Читать книгу Россия сегодня. Через 100-летие великих революций - Олег Шеин - Страница 8

Еще один известный тезис – о «России, которая кормила всю Европу».

Доля царской России в чистом мировом экспорте пяти основных зерновых культур (пшеница, рожь, ячмень, овес и кукуруза) составляла 25 %[18].

При этом в России в 1913 году жило 170 млн человек, а в Аргентине – восемь. Площадь царской России составляла 21,8 млн кв. м, а Аргентины (включая холодную Патагонию) – 2,8 млн кв. км. То есть огромная страна с весьма приличным населением поставляла на рынок такой же объем зерновых, как и одна из двадцати бывших испанских колоний, вдобавок расположенная в ином полушарии.

Что там Аргентина! Обратим внимание на Румынию. В тот период Румыния была существенно меньше, так как не включала в себя Трансильванию. Ее площадь составляла 0,14 млн кв. км, а население – 7,5 млн человек. То есть Румыния уступала царской России по территории в 150 раз, а по числу жителей в 23 раза. Между тем доля Румынии на рынке зерна составляла треть от доли России. И вряд ли у кого-то возникнет на этом основании мысль о высоком экономическом подъеме в этой абсолютно нищей на тот период балканской стране.

Пойдем чуть глубже и сравним урожайность по зерновым. В России после столыпинской реформы она составляла 8 центнеров с гектара, в то время как во Франции и США – 12.4 центнера, в дождливой Англии – 20 центнеров, в Нидерландах – 22 центнера.

Еще контрастнее урожайность в расчете на душу населения (1913). В России было собрано 30,3 пуда, в Аргентине – 87.4 пуда, в Канаде – 121 пуд.

Чем объясняется такое различие? Разумеется, роль играл климат. Но в не меньшей степени следует упомянуть и развитие химической промышленности. В Европе активно использовали удобрения, применяя их даже в малоразвитых Испании и Венгрии. В России собственное производство удобрений сводилось преимущественно к навозу. Сравнение результатов весьма показательно[19]:

Но ведь не хлебом единым жив человек. Европейцы в своем мягком климате отводили землю под многие иные культуры – виноград, картофель, оливковые деревья. Зачем же им нужно было распахивать поля под пшеницу, выращивать ее на экспорт? Зачем им нужно было полностью обеспечивать внутреннее потребление за счет собственного производства, когда можно было недорого купить?

Поэтому Европа ввозила зерновые. Не очень много, на самом деле. Франция, Бельгия и Германия покрывали импортом всего 10 % потребления, а Австро-Венгрия вообще была экспортером.

В 1913 году зарубежная Европа потребила 8336,8 млн пудов пяти основных зерновых культур, из которых собственный сбор составил 6755,2 млн пудов (81 %), а чистый ввоз зерна – 1581,6 млн пудов (19 %).[20]

Доля России составляла от европейского импорта 24,7 % пшеницы, 37,1 % ржи, 42,3 % овса. То есть примерно 6 % потребляемых европейцами зерновых поступало из России. Французы и итальянцы на фоне резкого роста рождаемости испытывали потребность в твердых сортах пшеницы для пиццы и макаронных изделий, а предпочитающие свинину немцы покупали ячмень для кормовых нужд.

За счет чего Россия завоевывала европейский рынок? Посмотрим еще одну таблицу, из Statistisches Jahrbuch fur das Deutsche Reich, которая приводится в «Тетрадях по империализму». Это потребление зерновых на одного жителя в килограммах (данные за 1893–1897 годы)[21]:

Мы видим таблицу только по зерновым. Без мяса, фруктов, овощей. Из нее совершенно ясно видно, что даже по углеводам русские сильно проигрывали не только немцам, англичанам и французам, но даже жителям отсталой Австро-Венгрии.

При этом, по оценкам самого правительства, минимальная потребность оценивалась в 13 пудов (200 кг) на душу; а кроме этого, еще было нужно зерно для корма скота и засева полей (дополнительно 80–90 кг на душу).

За первое десятилетие XX века потребление зерновых на одного жителя империи сократилось с 22,8 пудов до 18,3 пудов в год. Было ли это достигнуто за счет увеличения потребления жиров и белков? Обратимся к Европе с ее традиционно разнообразной благодаря климату кухне. В 1910 году потребление зерновых составило в Англии 22,0 пуда на человека, в Австро-Венгрии и Франции – 23 пуда, в Германии – 28 пудов[22]. Даже в Румынии потребление составляло 25,1 пуда[23]. Таким образом, по потреблению хлеба Россия отставала.

