Читать книгу Первый снег в ноябре - Олег Синюков - Страница 2

Серый туман обволакивал каждого, кто переступал порог заведения. Столы, барная стойка, яркие блестящие огни, завораживающие, переливающиеся на прозрачных стёклышках бутылок, диджейские вертушки и микшерский пульт – всё утопало в дурманном мареве удушающего сигаретного дыма. Почти у каждого стола царственно располагался кальян – повелитель человеческого кайфа. Он мягко расслаблял людское сознание, навешивая на него завесу безмятежности и упокоения.

Некогда сильные днём и безудержные ночью тела вяло расползались на стульях, предаваясь праздному веселью. Кто-то опрокидывал очередную соточку, кто-то жумкал жареной бараниной в сливочном соусе, кто-то погружался своим сознанием в бесконечный бит, вырывающийся из глубины надрывающихся динамиков, а кто-то неуклюже так, пьяно шатаясь на танцполе, пытался обворожить противоположный пол своими неумелыми телодвижениями. Иногда рядом с ним оказывалась сногсшибательная леди. Умело управляя своим телом, она растворялась в завораживающем взгляд танце. Затем этот кто-то пытался охмурить её, и она впопыхах покидала танцпол, уступая место следующей претендентке на всеобщее признание.

Конец бурной рабочей недели. Ночная жизнь только-только начинает закипать, переваривая в себе все стрессы, стремления и не воплотившиеся желания людей. Город спит, центр гуляет – таков девиз мегаполисов. Самое прибыльное время для барменов, таксистов и музыкантов, обслуживающих развлекающееся население страны.

Я закатила глаза вверх и сделала очередную затяжку. Тяжёлый дым впился в нёбо. Лёгкие моментально впитали никотин, который жадно отравляя мой организм, растёкся по крови, закупоривая капилляры. И без того одурманенный мозг получил ещё одну дозу яда. Он потихоньку отключался от этой жуткой реальности, в которой я находилась последние полгода. Ещё чуть-чуть и, быть может, я окончательно расслаблюсь и забудусь. Никогда ещё так сильно не тревожили мою голову мысли о смерти, как в эту ночь.

Взгляд пал на малый барабан. Любимый мой, он нещадно чахнет в этом дыме. Закопчённый пластик. Побитые палочки. Я смотрела, как синий прожекторный свет на райде сменяется зелёным, затем жёлтым и красным. Удивительная жизнь. Порой мне кажется, что я безумно счастлива выступать на сцене перед этими людьми, каждые выходные сидеть за барабанной установкой и лупасить, что есть мочи, под зажигательные «Районы-кварталы» и «Я люблю буги-вуги». А порой ощущение, что я гнию заживо. Вот так вот просто, сидя за барабанами и стуча в бочку, я чувствую, как смерть медленной поступью подходит ко мне, как она смотрит своим прокуренным взглядом в мои глаза и ухмыляется, а её бледные губы бесшумно произносят: «Дай мне этот день, дай мне эту ночь…» Порой мне кажется, что я просто схожу с ума.

– Вы так классно играете! – очередной парень подсел ко мне. Он выжидательно смотрит в мои глаза, в руках держит бокал с чем-то, что пахнет мятой.

– Спасибо, – я с трудом натягиваю на себя улыбку. Он ведь не виноват, что у Жени сегодня нет настроения. Что именно сейчас Женю одолевают мысли о никчёмности её существования и желании начать жизнь заново, с уютного и тёплого материнского утроба.

– Никогда в жизни не видел девушку-барабанщицу! – восхищается он. – Вы потрясающи!

Что за слово такое – «потрясающи»? Кого это я потрясываю?

– Спасибо, – стараясь вести себя спокойно, отвечаю я. На самом деле, я просто желаю послать его куда подальше.

– Меня Максим зовут, – улыбается парень и протягивает мне коктейль.

– Нет, спасибо, – вынуждена отказаться я, хотя желание опрокинуть бокал огромное. – Я за рулём.

– Вау! – восклицает Максим.

Переигрывает парень.

– Ты никогда не видел девушек с правами? – наигранно усмехаюсь я.

– Почему же? – удивляется он. – Видел! Ещё как! Но никогда не видел настолько красивых девушек-барабанщиц, которые вдобавок ещё и сами машину водят.

Ну что за бред он несёт?

– Да ты, наверно, слепой? – не выдерживаю я.

– Нет-нет! – оправдывается Максим. – Я имею в виду, что таких уникальных девушек, как вы, должны ТОЛЬКО возить, и ТОЛЬКО в дорогущих лимузинах.

