Читать книгу Генерал Маргелов - О. С. Смыслов, Олег Смыслов - Страница 4

Когда известного советского и российского писателя Бориса Васильева спросили, почему он так и не написал роман о современной российской армии, то он с грустью заметил:

«Моя любимая Красная Армия изменилась на глазах. Большинство выходцев из царской армии погибло в 1941–1942 годах. И тогда офицеров стали готовить из крестьян. Как результат, нравственный ценз моментально снизился. Да, они герои, они победили. Честь им и хвала! Но строить мирную армию они уже не могли. Мне кажется, эта картина пользуется популярностью потому, что „Офицеры“ – романтическая мелодрама. Её герои безукоризненны. Представить только: Иван Варавва был влюблён в жену своего друга, а потому сам так и не женился. Такой любви больше нет! Поэтому женщины и ревут. Между прочим, в фильме „Офицеры“ я придумал лишь вторую серию. Да и её сильно сократили. Я там писал про лагеря. Помните, встречаются два генерала и восклицают: „Ты жив?…“ Подумайте, где они были столько лет? Да они сидели! Так вот. Недавно у меня в гостях была дочь Кирилла Рапопорта, с которым мы и придумали „Офицеров“, и задала тот же вопрос, что и вы. Я ответил ей, что не могу, потому что не знаю современную армию».

И всё же повесть «Офицеры» давным-давно стала классикой, а фильм с одноимённым названием – культовым.

Помните, когда на вышке Алексей Трофимов, облачённый в «красные революционные шаровары», установил пулемёт и к нему туда поднялся командир эскадрона, ещё из старых офицеров?

«Молча проверил прицел, просмотрел пулемётные ленты. Поймав весёлый взгляд Алексея, усмехнулся:

– Какого года?

– Второго, товарищ командир.

– Значит, сразу – на курсы?

– Так комсомол приказал.

– А жениться вам тоже комсомол приказал?

– Это мой личный вопрос, – нахмурился Алексей.

– Ваш личный? Ошибаетесь, взводный. Женитьба – дело чести вашей, а не вопроса.

Алексей растерялся настолько, что, поморгав, совсем не по-уставному протянул:

– Чего-о?…

– Когда вы просите женщину вручить вам руку и сердце, вы внутренне даёте самому себе слово чести, что всю жизнь будете служить ей щитом и опорой. Что в любых несчастьях, болезнях, горестях вы не покинете её и никогда не предадите. Никогда.

– Ну это – само собой, – рассудительно сказал Алексей.

– На всю жизнь – слово чести, взводный. А жизнь может оказаться длинной. Даже при нашей с вами профессии.

– Какая же это профессия? – с ноткой превосходства удивился Алексей. – Военный – это никакая не профессия. Это просто служба такая.

– И долго же вы просто служить собираетесь?

– До победы мировой революции, – чуть запнувшись, но твёрдо сказал взводный.

– А потом?

– Когда – потом?

– После победы мировой революции?

– После победы? – Алексей смущённо улыбнулся. – После победы я учительствовать пойду. Вот учитель – это настоящая профессия, товарищ командир эскадрона.

– А я, представьте себе, всю жизнь гордился своим делом, – комэск вздохнул. – И отец мой им гордился, и дед. Другие знатностью гордились или богатством, а мы – профессией.

– Что же это за профессия такая?

– Родину защищать. Есть такая профессия, взводный: защищать свою родину.

И застеснявшись патетики, поднял к глазам бинокль.» (Б. Васильев. Офицеры. М., 2003 г.).

Как и Алексей Трофимов, Василий Филиппович Маргелов связывать свою судьбу со службой в армии и не собирался. Но в 1928 году именно по комсомольской путёвке, которую он получил в райкоме, его направили учиться на красного командира в Объединённую Белорусскую военную школу имени ЦИК БССР в городе Минске.

Свою роль в будущей судьбе Маргелова сыграло его семилетнее образование, которое имели тогда ещё немногие призывники. Было ему тогда всего двадцать лет от роду…

Родился Василий Филиппович Маргелов 27 декабря 1908 года в городе Екатеринославе (Днепропетровск) на Украине, в семье выходцев из Белоруссии. Когда маленькому Василию было всего пять лет, вся семья вернулась на родину Филиппа Ивановича в местечко Костюковичи Климовичского уезда (Могилёвская губерния).

