Читать книгу Баллада о байкере - Олег Силин - Страница 5

Конечно, звонить в дверь с рассветом – то еще развлечение. Но другого выхода нет – Алькин папаша возвращается сегодня вечером. Мне же надо уехать в течение часа-полутора. Стало быть, попрощаться с девушкой можно только в пять утра.

«…с любимою Ванюша прощается…»

Звонок, еще один.

В глубине квартиры раз за разом щебетала веселая пичужка.

Наконец раздались шаркающие шаги и послышался сонный голос:

– И кого сюда принесло?

– Альк, это я, Змей.

Секунда-другая молчания. Алька тяжело просыпается, это я знаю.

Металл прошуршал по металлу. Два щелчка, потом еще один. Дверь открылась.

Алькина рука ухватила меня за косуху и втащила в прихожую. Я не сопротивлялся.

– Негодяй, – голос ее сонный, но нежный, – не мог прийти чуть-чуть позже?

– Не мог, – ответил я.

– Почему? – спросила она, повиснув на мне, и, кажется, снова засыпая.

– Алианка, я сегодня уезжаю.

– Опять конвой поймал? Молодчинка. Как обычно, дня на три-четыре?

– Да нет… месяца на два-три.

Алька уставилась на меня. В карих глазах ни капельки сна, взгляд озадаченный и настороженный.

– Не поняла. Ты что, в Крым?

– Ну да. Я же тебе рассказывал. Летом в Крыму очень прибыльно – вместо конвоев автобусы сопровождать.

– Об этом ты рассказывал, – обиженно протянула девушка, – а почему не хочешь взять меня с собой, так и не ответил.

Черная грива упала на лицо, из-под прядей сверкали глаза. Я откровенно любовался ею. Фурия в розовой пижамке.

– Альк, ты опять за свое, да? Я же говорил и не раз: не беру, потому что не могу обеспечить твою безопасность. Ни по дороге, ни в Крыму.

– Безопа-а-асность, – скривилась Алиана. – Много печешься. Я могла поехать в Акмесджит на поезде, там меня и забрал бы. Ясно, жила бы на Южном Берегу, а ты бы работал. Зато вечера, ясно, наши. В море купаться, танцевать. А ты… да ты просто не хочешь! Что, решил развлечься с местными красотками? Ну ясно, говорят, они страсть какие сговорчивые!

Я тихонько скрипнул зубами и засунул руки в карманы.

– Аля, не в этом дело. Ты пойми – на Южном Берегу тоже есть свои сложности. Вот говоришь: «Жила бы там». Тебя не смущает, что жить пришлось бы неведомо где? Кто знает, какую хатку мы там найдем. Может быть, там не будет не то что ванной – даже душа. И туалетом будет хибарка с дыркой в полу. А на закопченной кухне будет вертеться куча громких детишек. И там, глядишь, тебя еще позовут с виноградником помочь.

Кажется, Алиане перспективы не сильно понравились. Конечно, мало кто задумывается о другой стороне курорта. Для нее Крым всегда был только отдыхом, не работой.

– Тогда буду с тобой ездить.

– Исключено. – Я отрицательно помотал головой. – Аль, серьезно. Брать пассажира в конвой – убийство и самоубийство одновременно. Я очень, очень не хочу тебя потерять из-за неуемного самодовольства и наигранной крутости.

– Какими словами заговорил, – огрызнулась Алиана. – Самодовольство! Наигранная крутость! Мужчина должен защищать женщину. Всегда и везде, ясно? Так и скажи – не мужчина, не смогу защитить тебя.

Я помолчал.

– Мужчина. Но – да, не уверен, что смогу защитить. Если настоящий мужик тот, кто свою даму сознательно тащит под пули и оставляет где ни попадя – тогда я согласен быть не настоящим.

Алька откинула волосы с лица.

– Уходи. Уходи, ладно? Давай расстанемся по-хорошему и не будем продолжать эту истерику.

– О’кей, я уйду. Как скажешь. Извини.

Сделал два шага, остановился на пороге:

– Я позвоню.

– Звони.

– И потом загляну.

– Заглядывай. Если будет к кому. Я спать хочу.

Алиана демонстративно зевнула и взяла в руки цепочку. Серебристый металл скользнул между пальчиками с длинными ногтями, покрытыми черным лаком.

– Пока.

– Прощай, Змей. Харьков большой, надеюсь, не свидимся.

Дверь захлопнулась. Я вздохнул. Не так все получилось, как хотел. Чертовски жаль.

Я спустился на один марш.

Уж лучше так. Пусть она на меня дуется, обзывает как угодно. Пусть. Главное – она сможет это делать. Живым вообще хорошо – они все могут.