О, как! Выкрутился.

– И, – протянула я. – У тебя как раз есть такой лимузин для прекрасной барабанщицы? И ты хочешь прокатиться с ней до Кольцово, где вас уже поджидает авиалайнер на Мальдивы?

Он немного растерялся. Сам отхлебнул из бокала и… взгляд его скользнул вниз по шее. Ну это уже слишком! Я резко мотаю головой в сторону так, чтобы волосы слетели вперёд, складываю руки на груди и, повернувшись к парню, начинаю сверлить его взглядом.

«Отвали, – мысленно говорю я, – оставь меня в покое!»

– Какие у вас красивые глаза! – восклицает Максим. – Вся глубина вселенной отражается в них.

«Интересно, он заранее готовился? Или импровизирует?»

– Макс, – вновь наигранно улыбаюсь я, – а чем ты занимаешься?

Вопрос явно пришёлся парню по вкусу. Ещё бы! Ведь такая обворожительная, сексуальная девушка, как я, всё-таки заинтересовалась его деятельностью. У Максима загорелись глаза. Он сделал ещё один глоток из предложенного мне бокала и низким тембром произнёс:

– Я торгую машинами.

От удивления брови сами подпрыгнули вверх.

– Ну, то есть я, – затараторил парень, – владелец авто-магазина! Да! У меня свой бизнес!

Какой он неумелый, оцениваю я. Какой неуклюжий. Быть может он и хороший парень, но не для Жени и не сейчас. И так проблемы на личном фронте, а тут ещё этот липнет. Третий за вечер. И вон там, на том конце зала, за столом. Так и пялится. Хищник. Выжидает своей очереди. По глазам видно, настраивается. Только и его облом ждёт. Хотя, он огонь. Матёрый любовник, альфонс. Ладно, не думать об этом. Зачем нам в момент обострения случайные связи? Хотя, эксперты утверждает, что сексом лечатся даже самые беспросветные депрессии, но мне не хочется экспериментировать.

– …а ещё вчера пригнали эту крошку в новой комплектации. Очуменная повозка! Если хочешь, могу прокатить. Только завтра. Сегодня я уже, хе-хе, нахлобучил, – очнувшись от дурмана, я подняла взор на Максима. О чём он болтает? И когда это он перешёл на «ты»? Видимо, я совсем устала.

– Хорошо, – отвечаю я.

Надо было видеть выражение его лица! Он весь светился от счастья. Руки слегка задрожали, сжимая в руках пустой бокал.

– Давай завтра созвонимся, Макс, – продолжила я. – Сил нет, голова не варит, а мне ещё сет играть.

– Конечно, конечно! – затараторил он. – Я понимаю. Ты первоклассная барабанщица! Я больше всего в жизни обожаю звук барабанов, – он сделал актёрскую заминку и добавил, – ну и «Шевроле» конечно, – и звук, напоминающий смех. – Тогда завтра вечером на телестудии.

Оп-па-па! Откуда он про телек знает? Я совсем что ли замоталась с этими попытками жить, что не отражаю, что говорю?

– Да? – робко спросил он, вновь высвобождая меня из дурмана. Так, я снова отключилась, или ушла в свои мысли. Всё! Срочно отпуск и на море!

– Да, – неуверенно ответила я. А он аж подпрыгнул на месте от возбуждения. Парень ещё что-то хотел мне сказать, но пронзительный женский голос окликнул его по имени, и ему с явной неохотой пришлось меня покинуть, сыпля при этом множеством извинений и комплиментов.

Я глубоко вздохнула и поднесла зажигалку к только что извлечённой из пачки сигарете. Огонь чиркнул по краю белого пергамента, и миниатюрный пожар зардел на том конце антидепрессанта. Я закатила глаза вверх, наслаждаясь новой затяжкой, отдаваясь призрачному владыке вместе со всеми своими никчёмными проблемами, полностью погружаясь в его объятия, тщательно стараясь сбросить с себя напряжение, кое владело мной в данные минуты. И мне это почти удалось. Я уже не ощущала тягости от грядущего возвращения в свою однокомнатку, где меня ожидала одинокостоящая холодная кровать, белая кухня с обшарпанными обоями, залитая утренним кофе плита (вечно не хватает времени, привести её в порядок), протекающий кран в ванной и разбросанная по комнате одежда. На самом деле квартира у меня уютная и очень комфортная. Новенькая мебель, блестящая люстра, мягкие подушки-котики, мишки «Me To You», заполонившие собой всю прихожую, стенной шкаф-купе, в котором ждут своей очереди шикарные вечерние платья, оставшиеся у меня от модельной деятельности, полированная ванная комната, выполненная в дизайне древнеегипетского стиля. Вот только чего-то в ней не хватает… Да. Обои, кран, кровать. Мужчины нет. Тяжкое ощущение одиночества и безысходности… Хотя, оно тоже уже улетучивается благодаря всемилостивому табачному господину.