По рассказу сыновей В.С. Маргелова, «семья была большой: трое сыновей – Иван, Василий, Николай и дочь Мария, порой сильно бедствовала, а потому и приходилось его отцу, Филиппу Ивановичу Маргелову, гнуть спину на капиталиста от зари до зари. Только благодаря своей богатырской силе и огромной выносливости мог он работать в горячем литейном цехе лицом к лицу с испепеляющим огнём расплавленного металла по 16 часов в сутки, пока не выгнали его с завода за „политическую неблагонадёжность“. Давно хозяева хотели избавиться от неудобного им вожака рабочих. А тут и повод подвернулся: заступился он за соседскую бабку Матрёну. Дело было так – прицепились к ней трое подвыпивших хулиганов, мол, плати три копейки за право торговать семечками, не то их заберём. А откуда же ей, горемычной, такие деньги взять? А те пристали к ней, как банный лист к телу:

– Дай, да дай!

Старушка в слёзы, а им всё нипочём, только смеются. В это время проходил мимо Филипп Иванович. Ну и врезал он им как следует. Выплёвывая зубы, разбежались как зайцы – попробуй ответь тем же здоровенному металлургу. А потом нажаловались городовому, дескать, избил их пьяный громила ни за что ни про что. Вот так и лишился дед Филипп работы – убрали его подальше от коллектива беспокойных рабочих. С трудом удалось устроиться на шахту горным рабочим, но на работу, где условия труда были ещё невыносимее и где он быстро завоевал авторитет среди шахтёров».

В Екатеринославе Маргеловы жили достаточно скромно. Небольшая комната в рабочем бараке, где мама Василия вела домашнее хозяйство, отличалась чистотой и порядком. И тем не менее Маргеловы не бедствовали.

Покинув, что называется, насиженное место в Екатеринославе, они поселились в Костюковичах. Говорят, это был «неказистый домишко на Муравильской улице, доставшийся в наследство супруге». Но уже через год он «вполне мог соперничать со строениями, в которых жили именитые граждане Костюковичей».

Однако семейное счастье длилось недолго. Началась война.

«В 1914 году призвали деда Филиппа на военную службу, и ушёл он на германскую войну защищать Отечество, – пишут сыновья В.Ф. Маргелова. – Два „Георгия“ свидетельствуют о его мужестве и отваге. В одном из боёв в наступлении герой-богатырь лично заколол штыком десяток немцев. Но третьего „Георгия“ ему не дали за то, что однажды он выступил против несправедливости, за права солдат. В 1917 году он был избран членом полкового комитета. Потом были бурные годы Гражданской войны. Филипп Иванович взял в руки винтовку и пошёл на фронт защищать молодую советскую республику, твёрдо веря, что борется за лучшую жизнь именно трудового народа. Служил он сначала в Красной Гвардии, а потом – в Красной Армии.

Когда отгремели залпы Гражданской войны, Филипп Иванович Маргелов вернулся в 1920 году домой, где сначала работал на своей земле, уходя зимами на побочные заработки, в 1931 году вступил в колхоз „Парижская Комуна“, а позже перебрался на лесопильный завод, с 1936 года работал в Леспромхозе.

Семья окончательно вернулась в город Костюковичи, что в Могилевском уезде в Белоруссии, где Маргеловы жили и работали в летнее время. Здесь же была и многочисленная родня. Родственники хоть и сами жили бедно, но всегда помогали друг другу. В 1921 году второй сын Филиппа Ивановича Василий закончил школу. Сын рос в отца и был не по годам высоким, сильным парнем. В те времена в таком возрасте многие подростки начинали свою трудовую жизнь. Не минула эта чаша и сына екатеринославского пролетария».

Начинал свою трудовую деятельность Василий Филиппович, помогая матери по хозяйству. Затем были мелкие заработки: «то почту возил, то грузчиком подрабатывал, то плотником».

Когда стукнуло тринадцать, работал учеником в кожевенной мастерской, очень скоро став помощником мастера. А в пятнадцать он поступает чернорабочим в местный «Хлебопродукт».

