Читать книгу Звездная пыль калибра 5,56 - Олег Шовкуненко - Страница 7

Пятый день пути. Вроде бы пока все идет гладко, но почему так паршиво на душе? Грабовский вот уже который час бродил по бесконечным палубам «Трокстера». Все здесь дышало воспоминаниями. Все, на что натыкался взгляд или к чему прикасалась рука, хранило отпечаток когда-то шумной и лихой ватаги сорвиголов под грозным именем «Головорезы». Палуба 163-В. Это сектор его разведвзвода. Марк пнул одну из дверей. Каюта Венцеля и Грандье. Обоих уже нет. Одного изжарил взбесившийся боевой шлем, другого разорвал охотник. Осталась только память, однако и она умрет, как только умрут они, последние из «Головорезов». Со стоном лейтенант провел рукой по корявой надписи, выцарапанной солдатским ножом над одной из коек: «Я люблю тебя, Мари!» У Марка потекли слезы. Он не стал вытирать мокрые глаза. Кто сказал, что мужчины не плачут? Еще как плачут. Только там и тогда, когда их никто не видит. А сейчас как раз время и место. Он выл как раненый пес и катался по полу, он проклинал весь мир и себя самого. Все, что у него осталось, – это память, и в этой памяти живут одни мертвецы. Господи, он похоронил почти всех! С каждой новой утратой Марк терял частицу своей души. И вот сейчас он превратился в привидение, которое только и ждет, когда кто-нибудь свирепый и безжалостный добьет его, избавив от мук.

«Держись, солдат!» Металлические стены завопили на высокой запредельной для человеческого уха частоте. Это звук не коснулся барабанных перепонок, а словно в губку впитался в мозг лейтенанта.

– А… что? – Стоя на четвереньках, Марк юлой завертелся по комнате. – Кто со мной говорит?

Крик Грабовского так и остался без ответа. Каюта как и прежде была пуста и безмолвна. Лишь огоньки портативного слита подмигивали землянину своими синими и желтыми глазками.

Ты сходишь с ума! Лейтенант, закрыв лицо руками, несколько минут сидел на жестком полу, покрытом белыми металлокерамическими плитками. Очнись! Опомнись! Жизнь еще не закончилась. До конца пройди свой путь. Ты вернешься на Агаву и завершишь то, что начали твои погибшие товарищи. Быть может, кто-нибудь из них еще жив и нуждается в твоей помощи. А ты раскис! Тряпка! Марк рывком вскочил на ноги.

Палуба номер сто пять. Рукой подать до капитанского мостика. Здесь когда-то квартировал весь командный состав экспедиции. Проходя по длинному, ярко освещенному вестибюлю, Марк бессознательно следил за номерами кают. Дверь номер шестьсот три. Старое прибежище профессора Торна. Грабовский несколько раз заходил сюда. Память не замедлила воскресить лицо маленького чернокожего профессора. Вот он, важно развалившись в пузатом кресле, с вожделением потягивает свой любимый апельсиновый сок. Марк не удержался. Остановившись, он коснулся идентификатора дверного замка. Трам-там. Под мелодичный перелив красный огонек сменился на зеленый. Стальная дверь поползла в сторону. «Ничего не меняется, – Марк улыбнулся. – Мое имя все еще в списках гостей профессора».

Грабовский заглянул внутрь. Да, это не скромное солдатское жилище. Это роскошный кабинет, который полагается далеко не каждому чиновнику Галактического Союза. Фотографии, книги, журналы, стопка кристаллов к голопроектору, все здесь выдавало профессию владельца. Эксперт по планете Земля – вот кем был и навеки останется Торн в памяти тех, кто его знал.