Минутное расслабление. Я сижу на стуле с запрокинутой вверх головой. Взгляд изучает мерцающий потолок. Огромное желание сидеть вот так вот всю ночь, и всё утро, и весь завтрашний день, всю завтрашнюю ночь. Да вообще, всю жизнь, до самой могилы. Но, шея начинает затекать, и волей-неволей я преодолеваю своё желание и возвращаю голову в исходное положение.

О Боже! Взгляд мой встретился с тем хищным взором на другом конце бара. Вот лукаво улыбается, подонок! Встаёт и, вальяжно переступая с ноги на ногу, направляется ко мне. Что такое? Он держит в руках… Да нет! Розу? Прошаренный чел. Хитрец и мерзавец!

– Не может быть! – громоподобно раскатывается надо мной до боли знакомый голос. – Малахова! Собственной персоной! А где же твой конвой?

О, как я рада этому голосу. Спасение моё. Ха, этот отпрысок чуть замешкался, обдумывая ситуацию. Вот-вот, давай! Ага! Свернул к барной стойке. Правильно! Молодчина!

– Ну, Малахова, рассказывай, как житиё-то твоё поживает?

– Саня, – собираясь с последними силами, я приподнимаюсь и чуть ли не повисаю на могущественной жилистой шее. – А ты и не думаешь худеть, да?

– Ха-ха! Малахова! – разносится надо мной басовитый тембр друга. – Ты неисправима! Ну куда мне худеть?

– Конечно, куда же тебе? С твоими-то ста двадцатью килограммами? – отпустив парня, я бухаюсь обратно на стул.

– Всё по барам шляешься, мерзавка, – лукаво подмигивает он мне. Улыбка до ушей. Румяные щёки. На лице – сама невинность. Ах, как я обожаю этого большого человечка!

– Если бы, – с сочувствием отвечаю я и киваю в сторону сцены.

– А, – протягивает он. – Так, а где остальные?

– Вон, – я указываю в сторону, – напиваются.

Саня посмотрел на парней и, смачно ругнувшись, заржал на весь бар. Множество глаз моментально уставилось в нашу сторону.

– Здорово, братаны! – заорал Саня, махая рукой, и мои музыканты махнули ему в ответ.

– Скоро на сцену? – спросил он меня.

– Минут двадцать ещё.

– Тогда по коньячку? – озорно подмигнул он.

– Нет, – расстроено протянула я.

Его брови сделали немыслимую дугу, затем он размашисто шлёпнул себя ладонью по лбу и выкрикнул:

– Ну конечно же! Работа – барабаны – руль!

– То-то и оно, что руль, – пробубнила я.

– Тогда! – осенило его. – Кальян! Непременно кальян! Официант! – вновь разнося по заведению его громоподобный голос. – Эй, ты! Давай сюда!

Худощавый парнишка моментально подлетел к нашему столику, сжимая в руках блокнот и ручку. Он весь во внимании, готов записать заказ и сию же секунду помчаться его выполнять.

– Что посоветуете нам из кальянов? – Саня дружелюбно хлопнул парнишу по плечу, от чего тот, слегка пошатнувшись, поддался вперёд и чуть прогнул спину.

– Классический на воде, молочный, со вкусом тропических цветов в зелённом чае, цитрусовый, фруктовый, или могу принести кальянную карту, – отчеканил официант.

– На кой чёрт нам карта, когда ты рядом?! – очередной хлопок, от которого паренёк ещё пуще прогнулся в спине.

– Саня, – я нежно провела рукой по плечу друга, – Аккуратней, а то пришибёшь парня.

– Ничё с ним не будет! – воскликнул Саня. – Он крепкий мужик! Да ведь? – и вновь хлопок по плечу.

– Нет, нет, – тараторил официант, – всё в порядке. Так, какой желаете?

Я смотрела в его серые глаза и не видела абсолютно ничего. Пустота. Откуда она там?

– Малахова! – низкий бас вывел меня из дурмана.

Снова что ли? Это я засыпаю так? Или просто накурилась до помутнения рассудка?