История о том, как Василий Филиппович вступал в комсомол, любопытна: «Секретарь комсомольской ячейки предложил Василию вступить в комсомол. Старательно изучив Устав и изрядно волнуясь, пришёл он в назначенное время на комсомольское собрание. Всё шло нормально, пока заместитель секретаря комсомольской организации Изя, которого Василий терпеть не мог за его зазнайство и верхоглядство, не спросил: „Как вы, товарищ Маргелов, относитесь к еврейскому вопросу?“

Ну, Василий и объяснил, что он думает о тех руководителях и идейных вдохновителях, которые сами не знают, что такое труд, а других пытаются поучать. Имел он в виду именно этого Изю, не вдаваясь глубоко в каверзный смысл вопроса. Вернулся он домой расстроенным – отказали ему по предложению Изи в доверии.

– Что, моего Васеньку в комсомол не приняли? – возмутилась глубоко набожная Агафья Степановна. – А говорили, что туда только лучших принимают.

Двоюродный брат Иван, секретарь партийной организации института, спросил:

– В чём дело, Вася?

– Не знаю, – честно признался Василий – на все вопросы ответил, работу мою хвалили, а как Изьку лентяем и крикуном назвал, предложили в следующий раз прийти подготовившись, и ещё назвали каким-то „антисемитом“.

– Не переживай, брат, я переговорю, с кем следует.

Через несколько дней тот же Изя, заискивающе улыбаясь, приглашал его:

– Васька, почему ты в комсомол не приходишь? Приходи. Не обижайся.

Скоро его приняли в комсомол, но неприятный осадок остался надолго. Шёл 1924 год…»

Словом, с характером был юноша. Да ещё каким! Но именно такой характер останется у Василия Филипповича до конца его дней. Потому всю свою дальнейшую жизнь он будет всегда считаться суровым, но справедливым человеком. Сильный характер – сильная личность. Именно таким воспитали его отец и мать. Несомненно, приложила к этому свою руку и окружающая среда – улица. Пройдёт много лет, прежде чем один из партийцев высокого ранга за упорство Маргелова, с каким он всегда отстаивал свою точку зрения, назовёт его «бульбашом».

«Я и бульбаш, и хохол, и великоросс. Одним словом – потомственный славянин», – с достоинством ответит Василий Филиппович.

В шестнадцать Маргелов по комсомольской путёвке отправляется всё в тот же Екатеринослав на шахту имени М.И. Калинина, где сначала будет обыкновенным чернорабочим, а затем коногоном. Работая лишь с кайлом и лопатой, порой на пределе физических сил, он именно в шахте получит первые уроки мужества. Уроки, которые будут им опробованы на собственной шкуре.

«Однажды, когда бригада, в которую входил Василий, пробивала новый штрек, произошёл завал. Забойщики оказались отрезанными от внешнего мира толстым слоем земли. Кое-кто упал духом, кое-кто уже молился Богу. Но Василий Маргелов и ещё несколько его товарищей упорно раскапывали завал. Более трёх суток они без пищи и воды боролись со стихией, и она отступила. На четвёртые сутки после удара кайлом в „стену“ завала шахтёры увидели свет и, помогая друг другу, выбрались на волю.

Однако те дни и ночи, проведённые в тёмном забое без свежего воздуха, воды и пищи, не прошли даром. Василий по состоянию здоровья уже не мог работать на шахте, и его направили лесником в Леспромхоз, в родную Белоруссию». (А. Маргелов, В. Маргелов. Василий Маргелов. Десантник № 1.)

Но и эта работа не прошла даром. Десятки километров восемнадцатилетнему парню приходилось преодолевать на лошади – летом и на лыжах – зимой, чтобы осмотреть лесные угодья. Преследуя браконьеров, Василий Филиппович очень скоро научился читать «лесную книгу»: «Умел он находить едва заметные следы в лесу, маскироваться, терпеливо выжидать в засаде, не зная, конечно, как пригодятся эти качества ему в будущем».

В 1927 году его выбирают председателем рабочего комитета Леспромхоза, а в 1928-м – членом местного Совета и председателем налоговой комиссии. Тогда же Маргелов станет уполномоченным по комсомольской линии по работе среди батраков и по военной работе. Тогда же вступит в партию, но пока всего лишь кандидатом.