Стоя посреди каюты, Грабовский чувствовал себя очень неуютно. Времени прошло немало, профессор мертв. Стоит ли бередить старые воспоминания? Марк уже хотел повернуть назад и уйти, но взгляд его случайно упал на солидную газетную подшивку, воткнутую среди документов особой важности. Вроде бы ничего особенного, обычная желтая пресса со своими дешевыми сенсациями. Но почему Марк не сводит с нее глаз? «Ковчег» – слово из заглавия резануло память. Именно об этой программе Торн говорил еще там, на Эктегусе, именно сверхсекретный проект «Ковчег» стал следствием робкой попытки Грабовского-старшего оповестить Землю об угрозе вторжения. Отец! Где он? Что с ним? Еще одна тема, которая причиняла Марку нестерпимую боль. Неужели его жизнелюбивый старик мог просто так взять и сгинуть? Лейтенант закипел от негодования. Может, Торн ему не все рассказал? Может, чернокожий хитрец говорил лишь ту правду, которая ему выгодна? Ища ответы, Грабовский кинулся читать газетные столбцы.

Так, что здесь? Китай, Франция и Индия инициировали строительство подземного города-крепости. Странная подобралась компания. Эти страны никогда не пылали любовью друг к другу. Проект не связывают с репортажем отца. Пишут, что для строительства всепланетного банка жизненных форм просто пришло время. Загрязнение окружающей среды, озоновые дыры, искусственные вирусы гробят наш мир. Отсюда и необходимость подземного заповедника.

Что там дальше? Инициативу евроазиатской тройки поддержали США, Россия и Австралия. Каждая из этих стран предложила свою территорию под строительство. Почему нет? Страны большие, разгуляться есть где. Дальше. А дальше самое важное – финансирование. Называется цифра двести сорок миллиардов долларов. Ого! Марк присвистнул. За такие деньги можно не то что построить убежище, а и весь Париж опустить под землю. Интересно, что будет представлять собой комплекс? Ага, вот, нашел. Шестьдесят пять уровней, жилые кварталы, спортивные комплексы, рестораны, казино, загоны для животных. Бред какой-то! Марк отбросил газету. Загоны для животных, рестораны, казино… там что, собираются открыть еще один Диснейленд? Придумают же эти писаки! Слышат звон, да не знают, где он! Нет, с ловцами сенсаций следует завязывать. Нужны документы посерьезней.

Средства массовой информации Грабовский до поры до времени решил оставить в покое. В каюте Торна должны быть и другие источники. Просмотр архива, который хранился в персональном слите, ничего не дал. Часть файлов сводилась к историческим справкам и хозяйственно-экономическим отчетам по тем или иным регионам планеты. Другая же, большая часть оказалась написанной на совершенно незнакомых языках. Черт, где же искать? Лейтенант остановил взгляд на стопке голографических кристаллов. Может, здесь?

На счастье вся информация, хранящаяся в кварцевых носителях, оказалась систематизирована и оснащена детальными каталогами. Пунктуальная натура профессора Торна не могла вытерпеть малейший беспорядок. За это Грабовский от всего сердца поблагодарил покойного социолога. Хотя каталоги и были легки в обращении и прекрасно иллюстрированы, Марк утонул в них как в Марианской впадине. Он уже пятый час сидел перед включенным голопроектором и затуманенным взглядом следил за несущимися кадрами видеохроник и печатными строками официальных документов.

– Сейчас я сдохну! – простонал лейтенант, извлекая из проектора восьмую по счету пластину. – Их же тут еще штук тридцать.

Какую же взять? На глаза попался тонкий малоемкий кристалл, лежавший не в общей пачке, а отдельно, в небьющемся пластиковом футляре.

– Ну что, прокрутим этого малыша и спать! – решил вконец измотанный лейтенант. – Утро вечера мудренее.

Однако спать Грабовский так и не пошел. Первые же кадры дали Марку понять, что «Ковчег» – это не плод больного воображения газетных бумагомарателей. Документы министерства обороны США с грифом «совершенно секретно» называли точное место строительства подземной крепости. Соединенные Штаты Америки, штат Техас, город Амарилло. Что, Амарилло? Он знал этот город. Много лет назад отец купил контрольный пакет акций тамошнего авиационного завода. Они вместе летали в Техас осматривать новые владения.

Но почему бункер строят именно под городом? Может, Марк что-то не так понял? Сводки с места строительства развеяли всякие сомнения. Миллионы тонн перемещенного грунта, километры проходки, список поставленного вооружения и планы монтажа реакторов. Никакой ошибки, все сходится! Есть только одна странность. Часть документов нельзя было назвать свежими. Встречались даже такие, которые датировались концом двадцатого века. Однако в одном все бумаги были сходны. На каждой из них стоял аккуратный штамп «Утверждено АL».