Дверь подъезда открыта. В прямоугольнике видно летнее искристо-синее небо и кусочек пыльного газона. Пятиэтажка щурится окнами на восход. Воздух пока не пропитан солнечными лучами и не напоен жарой. Дышать легко, несмотря на тяжесть в сердце. Где-то в соседнем дворе шуршит метла. «Месье, вы сбиваете с ритма весь Париж!» Все, Змей, камертон теперь настроен по-другому.

Я прошелся вдоль дома и завернул за угол. Придремавшая на утреннем солнышке Дэйзи открыла один глаз, оглядела меня и вынесла приговор:

– Не удалось.

– Угу.

Я присел на «Кавасаки». Лера бросила мне пачку сигарет. Закурил. Сказал:

– Я пытался.

– Верю.

Она открыла второй глаз, потянулась так, что будь здесь кошки – мигом бы приняли ее за конкурентку.

– Не захотела слушать, – Дэйзи даже не задавала вопрос. Утверждала.

– Угу.

– Ты ждал этого?

Я молча сделал несколько затяжек.

– Угу.

– Какой ты сегодня красноречивый. А если бы раньше поговорил, как думаешь, что-то изменилось бы?

– Я и раньше с ней говорил, Лер. Ничего бы не изменилось.

Дэйзи пожала плечами и принялась искать зажигалку. Из узкого переулка, зажатого между деревянными заборами, вышла бабулька с канистрой и неспешно отправилась вниз, к источнику. Она неодобрительно покосилась на нас, но смолчала. Видимо, утро благостно действовало и на нее.

Я курил и думал, мог ли избежать этой сцены. По всему выходило – никак не мог.

Алиана – замечательная девушка, но уж очень романтичная. Услышав, что я собираюсь летом податься на заработки в Крым – тут же нарисовала себе шикарную картину трехмесячного отпуска. В ее мечтах мы должны были валяться на пляже Кацивели, Мисхора или Симеиза, время от времени окунаясь в прозрачные теплые волны. А когда бы нам это надоедало – ездили на байке по Крыму, завернули на Ай-Петри, в Алупку…

– Змей!

Я вздрогнул. Сигарета в руке рассыпалась пеплом. Я чертыхнулся и выбросил обгоревший фильтр.

– Задумался.

– Оно заметно.

Можно ли было объяснить девушке, что большая часть моего пресловутого «отдыха» – это не пляжи, море и шашлыки? Пыльные южные дороги, нещадное солнце над головой, а за спиной два-три автобуса с людьми. Сто, двести человек, за которых ты здесь и сейчас несешь ответственность. Не какие-нибудь железки или жестянки. Случись что с туристами – лучше оказаться застреленным, чем выжившим.

Крымские власти, в отличие от российских, с бандитами боролись по-настоящему. Среди татар стало неприлично нападать на автобусы: никто не режет дойную корову. А отдыхающих доили в Крыму профессионально. Часть денег мы надеялись получить как гонорар за нелегкую работу. Правительство не скупилось и выделяло деньги на охрану: каждый год в Крым съезжались байкеры – сопровождать автобусы из Акмесджита, Кефе или Акъяра на Южный Берег. По-настоящему серьезные нападения прекратились, но Крым все равно показывал неусыпную заботу о приезжих. Траты тем не менее частично оправдывались: с «Большой земли» заезжали гастролеры – потрошить эти самые автобусы. Лето обещалось жаркое, толпы людей хлынут в Крым. Работы будет много.

Я встряхнулся.

– Надумал что-нибудь? – поинтересовалась Дэйзи.

– Кажется, да. Не смог я убедить девушку, видевшую только курорты за папины денежки, – значит, не смог. Все, точка поставлена.

– Вот и молодец, – подытожила Дэйзи. – Где нас ребята ждут?

– На Одесской.

– Поехали.

На терминал в Сарайлы-Кыят мы приехали под вечер. Пригород Акмесджита бурлил: лаяли собаки, ревели моторы, с байков слезали пропыленные райды. Будущие коллеги – и до официального назначения конкуренты. А ведь только первые дни июня. С каждым годом сезон открывается все раньше.

Байки с трудом приткнули у заборчика возле колонки. От небольшого столбика с краном тянулся к решетке канализации темный потек с лужицами. Возле решетки стояли несколько байкеров, раздевшиеся до трусов. Они с хохотом поливали друг друга из садовой лейки. Закатное солнце играло в брызгах. Мягко наваливалась южная ночь. Орали цикады.

– Красота все-таки! – Юс вдохнул глубже. – Ребята, мы в Крыму!

– Ты никогда не бывал в Крыму, что ли? – спросила Дэйзи.

– Нет, конечно. Здесь живут злобные раскольники, предатели и ренегаты.