Согласно послужному списку, который аккуратно подшит в личном деле В.Ф. Маргелова, в Объединённой белорусской военной школе ЦИК БССР он учился с сентября 1928 года по апрель 1931-го. То есть целых два с половиной года Василий Филиппович был курсантом, постигая совершенно новое, неизведанное для себя военное дело, следуя ленинским словам, настоящим образом. Правда, как до службы в армии, так и во время её периодически буква «г» в его фамилии в различного рода документах, менялась на букву «к». А ведь до получения партийного билета Василий Филиппович Маргелов был Маркеловым. Но именно этот документ окончательно утвердил букву «г» в его фамилии навсегда. Говорят, сам обладатель красивой фамилии по этому поводу никогда не расстраивался…

У военно-учебного заведения, в которое был принят Василий Филиппович, уже была своя небольшая история. Известно, что 5 февраля 1921 года по приказу Реввоенсовета Республики в Минске были организованы краткосрочные 81-е пехотные курсы командного состава, которые расположились в здании бывшей Минской духовной семинарии. В том же году курсы переименовывались дважды: сначала в курсы Совнаркома БССР, а затем в Минские пехотные курсы РККА.

В 1924 году на базе этих курсов была организована 7-я Объединённая военная школа имени ЦИК БССР с трёхгодичным сроком обучения.

Его специфику отражало само название: «Объединённая». То есть на трёх отделениях готовились кадровые командиры для родов войск РККА: кавалерии, артиллерии и пехоты.

В перечне военных дисциплин значились: топография, история Гражданской войны, военное искусство, тактика, огневая подготовка, инженерное дело. Тактика пехоты и кавалерии (курсанты постигали джигитовку и приёмы езды) изучалась в них с учётом применения артиллерийского огня. Почти треть учебного времени отводилась на общеобразовательные предметы. В течение учёбы курсанты проходили стажировку: на втором курсе – в должности командира отделения, на третьем – командира взвода.

Военная школа представляла собой один батальон трёх- или четырёхротного состава. Первоочередной задачей ОВШ имени ВЦИК БССР была подготовка для 2-й Белорусской стрелковой дивизии Западного военного округа (Белорусского военного округа).

За годы работы в училище было подготовлено около 3,5 тысячи командиров Красной Армии.

Здесь и предстояло учиться курсанту Маргелову.

Физически подготовленный к суровой военной жизни, Василий Филиппович непременно стремился и к знаниям. Он как-то сразу же втянулся в новый для себя режим или по-военному – распорядок: в 6 часов 30 минут подъём, затем зарядка и занятия до обеда. В классах курсанты первого года первоначально изучали историю, географию, русский язык, литературу, химию, физику, немецкий язык, Конституцию СССР и усваивали марксистско-ленинскую подготовку.

Как пишет Б. Костин: «после обеда – отдых. Мёртвый час с 14.40 до 15.40 непременно соблюдался и при выходе школы в летние лагеря, на три месяца боевой учёбы. ‹…›

Курсанты полностью обеспечивали себя дровами, картофелем, до блеска драили полы в школе, но особое положение занимал столовый блок – он радовал не только глаз.

И хотя Белоруссия тогда жила не слишком богато, о своих защитниках государство заботилось: курсантские щи никогда не бывали постными, а в добротном обмундировании воспитанники школы выглядели щёголями.

Василия Маргелова с первого курса отличали дотошность и упорство в освоении военной науки. Теоретические занятия в ОБВШ подкреплялись хорошей армейской практикой – в течение учёбы курсанты должны были пройти стажировку: на втором курсе – в должности командира отделения, на третьем – командира взвода».

Благодаря своему характеру, а также существенному жизненному опыту (для своих лет) Василий Филиппович уже с первых месяцев учёбы «вошёл в число отличников по огневой, тактической и, конечно же, политической подготовке. Никто не мог сравниться с ним по меткости стрельбы из револьвера „Наган“, винтовки „трёхлинейки“, пулемёта „Максим“. За эти успехи он был зачислен в группу снайперов и получил личный пистолет ТК (Тульский, системы С.А. Коровина, калибра 6,35 мм). Этот маленький пистолет в начале 30-х годов очень любили командиры Красной Армии». (А. Маргелов, В. Маргелов. Василий Маргелов. Десантник № 1.)

На втором курсе Василия Филипповича назначают старшиной роты. Показывая пример своим товарищам в освоении военного дела, он немало времени уделял их физической закалке.

В 1929 году его переводят из кандидатов в члены партии, а в 1930-м изберут членом бюро ячейки ВКП(б).

Сегодняшней молодёжи это уже ни о чём не говорит, а тогда это считалось значительными успехами в каждой личной биографии. Ими непременно гордились, причём гордились совершенно искренне.