По иным видам продуктов ситуация выглядела гораздо хуже. Потребление масла, например, на душу населения в России составляло 71 % от Австро-Венгрии, 62 % от Германии, 33 % от Голландии и 25 % от Великобритании. Объем урожая картофеля в России на душу населения был в три раза меньше, чем в Германии. Про мясо и говорить не приходится. Новосельский писал, что сельское население России вынужденно ведет преимущественно вегетарианский образ жизни[24]. Европейцы могли себе позволить мясо, рыбу, фрукты и овощи. В России потребление мяса в год составляло 66 кг в городах и всего 5 кг в селах[25].

Малоизвестно, но в 1900–1913 годах поголовье крупного скота в России осталось неизменным. А население выросло. В результате за указанный период число крупного скота на сто человек населения снизилось с 60 до 53[26].

При этом ежегодно Россия экспортировала 9 млн тонн зерна при собственном производстве в 70 млн тонн (средние урожаи 1910–1913 годов).

Так за счет чего же Россия вывозила зерно? За счет недоедания собственного населения.

Министр финансов России Иван Вышнеградский произнес весной 1891 года: «Недоедим, но вывезем!». Это вовсе не легенда, а абсолютный исторический факт, подтверждаемый коллегами Вышнеградского по царскому правительству.

Крестьянин разбирает соломенную крышу для прокорма скота

В том же году в России случился неурожай, следствием которого стал самый реальный голод. На фоне недоедания вспыхнули эпидемии тифа и холеры. В хлеб стали добавлять желуди и лебеду. На избах исчезли соломенные крыши – их скормили скоту. При этом вплоть до 3 ноября правительство продолжало вывозить пшеницу за рубеж. Число умерших в 1891 году возросло на 400 000 человек[27].

Лев Толстой отмечал: «Если под голодом разуметь недоедание, не такое, от которого тотчас умирают люди, а такое, при котором люди живут, но живут плохо, преждевременно умирая, уродуясь, не плодясь и вырождаясь, то такой голод уже около 20 лет существует для большинства черноземного центра и в нынешнем году особенно силен»[28].

Известный агроном Александр Энгельгардт отмечал: «Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен, – вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает. Если довольно хлеба в деревнях – едят по три раза; стало в хлебе умаление, хлебы коротки – едят по два раза, налегают больше на яровину, картофель, конопляную жмаку в хлеб прибавляют. Конечно, желудок набит, но от плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурносодержимым скотом… »[29].

Вслед за 1891 годом были и другие периоды бескормицы.

В 1897 году голод случился в 13 губерниях и двух областях. В 1898 году – в 18 губерниях. Всего голод затронул в этот период 27 млн человек.

В 1901 году засуха и пожары оставили без хлеба 24 губернии.

В 1905 году неурожай охватил 16 губерний.

В 1906 году дождливое холодное лето вместе с нашествием саранчи привело к перебоям с продовольствием в 49 губерниях.

В 1907 году – еще 19 губерний.

В 1908 году – двадцать губерний.

Понятно, что картина была пестрая и отличалась даже от уезда к уезду. Но, как мы видели выше, урожаи даже в обильные годы в России были низкими по причине скверного климата, усугубленного низкой культурой производства (удобрения, механизация и генетика тогда отсутствовали). Поэтому относительно легкие по нынешним временам температурные колебания влекли за собой самые глубокие последствия.

В 1911 году голод охватил 20 миллионов человек в 60 губерниях. Урожаи в пострадавших районах составили треть от обычных.

И все эти годы из России продовольствие уходило на Запад. 1911 год был рекордным по экспорту (млн пудов)[30]:

Российские предприятия нуждались в машинах и оборудовании. Правящий класс испытывал потребность в предметах роскоши. Поскольку собственная экономика империи была откровенно слаба, все это – станки, оптику, качественную сталь, электрокабели, мебель и прочее – покупали за границей. В обмен расплачивались зерном. Доля зерновых в российском экспорте была стабильна и составляла порядка 55–60 %, еще 30 % приходилось на иное сырье, а доля машин и оборудования к началу Первой мировой войны не превышала 6 %. Картина очень знакомая нам по нынешним временам, если заменить пшеницу на газ и нефть. Такая экономика, с низкой прибавочной стоимостью, была крайне уязвима.

Выводы:

– на долю царской России приходилось лишь 6 % потребляемых зерновых и не более 2 % от общего потребления Европой продуктов питания;

– эти поставки продовольствия достигались за счет постоянного недоедания собственного народа, и в первую очередь самих крестьян.