Ингвар вытаращился на Сашку. Тот молчал. Только в уголках его глаз начали собираться морщинки, и губы чуть-чуть подрагивали. Наконец, Юс не выдержал и рассмеялся.

– Ладно вам, шучу я. Хотя в Москве так некоторые говорят. Особенно некоторые папочкины соратники.

– Вот пусть там и говорят.

Дэйзи стянула с «Харлея» два кофра, чем тут же заинтересовала Юстиниана.

– Тяжело? Давай, помогу. Что это у тебя там?

– Не поверишь, Юс, вещи.

– Как вещи?

Дэйзи остановилась, сверкнула глазами.

– Так. Вещи. Я, конечно, «боевая подруга», но все-таки женщина. И потому там – вещи. Для юга. Специально.

– Ладно-ладно, чего кипятишься…

Я подмигнул Ингвару и пошел за ними в административное здание.

– Мест нет, – озадачила нас смуглая черноволосая дама.

– Совсем нет? – поинтересовался я.

– Совсем нет. Ты же видишь, сколько людей приехало. Всех нужно положить, накормить. Мало у нас места, строим вон летний терминал, но дело быстро не движется, да. Совсем мест нет.

– Понимаете, нам много места не надо.

– Ну как же не надо. Вам вон – три койки парням, одну – девушке. Надо поискать еще. Вон девушке трудно найти будет, мало их у нас. Скажи, красавица, к четырем девушкам в трехместный пятой пойдешь?

У Дэйзи вытянулось лицо.

– Нет. Лучше я с этими, – она кивнула на нас, – в одном номере.

Я перехватил инициативу:

– Милейшая ханум! Нам вовсе не нужно шикарных комнат. Мы – люди привычные, даже в Сибири ночевать приходилось. Нам всего-то надо комнатушечку и каких-никаких кроватей штуки полторы-две. Можно и без кроватей – на полу поспим, не проблема.

– Нет таких комнатушек! Все заняты, все. Вот шикарная комната найдется, но дорогая она, ой, дорогая!

– Сколько? – обреченно спросил я. «Шикарной комнатой» могло оказаться все, что угодно.

Хозяйка назвала цену. Проняло даже Ингвара, он умудрился выпустить кейс из руки. Железно лязгнуло.

Я махнул рукой ребятам. Наводя справки о Крыме, я советовался с Джоэлом, и тот первым делом сказал: «Торгуйся».

Через полчаса за спиной выросла небольшая очередь, в которой, по-моему, даже делали мелкие ставки: через сколько времени я сдамся и какая цена будет окончательной. Еще через десять минут я согласился взять ключ и выложил четверть озвученной ранее суммы.

«Шикарной комнатой» назвали обычный для гостиницы средней руки двухместный номер: с двумя кроватями, тумбочками и столом. Зеркал в полный рост, бра и кондиционеров, о которых вслух мечтал Юс, не было и в помине. Зато в номере оказался небольшой туалет с душем. И, если вспомнить байкеров с лейкой, это было действительно шикарно.

Я распахнул окно. В комнату ворвалась трескотня цикад и протяжный напев муэдзина:

Да, мы в Крыму.

Спалось тяжело. Во сне я объяснялся с Алианой, причем на Ай-Петри. Почему мы там оказались, я не помнил, но зато прекрасно ощущал спиной металлическую треногу на вершине. Алиана требовала мести и настаивала, чтобы я в знак любви прыгнул в пропасть. Идея мне, мягко говоря, не нравилась.

Хорошо вмонтированная тренога вдруг подалась, и я полетел с вершины. Последние кадры – сверкающие карие глаза и крик.

Крик повторился. Подо мной. Окончательно проснувшись, обнаружил, что свалился с кровати и лежу на Юстиниане. Тот невнятно рассказывал, как я не прав.

Над нами стояла Дэйзи и улыбалась. Солнечный зайчик устроился на ее плече, она поглаживала его и сама светилась от удовольствия.

– Ребята, вставайте. Пора.

– Времени-то сколько сейчас? – спросил я, перебираясь с Юса обратно на кровать. Летом никак не могу понять, который час: пять утра или уже восемь…

– Пять сорок. Ты вчера говорил, что мы должны быть в семь в Акмесджите.

– А, точно.

Из душевой вынырнул Ингвар со щеткой в зубах, подмигнул и скрылся обратно. Юс набрал воздуха и собрался меня обругать, но запнулся при виде Леры.

– Дэйзи, милая, как тебе идет эта открытая белая маечка! Ну просто чудо!

– Вставай, трепло, а то будешь умываться у колонки.

Лера вытолкала нас из комнаты, попросила идти к байкам и захлопнула дверь. Юс картинно ухмыльнулся, развел руками: «Вот что юг делает!», подхватил кофр и утопал по коридору.

Расположились возле мотоциклов. Сашка примостился у «Харлея» и стал разглядывать окружающих.