В начале 1931 года Минская военная школа готовилась организовать лыжный пробег в Москву. Он был связан с пятидесятилетним юбилеем наркома по военным и морским делам К.Е. Ворошилова. Тогда это было модно. А с 6 по 21 февраля 1931 года десять курсантов, совершив 800-километровый бросок, доставили К.Е. Ворошилову «Рапорт о достижениях и недочётах» ОБВШ и лично поздравили наркома в столице.

Генерал-лейтенант И.И. Лисов был одним из участников этого пробега. В своей книге мемуаров он рассказывает об этом так: «…Тогда у нас не было спортивных лыж, хорошего крепления, одежды и обуви, хоть приблизительно похожих на нынешнее снаряжение спортсменов. Шли мы на армейских лыжах-досках, с плохим креплением, в сапогах и „будёновках“ на голове.

Февраль был снежный и морозный. Шли мы вдоль железной дороги по обочине. Был случай, когда курсанта Володю Котова, крепенького паренька небольшого росточка, порывом сильного ветра сорвало с насыпи под откос в глубокий снег и тут же занесло. Он шёл в группе последним, и в пургу никто не заметил этой потери.

Уже прошли порядочно от места исчезновения курсанта, и Маргелов, пропуская мимо себя цепочку ребят, обнаружил „недостачу“ в строю и, доложив курсовому командиру, старшему нашего перехода, тут же повернул всех нас назад на поиск „самовольщика“, оставившего без разрешения строй. Долго мы искали его в этой метельной круговерти, рассыпавшись по всей насыпи, и только случайно перед наступлением темноты по торчащей из сугроба лыже нашли его. Видимо, от усталости Володя нечаянно уснул, укрыв лицо подшлемником.

После этого случая Маргелов не шёл по старшинству впереди за курсовым командиром, а по своей инициативе стал замыкающим. Больше до самой Москвы у нас не было отстающих. В столицу пришли без обмороженных или исхудавших, крепкими, загорелыми. Только лыжи наши превратились действительно в гладкие доски, даже продольные борозды стёрлись до основания, но задачу мы свою выполнили, в Москву прибыли вовремя.

Мы не раз вспоминали с Василием Филипповичем этот далёкий поход тридцатых годов и нашу курсантскую жизнь, отправляясь на лыжную прогулку, уже будучи в больших чинах и званиях».

К слову, только в один день курсанты проходили по 60–70 километров. Шли они с раннего утра до позднего вечера. А в самый последний день преодолели более ста километров.

За этот переход Маргелов получил свою самую первую награду – золотые именные часы – «луковицу».

В этот поход очень рвался будущий маршал И.И. Якубовский, учившийся вместе с Маргеловым. Но его не взяли из-за огромного роста. Побоялись, что не выдержит длительного перехода на лыжах. Пройдёт много лет, и Иван Игнатьевич в разговоре с однокашником однажды обронит:

– А помнишь, Василий Филиппович, как не взял ты меня в лыжную команду?

– Зато вы маршалом стали, – отшутился Маргелов.

Весной 1931 года, выдержав серьёзные испытания, старшина Маргелов окончил Минскую школу с отличием. Кто знает, о чём думал он, стоя в парадном строю в новенькой с иголочки форме, прощаясь с Боевым знаменем? Но торжественный марш, завершающий ритуал, не мог не тронуть его душу, прикипевшую за эти несколько лет к военной службе. У Василия Филлиповича было достаточно времени понять и принять профессию защищать свою родину…

Но пройдут десятилетия, и 26 июля 1971 года состоится премьера художественного фильма «Офицеры». По сюжету фильма внук Трофимовых – Иван выберет службу в ВДВ.

Дело в том, что сам автор Борис Васильев служил в годы войны в воздушно-десантном полку. В заключительной части повести он напишет: «На военном аэродроме в трюмы огромных транспортных самолётов вползают танки.

В самолёты садятся десантники в полной боевой выкладке. У трапа стоит в такой же выкладке капитан Трофимов и пропускает мимо себя своих солдат».

Но в фильме есть небольшие дополнения. Говорят, их внесли в сценарий по рекомендации В.Ф. Маргелова…

А тогда, в 1931 году, красный командир Маргелов получил назначение в 99-й полк 33-й стрелковой дивизии, дислоцирующейся в Могилёве.