув кожу на левой щеке, я начал сбривать выросшую за полтора суток щетину. Бритва скрипела, но сбривала волоски бороды. Потихоньку я начал приноравливаться, но в трёх местах легонько порезался. Проведя рукой по лицу, я установил, что осталось немало огрехов, как у косаря, который спустя рукава косил выделенную ему делянку. Ладно, для первого раза сойдёт.

Поискав перевязочные материалы, я нашёл газету «Губернские ведомости» за прошедший год. Оторвав три полоски бумаги, я приложил их к местам порезов. Толстая пористая бумага прилипла и остановила кровотечение. Старый приём. Мой отец тоже брился опасной бритвой «Золинген», которую он привёз из заграничной экскурсии в Германию в 1945 году, и когда были порезы после бритья, то он их заклеивал либо папиросной, либо газетной бумагой. Век живи, век учись.

Я закурил тонкую папиросу и рассмотрел коробку с папиросами. Похоже, что это дамские папиросы. На цветной коробке написано: папиросы «ДюшесЪ», 20 штук, цена 6 копеек. Табачная фабрика Колобова и Петрова, С. Петербург. По углам восемь золотых медалей. В центре медальон с грудастой девушкой в платье с глубоким декольте и золотыми волосами, которая держит в руках маленький поднос с грушами. Но папиросы хороши, достаточно ароматны и не дерут горло, как самосад.

Подымливая папиросой, я взялся за газету. Последние числа 1906 года. Реклама, сообщения о получении чинов, награждении орденами, объявления о свадьбах и похоронах, получении новых колониальных товаров. На третьем листе статья корреспондента Демьяна Кривощёкова «Что было и что нас ждёт в будущем».

Статья была изложением событий, которые произошли в мире и попыткой предсказать, что будет в этом, нынешнем 1907 году.

Год выдался насыщенным. Революционное движение пошло на спад.

В январе полиция разгромила Красноярскую, Гурийскую, Владивостокскую, Читинскую, Марковскую республики, разогнала Совет рабочих депутатов Баку.

В подмосковной Коломне прошло первое собрание членов Клуба любителей шахматной игры. Флигель-адъютант Джунковский утвердил Устав клуба.

В феврале в Англии спущен на воду первый дредноут.

В мае Всеобщая конфедерация труда Франции провела всеобщую забастовку промышленных рабочих с требованием установления восьмичасового рабочего дня.

В России состоялось первое заседание Первой Государственной думы Российской империи. Через месяц Дума была распущена, и большинство депутатов подписали Выборгское воззвание, призывающее к пассивному сопротивлению властям (гражданскому неповиновению), то есть: не платить налоги, не ходить на военную службу и т. д.

В июле финский сейм принял Конституцию.

В ноябре вышел Указ о выходе крестьян из общины. Сейчас крестьяне могут свободно заселять пустующие территории империи.

Завершилась первая Сихотэ-Алиньская экспедиция штабс-капитана В. К. Арсеньева.

В декабре иранский шах подписал разработанную меджлисом конституцию.

В будущем 1907 году в России все будет хорошо.

Парень, однозначно, пропагандист, но он хорошо, хотя и кратко изложил основные события, происходившие в революционной России в 1906 году.