– Давай уже говори!

Я взглянула на сероглазого парнишу и произнесла:

– На ваш выбор.

Тот от удивления вскинул брови вверх. Но не растерялся.

– Предлагаю вкуснейший кальян на молоке с добавлением мяты.

– Давайте, – согласилась я.

– Могу предложить специальный коктейль сегодняшнего вечера. Только сегодня у нас работает и выступает со своей программой один из лучших барменов города…

– Нет-нет, спасибо, – ответила я.

– Давай мне! – воскликнул Саня, вновь опрокидывая широченную ладонь на перекошенное плечо официанта. – Только, расскажи сначала о нём! А мы с Малаховой послушаем тебя.

Паренёк быстро-быстро затараторил что-то о содержимом предстоящего коктейля, а Саня всё время перебивал его, вставляя какие-то пошлые шутки и сам весело хохоча над ними. Такой он весь и есть, Александр Бородин – гениальный музыкант и композитор нашего города, лидер собственной музыкальной лаундж-команды, озорник и затейник, и мой очень хороший, близкий друг.

Я начала ощущать, как очередная волна дурмана накатывается на меня. Ну уж нет, я не хочу снова не отражать, что происходит вокруг. Глаза слипаются. Срочно нужно проветриться. Я приподнимаюсь со стула и на возмутительный вопрос Сани, отвечаю, что мне необходимо в дамскую, а сама знаю, что пройду мимо, прямо к выходу.

Переливающиеся цвета мелькают перед глазами, отовсюду доносятся разношёрстные голоса, заглушаемые бесконечным басом, перемешанным с барабанными битами. Звон посуды, мелькающие туда-сюда официанты, танцующие люди, убаюкивающий дым кальяна – всё сливается в единый организм, живущий по своим правилам, свободно управляющий умами и желаниями.

На полпути я случайно задеваю рукой бокал вина, и он, предательски пошатнувшись, опрокидывается, заливая красной жидкостью стол и частично штаны очумелого мужчины. Моментально подбегает официантка и начинает затирать сиё произведение моего изящества. Мужчина хитро мне подмигивает, а его дама смотрит на меня с агрессивным осуждением. Ну не виновата я, что у тебя такой мужик!

Извинившись, я продвигаюсь далее, миную танцпол и оказываюсь лицом к лицу с двумя страстно обнимающимися и целующимися девушками. Они никого не стесняются. Вальяжно водят руками по туловищам и соприкасаются кончиками языков. Манящее зрелище. Я в ступоре стою и смотрю на них, не в силах отвести глаз. Что со мной? Совсем помутнение рассудка? Мысли снова куда-то улетают. Я отвожу глаза в сторону и встречаюсь взглядом с этим жутким хищником. Он по-казановски улыбается мне, строит глазки и протягивает розу.

– Самой чудесной девушки планеты от…

Но не успевает договорить. Лютый приступ ярости захлёстывает меня. Я с размаху вешаю ему оплеуху и отворачиваюсь. До ушей доносится жалобное стонание. Вот ты какой, Дон Жуан херов. И выеденного яйца не стоишь!

Целующиеся девушки отвлеклись от ласок и уставились на только что разыгравшуюся перед ними сцену. Забавно, наверно, смотреть, как с иголочки одетый, ухоженный мачо в дорогом пиджаке, весь набриолиненный и прилизанный, скулит и держится ладонью за лицо, а напротив спиной к нему, сжимая от ярости кулаки, красуется обворожительная сексуальная черноволосая барабанщица десять минут назад зажигавшая на сцене. И одиноко валяющаяся на полу бордовая роза. Одна из лесбиянок облизала своим влажным языком уголок рта и подмигнула мне. И тут мне окончательно снесло крышу. Я стремительно приблизилась к её подруге, схватила за голову и жадно припала к опухшим губам. Около четверти минуты я владела ей. Потом ослабила хватку, медленно повернулась ко второй девушке и, игриво подмигнув, провела кончиком языка по уголку рта. Затем, театрально махнув волосами, развернулась на каблуках и модельной походкой, виляя бёдрами, отправилась к выходу, ловя на себе испепеляющие, жаждущие взгляды самцов.

Свежий осенний воздух скальпелем вонзился в мои лёгкие, разрезая их пополам. Ветер дунул в лицо, переплетая слипшиеся чёрные волосы. Я извлекла из кармана пачку и закурила. Обычно я не курю. Очень редко, но последнее время не оставляет мне выбора. Мне просто необходимо сбросить весь этот стресс с моих плеч. Затяжка, ещё одна. Как хорошо. В голове стоит образ того отморозка и лесбиянок. Поцелуй…

Предательская слабость в ногах, низ живота резко потянуло. Меня сейчас наизнанку вывернет!..