Листая кадры гигантского строительства, Марк не мог избавиться от мысли, что от него что-то ускользнуло. Название Амарилло уже встречалось сегодня. И употреблялось оно совсем не в связи с проектом «Ковчег». Искать или не искать? А, черт с ним! Информацию об отце он так и не нашел. Какой смысл дальше убивать время? Неважно, что у Марка его пруд пруди. Грабовский зевнул и выключил голопроектор. Поднимаясь из профессорского кресла, он совершенно случайно зацепил кипу газет, громоздившуюся на рабочем столе.

– Черт, какой я неуклюжий! – Лейтенант нагнулся и принялся собирать пахнущие краской типографские листки.

Газеты были почти свежие. Всего месяц назад они покинули типографию и, поступив в продажу, стали добычей агентов Галактического Союза. Вышколенные инопланетные клерки хорошо знали свою работу. Пока их официально не уведомили о смерти Торна, он оставался главой миссии на Земле. Именно поэтому все ценные материалы продолжали поступать на борт «Трокстера» – штаб-квартиру знаменитого социолога.

Грабовский сразу сообразил, что держит в руках настоящее сокровище. Свежая информация о Земле! То, чего он был лишен многие месяцы. Первый же беглый взгляд дал ответ на вопрос «что такого он искал». Газеты пестрили тревожными заголовками: «Трагедия в Техасе», «Землетрясение уничтожает город», «Амарилло исчезает в пучине».

«Взрыв реактора или оружейного арсенала, после чего своды сложились по принципу «домино»… Грабовский попытался проникнуть в тайну трагедии. Какая теперь разница, что похоронило «Ковчег» вместе с несчастным городом?

Горестно вздохнув, Марк хотел уже отложить последнюю газету, как вдруг на глаза попалась небольшая заметка, затерявшаяся на задворках светской хроники: «Безумный миллионер ищет инопланетян в Техасе». Сердце Грабовского невольно екнуло. Вдруг это то, что он искал? Вдруг это та ниточка, которая приведет его к отцу? Ощутив, как открывается второе дыхание, Марк кинулся жадно читать заветную статью.

«…Медиамагнат Грабовский, прославившийся своим смехотворным репортажем о контакте с инопланетным разумом, инкогнито прибывает в Амарилло. Цель его визита не известна. Александра Грабовского сопровождают агенты спецслужб. Ходят слухи, что в своем навязчивом желании проникнуть в тайны инопланетян он сунул нос в секретные правительственные проекты США. Возникает вопрос, не станет ли Амарилло тем местом, где в скором времени объявится и Грабовский-младший, который по заявлению его отца якобы отправился в космос сражаться с галактическим нашествием…»

Газета выпала из рук лейтенанта. Боже мой! Отец прибыл в город за три дня до взрыва. Все остальное, конечно, чушь, но сроки – это, пожалуй, единственное, на что папарацци обычно не тратят свою фантазию.

Как он оказался в коридоре, Грабовский не помнил. Куда и зачем идет – тоже загадка. Скорее всего, просто переставляет ноги в надежде на то, что движение вновь включит мозг.

Отец мог погибнуть вместе с городом. Мог… Но мог и уцелеть. Не стоит отчаиваться и впадать в панику. Шансы на то, что старик как всегда выкрутился, еще не потеряны. Необходимо взять себя в руки, собраться с мыслями и выяснить, где следует искать.

Марк уже битый час блуждал бесконечными лабиринтами «Трокстера». В голове все та же каша. Где он? Сконцентрировав внимание, лейтенант попробовал определиться. Знакомое место. Марк понял это, когда увидел большой черный знак, на котором три жирные линии перечеркивали двинутую по башке медузу – «Зона повышенной опасности». Здесь начинался сектор, где обитают морунги.