– Змеюка, смотри! Вон те явно из Москвы, те – тоже, а вон ребята, похоже, аж из Питера приехали.

– Им своего моря мало, – проворчал я и закурил. – Чего их сюда занесло?

– Ну ты скажешь! Балтика разве море?

– Отчэнь даже море. Не над-до тут.

– Извини, Ингвар! Забылся. Слушайте, а чего это все туда таращатся? Оп-па…

Я повернул голову и почти выронил сигарету изо рта. К нам шла Дэйзи.

В светлых брюках, в белой майке, в распахнутой кожаной куртке бежевого цвета. Волосы убраны в хвостик. Окружающие байкеры свистели и махали руками.

Дэйзи остановилась возле нас. Привычных темных теней на веках не обнаружилось. Она улыбнулась и подмигнула:

– Ну как?

– Охренеть – не встать! – выпалил Юс. – Дэйзи, да ты, оказывается, не только вампирку можешь отыгрывать!

– А ты сомневался? – Она шутливо ткнула его в плечо кулаком. – Поехали, ребята, и так задерживаемся.

Акмесджит просыпался. На улицы выбрались дворники, старательно, но очень неторопливо принявшиеся за уборку. Дороги не поливались – в Крыму до сих пор ревностно относились к потреблению воды.

Нас нагнал небольшой пассажирский конвой – два автобуса и шесть байкеров, судя по цветам – из Украины. Автобусы проплыли мимо, в затемненных окнах виднелись лица детишек, махавших нам. Взрослые досматривали последние дорожные сны.

Удачи вам, ребята, пусть их сон не станет по-настоящему последним.

Организация с длинным названием «Главное управление по обеспечению безопасности отдыхающих» располагалась в здании рядом с парком и троллейбусным депо. Несмотря на ранний час, на площадке перед входом стояли мотоциклы и ожидали приема несколько групп байкеров. Познакомились. Оказалось – торчат здесь с шести утра, должностное лицо явится часам к восьми, а реально – к девяти, и мы в очереди пятнадцатые.

Мы уселись на байки и набрались терпения. Юс, впрочем, быстро сорвался к москвичам, еще через минут несколько подкатили ребята из Харькова – оказались знакомые Дэйзи. По кругу ходили стаканчики с чаем и кофе. Ингвар спал одним глазом. Я написал эсэмэску Алиане – она не ответила. Общество Дэйзи вскоре составила девушка-байкер. Ее я, кажется, даже знал: Лилит из Челябинска. Бедняжка томилась в традиционной черной одежде. Лера в белом и смотрелась ярче, и от жары не страдала.

Потрепались немного о маршрутах. Конечно, все хотели попасть на Главную Трассу – в Алушту – Ялту. Второй по значимости считалась Южная дорога Ялта – Акъяр, хотя в последние годы конвои там стали формальностью: с одной стороны, в сердце Крыма не так просто сунуться гастролерам, а с другой – татары стали развивать прибрежный флот. Рейсовые теплоходы ходили не реже автобусов.

Так в разговорах пронеслось два часа. Лилит окончательно взопрела и убежала на базар – купить легкую майку. Толпа байкеров во дворе увеличилась в несколько раз. В одном углу братались, в другом – готовились бить морду потенциальным конкурентам. Нормальная жизнь.

Наконец, отчаянно сигналя, к управлению протиснулась машина. Приехало важное лицо. Разговоры быстро свернулись, один тип ожидания сменился другим – очередью.

Я вздохнул и закурил. Очереди у меня ассоциируются с двумя типами заведений – поликлиниками и всякого рода бюрократическими отделами. Никогда не рвался в эти структуры. Последний раз как транзитный паспорт в Березовке получал – на всю жизнь запомнил те очереди.

Краем глаза видел Дэйзи в окружении кавалеров. Примерно такая же группа образовалась вокруг посвежевшей Лилит и еще одной девушки. Звучали соленые шуточки, и хрустели соленые орешки. Ингвар дремал, положив руку на кейс. Наверняка в нем какая-нибудь редкая смертоносная штуковина. Прибалт любит такие вещички. Откуда-то из-за спины доносился голос Юстиниана: «Флэшку! Полцарства за флэшку! Эту инфу я пропустить не могу! Раритетище!»

Я набрал Алиану. Послушал веселую мелодию. Не берет.

«Успокойся», – подсказал внутренний голос.

Да я и так спокоен. Только очередь продвигается совсем уж медленно.

На крыльце показались ребята из Питера, приехавшие чуть ли не затемно, и огорошили:

– На маршрут Акмесджит – Ялта уже не берут.

Толпа заволновалась:

– А на маленькие города Южного Берега?

– Еще есть, но мало. Все, райды, мы поехали, свидимся.