Еле сдержавши порыв, я присела на скамейку недалеко от входа и стала глядеть на дорогие авто, припаркованные на стоянке возле соседнего ресторана. Какие-то странные люди, богато, не по погоде одетые, сновали туда-сюда, то выходя из машин, то садясь в них. Слегка поддатые и в хлам пьяные, в обнимку и одинокие, вальяжно шатающиеся и строго держащие себя в руках. Шикарная жизнь, шикарные игрушки, шикарные люди. Откуда всё это?

А вверху так заманчиво сияет улыбающаяся Луна. Она будто флиртует со мной сейчас. Подмигивает мне одним своим жёлтым глазом, а вторым как бы намекает на безумную ночь, ожидающую меня сегодня.

– Да пошла ты! – буркнула я себе под нос. Морозный ноябрьский воздух пробирал до костей. Сонливость исчезла. Тошнота прошла. Всё бы ничего, вот только чувство глобальной опустошённости внутри.

– Женя! – окликнул меня Володя, наш гитарист. – Айда играть!

– Пора уже?

Я нехотя поднялась со скамьи и направилась к пабу. На входе меня окликнули, и я, обернувшись, увидела свою лучшую подругу Машу.

– Малахова!

– Привет, привет, – я обняла её и поцеловала в румяную щёку.

– Сколько ещё? Я не опоздала?

– Опоздала, – засмеялся Володя.

– Ещё один выход, – ответила я.

Маша оценивающе смерила меня своим проницательным взглядом, и молвила:

– Что-то случилось, подруга?

– Нет, – соврала я. – Всё в порядке.

– Точно? – Володя любознательно разглядывал меня. Он не видел, что произошло у входа. Никто из наших не видел.

– В полном, – ответила я.

– Там Саня тебя обыскался. Говорит, ты в туалет ушла, и минут на двадцать там застряла. Он уже всех официантов с ног на голову поднял. Но мы его успокоили. Сказали, что ты на улице куришь.

– Я не курю, – сквозь зубы процедила я.

– Ну, в смысле, – замялся Володя, – воздухом свежим дышишь.

– Конечно, мужчина, – высокомерный взгляд Маши надменно прошёлся по нашему гитаристу. – Мы не курим. Нет.

– Да я и говорю… – начал оправдываться он.

Какой он всё-таки милый, мелькнуло у меня в голове.

Мы зашли в заведение и направились к сверкающей в огнях сцене. Все музыканты уже были в сборе. Лёха что-то наигрывал на басу. Андрей побрякивал на клавишах. Поднявшись на деревянный подиум, я уселась за установкой, нацепила на себя солнцезащитные очки, покоившиеся на напольном томе – никого не хочу видеть, и воткнула в ухо наушник с метрономом.

– И снова с вами мы! – раздался заводной голос Стёпки. – Не стесняемся! Выходим и танцуем! Прямо здесь и прямо сейчас! Пока мы все вместе! Пока мы дарим вам свой огонь! Грейтесь! Нам не жалко! Не упускайте своего момента! Берите от жизни всё! – и, повернувшись ко мне, он воскликнул. – Поехали!

Метроном бешено колотил в ушах. Раз, два. Раз, два, три, четыре. Дробь по рабочему, и в райд. Дробь, и в крэш. А дальше – качающий бит и полное погружение в музыку. Ну хоть это меня спасает в данный момент: сидеть за установкой и, никого не видя и ни о чём не думая, колебаться на волнах музыкального океана, погружаться в него всем своим естеством, растворяться в солёных водах этого грациозного гиганта. Гитара заполонила зал. Сумасшедший драйв. Рычащий бас. Пронзительное соло саксофона и обволакивающие пэды синтезатора. И, конечно же, неповторимый вокал Стёпки и бэк-подпевки парней. Зрелищно, эмоционально, безупречно, кайфово. Через неделю в Москву – ждут с концертом на корпоративе местных банкиров. С телека отпустят – уже оговорено. Завтра эфир и непонятный вечер с каким-то Максимом, владельцем автомагазина. Да послать его куда подальше… Не думать сейчас об этом! Нет. Сейчас есть только я, и барабаны, и музыка. Конечно, есть ещё они, но они по другую сторону занавеса. А здесь – я владычица! Это моё пространство! Это мой мир!