Грабовский только сейчас понял, что уже несколько дней не видел Ратра, а о невидимках он вообще забыл. С самого старта они забились в этот сектор и не показывают носа. Что происходит? Любопытство боролось с осторожностью, и его победа была не за горами. В тот самый момент, когда лейтенант готовился разблокировать дверь запретной зоны, его окликнул знакомый безжизненный голос:

– Не ходи туда.

Ратр испугал Марка. Бесшумно подойдя сзади, он остановился в метре от землянина.

– Фух! Ну ты, хранитель, как привидение… – Грабовский осекся. Ратр действительно напоминал привидение. Одежда на нем висела как мешок, кожа на лице словно присохла к черепу, а воздушный регенератор, став вдруг не по размеру широким, вот-вот был готов свалиться с шейных дыхательных щелей.

– Не ходи туда, – еще раз повторил Ратр. – Это опасно.

– Опасно? – Марк весь напрягся.

– Мои братья хотят есть. Чувство самосохранения может затмить разум, и тогда они выпьют тебя.

Так-так-так! Лейтенант понимал и не понимал одновременно. Хотят есть… Выпьют… Это не значит: ненавидят и разорвут на куски. Это что-то совсем другое. Господи боже! Из глубин памяти вырвались слова Нагиры, которые тот говорил при их первой встрече, еще там, на Агаве: «Как и все прочие формы жизни, морунги нуждаются в пополнении своих энергетических ресурсов… Они «едят» излучение Лабиринта». Но здесь нет излучения Лабиринта. Естественно, что морунги сатанеют от голода.

– Я блокировал дверь снаружи. Мне не нужны инциденты. Я должен выполнить волю Великого Учителя и доставить тебя и твоих людей на Агаву.

Ощущение опасности вперемешку с подозрительностью вылезло из самых потаенных уголков сознания. Подчиняясь ему, Марк бессознательно сделал пару шагов назад.

– А ты сам? – Лейтенант посмотрел в черные глаза Ратра. – Ты сам разве не хочешь есть?

– Хочу, – морунг не стал скрывать правду. – Но я могу терпеть. Пока в теле этого харририанина есть хоть капля жизненной энергии, я не умру с голоду.

– Что? Энергия Лабиринта сходна с энергией живого организма?

– Абсолютно. По крайней мере на вкус я не вижу никакой разницы. Только в живых организмах ее ничтожно мало и она не такая концентрированная, как в Лабиринте.

Умирающие с голоду морунги станут огромной проблемой для звездолета. Грабовский сразу это смекнул. Если они сойдут с ума, это будет конец. Никакой бронированный люк не сдержит атаки невидимок. Да и этот верный служитель Великого Учителя того и гляди выкинет какой-нибудь фортель. Марк обязан был что-то придумать.

– До Агавы еще пятьдесят девять часов лета, плюс маневрирование в ближнем космосе, плюс посадка. Вы продержитесь?

– Я выпустил из виду две последние фазы полета. – И без того бесстрастное лицо Ратра стало воистину каменным.

Понятно. Грабовский получил интересовавший его ответ. Что же делать? Стоп! Есть идея. Не теряя ни секунды, лейтенант воспользовался личным коммуникатором.

– Командор Хризик на связи, – голос нэйджала транслировался прямо в мозг.

– Хризик, это Грабовский.

– А, Марк! – Командор уловил тревожные нотки в интонации землянина. – Какие-то проблемы?

Лейтенант не стал утруждать себя преамбулой. Его интересовал конкретный вопрос.

– Скажите, Хризик, на борту есть подопытные животные?

– Конечно, есть. Мы же научный корабль.

– Где они?

– А зачем вам? – Дотошный командор хотел быть в курсе всех событий.

– Морунги проголодались, и, если мы их не накормим, они сожрут и меня, и вас, и всех остальных.

Разведчик знал, как убедить великого космоплавателя. Чувство самосохранения тут же включило в голове Хризика повышенную скорость воспроизведения, точь-в-точь как на древнем проигрывателе виниловых дисков.

– Уровень «двадцать один-це», сектора правого борта. Добраться быстрее всего на лифтовых столбах «семьдесят восемь» и «девяносто три». Код доступа – два-семь-три– кью-эм. Вас проводить?

– Сам доберусь. – Помимо воли Марк улыбнулся. Вот ведь: когда хочет, Хризик может разговаривать очень даже лаконично.

Как только металлические створки широких раздвижных ворот расползлись в стороны, перед Марком закипело море белых копошащихся червей. Вернее нет, не червей. Черви ведь тонкие и длинные, а эти твари больше напоминали пузатых личинок. Именно таких насекомых земляне привыкли видеть ползающими по грудам гниющих отходов. Разница состояла лишь в размерах. Грабовскому показалось, что кто-то невидимый держал перед его глазами огромное увеличительное стекло. В результате отвратные создания значительно выросли. Самый ближний червяк в длину был никак не меньше двух метров. Сокращая и расправляя свое кольчатое тело, он барахтался на питательной грязевой подстилке.

Ну и звери! Лейтенанта прошиб озноб гадливости. Могли бы наловить кого-нибудь посимпатичней. А впрочем, нет, для экспериментов эти как раз сойдут. Не так жалко. Кстати, об экспериментах… Марк повернулся к стоящему рядом Ратре и, указывая на червей, произнес:

– Вот, пожалуйста, обед подан. Жизненной энергии в них хоть отбавляй.

– Ты уверен, что, убив их, я поступлю правильно?

– Уверен, это же неразумные существа, мы сами убиваем их, когда хотим есть. – Про себя же Марк подумал: «Не совсем их, но разница небольшая. Убийство оно и есть убийство».

Получив разрешение, Ратр пулей кинулся в самую гущу червей. Грабовскому уже довелось повидать столько всякой дряни и мерзости, что лишняя пара штрихов не могла изменить в его мироощущении ровным счетом ничего. Кроме этого, он мог стать первым из людей, который воочию увидит, как питаются морунги. Именно поэтому Марк не стал уходить или в страхе прятать глаза. Наоборот, он сконцентрировал все свое внимание, стараясь не упустить ни одной мелочи.

Ничего ужасного не произошло. Процесс проходил прозаически, можно сказать – в рабочем порядке, если, конечно, эти выражения можно поставить рядом с леденящим словом «смерть». Ратр неподвижно стоял посреди обреченного стада, а вокруг него одна за другой дохли гигантские личинки. Сначала они прекращали двигаться, затем скрючивались, скукоживались и как пробитые резиновые игрушки падали в грязь плоскими бесформенными кусками старой истлевшей рогожи. После того как в радиусе двух-трех метров вокруг Ратры не оставалось ничего живого, он переходил в другое место, а вслед за ним туда же следовала смерть.

Марк смотрел на черное действо округленными от недоумения глазами. Боже мой! Сколько же жизней нужно отдать, чтобы удовлетворить голод одного-единственного морунга! Марк вдруг подумал о фиолах. Древние жители Агавы настолько обожествляли морунгов, что ради них согласились отдать свои жизни. Они пришли в храм Лабиринта и точно так же, как вот эти червяки были выпиты до дна. Каждая клеточка их тела отдала дарованную богом энергию во имя великих каменных богов. Но зачем было нужно это самопожертвование? Неужели Лабиринт не обеспечивал морунгов необходимой силой?

– Все, больше нет энергии, – слова Ратра вернули лейтенанта с Агавы.

– Наелся? – Марк тщетно пытался найти в иссохшей физиономии харририанина хоть каплю здорового румянца.

– Этой энергии недостаточно для нашей нормальной жизнедеятельности. На Агаве мы получаем ее в тысячи раз больше.

– Скажите спасибо и за это, – разведчик скептически хмыкнул. Вдруг ему в голову пришел интересный вопрос. – Слушай, Ратр, а как ты… то есть не ты, а морунги… Как морунги могут так долго жить вне родной планеты? С такими энергетическими аппетитами вы уже должны были сожрать всю галактику.

– Мы не можем длительное время находиться вдали от Агавы. На подножном корме морунг выдерживает не более тридцати дней.

Нормально! Ответ Ратра перевернул вверх дном все знания и понятия Грабовского. Находясь в состоянии мысленного коллапса, он начал разговаривать сам с собой:

– Если морунги не могут жить вне Агавы, то кто же тогда захватывает планету за планетой?